В тот день мама пришла в приподнятом настроении и сообщила что получила долгожданное приглашение на работу в Бельгию и выезжать надо на следующей неделе.

     Света обрадовалась, но мама ее сразу остудила.

      — Я сперва поеду, обустроюсь на новом месте, а потом приеду за тобой. А пока поживешь у тети Вали, и даже не спорь.

     У Светы были каникулы. Она была готова отправиться в Бельгию хоть прямо сейчас и разделить все тяготы обустройства на новом месте, но в данном случае спорить с мамой было бесполезно. Тетя Валя жила в деревне в 70 км от них. Она была старая подруга мамы. Света с мамой каждый год ездили к ней летом. Тетя Валя с мужем, дядей Андреем и двумя дочками Таней и Катей жили в большом деревянном доме, во дворе большой сад, а неподалеку речка. Летом там всегда было очень здорово. Света вспомнила как она с Катькой любила кататься на веревочной качели привязанной к старой яблоне, но все равно это была не Бельгия, со вздохом подумала Света. Автобус притормозил возле сельского магазинчика и Света сразу увидела улыбающихся тетю Валю и Катьку. Всю дорогу до дома тетя Валя засыпала маму вопросами об условиях контракта, анкете, ценах на билеты и время от времени повторяла «ну и везучая же ты Маринка». Когда вошли в дом стол был уже накрыт.

     Сидеть со взрослыми за столом было не особенно интересно поэтому немного перекусив с дороги Света вышла во двор где Катька с Танькой подробно ознакомили ее со всей принадлежавшей им живностью начиная с знакомой ей коровы Дуньки и заканчивая вчера вылупившимися утятями.

     На следующий день мама уехала. Света краем уха слышала, как мама на прощанье попросила. «Вы уж присмотрите за ней, у нее сейчас такой возраст... Как со своими, так и с моей».

     Первая неделя прошла довольно весело. Света успела перезнакомиться с сельскими ребятами. Особенно ей понравился Вася. Когда он смотрел ей в глаза ей становилось непосебе и она чувствовала что немного краснеет.

     Однажды произошел сучай, который Света запомнила на всю жизнь. Летний день начался как обычно. Позавтракав Света с Катей пошли загорать на речку.

     Выйдя на берег они увидили Васю с Мишей, соседским пареньком, которые сидели возле удочек.

      — Как рыбалка? Спросила Катя.

      — Да вот, с утра немного брало, а теперь не хочет.

      — А мы вот позагорать решили, не помешаем?

      — Да что вы девченки такое говорите, сказал Миша, и Света опять встретилась взглядом с Васей.

      — Света снова почувствовала какую то неловкость. Но на этот раз ей захотелось тоже чем то смутить этого кареглазого парнишку.

      — Сегодня с утра жарко, давай Катя скупнемся!

     Катя уже расстелила на траву старое покрывало и сидя на нем настраивала радио.

      — Давай! Распугаем немного рыбы от наших рыбаков, ехидно заметила Катя.

      — Да... Похоже рыбалка на сегодня закончена, с наигранной обидой произнес Вася.

     Тем временем Света встала так чтобы быть в поле зрения Васи, но не навиду у Кати и как то особенно медленно стала расстегивать пуговички своего легкого, летнего плятья. Затем также медленнее обычного сняла его через голову. От взгляда Васи не укрылись длинные стройные ножки и тугая попка.

     Небрежно бросив платье и оставшись в довольно смелом купальнике, Света медленно и грациозно пошла к воде. Вскоре вся компания плескалась в теплой речке, согретой летними лучами солнца. Выбравшись на берег, играли в карты, а Миша рассказывал анекдоты, порой неприличные.

      — А давай приготовим для нашей городской гостьи уху, небось у себя в городе ухи с костра не пробовала, неожиданно предложил Вася.

      — А и то правда, дело уже идет к обеду, подхвалил идею Миша.

      — Я сганяю в деревню за котелком, а вы пока дров поищите.

     Через час Миша вернулся с котелком, прихватив тарелки картошку, зелень и... бутылку самогона с рюмками.

     Уха оказалась готова часам к четырем.

     Света с Катей сначала отказывались пробовать самогонку, но в результате сдались.

     После третей рюмки настроение у всех было приподнятое, смеялись, танцевали под песни хитпарада на FM., а в конце концов решили сходить на дискотку в соседнюю деревню. У Васи с Мишей там были друзья. Сказано-сделано. Вышли на трассу парни поймали какой то попутный микроавтобус. Катя немного протестовала потому домой нужно бы вернуться пораньше, так как они не ходили на обед и дома могут волноваться. Думать тогда об этом как то не хотелось. Дискотека закончилась около одиннадцати вечера. До дома было километров 12 и поймать попутку в такое время было делом бесперспективным. Ночевали в каком то заброшеном доме любезно предоставленном местными ребятами. Проснулась Света от того, что кто то тряс ее за плечо. Она увидела над собой взволнованую Катьку. Первое, что она услышала это было Катькино"Боже, что нам дома будет...»

