Фильм закончился, я сидел на кухне и курил. Забавный фильмец оказался. Назывался он «Ослепленный желаниями». Актера я знал, он в «Мумиях» снимался, звать, правда, забыл как. Актрису же, исполнявшую роль главной героини и по совместительству дьяволицу, забыть смог бы только самый черствый из мужланов. Лиз Хёрли просто офигенная, просто супер!

     ... Косые солнечные лучи проникли в пещеру. Солнечные зайчики, отражаясь от глади морских волн, весело забегали по стенам и потолку. Евгений с тяжелым вздохом открыл глаза. С резкостью было еще плохо, голова кружилась, тошнота волнами подкатывала к горлу... «Живой и ладно... Нехилый был штормяга... Корабль на щепки вмиг разбило... Хорошо, что догадался приковать себя к сундуку с сокровищами...» — мееедлено, очень мееедлено крутились в его голове мысли. Он встал, пошатываясь, и стал осматривать окрестности. Через час картина стала более-менее понятна: он один, на необитаемом острове, еды нет, воды нет, из оружия одна шпага... Посередине острова находилась лимонная роща. «Ладно... Хоть и не люблю лимоны, деваться некуда, надо восстанавливать кислотно-щелочной баланс...» — обреченно подумал Евгений и поплелся, как на заклание, к таким ненавистным фруктам...

     Полуденная пора. Полустанок «Первое Пробковое Предприятие». Пыхтящий паровоз привез полмешка почты. Петр подумал: «Пьяный почтальон Павел Потапыч по-прежнему потеряет почту!». Побежал, придерживая портфель.

     В некотором царстве, сказочном государстве жила, была прынцесса по имени Золушка. Почему папанька и маманька дали ей такое имя, история умалчивает. Ну, уж точно не от того, шо она работала с золой! Её белы рученьки тяжельше спиц и обеденной ложки не поднимали. Одеваться и разоблачаться она не умела. А на фига? Када дом полон слуг.

     Просыпаться Ире было всегда трудно, конечно, до поздна за компом сидеть, а потом вставать в 7 утра — это пытка пострашней Железной девы. Нужно встать, сделать потягушечки, сходить в ванную, поесть, напялить на себя все свои чёрные шмотки, накрасится во всё чёрное, кулончики со свастикой и пентаграммой нацепить на шею и можно выдвигаться. Истинная мука. Но впереди ещё хуже — её дебильная группа. Казалось бы после школы должны были закончится времена общения с придурками, но нет, ведь есть ещё чёртов институт, хотя и там были свои плюшки, например препод истории. Он был молодой, высокий, в очках и с сексуальными усами. Не всем они нравились, но Ира любила всё девиантное. Нормальных парней в группе не было, сплошные долбоёбы мнящие себя альфачами и их ручные тп-шки отсасывающие им на переменах в туалетах. Почему бы не прям в аудитории? Все знают чем они там занимаются, зачем скрываться. И только Виктор Евгеньевич мог и нормально рассказать какую-то историю и заставить нашу уже не маленькую героиню мечтать о том что бы остаться после уроков. Но мечты — мечтами, а пора было действовать. И сегодня был именно тот день.

     — Так... Что, Вы, там говорили Марфа Израилевна? — обеспокоился Юрий Арнольдович.

     ... В замочную скважину ни черта не было видно. Марка достала стетоскоп и попыталась через него хоть что-то услышать. Тщетно! Дом был кирпичный, еще сталинской постройки, с почти метровыми стенами. Глухо было, как в танке.

     Рассказ не рекомендуется читать лицам с отсутствием чувства юмора, а так же горячо верущим христианам.

     — Отлично, блять, просто отлично — думал о том что так и не понял о ком говорила Алиса.

     «... На удивление, Яна ответила на его письмо. Их переписка продолжалась весь оставшийся год службы в армии. С каждым письмом Петрову всё больше и больше начинала нравиться Яна, а когда он прочитал ее последнее письмо, стоя уже на КПП части и прощаясь с командиром роты, он решился на безумный шаг. На вокзале он поменял свой билет домой на другой билет — билет до небольшого курортного городка, где жила Яна. Два дня, что он заняла дорога, показались ему вечностью. И хотя Петров остатками мозгового вещества понимал, что он едет в никуда, что ему там ничего не светит, сердце рисовало ему просто фантастические варианты продолжения отношений с Яной, и трезво думать отказывалось напрочь...