Я пришёл из армии, а встретила меня только запертая дверь квартиры со сменёнными замками. Хоть я и имел право выбить эту злосчастную дверь и войти в квартиру, в которой был прописан, но делать этого не стал. Запертая дверь была мне своеобразным знаком — «тебя здесь не ждут»!

     Дело в том, что перед армией, я вдрызг рассорился с мамой из-за её очередного любовника. Я с пониманием относился к тому, что после смерти отца, мать стала приводить домой мужчин, но чтобы те смели командовать мной, совершеннолетним лбом, словно получили это право, завалив в постель мою мать — с этим я смириться не мог. В тот раз именно так и вышло. Я спокойно сидел в своей комнате, бренчал на гитаре. Тут приходит мать с очередным бойфрендом. Ну тут и началось... Заходит этот наглый тип ко мне и говорит, давай, мол, поговорим, как мужики. Меня, мол, Витя зовут. И начинает мне задвигать — типа моя музыка им мешает, да и моё присутствие в квартире тоже не даёт моей матери расслабиться, когда они заняты этим. Из-за этого он бедненький оргазм на маме получить не может. Говорит он, да нагло так: — Иди, пацан, погуляй часика два. Мы почпокаемся, а потом ты приходи!

     Меня взбесил он не по-детски тогда... Я ему и выдал «двоечку» в лицо (я боксом занимался). Пока он пытался прийти в себя, я схватил его за грудки, хоть и был он в два раза тяжелее меня, и спустил его тушку с лестницы. Мать орёт на меня, визжит. Этот снизу ментов вызвать грозится! Я ему и крикнул в ответ: — Вызывай, сука, пока не убил здесь тебя! Мне всё равно через два дня на сборный пункт и в армию! Тот и сдриснул мигом. Мать захлопнула дверь и крикнула: — Живи теперь, где хочешь, ублюдок! Такой же зверь, как и папаша!

     — А что, папа тебе тоже с кем попало ебаться не давал, что ты его так ненавидишь? — в сердцах выкрикнул я.

     — Проваливай, скотина! Чтоб мои глаза тебя не видели! — взвыла из-за двери мать.

     Ну, я и не стал с ней дальше препираться — без толку. В чём был — в футболке, трениках и домашних тапках на босу ногу, я так и пошёл в военкомат. А на улице уже осень и довольно холодно. Говорю, отправьте меня на сборный пункт пораньше, выгнали меня из дома. Военком — хороший мужик, говорит мне: — Не печалься, сынок, Родина тебя не бросит, на ближайшие два года тебя обует, оденет, накормит и крышу над головой даст. А если и после дембеля будет худо — приходи, определим тебя на сверхсрочную.

     Военком лично отвёз меня на сборный пункт и приказал дежурившему там офицеру: — Парня подержать тут надо до подхода основного потока. Накормите, выдайте обмундирование какое-нибудь временно. У него сложная жизненная ситуация. Помочь надо. Вот так я ушёл в армию.

     Зато теперь я стоял перед той же запертой дверью. Дежавю? Я спустился к выходу из подъезда, стою, облокотился на перила — думаю, что же мне делать-то теперь. Гляжу мимо меня девушка приятная, ладненькая такая прошмыгнула. Лет восемнадцать, среднего роста, стройная, в руках тетрадка с надписью «конспекты» — студентка. Глаза синие, как озёра — утонуть можно! Личико очень милое — носик прямой, чуть курносый, губки бантиком, а волосы чёрные, как вороново крыло — волосок к волоску расчёсанные, красивые — невозможно. Я и думаю, куда эта красота идёт, такой волнующей походкой. Под лёгким длинным голубым сарафаном без бретелек соблазнительно покачиваются, обтянутые резинкой — гармошкой тугие груди размера второго-третьего (ох-х, без лифчика), сзади под лёгкой тканью перекатываются плотные круглые ягодицы... М-м-м-м, а мне только двадцать лет, и женщины у меня больше двух лет не было.

     Девушка, проходя мимо меня, с интересом стрельнула по мне глазками. А что, я высокий, молодой, стройный в красивой десантной дембельской форме. Она взгляд на мне задержала, потом глаза опустила и улыбнулась слегка-слегка. Ух-х-х, какая! У меня аж голова закружилась, оттого, что вся кровь устремилась совсем к другой голове. Еще с полминуты я стоял, как прибитый... Я понял — надо знакомиться срочно, пока такую красоту у меня из-под носа не увели. Если занята кем-то, лучше я у него её уведу. Я шмыгнул в подъезд за ней, и, глядя в лестничный пролёт, постарался увидеть, на какой этаж идёт девушка. Я увидел её ручку на перилах второго этажа. Я, стараясь не топать, стал подниматься за ней. Девушка впереди, остановилась на моём этаже и у моей двери! Она достала из кармашка ключи и принялась открывать дверь. Ёптыть! Да, как так-то? У меня это в голове не помещалось.

