«Она сама залезла в капкан — став подругой моей матери...»
Как обычно моя дылда сестра заняла ванную. Здоровенная дура, ей в универ к девяти, а мне уже через пол часа в школе нужно быть.
Вечер медленно протекал нескольких метрах меня. Стать частью его я не мог, да и не хотел. Часовая стрелка приближалась к двенадцати. Решил я сам для себя, что постараюсь стереть из памяти сегодняшний день и, залпом осушив стакан, направился к выходу. Передо мной, мешая мне пройти, возник худенький женский силуэт.
Это пробный рассказ о «болтливом наёмнике» Дэдпуле.
Мне как бы не приятно говорить о себе в третьем лице. Вообще, вам не кажется, что я набираю какую-то популярность? Вон и кино сняли, а теперь ещё в порно-рассказ попал...
Окна детской комнаты выходили на старую аллею. Нельзя было сказать, будто муниципальные службы откровенно игнорировали окраину города: на самое необходимое, вроде ремонта дорог, деньги выделялись исправно. Но вот аллея, такая зеленая и уютная днем, по ночам превращалась в тонущую во мраке чащу неухоженных, разросшихся сверх всякой меры деревьев, освещенную от силы тремя-четырьмя фонарями. Их тусклого света хватало только на то, чтобы отбрасывать на потолок детской отвратительные тени: они будто бы кишели своей собственной, мерзкой жизнью, напоминая потревоженное гнездо уховерток под гнилой корой мертвого дерева. Несмотря на жару, Нина укрылась одеялом по самый подбородок, и размышляла о том, каким образом столь безобидные вещи как листья и ветер, могут создавать такие гадкие рисунки на потолочной побелке.
Красавица печальна очень,
Пропал отменный аппетит.
Одна проводит скорбно ночи,
Весенний щебет птиц претит.
Я никогда не думала о себе как о шлюхе. Но когда меня впервые так назвали, я почувствовала нечто, похожее на озарение. Но обо всем по порядку.
Московская квартира на одной из пешеходных улиц центра. Ее нельзя было назвать богатой, но и совсем нельзя было назвать бедной. Он сидел посреди большой гостиной на черном кожаном диване, закинув нога на ногу и весь в своих мыслях.
Подходя к воротам Пуз заметно нервничал, испуганно оглядываясь на раздражённо бряцающую цепями Кушину. Идти в ошейнике, со стянутыми перед собой руками, скованными ногами, да еще и на коротком поводке, было не слишком приятно.