Моя история — история обмена телами. Условием обратного обмена и возращения к моему любимому является то, что мне придется отдаться 333-ти мужчинам. Есть и сомнительные плюсы в моем положении — в заклинании заложено, во-первых, что теперь каждый встречный мужчина захочет меня поиметь; а во-вторых, я не могу при этом забеременеть или подцепить дурную болезнь... Да еще этот надоедливый голос в голове — слепок с сознания предыдущей хозяйки роскошного женского тела, доставшегося мне.

     Итак, меня поимел в попку брат моего теперешнего мужа, причем Наташка (голос в моей голове) не предупредил меня, что это не муж, а его брат...

     То же 1 апреля (333—2)

     Я собиралась предаться своему горю, но в этот момент снова открылась дверь. На пороге появился одетый в стильное расстегнутое пальто мужчина, очень похожий на того, кто только что почти обманным путем взял меня... А я... Я снова впала в ступор, потому что нежный голосок в моей голове с ехидством пропел:

     А вот и наш муж, Николай. Его ведь можно считать нашим общим мужем? И Наташка, которая сейчас в твоем теле, и Наташка, которая ты теперь, и даже я в какой-то степени — все мы его жены...

     Я почти не слушала ее ехидное глумление, застыв под жестким взглядом, ведь из попки до сих пор вытекала сперма его брата. Что я наделала?! Изменила мужу, хоть и, когда это происходило, не знала, что изменяю... А теперь он стоит передо мной и прохладно рассматривает мои прелести. Какое счастье, что Юрий прикрыл меня ниже пояса одеялом! А так бы следы грехопадения сразу бросились в глаза. А если мой теперешний муж тоже захочет меня? И кем я буду выглядеть в его глазах? Шлюхой, недостойной шлюхой...

     — Ты необычайно хороша сегодня, дорогая, — Николай подошел и положил руку на мою грудь, которую я не успела прикрыть перед его появлением.

     У меня вырвался судорожный вздох. Уже второй мужчина за какой-то час беспрепятственно тискает меня, еще недавно абсолютно верную своему любимому. И пусть я сейчас в другом теле, но любовь-то к нему никуда не делась... Но я не могла и воспрепятствовать Николаю наслаждаться упругими прелестями этого тела — кто, как не законный муж, имеет на это право? К тому же я все еще пребывала в ступоре — что будет, если он обнаружит измену? Так ничего и не придумав, я беспрепятственно позволила мужской руке тискать груди, иногда послушно томно вздыхая — когда пальцы принимались забавляться с вновь набухшими сосками. Что?! Мои соски снова затвердели?! О, нет! Как это может быть — я только что бурно кончила с предыдущим мужчиной, а теперь определенно снова возбуждена только что появившимся... Что мне делать? Как отказать в близости, если всем понятно, что мое тело отвечает на ласки? Как при этом скрыть следы предыдущего полового акта?

     А ты отсоси, — деловито предложила Наташка. — Если будешь усердна, то Николай не доберется до того, что у тебя между бедер. Конечно, твоему любимому не понравилось бы, что тебя поимеют теперь уже в рот, но зато ты останешься примерной женой в глазах Николая. Кстати, последнее весьма вероятно — он очень любит мастерский минет в твоем исполнении, так что вперед!

     Что? По собственной воле взять в рот у впервые увиденного мужчины?! Это невозможно!

     Ну, тогда пеняй на себя. Смотри, он уже плотоядно посматривает туда, где одеяло потихоньку сползает с твоих... гы... притягательных бедер...

     О, нет! Я же не умею!

     А ты вспомни зеркало... Моторная память у этого тела сохранилась, поэтому просто не мешай ему отсасывать... И решайся быстрей, его рука уже поползла вниз.