     Я окликнул её: — Девушка!

     — Да? — вопросительно посмотрела на меня она.

     — А вы кто? — спросил я, — Просто, не поймите меня неправильно, я до армии жил в этой самой квартире.

     — А-а-а... — вдруг понимая, и испуганно пятясь к стене, проговорила девушка — Так вы... наверно, Саша?

     — Да, я Саша — Александр Ерёмин — спокойно сказал я — А вы-то кто?

     — Знаете, это долго объяснять... — залепетала она.

     — Ну, мне торопиться некуда — сказал я — Может, пройдём в квартиру, и Вы мне объясните, что к чему? Обещаю вести себя прилично!

     — Ну... проходите... — неуверенно сказала девушка.

     Я прошёл в дверь и присел у порога расшнуровывать берцы. Девушка прошла мимо меня, чуть коснувшись своим упругим бедром моей щеки. Моё «сердце» в штанах ёкнуло еще раз. Девушка грациозно стянула сандалии, и прошла в мою, точнее, в бывшую мою, комнату.

     — Подождите, пожалуйста, на кухне, я переоденусь! — крикнула она и прикрыла дверь.

     Я, повесил берет и камуфляжную куртку на крючок в прихожей, оставшись в тельняшке. Затем, поправив перед зеркалом ремень, я прошёл на кухню. Обстановка в доме изменилась, но была узнаваема — всё равно, многие вещи были на своих местах. Вот картина висит, цветы опять же в наших горшках... Значит, мать не продала квартиру — уже хорошо! А эта девушка? Квартирантку что ли пустила? Я уселся на кухне.

     Через пять минут вошла девушка, она была в свободной белой футболке (опять без лифчика, отметил я, определив по тому, как натурально покачивались от движений её груди) и спортивных обтягивающих штанах чёрного цвета. Штанишки, конечно, надо сказать, обтягивали очень хорошо. У меня аж шишка задымилась от вида её стройных длинных ножек и шикарной мясистой и упругой попки.

     — Чай налить? — простецки спросила она.

     — Да, пожалуй! Голоден как волк... — отозвался я.

     — Давай, тогда, тебе борщ погрею, — сказала она.

     — Давай! Послушай, а звать — то тебя как? А то ты меня знаешь откуда-то, а я тебя нет... — тихо проговорил я.

     — Оля меня зовут... — вздохнула девушка и замолчала, помешивая борщ в кастрюле на плите.

     — Ну, рассказывай, Оля, кто-ты, откуда взялась и почему в моей комнате обитаешь теперь?

     — Короче, не обижайся, Саш, но мама твоя вышла замуж за моего папу! Мы в общежитии до этого ютились, а потом переехали сюда. Мама и отдала мне эту комнату — сказала, могу там располагаться...

     — А что мне на тебя-то обижаться? Ты при чём? Ну, дела... — протянул я — А как сейчас мама, вообще, злится на меня?

     — Знаешь, еще злится. Обзывает тебя по-всякому... Она же ежедневно видит моего папу, которого ты тогда избил...

     — Ого, поворот... — аж присвистнул я — А отец-то твой как? Сильно я рихтанул его тогда?

     Она поставила тарелку борща на стол и стала смотреть, как я ем. Она облокотилась на стол, в вырезе футболки я смог рассмотреть её качнувшиеся красивые груди, но сосков, конечно, не увидел.

     — Ну, так... нормально, — слегка усмехнулась Оля, продолжив разговор — лицо разбил и два ребра сломал! А как там между вами вышло-то? А то мать тебя описывает вовсе зверем, а ты я вижу — адекватный (тут Оля слегка замялась)... и довольно милый!

     Ну и рассказал я Оле, как всё тогда вышло в деталях, конечно, слегка смягчая и убирая матерный диалект — ну, вот, не могу я матом при девчонках ругаться. Она немного раскраснелась, видимо, стыдно ей было за поведение отца.

     — И ты прямо в тапочках в военкомат тогда ушёл? — поразилась она — Слушай, я тебя понимаю. Я бы тоже ему лицо ...

