Рита не спеша прохаживалась недалеко от ворот отеля, то и дело поглядывая на дорогу. Царящий в ее голове сумбур перемешивался с нетерпеливым ожиданием. Наконец, к воротам подъехал серебристый мерседес, из которого вышел он. Марк не был красавцем по современным стандартам: невысокий, коренастый, нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза. Но Рите он казался самим совершенством.
— Привет.
... Я лежу на левом боку на больничной смотровой кушетке. Совсем близкому краю, как мне сказала врач, чтобы задница чуть свисала. Правую ногу я согнула в колене и двумя пальцами правой руки медленно двигаюсь в своей попке.
Обратно мы еле дошли. Навалили столько, что нанятый катер — казанка, с трудом переваливала через волны, пробиваясь к острову. Маша и Вика в две руки такого наготовили с собой, что я невольно растрогался. Вот, давно мне вот так. Да никто! Только мать может в самый последний момент сунуть баночку грибов в багаж, уже переваливший за все мыслимые и не мыслимые ограничения по весу. Оставлял их я в некотором смущении. Почему? События последней ночи тому причина.
Впервые я увидел ее на фотографии. Это было сродни удару молнией. Сердце забилось чаще, а в руках появилась едва уловимая дрожь. Боже, какая она красивая! Золотистые локоны, ниспадающие к груди. Высокий лоб. Прямой, тонкий нос. Узкая линия бровей. Губы, нет, уста открыты в легкой, манящей улыбке. И огромные темные глаза, притененные длинными ресницами.
Но главное — это взгляд! Это взгляд королевы. Дейнерис Бурерожденная, Повелительница Драконов — вот кто смотрел на меня с этой фотографии.Ее звали Александра. Уже позже, после нашего знакомства, я стал звать ее Алей, и она была не против. Но даже Аля оставалась королевой. В каждом жесте, каждой фразе и каждом взгляде.
До острова я добежал очень быстро. Даже не подозревал за собой такую прыть. Часто оборачиваясь, не упала ли моя находка, я пересёк эти три километра одним махом. Выскочив на берег, я остановился, окинул белое пространство до острова. Куда идти? Провалиться у самого острова под лёд, утащив туда же эту полуживую девушку, мне не хотелось. Я потянул пистолет, чтобы дать сигнал, но Вович выскочил на крыльцо, вскинул руки. Смотрит в бинокль. Я замахал руками, приветствуя его, тепло избы, возможность спасения замерзающей находки. Вович выкатил что-то похожее на широкие сани, сел на них. Звук заведённого мотора проскочил мимо меня, ударился о стенку деревьев, разлился вдоль речного берега. Моторизация?
Прошло немного времени. Мы по-прежнему продолжали тесно общаться с Пашей. Мой гардероб стал потихоньку обновляться новыми вещами. Экстремально короткие юбки, платья (не поднимай руки), чулки разной плотности, цвета и рисунков. Паша почти каждый день просил меня засовывать во влагалище кружевное бельё. У него была просто мания какая то на это дело. Я послушно выполняла его просьбы, получая от этого удовольствие, которое не могла объяснить. Помимо физического удовольствия я чувствовала моральное возбуждение от выполнения желаний Пашки. Сильное возбуждение заглушало стыдливость. Я всё больше получала наслаждение от наших с ним прикольчиков. Я понимала умом что всё это не совсем нормально но, приходя домой с мокрыми ногами и распухшим влагалищем мастурбировала как сумасшедшая, заливая диван, который не успевал просыхать от моих оргазмов. Конечно, Паша был далеко, и я периодически встречалась с мужчинами. Благо, что с моей внешностью это не проблема. Но всё же истинное наслаждение я получала именно с Пашей. Его юность и уже такая извращённая фантазия возбуждали меня неимоверно!
Приступили к обеду. Пили вино. Обсуждали свадьбу. Наши друзья выудили у нас наши пожелания. Пообещали воплотить их в реальность. Вдруг хозяйка яхты произнесла:
Ларку на районе знали все. Так уж получилось — пошла девка однажды по рукам, да так и не смогла остановиться. Ее так и звали между собой — честная давалка Ларка. Это была заводная, веселая девчонка, худощавая, рыжеволосая с карими пронзительными глазами. Район был окраиной города, даже не города, а железнодорожной станции. Дома были в основном деревянные, почерневшие от времени. Но была и одна панельная пятиэтажка. Все друг друга знали, как давние соседи. Все были на виду. Ларка училась в ПТУ на маляра-штукатура, мать ее работала на железной дороге, как и многие жители этого городка. Отца она не знала, сбежал, когда она была совсем маленькой. Но был отчим. Машинист товарняка.
На следующий день мы с утра позагорали на пляже, я прошлась посмотреть на контингент отдыхающих, сделала на плечах временные татушки: на одном мне нарисовали лилию, а на другом — буквы SW.
Потом мы с мужем покатались на катамаране. Мне понравились два крепких загорелых парня, помогавших нам управиться с этим пластиковым суденышком. Муж заметил мой интерес и пояснил, что парни работают в баре напротив стоянки катамаранов и он там заказывал прокат. Я посмотрела на крытые какой — то соломой домики и бар на границе пляжа.— Хочешь их милая?