Как-то ночью лежа у неё на груди, визирь таинственно предупредил, что их ждут испытания, чтоб она была сильной и никого не боялась, положилась во всем на него. Громом среди ясного неба явилась тяжелая скоротечная болезнь раджи. Ничего нельзя было сделать, молодой государь умирал. Джия преданно ухаживала за ним, он угас за несколько дней. Куда-то исчезла его певичка, он звал её в беспамятстве. Джии толком не удалось поговорить с полузнакомым ей мужем, который за несколько лет так и не пожелал сделать её своим другом. Сочувственно глядя на неё перед смертью, он слабо произнес: — Мне жаль тебя. Ты такая же его пленница, как и я. Может, тебе повезет больше... Джия была безутешна: умерла мечта и надежда её юности. Она с трудом представляла себе свое будущее.

     Их отвезли на маленький остров посреди озера во владениях сардара. Небольшой уютный 2-этажный дом ожидал их. Просторный зал с колоннами на 1-м этаже, галерея и комнаты на 2-м, бассейн во дворе, беседка в саду — созданное для любви местечко — подумала рани. У низкого столика с едой и напитками на кушетке лежал крепкий мужчина с закрытым тканью лицом. — Мой знакомый, — не представил его визирь, — у него рана на лице. Они прилегли на низких широких ложах, пригубили вина. Непредупрежденная Джия немного волновалась по поводу незнакомца, чьи глаза её внимательно изучали и даже казались откуда-то знакомыми. Но посчитала его нужным визирю гостем, который вскоре оставит их. Гость помалкивал, слушал сардара и немногословную рани. Визирь угощал её каким-то новым экзотическим блюдом, немного попробовал сам, но настойчиво накормил девушку из своих рук. Было вкусно; вскоре она почувствовала внутреннее тепло, оживленность и раскованность. Голова затуманилась, кровь прилила к промежности, девушка повеселела и стала беспокойной. Не находя себе места от неведомых желаний, она встала. — Потанцуй нам! Она закружилась в странном танце, её бросило в жар. — Разденься, здесь жарко, смотри на меня! — он уже был полураздет, и совершенно естественно она сняла одежды. — Танцуй ещё! Она взмахивала руками, вращала бедрами, трясла грудью, исполняя танец живота. Любовник хлопал ей, незнакомец пропал из её поля зрения. — Коснись себя, потрогай там! — призывал его требовательный, то далекий, то близкий голос, и Джия непосредственно гладила и пощипывала свои груди, ноющее влагалище. Она села по-турецки, желания становились все определеннее, мышцы — вялыми, зуд внизу — все нестерпимее. Она так хотела, чтоб её освободили от сковывающего все тело тяжелого напряжения, она знала как, но последние проблески сознания мешали ей переступить эту грань и предложить себя. Джия гладила пульсирующую щель между ног, но избавление не приходило. — Скажи, чего ты хочешь? — она едва узнала знакомый голос и посмотрела в его сторону. Обнаженный любовник был сейчас единственным необходимым ей средством желанного избавления от мук; другой, без лица, переместился куда-то далеко, к выходу. — Я хочу... чтоб ты взял меня... сейчас же... — почти плакала истомленная девушка, не понимая, почему мужчина так жестоко пытает её. Визирь с довольной улыбкой протянул руки, и она поползла к нему.

     И Джия полностью отдалась материнским заботам с неизрасходованной любовью. Муж нечасто навещал её: смотрел на дочь, перекидывался с женой парой слов, дарил подарки и оставлял её. Рани знала: в его жизни ничего не изменилось, все пристрастия сохранились. Став нужной маленькому существу, Джия стала прежней — спокойной, рассудительной, уравновешенной, врожденное благоразумие помогло преодолеть депрессию. Она сама кормила дочь, проводила с ней все время и была счастлива. Незаметно для самой рани в её жизнь опять вошел Аяз-сардар. Он часто навещал её, наблюдал за кормлением дочери, картина увеличившейся груди Джии, полной молока, волновала его воображение. Все заметили, что молодая мать очень похорошела, и визирь торопил врачей в ожидании долгожданного известия о её готовности спать с мужчиной. Муж не проявлял подобного нетерпения, и Джия не удивилась, когда как-то ночью обнаружила себя в объятиях любовника.

