Мой Мужчина отдыхает...
Утро выдалось совсем даже неплохое, но к середине дня погода основательно подпортилась, а когда подошло время вылета, вообще стояла серая ленинградская мгла. В аэропорту пусто, гулко хлопают двери. Нас приглашают на регистрацию. Когда услышав свою фамилию второй раз подряд, недоуменно оглядываюсь, замечаю, что точно также поступает высокий, коротко стриженый парень. Появление в небольшой туристской группе однофамильца стало событием — за неимением других. Разумеется, и в самолете, и в гостинице мы с Колей держались вместе. Нас так и зовут — Алексеевы. Впрочем, мы не обижаемся, потому что обижаться не на что, к тому же лень, ибо мы сидим в ресторане «Мельница», где поет свинообразная визгливая женщина. Сомнительная прелесть пения заключается, по словам гида, в том, что это «подлинный фольклор». А «Мельница» и в самом деле мельница, переделанная в ресторанчик, и мы заканчиваем тут свой первый день в Болгарии. Заканчиваем ужином с вином и дегустацией разнообразнейших сортов самогона, которые хозяин (по ошибке, видимо) называет ракией. Роскошное возлияние устроено как «вечер знакомства с группой» по подсказке поднаторевшей в таких делах грузной тети-гида. Вот, кстати, и она. На русском языке, обогащенном шипящими и свистящими, объясняет, что на дворе будут танцы босиком на углях, а затем желающие могут попробовать сами. Видя всеобщий пессимизм, она добавляет: учрежден приз тому, кто отважится, — ящик шоколадного ликера, а пока нас приглашают посмотреть национальные танцы. Задвигались стулья. Мы с Колей остаемся сидеть, обсуждая планы на вечер, пока рядом не скрипнул стул. На нем, с незажженной сигаретой в руке, оказалась роскошная (под стать ужину!) дама. Высокий каблук, под плиссированной юбкой — нога на ногу, уложенные в пышную прическу светлые рыжеватые волосы, из-под полуприкрытых век — зеленые, яркие и крапчатые глаза. Очень мила, но сигарета... Смотрит решительно, за словом в карман лезть не намерена:
Он:
Ирина была симпатичной, темноволосой и миниатюрной. Я хорошо помню, как она позвонила, чтобы похвастаться своей новой работой, помню, как сияло ее хорошенькое личико, и горели темно-зеленые глаза. Она была невысока ростом и казалась почти невесомой. Ирина сообщила, что у нее теперь отдельный кабинет, и предложила осмотреть его, а я пообещал заехать после обеда.
Позвольте предложить одну из моих многочисленных фантазий. Лето, на улице жара, а я потею в ванной, отстирывая белье хозяйки и ее дочери. Рита громко зовет меня, вхожу в спальню, где она лежит на животе и читает книгу. Требует, чтоб я раздвинул ягодицы и вставил свой нос между ними. Повинуюсь. Она громко пукает и, довольная, смеется. Звенит звонок, открываю, входит ее мамаша, а с нею довольно крупная женщина. Обе распаренные, потные, снимают обувь и направляются вспальню. Мать, задрав платье, подзывает меня, ставит на колени и прижимает мою голову к своим трусам, пропахшим потом.
Через день сотрудница Боннской редакции ПЕНТХАУС стучалась в дверь под номером З17, в обшарпанных номерах Пигмхольц для тех, что победнее. Там ее встречала хозяйка, с расстрепанными волосами, в халатике, надетом на голое тело. Они наспех варили густой, черный, дурманящий кофе, потом же шли в спальню с зашторенными окнами.
На следующий день, после того, как Юля уехала, я поехал в город. По пути домой я зашел в медицинский магазин и посмотрел переносной туалет, чтобы прикинуть сразу, что в нем нужно переделать. Зашел домой за деньгами, и тут мне в глаза бросилась реклама в старой газете. Там было что-то про магазин интим товаров. Я решил на всякий случай сходить туда, благо было недалеко.
Почему на бензоколонках никогда не продают цветов, подумал Он. Ясное дело, откликнулось изнутри... Цветы, как ты мог заметить, украшают иногда фонарные столбы вдоль дороги... Продавать цветы на бензоколонке — издевательство над тобой, остановившемся здесь на пять минут в погоне за собственным «лобовым на трассе». К тому же, где ты видел, чтобы в цветочных магазинах приторговывали бензином?... То-то же.
Они сидели на берегу озера, Мальчик и Девочка. Все уже было сказано, последний шепот эхом ворочался в складках соседней горы, устраиваясь поудобнее. Оглушительная тишина заложила им уши, только водомерки скользили по зеркалу с кавалерийским топотом.
— Завтра после работы заходи ко мне в гости. Я тебя накормлю и оттрахаю, — сказала она. После чего подумала и добавила: — Два раза.