Меня зовут Дима, мне 25 лет, живу вместе с родителями и младшей сестрой Полиной в трёшке. Ей скоро 19, голубые глаза, светлые волосы ниже плеч, второй размер груди, длинные тонкие ножки, подтянутая упругая попа. Она довольно общительная, доверяет мне и делится своими проблемами. Парня у неё нет, но периодически появляются ухажёры, которых она по разным причинам отвергает. Я тоже ни с кем не встречаюсь уже полгода.

     Читатели, Привет! И сразу жёсткий вопрос. Чтобы Вы ответили, если бы Вам сказали, что родную мать насилуют по три, четыре раза в неделю, а то и по три, четыре дня в неделю? Представьте: Вы молоды, лет 25и, дерзки и даже агрессивны. А тут Вам такое говорят, да ещё и добавляют, что насильник бывает и не один. Я вот на это отреагировал с какой-то заторможенностью и без особой злости. Не то чтобы я ненавидел свою маму, но что-то меня сдержало от одних последствий и привело к другим. Кто бы мог подумать, что я не просто услышу такое, но ещё и увижу и даже приму участие. И сейчас это зашло так далеко, что мы уже не можем остановиться и каждый раз придумываем что-то новое и более жёсткое.

     Семья из шести человек из далекой России отправилась на отдых на горячее побережье Испании отпраздновать семейные торжества, и вдруг неожиданно оказалась на нудистском пляже. Смогут ли они удержать себя в рамках приличий, или тлетворное влияние запада и грешное южное солнце и море сотрет все грани приличий и табу, и близкие родственники погрязнут в безумном разврате, утоляя преступную похоть, и наслаждаясь друг другом в грешном совокуплении безудержного инцеста и порока?

     Все имена и сходства с реальными людьми случайны или являются вымышленными.

     Глава 3

     Всем персонажам рассказа исполнилось 18 лет или более...

     Бывает, попадешь в неловкую ситуацию, готов со стыда сгореть в тот момент, кажется, что так вот и будешь про это всё со стыдом вспоминать, но проходит время, и эпизод воспринимается с юмором, а потом даже и с лёгкою ностальгией. (Например, во время экскурсии в третьем классе я упал в фонтан, промочил брюки. Девчонки хихикали, пацаны бегали вокруг и дразнили, я же безумно злился на них на всех... да и на себя тоже. Но на фото с той поездки, где я забился в самую гущу народа, чтобы быть видимым лишь до пояса, сейчас гляжу с улыбкой.)

     По дороге домой я обдумывал то, что сказал мой приятель. Сначала от его предложения я был просто в шоке. Но сейчас понемногу начал успокаиваться, прокручивая в голове наш разговор.

     Зазвонил будильник, истерично возвещая о том, что пора вставать и идти в школу. У меня всегда было ощущение — какую мелодию не поставь на него, он всегда будет кричать с надрывом, словно живой.

     Вокзал Свердловска (по-новому Екатеринбурга) встретил меня пронизывающим ветром и мелким, противным дождём. Поезд прибыл точно по расписанию, в 4—30 утра, было по-осеннему хмуро, темно, на душе противно от недосыпа, и только одна светлая мысль билась в голове: «Я приехал к доченьке, Наташеньке, я не видел её целый год и сильно соскучился, я люблю её, как никого на этом свете». Настроение приподнялось, и, проходя мимо украшенных цветными огоньками киосков, я зашёл в неказистый павильон и получил вокзальный завтрак — 150 граммов водки и два разогретых пирожка с картошкой. Сел за стол, выпил палёную, но неплохую водку и не спеша, благо до первых автобусов ещё в распоряжении целый час, начал вспоминать о прошлом, как дошёл до жизни такой.