В Москву! Наконец-то решилась. Мне уже девятнадцать. А что дальше? Прожить всю жизнь в какой-то дыре среди дебилов? Это не для меня.

     За окном автобуса, летящего по Ярославскому шоссе, мелькали какие-то унылые городишки вроде того, из которого я вырвалась.

     Прочь из старой жизни! Да и что, это — жизнь? Утром на работу на осточертелый хлебозавод, а вечером в общежитии с Димкой, таким же придурком, как и все парни в нашем городке. И ничего впереди. Или вечно горбатить на местной «буханке», так наш хлебозавод называют, или, как некоторые из девчонок, на трассу... , трахаться за деньги с дальнобойщиками.

     — Что, загрустила? — сидящая рядом Малика отвлекла меня от моих мыслей:

     — Не жалей ни о чём. Всё будет прекрасно.

     Она появилась у нас в городке с беженцами год или два назад. Мама у неё была русская, а папа то ли татарин, то ли узбек. Толком никто не знал. Вообще-то с ней дружили все. Красивая, общительная — очень нравилась парням. А главное у неё в Москве были родственники, и она многим нашим девчонкам помогла перебраться туда.

     И меня она уговорила бросить всё.

     А я и не жалею, — Отвернулась я от окна, откинулась на спинку мягкого кресла и закрыла глаза, как будто вздремнуть.

     С Димкой сначала было хорошо. Он ухаживал, даже цветы дарил. Потом всё приелось, стало серым. А в последний раз, когда мы с ним были, он совсем сдурел. Предложил заняться анальным сексом. Я чуть с ума не сошла от возмущения, но он настаивал.

     Я долго упиралась, но всё же уступила, чтобы доставить удовольствие любимому. Доставила... Два дня ходить не могла.

     Это был мой первый опыт анального секса. Мужчинам, наверное, так хочется самоутвердиться, что они норовят засунуть именно туда. В полной мере мне довелось узнать, насколько это неприятно.

     — Ниночка! Не ломайся. Ну, пожалуйста! — уговаривал он меня. Что сразу не понравилось: унизительная животная поза «раком», когда, вцепившись зубами в подушку, не видишь ничего кругом. Правда, это ещё можно стерпеть. Но, когда тебя, как какой-то инструмент для самоудовлетворения, берут за бёдра и с силой насаживают на член, становится больно не только физически, но и морально. Впрочем, физическая боль намного сильнее, особенно когда головка только входит внутрь. Такое ощущение, что тебя раздирают на части изнутри. А когда член проходит глубже, боль не исчезает, а становится ещё больше.

     — Мне больно! Я так не хочу! — кричала я во время этой экзекуции.

     — Ниночка! Целку ломать всегда больно, — шлёпал ладонями меня по попе Димка:

     — Сейчас разработаем твой зад и привыкнешь.

     Насмотревшись порно фильмов, мужчины, наверное, думают, что женщина должна просто визжать от восторга, когда раздирают ей задницу.

     — Расслабься! Прогнись побольше, — надавливал он мне на спину.

     — Ой! А-а-а!!! — нестерпимая боль была уже во мне.

     — Ниночка! Ниночка! Вот, вот и всё! — сильно сжимая пальцами мои ягодицы, Димка кончал долго. Надрывно кряхтел. А я, стоя в этой нелепой позе, тупо ждала, когда он отпустит меня.

     Потом я лежала на животе и плакала. А Димка, шлёпая меня по попе, радовался, что я больше не анальная целка.

     После той ночи я решила со всем покончить и бросила своего мучителя. Я его любила, но не могла позволить так с собой обращаться.

     Несколько дней я не находила себе места. Потом случайно столкнулась на улице с Маликой. И на её предложение перебраться в Москву согласилась сразу.

     ... Автобус, резко затормозив, свернул с трассы к маленькому придорожному кафе. Я очнулась от своих мыслей.

     — Стоянка большая будет. Здесь и поужинаем, — Малика достала зеркальце, поправила причёску и поднялась, снимая с полки сумку. Все пассажиры засуетились, засобирались и начали проталкиваться к выходу. Мы взяли свои вещи и двинулись вместе со всеми.