     Я ощутила, как мужская рука, до этого глядящая меня между грудей, действительно ласкающими движениями направилась к пупку, тут же села на постели, стараясь с одной стороны принять соблазнительную позу с прогнутой спинкой, а с другой — не дать соскользнуть одеялу с бедер окончательно, и поспешно потянулась к ширинке между полами черного пальто:

     — Я... Я хочу... — пролепетала я, не зная, как сказать мужчине, что собираюсь взять у него в рот.

     К моему облегчению Николай сразу понял, чего я добиваюсь:

     — О, дорогая, никак не ожидал от тебя такого классного сюрприза!

     Ну, вот, и этот не ожидал, — расхохоталась Наташка. — Сначала его брат не ожидал увидеть тебя в голом виде, а потом и этот ожидал, что ты ему отсосешь по собственной инициативе.

     Я воспринимала голос в своей голове, как в тумане, пытаясь одной рукой расстегнуть ширинку, а второй лихорадочно поддергивая одеяло повыше, под самую грудь. Все мое существо пребывало в полнейшем ауте — я собиралась взять в рот у очередного мужчины, когда под попкой еще хлюпало после предыдущего.

     Я едва не зажмурилась, едва большой член, не уступающий в размерах члену брата, закачался перед моим носиком. О, нет, неужели мне его придется сейчас взять в рот? Ах, как бы я хотела сейчас, чтобы это мой любимый стоял передо мной. Какое бы я ему доставила удовольствие! Я бы скользила плотно сжатым колечком губ вдоль всего ствола, ощущая каждую бьющуюся жилку... Я бы ласкала его языком внутри рта, а потом, загадочно улыбнувшись, самым кончиком — багровое навершие, иногда быстро слизывая показавшуюся из дырочки прозрачную капельку... Я бы заглатывала член в горло, ощущая, какое наслаждение испытывает мой мужчина, постанывая от такого утонченного нежного сдавливания... А в промежутках брала бы за щеку, любовно терлась нежной щечкой о неимоверно раздувшуюся или обхватывала ствол губами сбоку... И все это со сдавленными стонами...

     — Дорогая, — задыхающийся голос, — я хочу жестко, ты ведь не откажешь мне в этом сейчас?

     Я испуганно захлопала глазами... Что? Я только что со всем прилежанием и удовольствием проделывала это не со своим любимым, а с Николаем? Все же моторная память не подвела (или наоборот?), и, увидев перед собой вставший член, я взяла его в свой развратный ротик и отсасывала, как настоящая минетчица? И что там муж сказал про «жестко»? Жестко я не хочу, и так я уже пала так низко, как никогда себе не прощу... Но как это было и с моей попкой в предыдущем случае, от меня уже ничего не зависело. Мои волосы собрали в жесткий комок на затылке, а потом задвинули член в горло таким резким движением, что из глаз брызнули слезы. Я протестующе замычала, но, боюсь, это было воспринято, как стон удовольствия, потому что меня принялись долбить в рот со всей дури, засаживая почти по самые яйца. По крайней мере, я при особенно сильных ударах чувствовала верхней губой жесткие завитки волос, а по подбородку шлепали яйца.

     — Дорогая, поласкай себя, я, пожалуй, сегодня ограничусь тем, что есть, но хочу, чтобы и ты не осталась без оргазма...

     Он идиот? Как можно кончить, когда тебя не имеют, а просто трахают в рот?... Я чувствовала себя станком для мужских потребностей, ведь от меня ничего не зависело, и вырваться не было никакой возможности — муж крепко держал мои волосы, я могла только отчаянно мычать короткими стонами — не очень-то даже помычишь, когда каждый миг засаживают глубоко в горло... При этом я вдруг почувствовала, что между бедер вновь полыхает пожар, никак не меньший, чем был до этого с братом мужа. Но как же это будет унизительно — мастурбировать с мужским членом во рту! Нет, это решительно невозможно!

     — Дорогая, поласкай себя, — с нажимом сказал Николай, — я же вижу, что простынь под тобой такая же влажная, как была в мотеле в тот первый раз между нами...

