— Ну ладно, они болваны, идиоты, с этими кретинами всё понятно. Но ты-то сама? Лена, ты каким местом думала? — тут я понял, что сказал уже лишнее. Не в её состоянии сейчас критически мыслить. Её надо успокоить и обогреть, а не спускать на неё собак: — Ну что же, ты, девочка моя? — спросил я её уже ласково и приблизился, раскрывая объятья. — Товарищ командир отряда, отставьте эти вольности! — остановил меня её голос. И звучал он отнюдь не так дружелюбно, как мне того хотелось бы. Да, рано мне ещё называть её своей, ох рано. Тороплюсь слишком, как бы не упустить.
— Товарищ командир отряда? — вывел меня из задумчивости её вопрос: — Товарищ командир отряда, разрешите обратиться? — Да, конечно обращайся... — Разрешите доложить: партизанка Иванова прибыла в расположение отряда! — отчеканила она звонко и чуть тише добавила: — После отсидки в мертвятнике... Замели, ироды окаянные... , — и снова весело: — Готова отдать жизнь за Родину, Сталина и партию Ленина! Я смотрел на неё и не мог понять, она шутит так вообще или издевается надо мной персонально? Или ей просто очень больно, вот она и ведёт себя немного того... ну, неадекватно в общем. — Лена, тебе больно? — спросил я её участливо. — Пустяки... Ой, ну немножечко больно ещё. Расстреляли меня по полной программе. Так что я теперь героиня, пала в борьбе с фашизмом. Кстати, а мне орден посмертно дадут? — Лена, скажи мне, кто это сделал? Нет, кто из этих уродов до этого додумался? — Никто. — Лена, не бойся, тебя они больше не тронут... — Да правда же никто! — обиженно заявила она: — Они хорошие. А ты на них ругаешься совершенно напрасно! — Ни фига себе хорошие, — аж присвистнул я: — Сперва тебя раздели... — Я сама! — Что, вот так прям сама? До гола? — Ну да, а что такого-то? Я же симпатичная вроде. — Ладно, пусть по твоему... — А что, скажешь не симпатичная? — с вызовом бросила она.
Уже не раз, я публиковал рассказанные мне в почте и в социальных сетях, истории девушек об их эротических приключениях. Немного придав им читаемый вид, снабдив необходимыми, на мой взгляд, дополнительными описательными моментами, добавив художественной обработки, я предлагаю читателю их послушать. Не буду указывать имя прообраза, пусть её имя будет Иришка.
Родился я, Игнат, в 1993 году в городе на Неве, воспитывала меня мама и две старшие сестренки, одна была старше на 3 года, другая на 4, отец завербовался на контрактную службу и погиб в Чечне, когда мне было 3 годика. Рос я мальчиком хиленьким, болезненным, но в школе учился хорошо и увлекался рисованием, на сколько себя помню, любимыми нашими играми, с сестрами была игра в «дочки матери», в «больничку» и в «модельное агентство». Дочкой, как правило, был я, как в прочем и больным и наряжаемой моделью. Жили мы не богато, в коммуналке, где кроме нас проживала еще одна мама с дочкой, я жил как в цветнике к 12 годам я успешно переодевался девочкой, под всеобщее одобрение сестер и подружки соседки, научился ходить на шпильках даже лучше чем они, выработал красивую мягкую походку от бедра. Волосы у меня были русые, длинные, девочки очень любили делать мне прически и макияж. От своего мужского начала я был не в восхищении. Фигура была похожа на девичью. Узкие плечи, широкие бедра, тонкие руки, легкий подкожный жирок. К 16 годам даже появилась малюсенькая грудь. Свой пенис я называл не иначе, как пипка, ибо в невозбужденном состоянии он напоминал бугорок складок кожи, хотя при возбуждении увеличивался до 8 сантиметров, яички вообще какие то недоразвитые, мошонка едва была заметна, даже при близком рассмотрении. При росте 180 сантиметров я носил 39 размер обуви. Волос на теле и лице еще не было, не было даже пушка, кожа была гладкой и ровной.
