Если перебороть моральные устои общества, в котором нам пришлось жить, то я с уверенностью мог бы сказать, что отношу себя к людям, которые не знают границ в сексе.

     Елена была 26 летней женщиной, с 7 летним сыном на руках. Мужа она выгнала из дома когда выяснилось, что он ей изменяет. Квартира при разводе досталась ей, как и сынишка, который только перешел во второй класс. Так же, муж должен был ежемесячно выплачивать ей алименты, а так как он зарабатывал очень прилично, то о своем будущем, во всяком случае ближайшем, она особо не беспокоилась. Елена была среднего роста, привлекательная, с хорошей фигурой. Она выглядела моложе своих лет и вполне могла сойти за 20-ти летнюю студентку. Елена была вспыльчивой и властной. В сексе она была ненасытной, агрессивной и даже жестокой. А в последнее время, увлеклась идеей женского доминирования и превосходства. Она стала посещать интернет сайты этого содержания и в скоре, в ее личной коллекции было много изображений и рассказов по этой теме. Особенно ей нравился facesitting. Каждый раз, видя как женщина сидит на лице беспомощного мужчины она приходила в сильное возбуждение.»

     Как обычно на выходных нас с двоюродной сестрой Дашкой оставили ночевать у бабушки. Дашка была старше меня на год, рослая красивая девчонка 16-ти лет. Весь день мы играли на улице в мяч и заигрывали с дворовыми пацанами. Вечером нас загнали домой, по обычаю бабушка набрала нам прохладную ванну и ушла в гости к соседке. Не долго думая, мы разделись и сиганули в нее вдвоем. Мы сидели напротив друг друга, так что моя ноги касались округлых сестринских бедер, я видела, как неуспокоевшаяся вода ласкала Дашкину грудь. Хотя какая эта была грудь, это были сиськи, большие, мясистые сиськи с упругими, торчащими в разные стороны коричневыми сосками — меня так и тянуло схватить их, впиться зубами и не отпускать. От таких мыслей мои щеки покрыл багровый румянец, внизу живота заиграло приятное тепло, переходящее в мелкие судороги — я не заметила, как Дашкина рука прикоснулась к моей коленке и стала ласково поглаживать, потом она улыбнулась и предложила хорошенько помыть меня. Я онемела от неожиданности, когда сестра взяла кусок мыла и начала намыливать живот и грудь, пощипывая себя за упругие ягодки сосков, которые на глазах набухали, становились упругими. Вслед за Дашкиными сосками набухала мой пирожок (так мы с сестрой называли киски), я чувствовала, как тепло опускается все ниже, а половые губки раскрываются на встречу сладкой истоме. Дашка встала на колени и притянула меня к себе, наши груди встретились и мы начали тереться друг о друга, все сильней и сильней прижимаясь, потом она выпустила воду из ванной — раздвинула мне ноги и мыльной рукой начала гладить поросший редкими волосинками лобок — спускаясь все ниже и ниже, пощипывая за розовый треугольничек. А я, наконец, добралась до вожделенных округлостей. Водила кончиками пальцев по розовому ободку в круг сосков, щипала набухшие шарики, мяла необъятные окружности ее сисек, успевая подмахивать попкой, чтобы, наконец, таки Дашкины пальцы попали в изнывающую от желания дырочку. Вдруг неожиданно раздался звонок, пришла бабушка — мы выскочили из ванной. Сестра, как ни в чем не бывало, а я смущенная от такого происшествия — бабушка принесла баклажанов и помидор сказала, что завтра будет превосходный обед. Данька ухмыльнулась и шепнула мне на ухо, что из них может получиться классный десерт, пока она обжигала своим горячим дыханием мне ухо, ее рука гладила самый большой баклажан. Я тогда искренне удивилась десерту из баклажанов. И после ужина и просмотров сериалов мы отправились спать. Еще час я мучалась воспоминаниями о случившемся в ванной, вслед со мной томилась моя киска — она была мокрой, указательный палец, которым я щекотала свою письку утопал в ней как в банке с увлажняющим кремом. Я перевернулась на живот, скрестила ноги, начала ими тихонько сучить, что бы хоть как-то утолить проснувшееся желание. Я не заметила, как Дашка переползла на мою кровать, приподняла одеяло. Мое занятие прервал ее сдавленный смех.