  тогда начистила! Не смотри на меня так! (она заметила мой удивлённый взгляд) Я знаю, что мой отец — хамоватый и грубый... никогда его не любила... я же с мамой жила у тёти до тринадцати лет — они разведены были. А потом мама умерла, и я к отцу жить отправилась, тётке я стала, как бельмо на глазу — не захотела она меня оставлять у себя.

     — Да ты тоже бунтарка? — улыбнулся я — Одни бунтари в семье!

     — Саш, а как же ты теперь будешь? — спросила Оля, убирая тарелку — Тебе же негде жить! А мать — я не уверена, что она пустит тебя обратно.

     — Да, придумаю что-нибудь! — с горечью в голосе произнёс я. Действительно было горько. И думать об этом не хотелось.

     — Ночевать буду на вокзале пока! А там, попробую в милицию устроиться, говорят, общежитие дают! — обнадёжил её я.

     — Но так же нельзя! — возмутилась Оля — Половина этой квартиры по закону твоя! Это мы тут на птичьих правах.

     — Оль, ну что ты говоришь! — начал спорить с ней я — В любом случае, такую девушку, как ты я никогда из комнаты не выгоню. Лучше сам под забором переночую...

     — Я тебе нравлюсь что ли? Ну, давай, вместе обитать будем в твоей комнате и спать в одной кроватке? — пошутила Оля, но тут же испугалась своей шутки. Она густо покраснела и опустила глаза.

     — Нравишься — не то слово! — прошептал я, чувствуя зарождение меж нами чего-то большего, чем доверие — Кажется, я влюбляюсь в тебя!

     Оля нахмурилась, словно что-то обдумывая.

     — Подожди! — сказала она, — мне подумать нужно.

     Минут через пять на её лице заиграла лёгкая загадочная улыбка.

     — Я придумала! Хитрый ход, хоть и нечестный! — прошептала мне она — Но он будет отличным ответом на лишение тебя собственного дома!

     — Что за план? — спросил напрямик я.

     — В общем, нам надо, чтобы мама и папа застали нас сегодня голыми в постели! И всё! Ради того, чтобы вернуть тебя домой, я даже раздеться перед тобой готова, но, конечно, без реального интима! Просто изобразим с тобой секс понатуральнее... Ты согласен? После этого ты, называешься моим парнем и по любому, возвращаешься домой! Та-дам! — улыбаясь мне, с восторгом сказала она.

     — Угу! — хмуро заметил я — Или ты... Та-дам!... вылетаешь из дома ко мне под забор... Я то свою мать знаю — визгу много будет!

     — Да, это я как-то не подумала... — насупившись, заметила Оля.

     — Но начало плана про голых, и в постельке, мне понравилось... хорошее такое начало... заманчивое! — улыбаясь Оле, протянул я. Та потупила взгляд и зарделась, но было видно, что ей приятно!

     — Тогда так! Саш, у меня немного скопилось денег, — в отчаянии, чуть не плача, прошептала Оля — Давай, я тебе их дам, ты снимешь квартиру на месяц, работу найдёшь, а потом отдашь.

     — Вот этот план куда реальнее, спасибо! — заметил я — Но денег сейчас у тебя я не возьму. Я решил, просто приду вечером и поговорю с матерью и отчимом. Если будет всё плохо — тогда поможешь.

     Я направился к двери и уже одеваясь, поймал жалостливый Олин взгляд. Я просто подошёл к ней, нежно обнял её, чего она совсем не ожидала, и сказал: — Не расстраивайся, котёнок! Всё будет хорошо!

     А она привстала на цыпочки и нежно поцеловала меня, почти не приоткрывая губ, а потом шепнула на ухо: — Ты хороший! Добрый! Не уходи никуда! Я тут подумала про постельку — а почему бы и нет!

     Я подхватил её на руки, плети её рук обвились вокруг моей шеи, её жаркие губы прижались к моим губам.

     — Пойдём... Скорей... — прошептала, прерывая поцелуи, она.

     Я внес её в комнату, и мы вместе опустились на кровать. На пол полетела её белая футболка. Я принялся целовать её губы, шейку, линии ключиц и соблазнительную ямочку меж ними, затем я опустился к её круглым, большим, упругим грудям. Они были идеальны! Я брал в рот её нежные коричневые сосочки, и, сжимая губами, оттягивал их, слегка щекоча языком. Оля гладила меня по моей коротко стриженой голове своими тонкими пальчиками и шептала: — Хороший мой! Нежный мой! Родной!

