Яркий свет ударил Ольге в глаза и ослепил её. Она с трудом смогла открыть левый, а через мгновение и правый глаз, но картинка все равно была слишком мутной. В голове все гудело, мысли тянулись будто кисель, а во рту стоял отвратный привкус тошноты. Когда в голове немного прояснилось, то ей стало понятно, что она лежит связана на старом гинекологическом кресле. Её руки были заведены за спинку кресла, ноги широко разведены и надежно закреплены ремнями, а рот широко раскрыт медицинским расширителем. Вдобавок она была полностью голая и накрыта каким-то пожелтевшим от старости целлофаном.
Постепенно события переломного дня в семейной жизни Игоря и Лили стали тускнеть и стираться, но не исчезли из памяти навсегда. Да и как иначе: его любимая девочка отдалась какому-то маргиналу прямо на его глазах, кончая при этом, как сумасшедшая! И еще дала ему в попу! Пусть не по доброй воле, а под влиянием обстоятельств, но, все равно: то, что было табуировано в их совместной жизни из-за ее принципов, было разрушено ею же самой, причем с кем-то «на стороне».
История, которую я хочу вам сегодня рассказать, произошла в некоем городе, во времена моей молодости. В то время я конечно еще не читал подобных рассказов, был хорошо воспитан, не читал желтой прессы, правда временами в различных передачах всплывали темы свингеров и шведских семей. Отношения эти были для парня из провинции диковинкой, и откровенно говоря я считал что богатые с жиру бесятся в своих мегаполисах.
(эро-пьеса в 4 действиях и нескольких актах (половых))
Действующие лица:
DD — сановитый, жирный, 38 лет.
Ангела (ударение на втором слоге) — блондинка с прической «конский хвост», 26 лет.
Шурин — шурин DD, высокий, накачанный, 30 лет.
Альберт — изящный, обходительный, в костюме-тройке, 27—30 лет.
Аслан — наглый, небритый, в спортивной одежде, 27—30 лет.
Экран — висит над сценой и показывает подробности реальных, вспоминаемых и воображаемых половых актов.
Посетители кафе, официанты, менты.
И снова здравствуйте.
В конце июня моя мать поставила меня в известность, что отправляется с тётей Леной отдыхать на чёрное море. А именно в Кабардинку. Едут они вдвоем на неделю.
Пуз мрачно плелся вслед за бодро шагающей впереди девушкой-шиноби и все никак не мог отвести похотливый взор от ее такой аппетитной и такой притягательной задницы. Трусливый толстяк одновременно и до дрожи боялся могущественную щиноби и страстно, практически до полного и непреодолимого безумия, желал натянуть ее на свой член. А потом трахать, трахать, трахать и трахать... во всех позах и во все дыры. Полностью овладеть этой элитной, до жути опасной и непреступной козочкой, полностью завоевать и сломить ее волю, заполнить своим семенем и заставить раз за разом рожать ему детишек, сделать безвольной секс-игрушкой... Кушина неприязненно ежилась под его взглядом, иногда подозрительно оглядываясь, вынуждая извращенца сразу разглядывать травинки под ногами, но по большей части старалась не обращать на него внимание.
Этот момент сладкой неги так хотелось продлить. Но постепенно смутное беспокойство заставило меня подняться с влажной простыни. Я села на постели спиной к Алексу. Во-первых, непонятно было, куда делась Вика и когда она вернется. А во-вторых... муж. При мысли о нем истома после секса растаяла, и я ощутила что-то вроде страха. Нет, я, конечно, не боялась Андрея в прямом смысле этого слова. Но как сейчас вернуться в номер и посмотреть ему в глаза? Что я там увижу? Разум говорил мне, что я не виновата в произошедшем (по крайней мере, не я одна), но стыд постепенно пробирался под кожу.
Как-то дофига накатала, видимо пролистнула пару страниц Ожегова...))))