     Через 10 минут выяснились ужасные вещи. Из одежды у Светы и Кати были только купальник и туфли. Вещи и транзистор они оставили на берегу. Кроме этого Катя говорит что лифчик купальика Света тоже снимала на дискотеке под аплодисменты присутствующих. Сама Света дискотеку помнит смутно. Помнит только как обмывали их приезд с местными ребятами.

     Нужно было возвращаться назад, голова была как деревянная. Хорошо было только то, что день был вроде бы еще более жаркий чем вчера и их вид вызовет меньше подозрений, хотя какое там меньше, ведь это не город. а деревня и этим все сказано.

      — Да... погуляли мы с тобой подружка здорово... А что дома будет — лучше и не думать, с тревогой в голосе сказала Катька.

     К своей деревне добрались к обеду. Сразу же бросились к реке, но на вчерашнем месте ни одежды, ни вещей не было. Так в купальниках и дошли до самой калитки. Войдя во двор увидели под яблоней свою сумку и транзистор, и заплаканую тетю Валю.

      — Господи! Где вы были? Мы уже весь берег обыскали, пол деревни на ноги подняли!

     На ее голос вышел дядя Андрей и дедушка.

     Девченки не нашлись, что ответить. Тетя Валя подошла к Кате и... услышала от нее запах спиртного, а точнее перегара.

     Пришлось все рассказать, как было, за исключением выпитого на дискотеке, и Светкиного стриптиза.

     Катин рассказ все слушали молча. После того как она закончила дядя Андрей мрачно сказал: Идите к себе в комнату, сегодня вы будете наказаны и добавил, Валя сделай им что то поесть. Будет вам сегодня пикник на обочине.

     Девченки молча ушли в комнату, а тетя Валя закрыла за ними дверь на ключ. Самочувствие было неважное, а на душе было еще тяжелее. Первой молчание нарушила Света.

      — Да черт с ним, ну как случилось так случилось!

     Ну отбудем свое наказание. Отсидим здесь под замком сколько скажут. Мне кажется что самое страшное было твоим на глаза показаться.

     Ну... и рассказать все как было.

      — Думаю, ты ошибаешься, всхлипывая отвелила Катя. Нас еще и накажут, это как пить дать.

      — Ну, что такого, что закрыли на ключ, говорю тебе, отсидим, сколько нужно, двоим не так скучно.

      — Да? Отсидишь? встрепенулась Катька.

     Всыпят нам с тобой розог, так, что сидеть перехочется!!!

      — Как... р... розог!!? Опешила Света.

      — Сегодня узнаешь как. Вытирая слезы ответила Катька.

     Щелкнул замок и Таня открыла дверь. Вошла тетя Валя неся в каждой руке по тарелке супа.

      — Берите кушайте. А ты Катька чего ревешь, ведь не секли же еще. Вон отец только за розгами пошел. Когда высекут — тогда другое дело.

     Тетя Валя ушла и замок в дверях снова щелкнул.

     Тягостное молчание...

     Но потом забыв обо всем девченки с аппетитом набросились на суп.

      — Вот. Слышала? Буркнула Катя.

      — А, а меня, что,... тоже... розгами? С дрожью в голосе ...

  спросила Света.

      — А ты как думаешь?

      — Но меня дома раньше никогда не... не... секли! С трудом произнесла Света.

      — Значит сегодня высекут. Меня последний раз секли зимой за тройку по химии. Отец всыпал 25 розог. Сейчас, боюсь, что может и больше дать. Ох... лучше не думать об этом.

      — А по чем он бьет?

      — Ты, что полная дура, по заднице, по чем же еще.

      — Послушай, а это очень больно?

      — Еще спрашиваешь! Сегодня сама попробуешь.

     Свете стало страшно, но вдруг она немного повеселела.

      — Слушай!!! У меня идея! У тебя ведь в этой комнате вся одежда. Давай оденем все трусы которые у тебя есть, да еще пару маек в трусы запихнем сверху штаны от спортивного костюма да и пускай себе твой отец прутиком стегает.

      — Нет, ты похоже действительно дура. Прежде, чем сечь, юбку всегда подымают, чтобы ты знала, а трусы спускают.

      — Даже трусы спускает!?... Что, по совсем голой попе... ? Переспросила испуганая Света.

     К... как... я же всетаки девушка... а он мужчина, он не посмеет.

      — Ага, непосмеет, как же! С сарказмом заметика Катька.

      — Но ведь прутом по голой попе, это же очень больно!!!