     Что?! О, нет! Одеяло полностью сползло с моих бедер, открыв неприглядную картину моего предыдущего грехопадения! От ужаса я даже не сообразила, что мужчина остановился, и вполне можно преркатить этот ужасный половой акт... Как хорошо, что он не понял, что это не только мои соки, но и сперма брата! А вдруг он все же догадается? Желая оставить все как есть, едва соображая от страха быть разоблаченной, я сама (сама!) задвигала головой, скользя колечком губ по твердому стволу, а моя рука поползла к промежности...

     — Продолжай,...

 

      дорогой, — на миг отстранилась я, страшась того, что мужчина разглядывает процесс самоудовлетворения и едва не всхлипывая от того, что прошу его снова трахать меня в рот.

     Меня вновь жестко зафиксировали за волосы, и бешеная гонка возобновилась, с тем только отличием, что мои пальчики, сразу два, проникли внутрь мокрого влагалища. Увы, это было так хорошо, что мой язычок непроизвольно запорхал по стволу внутри ротика. А еще через несколько мгновений я позорно кончила с собственными пальцами в киске и толстой головкой в горле. Я просто захлебнулась в крике, пытаясь и ласкать кончиком языка член, и посасывать его, и даже, кажется, второй рукой нежно ерошить пушистую поросль на яичках. Николай, похоже, не выдержал зрелища кончающей женщины, извивающейся перед ним в неудобной позе. Он вырвал член из моих губ и принялся поливать спермой мои груди и живот, а мне только оставалось радостно улыбаться, ощущая, как его семя стекает по голенькому лобку, чтобы миновав нижние губки, по которым все еще елозили мои пальчики, и смешаться с остатками семени Юрия под попкой.

     Потом Николай наклонился и поцеловал меня в губки, припухшие после супер жесткого минета.

     — Я, в общем-то, зашел, чтобы напомнить — сегодня у нас будут трое моих деловых партнеров на коньяк с сигарами. Пробегись по салонам, может быть, пройдись по бутикам, твоя внешность должна быть неотразимой, надеюсь, это их отвлечет от нестыковок в контракте.

     Мой новоприобретенный муж вышел, а я вновь откинулась на подушки. Что со мной сделали? За какой-то час я дала в попку, а потом меня трахнули в рот, даже не снимая пальто! Куда я качусь? Такими темпами я и вправду пропущу через себя 333-х мужиков...

     Еще неизвестно, засчитывается ли мужчина, который выебал тебя только в рот, — ехидная Наташка была тут как тут.

     Ну уж, нет! Минус два, так минус два!

     О! Ты все-таки уже начала подсчет!

     Вовсе нет, все это так отвратительно!

     Ага, думаешь, я не в курсе, как ты взахлеб кончала с обоими?

     Я же не виновата, что это тело так заводится?

     Я горестно вздохнула, тоскуя по славным временам, когда любимый начинал предварительные ласки, которые могли продолжаться часами — мое прежнее тело не возбуждалось так легко и быстро, как нынешнее. Как это было романтично и достойно — быть ласкаемой дорогими руками... Не то, что сейчас — бац, — и между ног все мокро...

     Я попыталась снова вздохнуть, не менее горько, чем в первый раз, но воздух так и остался в груди — дверь снова открылась. Мне пришло в голову, что набранный воздух я сейчас использую для гневной отповеди, не хватало мне еще одного мужчины сейчас! Но потом я медленно выпустила его сквозь сжатые зубы — готовая к появлению очередного самца, задумавшего непотребство по отношению к моему телу, я несказанно удивилась, увидев перед собой тоненькую девушку восточной внешности, одетую в красивый форменный халат с белоснежным воротничком и такими же манжетами.

     Это наша горничная, Эжени, то ли китаянка, то ли вьетнамка, сама так и не запомнила... Но что она делает в спальне, если ты еще не ушла?