     Хотите верьте, хотите нет, но это было на самом деле!

     Когда головка твоего члена касается анального отверстия... А до этого его только дрочили... Как она сопротивлялась... — «Что ты делаешь? Перестань... Я твоя мать...» Но молодые крепкие руки... держали её бёдра очень крепко и член медленно сантиметр за сантиметром входил в её задний проход. Когда его пах коснулся её ягодиц. Она сдалась. Член по полному праву вошёл ей в попу. Прикол состоит в том, что главное воткнуть в организм. И если ты решился воткнуть в организм который тебя родил? Вообще все фуфло. Если ты хочешь иметь женщину не важно сколько ей лет не важно в каких родственных связях вы с ней состоите, важно куда ты хочешь её отъебать. Я например, люблю ебать близких родственников в попу. Если это близкий родственник, это даже хорошо. Я например, поставлю свою бабушку раком и с удовольствием займусь с ней анальным сексом.

     Он шел по берегу реки когда увидел маленькую корзинку плывущую по воде из которой доносился отчаянный детский плачь. Он достал корзинку из воды и увидел в ней маленького совсем крохотного новоржденного ребенка. Он принес к себе младенца в замок, стараясь никому его не показывать. Придя к себе в кабинет он решил всетаки узнать кто же там лежит мальчик или девочька. Оказалось что это была девочка, и тогда он решил что признает это совсем крохотное существо которое покорило его с первого взгляда своей дочерью, Шона О`Нил, Каталиной О`Нил. Прошло 15 лет и Каталина стала настоящей красавицей, чтоб просить её руки приезжали мужчины со всей Ирландии но О`Нил всем отказывал, считая что она слишком мала для этого, хотя через пару лет её признали бы старой девой. Однажды он пошел на свое любимое место, берег маленького лесного озера, чтоб поразмыслить о дальнейшей судьбе своей дочери. В задумчивости он сидел на берегу и окусывал травинку когда вдруг почувствоал что он сдесь не один, над темными водами лесного озера плыла маленькая светлая дивичья голова, он стал зачарованно наблюдать. Подплыв к берегу она стала выходить из воды, сначала показалась стройная шея, потом покатые нежные плечи, и юнная крепкая маленькая дивичья грудь с крупными торчащими сосками, подтянутый живот округлые бедра и длинные ноги, ни одного изьяна он не видел у этого прекрасного создания. Он стал подбератся ближе чтоб увидеть её лицо, он был еще не стар всего 39 лет, он хотел её. И тут он увидел её лицо, и замер как громом пораженный — его дочь. Он хочет собственную дочь он не знал что с этим делать. И тут маленький чертик седящий в его голове стал нашептывать что это не кровь от крови, а всего лишь приемышь. В это время Каталина не подозревая о том что она уже не одна стала рется на солнце подставляя ему себя всю, от милого личика до стройных ножек.

     Здравствуй солнышко, здравствуй ясное. Пишу тебе в надежде, что ты прочитаешь и поймешь меня, сестричка. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, с полвзгляда. Что еще может быть нужно сестрам? А в этом вопросе я испытываю некоторую неловкость, но мне нужно... очень нужно тебе это сказать.

     Все получилось так, как получилось. Я всегда мечтал о сыне, но после свадьбы у нас родилась дочь, однако я не огорчился, ведь это моя дочь, а значит любимая. Через год у нас родился и сын, радости у меня конечно же не было предела. Я забыл, что все последнее время у нас с женой практически не было секса. Как это всегда бывает, пеленки распашонки, потом беременность. Так вот все это время все свои усилия я вкладывал в работу и рос по служебной лестнице и не заметил как дети подросли.

     Отслужив армию мы с моим сослуживцем Артемом уволились в запас и вместе приехали в мой родной город, откуда он должен был уехать в свой город, который находился в 110 км от моего города. Когда мы прибыли, был уже поздный вечер и междугородные автобусы уже не ходили и я предложил Артему переночевать у нас дома. Он согласился и мы поймав такси примчались к нам домой. Дома меня ждала мать. Она жила одна, так-как отец бросил нас, когда мне было семь лет. Мы позвонили в дверь.

     Как обычно, мы почти опоздали на поезд. От быстрой ходьбы моя маман сильно запыхалась, и когда мы вошли в купе, то она кроме приветствия нашим попутчикам, не могла ничего произнести.