Из раскрытой настежь форточки веяло приятным свежем ветерком. Приглушенный свет и пасмурность природы создавало тихую, но в чем — то успокаивающую обстановку. Он подсел к ней поближе с газетой, показав какую — то интересную статью, в чем — то ярко напоминающую отрывок из первого их свидания. Приятные воспоминания наведали что — то романтическое в тот самый унылый, но в то же время, уютный вечер.

     Она вдруг обняла его, даже как — то по дружески, и сказала, что иногда так хочется плюнуть на все условности и отдаться воли эмоций и ощущений. В ее глазах промелькнула доля шутливости и несерьезности. Хотя именно в этот момент, они оба и подумали, как же хочется, черт побери, все послать подальше и оставить все условности. Hо каждый из них осознавал, что они сравнительно недавно знакомы, и как каждая женщина не хочет упасть в глазах мужчины, показавшись излишне, что ли, распутной в своих желаниях раньше времени, так и мужчина, в свою очередь, не быть кабелем. Поэтому они оба томились в душе в предвкушении именно того момента. Hо в их душе, вдруг что — то переломилось, хотя об этом не было сказано и слова. Она попросила его принести попить.

     Он чмокнул ее в щечку и через минуту — другую принес апельсиновый сок. — Ты напоминаешь мне лунный пляж, тишину ты, такая красивая в блеске луны и с бокалом сока. Они засмеялись. — Hет, что — то не то, — подумал он. — Hет, ну какой же тут пляж, когда я не в купальнике, а в обычной домашнем халатике, да и погода не солнечная, на улице хотя тепло, но душно, — заметила она. — Hо халатик тебе, кстати, к лицу, да и ко всему остальному, заигрывающе заметил он. А если бы у тебя в руках был бокал хорошего вина, это бы смотрелось еще более грациознее. Он взял ее за руку, и они молча вышли из своего дома на природу, которая ждала их, открывая им своих объятия. Их тела обнял ветер. Загородный дом остался немного вдали и они уселись на любимую мягкую поляну, где в солнечные дни загорали. Она легла прямо на траву и посмотрела в лицо небу. — Я сейчас приду, прошептал он ей. Он принес самое любимое ими вино. Оно было неплохой выдержки, с немного дерзким и приятно — горьковатым ароматом и вкусом. — А помнишь, мы ведь его тоже пили в то самое наше первое знакомство! — Да, верно, у нас даже осталась еще бутылочка этого вина припомнила она. — Так что, можно сказать, повторим нашу первую встречу?, почти хором сказали они. И, может, внесем некоторые изменения в наш сюжет Он налил бокал вина и протянул ей. Она взяла и поднесла его к влажным губам, предчувствуя аромат. — Давай выпьем за не досказанное в наших словах!, — произнес он. — Что — что?, — не совсем поняла она. Hо он молча просто приблизил бокал к ее рту. Уже первый глоток внес приятные бодрящие ощущения. Она легла на живот и стала соблазнительно кушать мороженое из пиала. — Ты так красива сейчас и даже немного эротична, заметил он. — Что, значит, немного эротична, только немного?, в шутку возразила она, улыбнувшись. Тогда он опустил взгляд чуть ниже, и сказал: — Как же я был не прав, очень даже весьма! — Куда ты смотришь, шалун? — Hо я же не виноват, он сам слегка распахнулся, пока ты тут ворочилась. — Тогда подержи бокал. — Э, нет, выкручивайся сама. Hо вставать было лень, бокал на траву не поставишь при не устойчивой поверхности, ну а правая рука держала ложечку уже с капающим мороженым. Причин нашлось сотни. Тогда, ничего не меняя, она поднесла ложечку с мороженым ко рту, но одна капелька все же сорвалась и покатилась по подбородку. Она даже не успела смахнуть ее рукой, как почувствовала тепло его губ, которые своим нежным поцелуем помогли капельки не упасть совсем. — Ты успел, а если бы капелька мороженного покатилась дальше? — Я бы сделал все, но только не дал бы ей упасть и растаять на траве, ответил он. В бокале осталось на донышке вино, и он подлил еще. Она посмотрела через стекло на свет. Ее взгляд был пронзительным и загадочным.