     С поцелуями я опускался всё ниже, по плоскому красивому животику к пупочку и ещё ниже, к резинке её штанов. Я аккуратно поддел её пальцами вместе с тонкой тканью трусиков. По сантиметру сдвигая её одежду вниз, я целовал оголившиеся участки нежнейшей, бархатистой и молочно белой кожи. Оля глубоко вздыхала и слегка прижимала мою голову к себе. Вскоре мои губы погрузились в её чёрный шелковистый мех, аккуратным треугольником, покрывавший её потайное место. Я слегка привстал и единым движением освободил её ножки от штанов и трусиков. Я тут же вернулся обратно, где среди тёмной поросли виднелась нежная щёлка. Пальцами я раздвинул волосики и приоткрыл Олины большие половые губки, любуясь на розовую раковину, в которой подобно нежному телу моллюска, блестели влагой крохотные лепестки её малых половых губок. Я, не в силах сдерживать своё желание, накрыл ртом сочную прорезь, языком собирая нектар женской влаги. Оля застонала, раздвинула ножки и с силой прижала руками мою голову к своим половым органам. Я стал вылизывать её прекрасную щёлочку, слегка погружая язычок в преддверие влагалища.

     — Моё нежное солнышко! Давай! — стонала Оля, извиваясь на постели — Глубже!

     — Я обхватил руками её бёдра, прижавшись плотнее и стал трахать её язычком. Оля вздрогнула, сжала ножками мою голову, её влагалище начало сокращаться, исторгая мне на язык пряную, полупрозрачную смазку.

     Оля расслабленно раскинулась на постели. Её глазки были прикрыты, пушистые ресницы чуть подрагивали в сладкой неге, а из приоткрытых губ вырывалось прерывистое дыхание.

     Я привстал над ней и позвал: — Оленька!

     Она открыла глаза, улыбнулась мне и игриво прошептала: — Раздевайся, солдатик! Я тебе что-то дам!

     Я, по-армейски быстро, скинул форму и прилёг к ней. Мой член уже был на боевом взводе уже долгое время, так что начинали болеть яички. Оля стала целовать меня, так же как я целовал её, с поцелуями опускаясь всё ниже и ниже. Через минуту она захватила ротиком мою головку и начала делать умопомрачительный минет. Она провожала мой член за щёчку, активно работая ручкой, иногда она вытаскивала мой член изо рта и начинала облизывать и обсасывать его, то щекоча уздечку, то опускаясь к яичкам и втягивая в ротик то одно, то другое.

     — Милая, я сейчас кончу — уже через пару минут, прошептал я.

     — Хорошо, зайка, давай! — откликнулась Оля, блеснув игривым синим взглядом и взяв головку в рот. Она сделала несколько сильных сосательных движений ротиком и слегка помогла ручкой. Мой член вздрогнул и выдал ей фонтан спермы такого объёма, что Оля не смогла удержать его в ротике. Часть моего семени Оля проглотила, часть повисла длинными нитями от уголков её губ до груди. Она рассмеялась, подняла с пола свои трусики и вытерла ими моё безобразие с лица, шеи и прекрасных упругих грудей.

     Она упала со мной рядом. Мы снова стали целоваться, и я почувствовал привкус своей спермы на её алых губах.

     — Полижи меня ещё! — попросила Оленька — А когда у тебя снова встанет, тогда трахнешь меня.

     Я опустился вниз и стал лизать заметно более влажную щёлку, проходя языком снизу вверх.

     — Подними ножки, согни в коленях и разведи, как можно шире и пальчиками раздвинь кожицу на киске, — попросил я Олю. Она всё послушно сделала. Её щелка широко разошлась, и я мог теперь работать языком беспрепятственно. Оленька текла как сучка, смазка её капельками стекала меж крутых белых ягодиц, задерживаясь в ямочке ануса.

     Я прильнул к коричневому колечку губами и стал расслаблять его, язычком чуть-чуть проникая внутрь. Оля вновь кончила от накатившего ощущения и прошептала:

     — Давай, любимый, у тебя встал уже! Выеби меня — не могу больше терпеть!

     Я вошёл в её мокренькое влагалище, и мы задвигались в такт. Оля ласково привлекала меня в себя, охватив ладошками мои ягодицы. Мы довольно долго долбились в высоком темпе. Моя молоденькая партнёрша часто ...  