     Через несколько дней с виноватым видом Джию посетил муж. он оправдывался неотложными делами и несколько дней уделял ей внимание днями и ночами. Рани ни в чем не упрекала его, не могла себя заставить говорить о виденном. Внутри неё что-то сломалось окончательно. Она была нежна с ним, вдохновенно любила его в память о своей прежней привязанности. Он старательно наполнял её спермой, отрабатывая обещание оплодотворить её.

     Утром она просит его не оставлять её, приникая к нему теплым со сна телом. Он шутливо отбивается от неё, уже полуодетый, она настойчиво просит подарить ей счастье. Подумав, он возвращается, и юная рани неспешно начинает очередной сеанс любви. После единственного совокупления, когда он единожды взял её сзади, по-собачьи, дав ей отдохнуть, он уложил её, встал над ней и подставил её губам зад. Разведя его ягодицы, она вновь стимулировала его отверстие языком и пальцами. Охватив набухший член руками, она ласкала его, пока тот не запульсировал. Быстро воткнув вибрирующий орган ей в рот, он изверг поток спермы, которую она почти всю проглотила. Сев ей на грудь, он размазал вытекшую изо рта белесую жидкость по её лицу, шее. Выглядел раджа очень довольным, выразил удовлетворение её ласками. Отдышавшись, она спросила, что ей ещё совершить, чтоб зачать от него. Смущенный, он вновь обещал приходить ночами. Она уточнила. как он хочет обладать ей в следующий раз. Смеясь, он ответил, что ему все понравилось, особенно её активность. Щель в стене тихо затворилась. На пороге она, обнаженная, прижалась к уходящему мужу и спросила, любит ли он её по-прежнему. Пожав плечами, раджа ответил, что он всех любит, и да, конечно, её тоже.

     Безмолвные евнухи у плотно закрытых покоев сардара. Раскрытые книги, исписанные листы на столе, перья в чернильнице. Слышны тяжелое дыхание мужчины и прерывистые вздохи женщины. Обнаженные, они на кровати; он крепко прижал к себе спиной девушку и, повернув к себе её голову, целует её взасос. Он так долго сосет её губы, что у неё немеет повернутая шея. Одной рукой он сжимает её грудь, прищемив пальцами сосок, другую интенсивно вталкивает ей в вагину. Джия закинула руку ему на шею, другую опустила на его пальцы, неистово снующие в ней. Истерзав клитор и губки девушки до боли, о чем она оповестила жалобными стонами, он ставит её на колени и вгоняет в неё толстый ствол. Обняв её бедра, он нащупывает выступающий из щели клитор и теребит его. Услышав её сдавленные крики и ощутив рукой вибрацию влагалища, он медленно вынимает пенис. Раздвинув её зад, нагнувшись, он лижет сфинктер, она прогибается и дергается. Намазав маслом её, ослабевшую от оргазменных судорог, он неспешно вводит крепкий член ей в зад и скользит в нем. Чем дольше, тем энергичнее, не заботясь о ней, насаживает на себя её выпяченную попку, тянет за руки, поднимает её. Вот уже она активно совершает встречные движения. Сдавив её, он рычит и дрожит, падает на бок, увлекая её. Закинув на неё ногу, он долго остается в ней, переводя дыхание.

     Визирь повел молчаливую окаменевшую девушку в дворцовый бассейн, небольшой и уютный, с фонтанчиком посередине, обложенный плитками, со ступеньками и перилами, с прилегающими комнатками с удобными ложами. Он раздел неподвижную девушку, молча разделся сам. На руках снес в бассейн, положил на воду, одной рукой поддерживал на плаву, другой — гладил по лицу, волосам, шее, груди. У Джии полились слезы. Он отечески обнял её, что-то говорил о своей защите и опоре для неё, развивал планы их дальнейших отношений, высмеивал её горе, всю несерьезность её надежд на счастье с легкомысленным и недалеким государем, у которого больше пороков, чем достоинств. Его голос, доносясь как будто издалека, становился хриплым, объятия — откровенными. Он сел на ступеньку, привлек девушку к себе. Грудь Джии оказалась на уровне его раздвинутых ног, восставший толстый орган плавал на воде перед ней. Он уложил член между её грудей, сжал их и начал возбуждать себя так. Принудил девушку целовать и облизывать мокрую головку, когда она выныривала из ложбинки между грудями и касалась её подбородка. Машинально, как робот, рани повиновалась ему, не чувствуя ничего и с трудом понимая действительность. Долгожданная близость с девушкой быстро изнурила его, солоноватая сперма ударила ей в приоткрытый рот и вытекла на шею и грудь. Он привлек её к себе, растер жидкость по её груди и откинулся на ступени, положив её на себя. Затем заставил её плавать, лежа на бортике и плеская в неё.