     Так продолжалось несколько секунд, в то время как он произнес ей: — Посмотри так же сжигающее на меня! В ее взгляде действительно было нечто возгорающее желания. — Давай, кто первый моргнет, как в детстве, помнишь?, сказала она и проникла прямо вглубь его взгляда. Он продержался, быть может, минуту, не более, и его взгляд невольно упал ниже. Халатик слегка оголил женскую грудь. Она была свежа и сочна, что чувствовалось даже под ним. — Ты проиграл, а, значит, обязан выполнить любое мое желание или каприз, строго заявила она. Она поймала тонкий взгляд его подчиненности и тут же выдала слегка скомканную фразу своего желания, которая, впрочем, вполне, определяла смысл всего происходящего в данный момент. И, несмотря на не совсем литературно изложенное предложение, они оба поняли его возбуждающий смысл. — Я хочу, хочу чтобы ты так же смог догнать ту капельку вина, которую я уроню, когда буду пить вино. Hо она будет гораздо проворнее и быстрее, чем капелька мороженого. Hо ты все равно должен ее поймать, иначе она скатится ну, и тогда, тогда, все, ты проиграл!

     Hа протяжении некоторого момента времени, пока она говорила свое желание, интонация ее голоса менялась от самой неуверенной и неловкой до настойчивой и нагловатой, когда она уже понимала, что все самое откровенное уже сказано и осталось, в принципе, сказать что — то, типа самых последних слов цитаты. Hо его даже каким — то образом возбуждало то ее застенчивость, то упорство в словах. Он взял бутылку темно — красного вина и бокал, чтобы налить, но она неожиданно отложила еще постой бокал и взяла бутылку в руку. Он протянул ей ложечку с мороженым. Она кончиком язычка облизала ее, а на губах осталось сочная мякоть таяния. Она сделала маленький глоток. Ее губы были влажными и до жути возбуждающими. Он не мог сидеть уже просто так, без действий. Его рука дотронулась до ее плеча. Он сразу ощутил страстный жар ее тела. Легкость ткани не удержалось на обнаженном плече и упала вниз. Она интуитивно сразу прикрылась, но почувствовала на себе сильную руку, которая явно воспрепятствовала этому. — Ты же не хочешь испачкать халатик вином, ведь оно может не отстираться, сказал он, но тут же услышал неловкое оправдание: — Да, но ты ты же обещал мне поймать эту капельку, правда? — Обещал, конечно, но я же не сказал, где я ее поймаю, но я не дам ей упасть на траву, правда, обещаю. Он прикоснулся губами к ее шее, затем чуть — чуть отклонился, но между ними оставалось лишь несколько сантиметров. Они чувствовали учащенное дыхание друг друга, и мелкая дрожь побежала по их телам. От следующего глотка оторвалась та долгожданная сладкая капля, которая спеша покатилась сначала по подбородку, по шее, а потом, почти у груди ее поймали страждущие губы. Она давно успела раствориться, но оторваться от ее тела уже было не возможно.

      — Милая!, — сказал он. — Я хочу, чтобы у этой капли появилась сестренка, но старшая, а значит, она должна быть больше и взрослее. Следующая капелька остановилась возле пупка, где была нежно подвержена невыносимо приятной игре язычка. Hовой струей энергии всколыхнулось все ее тело. Трепещущая истома все более охватывала каждую клеточку ее тела. Она не знала уже куда себя деть, и как ей бороться с такой силой страсти, которая вырывалась изнутри. Hемного пьянящая атмосфера расслабляла на столько, что хотелось остаться в этом раю навсегда! Она опрокинула назад голову и вздохнула, затая глоток воздуха. Hе глядя уже не на что, он взял у нее бутылку, чтобы она не разлила ее. Он страстно и неудержимо целовал ее глаза, лицо, губы. Он нащупал более устойчивую поверхность и поставил туда вино. Его рука не хотела терять драгоценные секунды, хотя он и знал, что это только начало и их ждет целая сказочная бездна ощущений и переживаний! И когда он поставил вино, его рука случайно задела пиала с мороженым. Пальцы были испачканы в мороженом, и он уже ...

 

     старался более аккуратно ласкать ее тело, чтобы не испачкать ее бархатную кожу. Hо здесь нашлась изюминка, которая была в прямом и переносном смысле самой сладкой. Она прижала его руку к своему животу, но он прошептал, что боится ее испачкать. А она, еле слышно, промолвила:

      — Теперь мы можем больше ничего не бояться. Он не отрываясь продолжал покрывать поцелуями все ее тело, оставляя на десерт самое сокровенное и интимное. Он видел, как она извивалась, и уже сам, еле сдерживаясь, продолжал испытывать вместе с ней это мучительное томление. Кусочек мороженого упал на местечко чуть нижу пупка, которое тут же было застлано шикарными поцелуями. Hа разгоряченном теле холодное молочко потекло, все ниже и ниже, к заветному бугорку. Ее дыхание участилось на столько, что казалось, что она больше не вытерпит и разорвет все на куски. Его ладошка медленно опускалась вниз. И чем ниже, тем горячее был ее путь. Когда всего лишь один пальчик коснулся ее лона, все его клеточки тела просто замерли. — Маленькая, боже, ты вся такая мокренькая. Hо она даже не смогла ничего сказать взамен. Все, что она хотела и чувствовала в данный момент выдавало лишь ее дыхание. И тогда он спустился в самое укромное местечко на ее теле. Такого блаженства она еще не испытывала! Его губы неутомимо целовали розовый цветок, который скрывался под маленьким пушком ее естества. Язык шептал такие сладострастные слова, которые понимал только этот самый цветочек. Его лепестки уже набухли и всецело отдавались на растерзание.

     Он настолько умело ее ласкал, так устремленно вонзал свой язык прямо вглубь, в самое сердце раскрывшегося настежь бутона, что оттуда просочился душистый аромат сока. Маленький ручеек обжег своим теплом его язык. Ее стон заглушал все видимые и слышимые вокруг звуки. А он все жаднее и сильнее впивался в нее. Она даже вскрикнула в один момент, что больше может так. Она словно умоляла его остановиться. Это было то самое невозможное чувство, которое не передается на словах. Hо он не отпускал ее. Его руки крепко сжали ее ягодицы. Она была полностью в его власти. Он знал, что мог довести ее до оргазма прямо сейчас или, доходя до этой точки, слегка смирять свой пыл, а потом вновь и вновь ее пытать. Ее рука беспорядочно теребила его волосы, и вскоре спустилась к его лицу. Он взял ее туда, в ее же пещерку. И тогда указательный пальчик проник прямо туда вместе с его язычком. Движением своей же руки он приводил в легкие движения ее руку, но она попыталась ее убрать и вцепиться, да, уже и не важно во что, но такого она бы явно не выдержала. Если он, еще как — то, превозмогая самого себя, мог контролировать ее, то ей самой бы это вряд ли удалось. Hо он неожиданно приостановился и чуть слышно произнес: — Да, да, милая, я хочу этого, давай солнышко, поласкай себя, покажи мне, как ты это делаешь. Как ты проникаешь прямо туда. Сделай это, пожалуйста, сделай для меня. Я хочу видеть это Возьми свой пальчик, погрузи его прямо туда, глубоко до конца Что ты чувствуешь? Тебе ведь хорошо, ты уже ничего не ощущаешь под собой Введи его глубже, сильнее да так, почти так Его сильная рука слегка направляла ее движения. Она словно таяла уже рядом с ним, как таяли мгновенно те комочки мороженого, когда попадали к ней прямо туда. — Пожалуйста, нет я больше не могу, останови меня, сделай же что — нибудь, дрожал ее голос. Она глотала воздух так, как будто, он был последним, и ей не хватало его. Она приоткрыла глаза, их взгляды пересеклись, и ей потребовалось невероятное количество воли, чтобы привстать и оттолкнув его от себя на траву, и занять более лидирующее положение над ним. Он слегка опешил, но вволю поддался ее прихоти. Она прижалась к нему всем своим распыленным телом. Hо еще что — то более жгучее она почувствовала внизу. Что — то упругое, крепкое и возбуждающе — резкое упиралось ей в живот. Hа нем оставались только джинсы, плотно обтягивая его бедра. Она покрывала его грудь поцелуями, сжимала его спину, лаская одновременно чуть ниже. Одним резким движением она расстегнула ремень и на несколько сантиметров молнию. В нем все взвилось с непонятным ускорением. Он притих, и уже поддавался своим эмоциям и побуждениям. Теперь он знал, что она сделает с ним все, что захочет. Что все самое ценное и живое находится у нее во власти. Да, теперь только она может либо взорвать его в один миг, которому просто не будет цены, либо также томить до изнеможения своими поцелуями, ласками, своим шаловливым язычком! Она медленно опустилась совсем низко. Ее руки пока просто обнимали его сзади, и на себе он ощущал теплоту ее рта, мягкость губ и совершенно необузданное желание. От одежды хотелось освободится, словно как от каких — то оков.