     Свете сразу стало страшно и еще стыдно. Она лежала на кровати уставившись в потолок. Вокруг люстры кружити три мухи. Свете захотелось к маме. Ей нравились и тетя Валя и Дядя Андрей и дети. Они были довольно милые, простые люди. Как это меня так угораздило. Вот уж повеселились так повеселились, думала Света.

     Ой а вчера на дискотеке, когда в магнитофоне сгорел тот чертов предохранитель, Вася взял гитару и вчесть меня исполнил ту испанскую мелодию и... подожди... я действительно танцевала для него под его гитару. Точно точно, танец живота и... так и было в конце сбросила лифчик! Боже, это надо было так напиться? Хорошо, что мама ничего не знает. О боже! Если бы узнала... это был бы кошмар. Боже как стыдно. Хоть бы никто не узнал... главное, что дома ни мама и никто из подруг...

     Щелчок замка в двери оборвал ее мысли. Зашла тетя Валя, какая то строгая и торжественная.

      — Ну что красавицы! Пора на лавку, грехи искуплять. Кого первой?

     Давай давай, выходите, живо! Деловито командывала тетя Валя.

     Катя с неохотой поднялась со своей кровати и направилась к двери, а Света на дрожащих ногах пошла за ней. Выйдя из спальни в просторную гостинную Света увидела посредине широкую, старую, деревянную лавку на которой небрежно лежало длинное старое полотенце и три куска толстой веревки.

     Рядом в алюминиевом корыте наполовину заполненным водой лежали свежесрезанные прутья. Возле стены на диване сидел дедушка и Таня.

     Дядя Андрей у окна поплотнее закрывал шторы.

     В комнате наступила гнетущая тишина.

     Наконец дядя Андрей сказал, обращаясь к Свете.

      — Не знаю как там у вас в городе, а у нас если девушка не ночует дома — ее наказывают. Наказание у нас простое, старое и проверенное — розги.

     Поскольку ты живешь у нас, мы за тебя отвечаем, то и наказывать мы тебя будем так же как если бы ты была наша дочь.

      — Но... может...

      — Никаких» может» резко оборвал Свету дядя Андрей. Кто первый, решили?

      — — *)

      — Раз такое дело, давай Катя на правах хозяйки вперед на лавку.

     Катька молча, со слезами на глазах, поплелась к лавке, оперлась на нее руками и шморгая носом легла на нее вдоль, лицом вниз, так что край лавки приходился ей чуть выше груди, а голова немного свисала. Отец пропустив динное полотенце под лавкой перехрестив концы на Катиной спине, крепко связал их внизу узлом.

      — Тебя дома пороли розгами?, — спросил дядя Андрей перепуганную и остолбеневшую Свету.

      — ... Нет, — стесняясь и краснея ответила Света.

      — Это ничего... о, стягивая веревкой Катькину талию, тем самым крепко прижимая ее к скамье, отвечал дядя Андрей.

      — Сегодня ты увидишь, как наказывают девок за такие гулянки.

      — Тем временем тетя Валя, связывала Кате руки. Напоследок, последней веревкой, тетя Валя крепко привязала Катьке ноги, чуть ниже колен.

      — Ну что, пожалуй начнем, сказал дядя Андрей и неспеша задрал Катьке халатик на спину, оголив попу и нижнюю часть спины, а тетя

     Валя спустила ей синие трусики купальника и отошла в сторонку.

     Катька с красивой кругленькой голой попкой лежала ни жива ни мертва. Прямо перед ее лицом на полу лежало корыто в котором

     Катя насчитала девять ровных длинных и гибких березовых розог. Она увидела, как рука отца взяла один прут из воды, как капли воды стекали на одиноко плавающий зеленый березовый листочек.

      — Папа, пожалуйста... только не сильно, мы больше никогда не будем, только не сильно... ладно? шморгая носом с надеждой просила Катя.

     Отец пропустил мокрый прут через кулак и со свистом взмахнул ним в воздухе, проверяя на упругость. Розга со свистом рассекла воздух. Катька вздрогнула, зажмурив глаза.

      — Вот... , теперь надеюсь что не будешь... , оценив прут сказал дядя Андрей и подошел к упругой Катиной попке.

      — Света, а что же ты стала так далеко. Иди к подруге поближе, посмтри, что в нашей семье бывает с дочерьми, которые по ночам дома не ночуют, а шляются черт знает где.

     Света негнущимися ногами подошла поближе.

     П... пожалуйста, только не сильно... , ну пожалуйста, — просилась Катька.

     За твои ночные гулянки с пьянками мы с матерью твердо решили — 40 розог!!!

     Ой... пожалуйста, только не сорок... только не сорок... я не выдержууу!!! Жалобным голосом просилась Катька.

     Дядя Андрей невысоко поднял розгу и... — Рразз! Спокойно произнес дядя Андрей, медленно поднимая розгу на этот раз повыше.

     Первая розга стеганула по катькиным беззащитным ягодичкам.