     Я настороженно взглянула в непроницаемые раскосые глаза, и мне стало как-то не по себе. Девушка была очень красива экзотической красотой — черные глаза, тонкие брови дугой, высокие скулы, точеный подбородок и маленький кукольный ротик. Фигурка напоминала мою прежнюю — почти мальчишеская, только с задорно топорщащейся тканью на достаточно объемной груди.

     — Ах, кякёй зяпях! — детским голоском воскликнула Эжени, словно в экстазе закатывая глазки и мило раздувая ноздри маленького точеного носика. — И гёспёжйа тякая крясивяя после всегё...

     — Э... А...

     Что опять происходит? Эжени быстро подошла к краю кровати и, примостившись на краешек рядом с моим бедром, вдруг наклонилась и провела шустреньким язычком возле соска, слизывая остатки спермы Николая.

     Это что? Это как?

     Сама в шоке, — Наташка, судя по тону, сейчас растеряно хлопала своими виртуальными ресницами, так же, как я — своими. Нет, я была готова к быстрому и, очень может быть, бурному отпору любому мужику, но к домогательствам со стороны женщины была не готова совершенно.

     — Какие горячие мужчины забрызгали госпожу своим вкусным ароматным молочком!... — проворковала девушка, по-прежнему очаровательно коверкая русские слова на восточный манер. — Сразу двое!..

     Я уже было собиралась прекратить все это — бойкий язычок горничной уже слизнул все капельки с моих грудей, уделив толику вниманию соскам, и продолжал дорожку вниз, но упоминание о двух мужчинах заставило подавить поток гневных слов. Меня вновь обуял ужас: а если Эжени расскажет мужу о брате и том, что он со мной сделал?

     Между тем черноволосая головка с туго затянутым на затылке хвостом, уже склонялась над пупком, из которого она с шумным вздохом выпила лужицу спермы.

     — Я поняла, госпожа любит пожестче! — не прерывая своего постепенного движения к моим плотно сжатым бедрам, пробормотала девушка, а потом на мою грудь легла узкая маленькая ладошка, чтобы сдавить ее с неожиданной силой.

     Я вскрикнула, но девушке этого было мало, сразу вслед за этим она ухватилась за сосок и выкрутила его с такой жесткостью, что мне пришлось взвизгнуть от боли, продернувшей сладкой искрой до самой промежности.

     Но ей было этого мало — ее ладошка почти без труда протиснулась между моих бедер, и через мгновения я почувствовала, как коготки властно теребят мои губки, а потом и вовсе — входят во влагалище, все еще мокрое настолько, что Эжени могла ввести их настолько глубоко, насколько хотела.

     — Ах, как госпожа любит пожестче, соски совсем-совсем твердые! — горничная подняла мордашку, всю измазюканную в сперме Николая. Несмотря на комичность этой картины, нечто в ее раскосых глазах заставило меня нервно сглотнуть, и я даже не пошевелилась, когда она встала с меня и скинула халатик, оставшись только в черных чулочках, подчеркивающих перламутровую белизну ее кожи.

     Она перекинула колено через меня и вновь уставилась гипнотизирующим взглядом мне в глаза:

     — Госпожа должна потрогать меня там, я тоже вся влажная после того, как видела, как эти горячие мужчины были здесь.

     Видела? Что это значит?!

     Не знаю. Здесь есть камеры, но они включаются только, когда дом ставится на сигнализацию, — удивленная Наташка похоже забыла, что замолкала, когда меня начинали пользовать. Или к восточным девушкам это не относилось?

     Между тем мне пришлось дотронуться до вызывающе торчащих из-под голенького лобка губок. Эжени ахнула, затрепетала всем худеньким телом, отчего ее упругие груди с темными коричневыми сосками вздрогнули.

     — Глубже, — приказала она, закатывая раскосые глазки и кусая губку. — И еще пару пальчиков... И глубже.

