Да, а на улице совсем не потеплело... Серое небо, серый асфальт серый бетон мокрых от холодного моросящего дождя зданий. Самое мерзкое время года — «золотая» осень уже ушла, но молодая зима еще далеко, и весь мир словно тонет с сером безвременье. Но все таки надо собираться с силами и идти туда, под холодные капли, в толчею чужого, равнодушного города. Отвоевывать себе место в набитом студентами автобусе, чтобы поскорей добраться до расположенной у черта на куличках «гостинки» — пристанища, которое я снимаю вот уже три месяца, с тех пор как поступил на первый курс универа.

     Есть чем гордится, между прочим. Нет, я не о моем съемном жилье, а о том, что поступить в довольно престижный вуз «на бюджет» — это, скажу я вам, достижение для паренька из маленького рабочего поселка. А если добавить сюда отсутствие связей, денег, богатых родителей... Мда... Из родителей в наличии вообще только один — мама, зато в комплект входят две младшие сестренки. Ну да мы отвлеклись от темы.

     Надо собраться с духом и идти. Может, еще удастся как-то договорится, получить отсрочку еще на месяц. Хотя кому я голову морочу? Занятия завершились уже почти пол часа назад, двери в аудитории закрыты, этаж пуст. И только одинокий студент-неудачник Евгений Сн***ов (для друзей — Женя) сидит на подоконнике, пялится в окно и старается не разреветься, как девчонка. А еще есть хочется. Блин! Я все же не выдерживаю, и начинаю всхлипывать. Слезами горю точно не поможешь, но и остановиться не могу: всегда был слаб «на слезу». Сколько это мне неприятностей приносило в детстве — просто не счесть. Ну, может, проревусь — полегчает...

     — Проблемы? Однако... Что случилось?

     Полегчает? Ага, как же. Каждый раз, когда думаешь, что хуже быть не может, судьба с радостью начинает семафорить «Может! Может!» Мне только свидетелей моей слабости не хватало. Поспешно смахнув слезы, оборачиваюсь. Как и ожидалось: Сергей Сергеевич Го****ев собственной персоной. Рост высокий, телосложение спортивное, глаза голубые, блондин (... хоть сейчас на плакат «истинный ариец, надежда рейха»...), характер нордический, порочащих себя связей... хм, в отличие от штандартенфюрера, замечен во множестве порочащих связей со студентками курсов с первого по пятый включительно, а также не замечен, но подозревается, в связи с немолодой, но еще вполне себе аппетитной преподавательницей. И когда успел только, ведь всего три месяца как учимся... Бедный сын богатых родителей, в том смысле, что ему не придется ехать куда-либо на автобусе: для этих целей недалеко припаркован новенький внедорожник. И ладно бы дебил был, можно было хоть утешиться чувством интеллектуального превосходства, но нет же — и тут все получше, чем у многих. Убил бы...

     Стоит, внимательно смотрит на меня. И чего уставился-то? Я, наоборот, ростом не вышел, так что Сергей возвышается надо мной на добрых полголовы. Приходится запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

     — Ничего, нормально все, — не выдерживаю его взгляд и отворачиваюсь.

     «Да свали ты уже...».

     — Что-то не похоже, — подходит еще ближе и устраивается на подоконнике рядом. Отодвигаюсь в сторону, освобождая место. Наверное, забавно смотрится со стороны, в пустом коридоре у окна устроились два парня: один — высокой, здоровый, с мужественным лицом, «влажная мечта девственницы», второй — почти полная противоположность, невысокой, узкоплечий, худощавый, с тонкими, очень правильными, почти женскими чертами лица, с пухлыми губками. Внешность — еще одна моя боль. Нет, вроде бы и не урод, а то и вовсе — красавчик, но вот девушки меня с определенного возраста воспринимают исключительно как «подружку». А с подружками охотно делятся секретами, просят у них совета,... но — и все на этом.

     — По твоему виду не скажешь, что нормально, так что давай, колись, что за дела.

     Вот пристал. Собираю в кулак всю свою грубость:

     — А тебе не по... не пофигу? Шел бы ты... куда шел, — что сделать, не люблю матерится, авось, и так сойдет.