     Катька хапнула ртом воздух и сильно дернулась. Вместе с ней вздрогнуа и Света, с ужасом глядя как на Катиной попе зарозовела четкая поперечная полоса.

      — Два! Розга свиснула тоньше и громче, чем в первый раз и на мгновенье впилась в нежное тело, чуть пониже первой полосы.

     Айй, — тихо вскрикнула Катька.

      — Три!

      — Четыре!

      — Пять!

     Ай!!!. Оой, А... о... о... ой!!! Все громче вскрикивала Катька. Света видела как на Катиной попе одна за другой проявлялись белые полосы, которые быстро вспухали красным.

      — Шесть!

      — Семь!

      — Восемь...

     Ааааа... й, оовуууаа... !!! Протяжно выла Катька, сильно дергаясь после каждого удара.

     Дядя Андрей порол размеренно, неспеша и, что удивляло Свету, совершенно без злобы, но очень крепко. Розга в его руках высвистывала самые высокие ноты.

      — Девять! — Десять!

     Ааааай ппожалуйсстт... Аа... Ааааа... ай!!! Хва... ААААааа... аа... атит!!!

     Катька уже визжала по настоящему, отчаянно дергая полосатой попкой, но ее крики на дядю Андрея не производили, казалось, никакого впечатления. Розги свистели также размеренно и с прежней силой.

      — Какое там «хватит» — заметила стоявшая возле окна тетя Валя.

      — Одиннадцать!

      — Двенадцать!

     И... пауза. Дядя Андрей увидел, что у прута обломился кончик.

      — Подожди, сейсас другую возьму, сказал он тихо плачущей на скамейке Кате. От этих слов плачь стал громче.

     Он отбросил прут в сторону и вынул из корыта новый.

      — Что больно?

      — Ааа... га аа... сквозь плачь пробормотала бедная Катя.

      — А самогонку пить больно не было? Стряхивая воду с длинного, почти в метр,...   свежего березового прута спросил дядя Андрей.

     В ответ плачь только усилился.

     П... папочка, по... по... жалуйста... хва... АААааа... аа!!! оо... ййй.

      — Тринадцать!

      — Четырнадцать!

      — Я... ббольш... ше н... не бууу... дуууу... Ааааа... аай!!!

      — Пятнадцать!

     Свежая розга секла, еще крепче, чем первая. Катька визжала дивными голосами сильно дергаясь и виляя полосатой попкой из стороны в сторону.

      — Вот тебе самогонка...

      — Вот тебе ночные поездки в голом виде...

      — Вот тебе не слушаться маму.

      — Вот тебе не слушаться папу.

      — Мы тебе не позволим превратиться в шлендру!

      — Двадцать, — тихо произнесла стоявшая у окна тетя Валя. Всыпь ка ей еще с другой стороны.

     Дядя Андрей обошел скамью с другой стороны, взглянул на прут и отбросил его в сторону. Бедная Катя непрерывно ревела и слезы капали на пол. Когда перед ее глазами рука потянулась за новой розгой, рев усилился.

      — П... п... рости п... п. по... по... жжаалуйта!!! Я ббольше н... не мо... могууу... Я... я б. больше ни... никогда не... ААААААаааа... й!!!

      — Двадцать один!

      — Двадцать два!

      — Двадцать три!

     Света видела как новые полосы, вспухающие на уже хорошо выпоротой, красной попе, пересесекаются со старыми, образуя рельефную сеточку. На пересечении этих вспухнувших полос проступала кровь. Катька дико завывала, визжала и дергалась из последних сил. Слезы с ее глаз катились градом, а отец все порол и пророл также неспеша, размеренно и сильно...

      — Тридцать восемь!

      — Тридцать девять!

      — Сорок!!!

      — ААА... хх... ооууууууаааа!!!... аааа... аааа.

     В последнюю розгу отец вложил, казалось всю силу. Катька хрипло взвыла и этот вой перешел в рыдания. Ее попа была вся исполосована и от розог на ней не осталось живого места, во многих местах сочилась кровь.

      — А сейчас следует соль втереть, неожиданно произнес дедушка, тихо сидевший на диване. Тогда кажый раз когда сесть захочет, будет вспоминать за что высекли.

     В этом и есть воспитательный, так сказать, момент от розог, завершил свою речь дедушка.

      — Нет. Этого делать пожалуй не станем. Валя, смажь ей попу йодом и развязывай.

     Я думаю ей и эта наука пойдет на пользу.

     «Верно я говорю, или еще всыпать, а! Катерина?»

      — Вв... ерно, верно... ооо, — поспешила подтвердить все еще горько рыдающая Катя.

     Она еще несколько раз вскрикивала, когда мама дезинфецировала ранки йодом.

     Наконец Катьку развязали. Она потянула трусики и еще долго терла руками наказанное место. Затем шатаясь, как пьяная пошла в свою комнату и легла лицом вниз на кровать.