Шепот во тьме. Иные странные звуки, словно разом открываются и закрываются десятки влажных отверстий. Секция 3-ДЛЦ изолирована от других отсеков станции. Здесь складируется старое, отработавшее свое оборудование. Помещение достаточно вместительное с высоким потолком. Там наверху проложены монорельсы, снабженные грузоподъёмными механизмами, а по центру тянется массивный кран-балка. От него вниз спускаются гибкие металлические тросы, заканчивающиеся массивными крюками. Но сейчас на них нет грузов, механизмы отключены, лишь в помещении оператора горит на потолке одинокий сигнал-маячок. Тросы оплетены белыми, покрытыми слизью нитями. Сотнями и тысячами нитей. Они в свою очередь удерживают большой грушеобразный предмет, почти соприкасающийся своей нижней частью с полом. Предмет — живая плоть темно-красного цвета, состоящая из бесчисленных волокон и пронизанная сеткой нервно пульсирующих кровеносных сосудов и вен.
Из этой плоти и раздаются самые невероятные звуки, то тут, то там вздуваются шишкообразные наросты, затем с хлопком опадают. На влажной поверхности, порой появляются лица: женские, мужские, а иногда соединяющие в себе черты представителей обеих полов. Иногда лица трансформируются в огромные полураскрытые вагины, иногда в толстые, возбужденно вздымающиеся члены.
Заходи, и дверь за собою закрой,
свет не надо, ведь сумрак приятней,
за стол сядем и свечи зажжем,
лёгкий ужин под музыку Брамса...
ты прекрасна как в море рассвет,
глаза твои, блестят как звёзды,
твои губы... желаннее нет,
эта ночь лишь для нас с тобою...
как хрустальную тебя обниму,
мы закружимся в медленном танце,
я губами к тебе прикоснусь,
не дрожи, не бойся, не надо,
очень нежным я буду с тобой,
несмотря на безумную страсть,
хочу тебя держать, не отпускать.
Твоя кожа... она словно бархат,
твоё тело, такое прекрасное,
да ты вся... моя ненаглядная...
руки нежные словно пух,
губы сладкие словно мёд,
голос звонкий подобен ручью,
не могу себя долго сдерживать,
я с тебя всю одежду сниму,
на кровать положу очень бережно,
с поцелуев ласки начну.
не останавливаясь ни мгновения,
буду я тебя так долго ласкать,
пока ты сама не попросишь,
чтобы тебя нежно и бережно взять...
бури, страсти, скорость и темп,
мы к рассвету уснём лишь счастливые,
и не забудется во век,
та ночь бесконечно длинная...
Я вышла из подъезда. На улице было удивительно хорошо. Светило солнышко, тёплый ветерок проник мне под юбку, и стало так приятно от этого прикосновения к моим сочащимся смазкой губкам. Тихонько охнув, я пошла по двору. Я догадывалась, что при каждом моём шаге подол юбочки сзади открывает ажур чулок. От мыслей, что на меня будут пялиться все встречные я сильно возбудилась. От очередного порыва ветерка по телу пробежала дрожь. С замиранием в сердце я прошла через двор и вышла на улицу.
Данное произведение задумывалось как продолжение рассказа «» автора oleg_1980, поэтому, для полноты восприятия, рекомендую прочитать с начала его.
Сегодня я разозлила своего Господина...
Я вышел из вагона на перрон ж\д вокзала родного города в час ночи. Позвякивая медальками и значками, в подготовленном комке с аксельбантом, я шёл по вокзалу ловя на себе уважительные взгляды мужчин и кокетливые девушек и женщин. Два года службы позади, я дома! На выходе из вокзала ко мне подскочил молодой таксист и предложил подкинуть на халяву, оказалось он сам только месяц как уволился. Он быстро домчал меня до дому, я записал его телефон, что бы при случае отплатить добром за добро, и бодрым шагом направился к своему дому. Мы жили в так называемом частном секторе, в собственном доме, к счастью не обделённым благами цивилизации. Первым меня встретил Буран, наш сторожевой кавказец, восторженный лай которого я услышал ещё из такси. Почувствовал, красавец, возвращение хозяина. Войдя во двор, я тут же попал в ураган счастливого меха, который ни в какую не хотел утихомириваться, как я не старался его успокоить, чтобы он не разнёс в пух и прах мою форму.