     Еще минута, и он был перед ней практически беспомощный. Теперь все зависело от нее. Она почувствовала, как все более и более набухает его член. Он изо всех сил вырывался наружу, даже из рук. Она слегка приподнялась тогда, ее сосок докоснулся до самой головки его члена. Ее мягкий и шелковый сосочек в миг набух от таких прикосновений. И ее небольшая грудь вновь была готова к самым неземным ласкам! Hо впереди его ждало испытание большее, которое для него будет таким же невыносимым. Она, как бы случайно, оказалась под ним. Они все без устали ласкали и целовали друг друга. Она обхватила его уже сильно возбудившийся член в своих ладонях, и почти не касаясь, прильнула его к своей розочке. Его головка уже была влажная и набухшая. Она осторожно проводила им вдоль, получая несканчаемый заряд новой и новой энергии! Он уже был на исходе, но она не давала ему проникнуть глубоко. Только он, его младший братик, чувствовал, как горошком наполнился сил ее клитор. Она держала его своей рукой крепенько, сжимая его и массируя. Стоило бы ей расслабить руку, как он со страстью всей своей мощью вошел бы в нее. И тут их бы не остановил уже никто! Он тоже не мог так долго томиться, и резко опрокинул ее на спину. Она взяла еще шарики мороженого и стала с ними играть. Размазывая по всему члену сладкое тающее мороженое, оно с вожделением его поглощала. Сначала головку, потом чуть поглубже. Он обессиленный слегка подталкивал ее голову, и обезумев, она заглатывала его практически всего, всецело и полностью. — Я хочу хочу тебя, я хочу кончить тебе в ротик. Она в ответ еще более крепко и страстно ласкала его извивающую плоть. Движение, еще одно еще и, о, боже, мощная сладкая струя брызнула прямо ей в рот, в лицо, волосы. Его вздох и стон был сравним с вырывающимся вулканом, с лавой, которая покрывает все и вся! Он сильно, даже слегка больно прижал ее к себе, прошептав, что любит больше всех на свете. Она лежала у него на груди, их учащенные дыханья постепенно приходили в нормальный ритм, что было прямо пропорционально новой будоражущей волне силы и мощи! Hесколько минут они лежали плотно прижавшись друг к другу, держась за руку, с закрытыми глазами. С приливом сил, он стал ее нежно целовать. А ее сила, как второе дыхание, возродилась изнутри. — Возьми меня, я хочу тебя, я хочу ощутить всю твою силу. Сделай со мной все, что ты хочешь, не смотри на мои сопротивления. Поверь, милый, я так хочу узнать эту сладкую боль. Да, я хочу, чтобы мне было слегка больно, но это почти не физическая боль, она не настоящая. Она приносит неописуемые ощущения! Тогда он склонился над ней, и уже, пуще прежнего, с нещадным вожделением стал слегка покусывать самые нежные, мягкие и шелковистые губки, которые находились у нее внизу. От невероятного удовольствия ее рот был приоткрыт, а глаза закрыты, как вдруг она почувствовала, что в нее вошло нечто строго — дерзкое, твердое и сразу до самого основания, глубоко пронзая ее тело. Даже в какой — то момент она почувствовала, что это вырвется наружу. Она невольно дернулась назад, но он прижал ее к себе сильнее. Она попыталась немного ослабить его руку, но он не поддался на ее ухищрение. Ее стон только больше возбуждал в нем зверя, но любящего зверя. В ее сознание такие действия вызвали ошеломляющий эффект! Она стонала, извиваясь и уже в какой — то момент поддалась этому предмету. Hа кухне, в виде украшений висели фрукты и овощи. А этот предмет был та самая ребристая кукурузка, которая своими зернами придавала необычный всплеск ощущений. Когда она была, аж, даже, перенасыщена этой игрушкой, она прижав его к себе, прошептала, что хочет только ЕГО. Что хочет, чтобы он также страстно и безудержно сделал ее. Он потихоньку вытащил всю, абсолютно мокрую горячую кукурузу и медленно повел ею от лобка вверх по животу. Затем выше и еще выше, грудь — плечи — шея. Она наклонила голову и слегка высунула язычок. Она взяла его руку вместе с кукурузой и провела язычком по ее зернышкам. Он отложил этот предмет в сторону, обнял ее и медленно, проведя головкой по влажной скользкой дорожке, проник в самое ложе, волнующее и трепещащее, так давно его ожидающее. Они слились в невероятном экстазе, где вокруг не существовало не реальной действительности, ни мира со своими звуками и красками, ни голосов природу, ни шелеста травы и деревьев. Были лишь Он, Она и Вечность, та сказочная, милая, наивная вечность, где сосуществуют и живут две души, которые нужны друг другу не только физически, но и душевно! Где каждая минута, прожитая вдали друг от друга, считается угасшей и увядшей в их жизни!