     Она все еще немогла упокоиться и все время плакала.

      — Так. А теперь эту, сказал дедушка и указал пальцем на Свету.

      — У Светы внутри все похолодело.

      — Давай давай голубушка, ложись, вместе гуляли, вместе и отвечать, командным тоном сказала тетя Валя.

      — Нет!!! Меня дома никогда не били!!! Защищалась Света, а на глазах выступили слезы.

      — А тебя никто и здесь бить и не собирается. Спокойно ответила тетя Валя. Ты нам как родная. Я с твоей мамой как сестры. Мы сами за тебя на кого хочешь набросимся, кто тебя бить захочет, а вот выпороть тебя как следует за ваши подвиги — следует непременно. Если это дело закончить поркой то тебе на будущее будет хороший урок. А так где это виданно, чтобы пятнадцатилетняя девушка, пришла домой утром да к тому же голая. Нехочу обзывать тебя грязными словами лучше всыпать тебе по первое число, и все забудем об этом. Одним словом — выбирай: либо ты ложишся сама и как гостье, да к тому же в первый раз, я сама тебе розог отсчитаю. У меня, как никак рука легче. Либо мы тебя уложим силой, и пороть тебя будет Андрей, а после него я тебе всыплю еще десяток за злостное непослушание.

     У Светы по щекам катились слезы, деваться ей было некуда. Хочешь нехочешь, а прийдется. Ей было страшно и стыдно, но всетаки больше страшно. В голове то возникали мысли, как она будет лежать с голой попой перед дядей Андреем и дедушкой, то всплывали картины исполосованой Катькиной попы и ее отчаянный визг. То представляла себе, что будет если о их прогулке с Катей узнает мама, да еще от чужих людей.

      — А вы если... ну... если я соглашусь... не расскажите маме?

     Если вину искупишь — конечно не расскажим, сказал дядя Андрей. Как говорится"кто старое помянит...»

      — Ладно, вытирая слезы сказала Света дрожащим голосом. А про себя подумала. «Пусть это все поскорее закончится, Катька вытерпела и я как то вытерплю».

      — Можно воды попить?

     Через пять минут она была привязана к скамейке также как перед этим Катька. Талия у Светы была немного тоньше, чем у Кати и поэтому попа выглядела сильнее оттопыреной, чем у Кати. Света была на год старше Кати и немного стройнее, хотя у Катьки фигура очень даже ничего... У Светы была уже почти сформировавшаяся фигура. В школе не один парень заглядывался на ее стройные ножки и упругую грудь. Дядя Андрей подняв подол платья, невольно залюбовался ее красотой, а вслух произнес. «Трусики наверное можно и не снимать». И действительно. Трусики от фирменного ярко — желтого купального костюма прикрывали попу чисто символически. Заметив выражение лица мужа, тетя Валя негромко сказала"Тебя самого следовало бы розгой огреть», и взяв трусики за тонкую тесемочку стянула их по гладких ножках почти до колен.

     Теперь Света видела перед собой, как рука тети Вали берет один из длинных гибких и тонких прутов. Хоть летний день выдался жарким от нервов и страха Свету стала колотить дрожь. И вдруг знакомый свист. Света зажмурилась и напрягла совершенно беззащитную попку. Удара не последовало. Тетя Валя пробовала розгу на гибкость.

      — Что, страшненько? Услышала Света позади себя знакомый голос тети Вали.

      — А самогонку пить с моей Катькой да с незнакомыми пацанами было не страшненько?

     Вот тебе самогонка... ррраз!

     Света почувствовала шлепок и сразу жгучую боль сразу на обеих ягодичках.

     Вот тебе два!

     Света вытерпела и этот удар только крепче сцепив зубы.

      — Три!

      — Четыре!

      — Пять!

     Света не выдержала и тихо вскрикнула. Ей показалось, что тетя Валя наносит удары немного чаще, чем в свое время дядя Андрей.

      — Шесть.

      — Семь!

      — Ай!

     Восемь!

      — Оой!!!

      — Девять!

      — Аай!!!

      — Валька не части!!! Услышала вдруг Света голос дедушки. Так можно ребенка испортить.

      — Десять!

      — Ай!

      — Одиннадцать!

      — Ооой!

      — Двенадцать!

      — Ай... яй яй яй яй аа!

     Тетя Валя методично продолжала пороть бедную Светыну попку. Света уже то и дело срывалась на крик.

     Попку сильно жгло, а на нее продолжали сыпаться новые и новые порции розог. Света отчаянно вертела попкой пытаясь увернуться от ударов, но все это было абсолютно бесполезно.

      — Двадцать!

      — Ааай!!!, аааа...

     Нового удара не последовало. Света тихо подвывала, переводя дух.