     кончала, но хотела ещё и ещё. Наконец и я ощутил, что меня накрывает пьянящее чувство мужской победы в постельной войне полов.

     — Оленька, я вот-вот... — прошептал я.

     — Давай быстрее в попу! Прижимай посильнее к дырочке и спускай, — скомандовала она.

     Я выдернул из неё готовый к эякуляции член и вжал головку в дырочку пониже влагалища. Олина попа медленно разошлась, впуская мою головку, и я излился внутрь неё с каким-то радостным исступлением. Делая мелкие фрикции, я входил в её анус всё глубже. Моя сперма послужила отличной смазкой и Оля почти совсем не испытывала боли. Мой член, начавший падать после эякуляции, снова воспрял в узкой и горячей попке моей партнёрши. Оля почувствовала, как её вновь распирает изнутри и стала подмахивать моему члену, двигая попкой навстречу. Я ввёл ей во влагалище большие пальцы обеих рук и стал пилить её в две дырочки. Оля была просто на седьмом небе от возбуждения и желания. Она испытывала неимоверный кайф от секса. Её попка уже легко принимала в себя мой член на всю глубину. Мы трахались так минут пятнадцать.

     — Ты будешь ещё кончать? — спросила Ольга — Давай, я помогу тебе, милый! А потом будем отдыхать, я устала.

     — Давай, зайка! — согласился я — Ложись на животик, а я поимею тебя сзади, тебе будет удобнее мне подмахивать.

     Оля перекатилась на живот и слегка оттопырила попку, приглашая меня войти в неё снова. Меж её круглых белых ягодиц зияло разработанное мной и приоткрытое, слегка сжимающееся красное отверстие. Я воткнул в него свой стоячий член. Оля опустила бёдра, я плотно прилёг на её попку, усиленно втыкая ей меж плотно сжатых ягодиц. В её отверстии стало еще теснее, и я начал получать уже то удовольствие, которое меня должно было привести к оргазму. Оля подбрасывала свою попку мне навстречу, эротично постанывая:

     — Да, солнышко! Да! Имей мою задницу! Мне нравится, как ты меня ебёшь, любимый!

     Через минуту я залил в неё ещё порцию своего семени, и обессиленно остался лежать на Оле недвижно.

     — Отдыхаем? — спросил я её.

     — Конечно. А то я что-то затрахалась! — отшутилась она. Я вынул из её попки опавший член, мы легли рядом и, расслабившись болтали обо всём на свете. Я узнал о ней много нового: что Оля потеряла девственность в шестнадцать с одноклассником, который толком ничего не умел, что потом у неё было три мужчины, с которыми ничего не сложилось. Я узнал, что у Оли, оказывается, есть парень в университете, но у них еще до постели не дошло.

     — Как же мы теперь будем с тобой? — спросил я её.

     — А вот так и будем! — улыбаясь, ответила она — В постели с тобой жить будем! Я теперь твоя девушка, а его я брошу! Мне кажется, я нашла того, кого давно искала.

     — Тогда действуем по первому варианту твоего плана. Что нам с тобой терять? Прогонят — снимем квартиру и будем жить вдвоём — начнём семейную жизнь.

     — Хорошо! — воодушевилась она, заулыбавшись — Тогда лежим и не одеваемся, до их прихода. Когда они придут, скидываем одеяло, и ты трахаешь меня так, чтобы я стонала! Еби меня по — настоящему, с оттягом! Пусть входят! Я хочу видеть их лица!

     Мы встали, пошли — помылись! Оля быстренько убрала мои вещи с вешалки к нам в комнату. Мы голышом попили чай с печеньем и опять пошли к себе.

     Где-то через час, тихо хлопнула входная дверь. Оля сказала, что родители всегда приходят вместе, так что можно начинать. И она потянула меня на себя. Уговаривать меня не пришлось. Я натянул Оленьку снова, и стал наращивать темп. Оля застонала подо мной. Ждать пришлось недолго.

     — Здравствуй мам! Привет пап! — крикнули мы, почти одновременно, приоткрывшим дверь ошарашенным родителям.

     Что тут было! Меня обзывали «тварью», «гнидой», «моральным уродом». Олю — «шлюхой», «потаскухой», «помойкой». А мы, глядя в их разозлённые лица, улыбались! Мы были счастливы!

     Конечно, мы ушли от них. Тяжело жить с такими людьми под одной крышей. Теперь мы с Олей живём гражданским браком и она — лучшее, что случилось со мной в моей жизни.