— Маргарита? — с нажимом повторил Альберт, не скрывая недовольство в голосе.
Теперь пришло время объявить правила. Ключ от пояса верности будет храниться у меня. И муж не должен знать где он находится.
«Быть настоящим мужчиной, это не значит подчинить себе женщину. Это когда женщина сама желает быть ему покорной.»
И проснулась я опять в этой комнате. Никого не было. Я вышла в холл и заглянула в окно. Темно. Уже ночь. И направилась в ту самую спальню на третьем этаже. Когда уже передо мной была та дверь, я почувствовала страх. Мне стало очень страшно заходить туда. А вдруг он опять там сидит и держит ремень? Но все равно он еще придет, чтобы получить свое, а спать все равно надо. И нажав на ручку, я открыла дверь. Та же кровать с балдахином. Из-за висячей белой ткани, да еще и в темноте ничего нельзя было увидеть. Но все равно я подошла и заглянула туда. Так и есть. Этот подонок лежит на животе, а моему взору открылась татуировка на верхней части спины, почти на шее. Татуировка скорпиона. Я все равно боялась лечь на кровать, а спать не очень-то и хотелось, поэтому я решила пойти к лестницам и зайти на чердак.
Ритэна была женщиной ассасином, надо сказать, что одним из лучших в своём роде, так как она была полукровкой эльф-демон, что в свою очередь позволяло двигаться настолько тихо, что даже гоблины признанные в Эльторане обладателями таких ушей что слышали муху за километр (и это не метафора), а в нужный момент она могла превратиться в 2-х метрового демона с чёрными и изящными крыльями, а вместо волос у неё были голубые змейки которые были её глазами и оружием.
Следующее пробуждение было каким-то смутным, туманные тени перед глазами, всполохи света, и... полное отсутствие боли. Правда, неприятные ощущения почему-то в голове, но терпимые. Марина закрыла глаза и снова упала в беспамятство. В последующий раз всё было так же, за одним исключением — боли не было вообще. Марина и на этот раз не оставалась долго в мире бодрствования, пару секунд — и всё.
Мы едем в маршрутке, и я вся трепещу от скорейшего ожидания. Скоро мы приедем в пустую квартиру дяди и займемся страстной любовью. Его рука гладила мою ногу, чуть сдавливая её от возбуждения, что показывало его желание обладать мной. Я тоже пыталась держать себя в руках, но это удавалось мне не слишком хорошо: я кусала губы, дергала ногой и теребила в руках подол платья. Наконец–то! Наша остановка! В глазах вспыхнул огонь. Мы быстрым шагом пошли по направлению к дому дяди. Мы быстро поднимались по ступенькам, держась за руки. Подойдя к двери, я судорожно, дрожащими руками начала открывать дверь. Через несколько секунд колебаний, я все таки смогла вставить ключ в замочную скважину и отпереть ее.
Этот привал бы не совсем обычным. Отряд подошёл к небольшому селению, которое по сути было одним из центральных рынков раздела и вечером началась торговля, награбленное добро и живой товар мы обменивали на припасы, оружие и конечно вино.
Принимая ванну, я задумалась о моей жизни. Я просто потрясающе провела время с Даней. Он очаровательный, молоденький и влюбленный. Толя — серьёзный мужчина, шикарный я бы сказала, но все же он из всех мне менее близок. И наконец Сережа, он для моей души будто родной, и в тоже время так противно осознавать, что я для него не родная, что все между нами это фальшь, нет ну может конечно он влюбился чуть-чуть, решил поиграться, но у него есть жена и ребенок. Мои мысли прервал звонок мобильного.
— Привет милая, — услышала в трубке я голос Толи.
Курсовая никак не получалась. Дима уже несколько часов сидел за компом, но почти не продвинулся вперед. Если с пояснительной запиской и расчетом все обстояло более-менее просто, то на чертеже он застопорился. Как начертать редуктор в разрезе он вроде бы знал, неплохо представлял в уме его построение, и в Автокаде хорошо умел работать, но на деле все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось. Хотелось разбить монитор кулаком. Сдерживало только осознание того факта, что после этого в разработке чертежа он вовсе не продвинется. К тому же монитор мало того, что ни в чем не виноват, так еще и стоит дорого. Плюс ко всему страшно отвлекало шумовое оформление — за стенкой гремела музыка, и то и дело раздавались женский визг и смех. Скорее всего, там в самом разгаре была гулянка, готовая в любой момент перерасти в оргию.