      — Кто так сечет? Услышала Света снова голос дедушки. «Если уж пороть, то так, чтобы наука была, чтобы три дня на задницу не села"сердито говорил дедушка. «Да если бы я так твоего Андрюшку в детстве порол, кто знает, вышли бы еще из него люди, али нет». «Видала, как Андрей Катьку порол, так теперь я ...   знаю, что полгода она на спиртное точно не посмотрит, Дай розгу, покажу, тебе как следует уму разуму учить. «Андрей стоял возле шкафа и в разговор не встревал, а только любовался формами девушки.

      — Не дам!!! Сама закночу, как умею. Она по доброй воле под розги легла и мы ей пообещали, что я ее пороть буду, а еще пообещали, что никому ничего не расскажем. Тетя Валя подошла к корыту и перед глазами всхлипывающей Светки был вытащен из воды и исчез из поля зрения свежий мокрый прут. Света снова испуганно напрягла уже порядком разрумянившиеся и прополосованые половинки своей красивой попки.

      — Двадцать один!

      — Нееет!!!

      — Двадцать два!

      — Ааай!

     Тетя Валя наносила теперь удары с дугой стороны. Света отчаяннно ойкала, кричала и подвывала. Ее попа стала красной. Наконец Валя отсчитала последний удар и отбросила розгу. Ревущую Свету развязали и она, поправив одежду, держась за ягодицы, отправилась к себе на кровать, в свою комнату, к дожидавшийся ее все еще всхлипывающей Кате. Она вошла и сразу легла к верху попой на кроавть, даже не закрыв за собой дверь.

     Через окрытую дверь Катя видела как папа убирает с середины комнаты скамью, а дед все ворчал. «Да за такое нужно пороть как следует». «, Испортит Валька чужого ребенка. «"Эта Света завтра в обед будет за столом сидеть, как нивчем небывало! Будь розга в моих руках — до конца недели от табуреток бы шарахалась»

     Андрей собирался уже выносить лавку в сарай на ее место, как за окном послышался звук мотоциклетного мотора. С улицы вбежала тетя Валя.

      — «Андрей, твой Толик приехал, да куда ты с этой лавкой! Невыноси! Хочешь, чтобы слухи по селу пошли, что здесь кого то секли!. Давай занеси ее пока девкам в комнату, сейчас человек в дом зайдет. Сами они думаю не скоро выйдут», — скороговоркой протараторила Валя.

     Толик был закадычным другом Андрея, вместе выросли, вместе в армии служили, но Толик женился на девушке из соседней деревни и теперь они виделись нечасто. Толик рассказал, что был в городе, продал пару мешков муки. Купил к телевизору новый кинескоп, а то уже почти месяц без телевизора. Света с Катей лежали каждая на своей кровати. Они уже понемногу успокоились. Рядом прислоненная к стене, вертикально стояла лавка, на которой каждой из них довелось пережить совсем не самые лучшие моменты своей жизни.

     ... да вообще то без телевизора вечером скукатища... — лежа слушала Света разговор за дверью и тихонько потирала все еще болевшую попу. «Хотя вчера у нас был такой концерт, что и телевизора не нужно. Представляешь, приехали откуда то к нам в клуб две молодые девки в одних купальниках... ! Да ей богу не разыгрываю. Ой!!Что они там вытворяли. Мужики говорят, что такого еще с роду невидели!!!» Внутри у Светы с Катей опять все похолодело. Они затаив дыхание вслушивались в каждое слово. «. Я не все видел уже позже прибежал, но не пожалел. Захожу в клуб, а там такая картина. Молодой парень играет на гитаре, и здорово так играет... , знаешь... вроде... что то такое латиноамериканское, зажигательное! А перед ним такая красивая девченка вытанцовывает!!!, представляешь!!!, молодая, стройная, красивая и что самое главное, только в купальнике, а там такой купальник, представляешь!!! Яррко ярко желтый и между нами девочками говоря, он почти ничего не закрывал!!! Так этого мало!!! В конце танца эта девушка сбрасывает с себя лифчик.!!! О... поверь мне, там было на что посмотреть!!! А утром их все искали, а они пропали как сквозь землю провалились. Во какие дела у нас творятся. Почище, чем в твоем Лас Вегасе!

     Ой засиделся, уже 5 часов а с телемастером на 6 договаривались. Спасибо за чай. Поехал я. Еще 28 км, но сильно гнать не буду. Как никак кинескоп в коляске, как бы не растрясти!... Света слышала шум удаляющегося мотоцикла и так же удалялась ее веренность, что все неприятности позади.

      — Да уж., — со вздохом сказал дедушка. И что теперь скажешь.

      — Теперь Светку за калитку выпускать страшно, того и гляди кто то унает! Ото сраму будет! Неспешно отвечал дядя Андрей!

      — Андрей, где мои резиновые сапоги? Ты случайно не видал? Спросила тетя Валя. Она собиралась на ферму на вечернюю дойку.