     В кафе было людно, но мы быстро нашли свободный столик.

     — Что закажем? — Малика взяла меню.

     — Девушки, вы позволите составить вам компанию? — перед нами стоял высокий, шикарно одетый мужчина с чуть седеющими висками. У меня аж сердце замерло от неожиданности.

     — Пожалуйста, — не сводя с него глаз, пролепетала я.

     — Ну-с. Путешественницы на привале, — уселся он за стол, потирая руки.

     — Разрешите? — взял у Малики меню. Та равнодушно пожала плечами.

     — Давайте знакомиться. Я — Артур, — наклонил он голову.

     — Нина. А это — Малика, — я почувствовала, что глупо улыбаюсь.

     — Что будем, есть и чем будем запивать? Не откажите в любезности. Очень хочется угостить вас, — Артур вёл себя откровенно, но не нагло. У него всё получалось как бы само собой.

     Подошёл официант.

     — Девушки с дороги. Устали. Хотят поужинать. К ужину бутылочку хорошего вина. Мне коньячок. И... фрукты, — не давая нам опомниться, заказал Артур.

     — Я тоже бы выпила коньячку, — вдруг оживившись, подмигнула мне Малика.

     А не опоздаем на автобус? —

     засомневалась я, хотя самой хотелось немного развлечься.

     Вино было чудным, а Артур просто классным кавалером, успевавшим ухаживать за нами обеими.

     — Отправление автобуса на Москву откладывается на один час! — объявили по селектору.

     — У нас в запасе целый час жизни! — торжественно провозгласил Артур, в очередной раз, наполняя бокалы.

     — Почему откладывается? — мелькнуло сомнение у меня в голове, но я сразу же прогнала его. Уж больно хорошо было в нашей компании.

     Заиграла музыка. Я даже не задумалась, откуда она в этой кафешке. Артур пригласил меня танцевать. Мы о чём-то говорили. Смеялись. Потом Артур танцевал с Маликой.

     Они о чём-то спорили.

     Странно. Я выпила-то не очень много, но передо мной всё кружилось. Или вино не надо было мешать с коньяком, или просто очень устала в круговерти последних дней.

     — Что с вами, Нина? Вам нехорошо? — услышала я голос Артура.

     — Нет. Спасибо. Просто очень устала, — попыталась улыбнуться я.

     — Идёмте на воздух, — он заботливо взял меня под руку.

     Я сделала несколько шагов и провалилась в какую-то тьму...

     Разбудил меня солнечный луч, ударивший прямо в глаза. Щурясь от яркого света, я осмотрелась, пытаясь понять, что со мной.

     Я долго не могла сообразить, что происходит. И, вдруг, сердце пронзил дикий ужас от увиденного! Я стояла абсолютно голой... в стойле,... в настоящей конюшне. Мои высоко поднятые вверх руки были прикованы наручниками к горизонтальной перекладине. Шею плотно облегал толстый кожаный ошейник. Что-то мешало мне. Я, насколько смогла, наклонила голову, пытаясь осмотреть себя. Волосы на лобке были чисто выбриты. Клитор украшало золотое колечко, продетое сквозь него. Оно-то и беспокоило меня при каждом движении. Испугавшись, я отчаянно закричала, хотела позвать на помощь, но услышала только какой-то писк.

     Во рту у меня был кляп, достающий до самого горла, надёжно удерживаемого двумя ленточками, завязанными тугим узлом на затылке.

     — Не дёргайся. Только хуже будет, — услышала рядом чей-то голос.

     Осмотревшись, я обомлела, бессильно повиснув на руках. В стойлах по всей конюшне в таких же позах, как я, стояли обнажённые молодые девушки. Их было много.

     — Ну что? Пришла в себя? — разговаривала со мной высокая жгучая брюнетка, стоящая в соседнем стойле.

     — Му-м-м! — промычала я в ответ.

     — Сейчас Мегера приведёт жеребцов, и начнут тебя объезжать, — как-то обречённо вздохнула она:

     — Лучше сразу покорись.

     Со всех сторон на меня смотрели десятки глаз таких же узниц.

     продолжение следует