     Сквозь полузабытье она чувствовала, как чьи-то руки обтирают её тело мокрым полотенцем, накрывают покрывалом. в слезах она забылась тревожным сном. Пробуждение было ужасным; она потребовала пропустить к ней служанку, та плача, обняла её. Поплакали вместе. Успокоив друг друга. договорились молчать, не пугать братишку. Когда тот вбежал с призывом поиграть, вышли на палубу. Наблюдая с капитанского мостика за беззаботными с виду детьми, сардар Аяз удовлетворенно отметил, что проблем с этой стороны не будет. Ночью Джию вновь приволокли в соседнюю каюту и все повторилось. Она меньше плакала, по-прежнему молчала, была послушна его ласкам и приказам. Он полночи, дольше чем вчера, терзал её смуглое тело, покорное его вожделенным желаниям, с остервенением вылизывал её вагину, не доступную для него сейчас, но готовую доставить множество радостей в будущем. Посчитав её отдохнувшей и привыкшей, он дважды брал её в зад, дважды она возбуждала его орально. Измученную, с мокрым распухшим от слез лицом, её отнесли к себе и снова безутешная, считающая себя виноватой Пия рыдала над ней. И в третью ночь все повторилось. Сардар спешил насладиться ею надолго вперед, предвидя соперничество молодого супруга. Последний раз он обладал ею во дворце одного из придворных, в ночь перед самой столицей всего 1 раз, чтоб поутру быть отдохнувшим.

     Тонкая черноволосая девушка вдохновенно облизывала напряженный член сидящего перед ней довольного крупного молодого мужчины. Она проворно бегала язычком вверх-вниз по длинному стволу, облизывала головку, добегая до неё. Мужчина перебирал её длинные волосы, гладил по голове. Рука с многохвостой плетью лежала на её плече, длинные концы свисали по её равномерно двигающейся изящной спине. Изредка он лениво легонько похлестывал её, она замирала, чтоб вновь с удвоенным старанием возбуждать своего повелителя. Он что-то сказал, и она откинулась, вопросительно взглянув на него. Он задумчиво осмотрел её, провел рукоятью плети по её телу сверху вниз, задержавшись на округлой небольшой груди. Придавив сосок, он насмешливо спросил её о чем-то, она отрицательно качнула головой и просительно заговорила. Он толкнул её на спину, сел ей на ноги и упер плеть в пах. Она положила руки на его кисти, поглаживала их и ласково говорила с ним. Он переместился наверх к её лицу; широко раздвинув ноги, навис над ним, она взяла в руки твердый пенис, полизала кончик с отверстием и вложила его в рот. Он сперва медленно и неглубоко, затем энергично толчками принялся вгонять толстый инструмент ей в рот. Она изогнула голову, чтоб пенис входил на максимальную глубину, перебирала тонкими пальцами мошонку, поглаживала промежность до сфинктера. Мужчина устал работать бедрами, сел ей на грудь; приподняв голову, она вбирала и выпускала изо рта дрожащий пенис, помогая себе руками. Мужчина переместился вниз, освободил ей грудь, она глубоко вздохнула. Вложив член меж небольших красивой формы холмиков, он сжал их руками и заскользил по ней бедрами. Она сперва пальцем массировала кончик головки, затем нагнув голову, начала стимулировать её язычком. Мужчина ускорил фрикции и скоро выплескивал сперму в приоткрытый ротик партнерши. Она, поглаживая сжавшие её колени, аккуратно проглотила все, вытерла рот и улыбнулась ему. Он слез с неё, она обтерла его повисшее достоинство и поднесла бокал с освежающим напитком. Они выпили из него, прилегли, обнявшись.

     Ничего этого не знающая Джия — принцесса маленького среднеазиатского государства, юная тонкая красавица, любимица родителей, образованная и обаятельная, веселая и умная, сосватана за Икбала, махараджу одного из средневековых северных индийских княжеств. Отец принцессы — вассал и данник махараджи. Родство с всесильным правителем — большая удача для небогатого феодала. На новую родину принцессы отправляется и сын феодала, 9-летний принц, заложник верности радже Икбалу, помимо его будущей жены. В Индии он проживет до совершеннолетия, потом будет отправлен домой к родителям, если они доживут до его возвращения. Вместе с принцессой едет верная служанка и подруга Пия, навсегда.