      — Валюша, я их помыл тебе, они на улице у порога. Ответил Андрей.

      — Ах ты моя умница! Ну я побежала.

     Слабо она девку наказала, а в свете выяснившихся обстоятельств и подавно. Говорил дедушка.

     Света лежала в комнате ни жива ни мертва. Вдруг дверь открылась и зашел дядя Андрей.

      — Ну как ты тут?

      — Больно... , тихо ответила Света.

      — Нет, это не больно, ты ведь все слышала, что к чему объяснять не надо?

     Так вот теперь будет больнее!

      — Нет!!! Не надо больше!!! Отчаянно закричала Света!

      — Вот именно, ответил дядя Андрей, не надо чужих мужиков в голом виде соблазнять! Как ты вообще себя ведешь? А если бы тебя там изнасиловали? Ты об этом подумала? Как бы мы твоей маме в глаза смотреть стали? И так стыд какой!!! Да мы уже думали, что вы утонули! А она в соседней деревне эротическое шоу устроила! Здесь мы за тебя в ответе и мы тебя от этого стриптиза отучим, ты уж не сомневайся.

     Сейчас на лавке стриптиз показывать будешь, и так тебя тетя Валя щадила, да видно зря. Ану марш в гостинную!

      — Нееет.!!! Света перепуганно забилась в угол.

      — Ну что ж, раз не хочешь по хорошему...

     Андрей схвалил Свету за руки, а дедушка уже выносил лавку и устанавливал ее на прежнее место. Если не пойдешь сама, мы тебя уложим на нее силой, но тогда попа получт дополнительных десять ударов. Света совершеноо обезумев от перспектипы снова оказаться на лавке лицом вниз начала отчаянно сопротивляться.

     Дядя Андрей быстро скрутил ей руки за спиной и сильно шлепнул несколько раз по неуспевшей остыть попе. Девушка отчаянно вскрикнула и зарыдала, потеряв силы к сопротивлению.

     Дядя Андрей поднял Свету на руки и отнес на лавку, с которой она поднялась неполный час тому назад. С помощью дедушки и Тани ее силой довольно быстро разложили на лавке. Света постоянно плакала, пока Андрей с дедушкой ее привязывали.

     «Чего плачешь, тебя ведь и не пороли как следует"На этот раз дедушка подложил ей под живот скрученую в валик подушку, отчего ее попа еще больше поднялась вверх и кожа на ней натянулась. «Вот сейчас выпорем как положено, тогда и плачь себе на здоровье, «успокаивал» ее дедушка», тем более есть за что.

     Андрей снова подошел к Свете, задрал платье и спустил до колен ярко-ярко желтые трусики. Попа была красная, кое где читались поперек четыре-пять полосок, в одном месте от кончика розги немножко выступила кровь. И кто поверит, что эта мадемуазель получила 40 розог!!?, оглядев Свету спросил дедушка.

     Сейчас ты узнаешь, что такое 40 розог заверил Свету дедушка нагинаясь за первой розгой. «Я бы своей Катьке за такое все 60 всыпал бы», заметил дядя Андрей.

     Таня, старшая сестра Кати на этот раз села поближе.

     Вот, глядите как нужно пороть, учитесь пока я жив, сказал дедушка и взмахнул розгой.

     Розга снова со свистом резко впилась в розовые половинки Светкиной попки.

     Рраз!

     Аааай!!! отчаянно завизжала Света.

     Розгой нужно сечь со всей силы, а не так как Валя. Пожалеешь розгу — испортишь ребенка! А чтобы не нанести вреда организму, об этом нужно заботиться перед поркой. Правильно подбирать розги по длине и толщине и правильно их вымачивать, правильно назначать количесво ударов.

     А правильно приготовленной розгой нужно сечь крепко. Вреда не будет а только польза. Вот у нашей Светы кожа нежная, поэтому розга погрубее здесь не подходит, а такая — в самый раз. Дедушка вновь поднял розгу и с силой ударил. Розга легла паралельно четкому следу от первого удара и как только она хорошенько ...  

     впилась в тело немного потянул розгу на себя.

     Два!

      — Ааааааао... оо... ааай!!! Протяжно завыла Света. «Вот это назыается порка с оттяжкой. При хорошем ударе немного вспарывается кожа. Отсюда и термин-» пороть» или «сечь». Ты Танька тоже учись. Еще не факт, что когда выйдешь замуж и будешь иметь детей, то никому из них розга не потребуется!.

     Тебя саму следовало бы по новой высечь, давненько тебя уже не пороли, да пока незачто». Танька сильно покраснела. А вот эту даму очень даже есть за что, продолжал дедушка.

      — Три —

      — Оооойй аа... аа. аааааааа!!! Аа... а... а... а... аааааа!!! Света отчаянно кричала при каждом ударе с неимоверной скоростью виляя попой из стороны в сторону в тщетных попытках хоть как то успокоить жгучую боль от розог.

