За дружеской беседой, как-то раз на небесах, сидели

     Бог и Сатана, и вдруг заспорили, чей женский идеал

     Прекрасней и милей, кого же лучшие поэты воспели

     При дворе небес, когда над ними дух изящества летал.

     Бог рад был первым представить свое творение неземное.

     «Смотри, сейчас появится сама невинность без пеленок.» —

     Он молвил Сатане, вошло прелестное создание молодое —

     Юная, хрупкая, нежная девушка, я бы даже сказал ребенок.

     Длинноногая блондинка с шикарными длинными волосами,

     Статуэтка со стройной фигуркой, упругой грудью молодой,

     С бездонными, как небеса, глубокими, голубыми глазами,

     Она манила к себе, как ручей в жару своей ледяной водой.

     Ах, что за эфемерное создание, на ней полупрозрачный шелк

     Тончайший, что красоту прелестного цветка не закрывал.

     Она — точно ягненок беззащитный, а Дьявол — словно волк,

     Он, обнажая девственную красоту, одежды все с нее сорвал.

     От его прикосновений грубых ее тело изредка вздрагивало,

     Руки скользили по его спине, впиваясь тонкими пальчиками,

     Устами жадно припадал к зовущему рту Сатана, притягивала

     Ее языка влажность сладкая, ни разу нетронутая мальчиками.

     Шептала ему дрожащим от возбуждения и страсти голосом:

     «О, дев невинных и прелестных сладострастный любитель!

     Да, пусть моя невинность тебе достанется, я стану колосом,

     Как урожай меня ты соберешь и отнесешь в свою обитель.»

     И губы рдели над блестящими зубами, горя от счастья и стыда,

     Источая аромат восхитительный, нежный бутончик раскрылся.

     Вознеслась к вершинам высочайшего блаженства, прямо туда,

     Где не отягощали ее желания ничтожные, и где сон ее сбылся.

     «Ну, что ж» — ответил Сатана — «шедевр твой хорош!

     Изволь, взглянуть и оценить теперь моих иллюзий чадо.

     Твой женский идеал для прихотей мужских пригож,

     Моя же дочь ведет игру сама — прелестное исчадие ада».

     И вот пред господом предстал венец творенья Сатаны:

     С кошачьей грациозностью, с изящным, гибким станом.

     Точеные, стройные ножки в кожаные облечены штаны.

     Зовет себя поцеловать прелестный рот, алеющий кораллом.

     Подобно тигрице перед охотой, она перед ними прошла,

     Покачивая восхитительными бедрами, пробуждая страсть,

     И взглядом своим полным похоти, как крапива обожгла.

     Она пробуждала желание, имела над мужчинами власть.

     Как сексапильная учительница, а Бог — ученик у доски

     Стоявший, она воспитанием его половым занималась.

     Ее плоть трепетала от возбуждения, и выпуклые соски

     Вздрагивали при каждом движении, грудь вздымалась.

     Ее густой и черный волос был собран в конский хвост.

     Бог, как прыщавый подросток ласкал ее тело роскошное.

     От нахлынувшей неги великой вытягивалась во весь рост,

     И провоцировала любовника невинного на самое пошлое.

     Партнеру своему дарила чувство полного наслаждения,

     Пределы превосходила фантазия дьявольски эротическая,

     Нескоро настал момент абсолютного удовлетворения,

     Поскольку женщина эта была — воистину фантастическая.

     «Скажи теперь мне, друг любезный» — сказал тут Бог —

     «Какая пытка всех ужасней? Ну, не томи же брата.»

     «Злой зять, убивший тещу, грязь слизывает с ее ног.

     Иль вот, что предназначена для алкоголя и разврата —

     Представь: в темнице мученик, на полной бочке вина

     Сидит, и на коленях девица, которой равных в мире нет.

     Развратник скажет: «Черт возьми, прекрасная тюрьма!»

     Вот только, в бочке — щель большая, а в деве — щели нет.»

     10.05.2001г.