     Ах, так? Я вонзила пальцы почти по самые костяшки, а потом принялась трахать девчонку, отчего она тоненько застонала-запричитала, выгибаясь на моих пальцах и даже лаская свой сосок. А еще через минуту Эжени кончила, да так сладко, что мою кисть по самое запястье вскоре залили ее соки, а мои пальчики чувствовали, как сокращаются стенки влагалища.

     Когда ее тело перестало вздрагивать, она открыла глаза, заставив меня поежиться под своим восточным взглядом.

     — А что у меня еще есть для госпожи! — где она его прятала до сих пор, я не знаю, видимо под халатиком, но теперь я с изумлением обнаружила в ее руках огромный двусторонний фаллос розового цвета. — Госпожа ведь хочет получить и эту штучку между ножек?

     — Н-е-е-т... — поперхнулась я, представив, что Эжени будет пользовать меня этой штукой с таким же энтузиазмом, с каким выкручивала соски.

     — Да-да, — заулыбалась ласково горничная, а потом вдруг ее лицо угрожающе надвинулась, и она зло прошипела: — Раздвинь ноги, сучка!

     Я испугано икнула и поспешно раздвинула бедра так широко, как только могла, а Эжени развернулась, представив на мое обозрение тугую округлую попку и разошедшиеся моими усилиями влажные складки, а затем над ее плечом взметнулся фаллос. Я хотела заорать от ужаса, но ее рука опустилась, и воздух из меня выбило начисто — искусственный член был буквально забит в меня без изысков и намека на милосердие.

     — Госпожа довольна? — горничная повернулась, по-доброму улыбаясь загадочной восточной улыбкой, и пошевелила здоровенную штуковину во мне.

     — Не очень, — задыхаясь, ответила я, не желая признаваться насильнице, что движения во влагалище приносят ни с чем несравнимое удовольствие.

     — О! Тогда сделаем так.

     Девчонка вновь перебросила ногу через меня и вставила второй конец фаллоимитатора себе во влагалище. Ее бедра качнулись раз, другой, и я застонала, чувствуя, как внутри заходил толстый поршень. В общем меня опять трахали, только теперь не мужчина, а восточная женщина, и не членом, а искусственным фаллосом... И ничего не оставалось кроме, как постанывать в такт и слегка подмахивать — было выше моих сил лежать безучастно, когда влагалище так восхитительно распирается толстой игрушкой.

     Эжени то ложилась на меня, целуя соски, то выгибалась так, что опиралась ладонями позади на постель. В первом случае мое влагалище неимоверно растягивалось согнутой почти пополам жёсткой игрушкой, а во втором я могла видеть, как ее темные губки растягиваются, трепетно обнимая округлую розовую поверхность...

     Потом мы перевернулись, и уже я трахала ее, ощущая, как с каждым толчком кончик фаллоса входит все глубже в меня, доставая почти до сердца. Мы попеременно посасывали и даже покусывали соски друг друга, беспрестанно кончая, а когда утомились, легли на спину попками друг к другу, широко раздвинули ножки и просто лежали, ощущая толстый, весь испачканный нашими соками фаллос, и лишь иногда поглаживали друг дружку по влажным складочкам кончиками пальцев. И, увы, я позорно кончала снова, стоило Эжени тихонько пошевелить фаллос, связывающий нас.

     Я впала в такой блядский транс, что даже не помню, как горничная ушла... А когда очнулась от угара непрерывных оргазмов, то из моей груди вырвался тяжкий стон — блядь, какая же я блядь! Нет, ладно, мужчины — еще куда ни шло, но так кончать с женщиной!... Нет уж, скажу Николаю, чтобы увольнял к черту эту лесбиянку!... Вот!..

     Наташка, а, Наташка... — позвала я свой внутренний в прямом смысле голос. — У меня появился вопрос...

     Скажу сразу, в заклинании точно не говорилось, что в счет идет лесбийский секс... Так что, извини, пока только 331...

     PS. Дорогой читатель, если ты добрался до конца истории, не сочти за труд — поставь оценку моему рассказу.