     Две ярко-красные и одна с синим полосы на Светкиной попе резко контрастировали с тем, что было на ней до этих минут. Света сразу ощутила разницу. Розги от дедушки были несравнимо больнее, чем от тети Вали. С первой же розги Свете было очень больно.

      — Четыре!

      — Аа-й!!! ааа... а!

      — Пять! Глянь как попой крутит, чисто тебе стрептиз! — улыбнулся дедушка.

     От каждого удара на красной попке вспыхивал багряный след. Светка то отчаянно завывала, то заходилась рыданиями. Терпеть становилось уже совсем невозможно. И вдруг Света почувствовала что то странное. Несмотря на сильную боль в этом было что то приятное. Было такое странное чувтво, что невыносимая боль немного разбавлена чем то приятным.

      — Четырнадцать!

      — Ааа... ааоуу!

      — Пятнадцать!

      — Ооо-... ууу! аа... ааааааа!

      — «Сейчас розгу сменю» — услышала Света голос дедушки. «Да и ей нужна передышка, а то так и запороть можно. Коль часто пороть, то у ней чувство притупляется, а нужно, чтобы в полной мере собственной попой наказание прочувствовала, оттого и говорил Вальке «не части». Спешка нужна при охоте на блох», — спокойным тоном закончил дедушка.

      — Шестнадцать!

      — Аааа... аа! Прост... титт... еееее!!Хвва... атит пожаллуйст... аааа!!!

      — Семнадцать!

     Бедная Света выла дивными голосами, пробовала освободить руки, отчаянно дергалась от каждого удара, пробовала хоть как то увернуть попу, но веревки крепко прижимали к скамье и это было самым мучительным-переносить обжигающую боль неподвижно. Дедушка уже порол с другой стороны. От бессилия она пробовала совершенно расслабить тело и следующие 2—3 удара терпеть было как будто чуть легче, но потом боль снова становилась невыносимой. В исполнении дедушки розги врезались и на мгновение как бы прилипали к самым нежным местам на голой попе причиняя сильную боль. Света была уже готова пообещать и исполнить все, что угодно, всегда и во всем слушаться, только бы прекратили пороть, только бы сейчас же все закочилось, но порка все никак не заканчивалась. Дедушка порол неспеша. После удара проходило2—3 секунды, прежде, чем попу с резким свистом обжигал следующий. Дедушка всегда порол крепко. Дядя Андрей немного опасался, что пронзительный свист розог и вой Светы может быть слышен на улице.

      — Двадцать шесть!

      — Аааа... йй Ааа... простии... теее!!

      — Двадцать семь!

      — Уууу... ввв... ааааа!!!

      — Двадцать восемь!

      — АААА... Небуу... дуууу!! Бооо... льшее!!

      — Двадцать девять! Хорошо запомнишь у меня этот стриптиз!

      — Аааооо... ууу!!! Боо... льше н... не бууу... дууууууу!!! Всхлипывая, жалобно просилась вся в слезах зареваная Света.

     На Светкиной опухшей попе одна за другой вспухали багряные полосы. Местами уже выступила кровь. А дедушка все порол и порол... Каждая розга четко и аккуратно огибала полушария упругой Светкиной попки, впиваясь глубоко в нежное тело и через мгновение на этом месте проступала очередная красная полоса.

      — Тридцать девять!

     Аа... оооуааа... ооо... уууаааааааа!

      — Сорок!... Вот тебе деревенский стрептиз!, — откладывая розгу в сторону произнес дедушка.

      — «Вот видишь, сейчас бы тебя уже развязали если бы сама на лавку пошла» — поучительно заметил дядя Андрей. «А так то получишь еще за непослушание!»

      — Нее... еет!!!

     Дядя Андрей взял розгу и от души дал Светке еще 7 раз, хотя обещал 10, но и эти 7 раз сопровождались жутким визгом и подвываниями.

     Затем йодом аккуратно намазал все ранки на многострадальной Светиной попе. Исполосованая попка вся опухла и стала от йода желто — коричнево красной местами с синими местами с красными кровавыми рубцами. Рубцы разных цветов накладываясь друг на друга полностью покрывая обе ягодички.

     Ее не развязывали пока дядя Андрей не остановил ваткой с йодом кровь со всех до последней ранки, так щедро оставленных розгами.

     Даже когда ее развязали Света не переставала рыдать. Терла наказаную попу уже не стесняясь дедушки и дяди Андрея. Дядя Андрей отнес ее в кровать, положил на живот и укрыл одеялом. Рядом на кровати на животе лежала выпоротая Катька.

      — Теперь уже знаешь «как это розгами»? после долгой паузы тихонько спросила Катька.

      — «З... з... на... ааюююю... « — всхлипывая ответила Света, потирая наказаное место и еще громче заплакала.