Это письмо, которое было написано моему хорошему знакомому.
Сначала о нас с женой. Меня зовут Гриша, ее Лена.
Моя невеста уже хорошо раздолбана во всех отверстиях. Перед свадьбой она не одевает под свадебное платье ни трусики ни лифчик, а только белые чулочки! На свадьбе все чиноо и пристойно, но по приезду домой мы встречаем знакомого который за два дня до свадьбы побрил наголо ее пизденку, чтобы вместе сделать из шлюшки замужнюю проблядушку. Я задираю подол ее платья чтоб друг смог посмотреть и потрогать ей между ног, и потеребит клитор пока она не потечет, и спрашиваю его нравится ли ему ее пизда, он фотографирует ее в таком виде и просит меня показать ему ее сиськи с торчащими сосками, я вынимаю ее титечки из лифа платья и подставляю под его фотоаппарат. Мы снимаем с нее платье и она остается только в туфельках чулочках и фате.
Был тёплый весенний вечер, с гор дул освежающий ветерок, который поколениями не менял направления. Лес был завораживающе красив в вечерних сумерках. Лорана не боялась, что кто-то её может увидеть и потревожить. Молодая эльфийка знала, что в этих лесах нет никого кроме эльфов, и она может не беспокоиться. Она перебегала от дерева к дереву перебрасываясь с ними парой мысле-фраз, такая способность передалась ей от отца эльфа. Вообще она была полукровкой, отец — эльф, мать — человеческая женщина. Это от неё Лоране передались... широкие упругие бёдра и высокая полная грудь, пухлые губки и волосы цвета вороного крыла. Любой мужчина, увидев её не мог оторвать глаз. Она была предметом вожделения многих людей, но не эльфов, тем важно была внутренняя красота. Но от отца её достались возможность разговаривать с деревьями и животными, природная стройность, ловкость и гибкость.
Если у тебя нет воображения, дальше читать НЕЛЬЗЯ!
Раньше я не относилась к сексуальным меньшинствам, более того, я считала это постыдным, боялась этого. Дело в том, что у меня был мальчик, котрого я обожала и сильно любила, мне казалось, что никого красивей на свете не существует я жила в сказке. Это продолжалось до тех пор, пока я не узнала, что у него уже была постоянная девушка и что он даже с ней жил. Я оказалась третьим лицом. Я не знала, что мне делать, как поступить и решила оставить всё как есть, мой любимый так и не узнал, того, что знала о нём я. Как то, он пригласил меня на вечеринку своей фирмы, и там я познакомилась, с четвёртым лицом, его третьей, после меня возлюбленной. Это была прелестная девушка, с точёной миниатюрной фигуркой, и красивыми зелёными глазами.
Осень кружила листьями над старым Львовом. Из кавярень веяло ароматом кофе, который так и манил. Я шагала по улице в гордом одиночестве, смотрела на старинные дома, замки, храмы и мне захотелось отправиться в Средневековье. Я присела на лавочку и задремала...
Не хочется мне сегодня писать ничего реального. Хочу просто помечтать: как было бы, если бы это был он: Ему 20 лет: на порядок младше меня: кудрявый, изящный, стройный, сильный, у него выразительная улыбка и веселый смех: глядя на него, невозможно не улыбнуться в ответ! А еще карие глаза: и нежные руки. Мне с ним легко и просто, ему ничего не надо от меня: я отдыхаю рядом с ним. Он любит мое тело, знает его: а я люблю его. Все, чему он научился, он научился от меня. Я учила его для себя, для удовольствия своего тела. Он теперь знает все, что я люблю и хочу и делает только так, как хочу я.
В центре средневекового Парижа стоял собор Какой-то там Матери, красиво украшенный сушеными чучелами телепузиков и покемонов, которые видом и запахом отпугивали злых духов. Там жил сирота и урод Квазимодо. В раннем детстве он уродом не был, но его вскормил старый извращенец-педофил поп Фролло тем, что у него было, и, однажды в процессе вскармливания младенец Квазмодо ранил зубами достоинство приемного отца, за что и получил этим здоровенным елдаком по мордасам. Его колбасило три дня и три ночи. Все думали, что ещё пятнадцать дней поноса и наступит мгновенная смерть, но крепкий мальчонка выкарабкался, правда стал слюнявым дебилом и его безбожно скрючило.
Сказ о том как наивных компьютерщиков делают... на этом мысль останавливается.