     — Нет, — Сергей, похоже, не собирается отставать, — Не пофигу. Наоборот, очень интересно, что заставило нашего маленького умницу плакать в коридоре этого славного вуза. Так что я никуда не пойду.

     «Маленького умницу» — морщусь от своего прозвища. Ну да, не дурак. Да, не два метра ростом, как в некоторых оглоблях накачанных, блин, но почему сразу такую кличку то цеплять?! И самое обидное — в школе так же дразнили, но оттуда здесь никого нет. А прозвище — вот есть. На лбу что ли оно у меня выгравировано?! И ведь знаю, что за белобрысая арийская сволочь придумала... Во мне разгорается злость: «Хочешь знать как у меня дела? Сейчас тебе расскажу как у меня дела!»

     — Да нет, правда, все просто шикарно! — мой голос становится приторно веселым, — Нет у меня никаких проблем! У родных нет денег, чтобы хоть немного помогать жить тут, в вашем долбаном городе, наоборот — они ждут от меня помощи — это не проблема! Я пытался зарабатывать деньги переводами с немецкого (хорошо его знаю), но мой очередной заказчик кинул меня, не заплатив за текст, который я почти два месяца переводил — и это не проблема! То, что плюсом к этому, в автобусе у меня вытащили последние деньги, да так, что я даже не понял когда — это и вовсе не проблема!

     Мой голос начал повышаться и приобретать истерические нотки. Плохой признак.

     — И то, что я за жилье уже два месяца не плачу — думал, рассчитаюсь с последнего заказа — это, как понимаешь, тоже не проблема! И что если я сегодня не отдам долг и плюс за следующий месяц, то должен немедля очистить жилплощадь, — это вообще мелочь! Так что у меня все нор-маль-но! Ясно тебе?! Вот и иди отсюда!

     Сергей слушал мои идущие по нарастающей крики со спокойным, слегка задумчивым выражением. Когда я закончил орать, он вдруг виновато улыбнулся, и тихо спросил:

     — Но если не в этом проблема — то в чем же? Скажи.

     Из меня будто стержень вынули. Снова уткнулся в текло, уже даже не пытаясь сдержать слезы. Хрипло прошептал:

     — Мне идти некуда. Хоть в подвале ночуй. И денег... денег нет даже автобус оплатить. А еще я есть хочу. Но тоже не на что...

     Он молчал. Я тихо плакал, и ненавидел себя за это — наверное, более жалкого зрелища и представить трудно. Сергей решительно встал с подоконника.

     — Что ж, теперь все ясно. Будем решать проблемы в порядке живой очереди.

     Я отвлекся от стекла и удивленно уставился на него:

     — Чего?

     — Того. В смысле, сначала поедим, а потом — будет видно. Пошли.

     Первым желанием было сказать ему, чтобы шел один. И точно указать адрес. И доходчиво объяснить, что шутка не смешная. Но в силу природной робости решил ограничится лишь последним.

     — Не смешно.

     — И не должно быть, — Сергей был убийственно серьезен, — И я, кстати, тоже голодный как волк. Так что двинули, иначе все вкусное без нас съедят.

     ***

     Осторожно откидываюсь на спинку стула и настороженно оглядываюсь. Обычно мой обеденный перекус проходил в университетской столовой. Не чудо французской кухни конечно, но вполне съедобно и иногда даже вкусно. А главное — очень экономно. Но сейчас мы в небольшом ресторанчике в стороне от нашей «альма матер», и мне, если честно, тут чертовски неуютно. Нет, обстановка и еда существенно лучше, но что-то подсказывает — счет за наш обед может оказаться вполне сопоставим с моей месячной нормой расходов на питание. Какого дьявола Сергей затеял?

     — Так, когда мы немного утолили голод, и сняли первую проблему, начнем думать, — Сергей наливает мне чаю, — Но сначала я обобщу, не против?

     Киваю. Мне не жалко, пусть обобщает, что хочет. За один такой обед человеку можно многое простить, особенно, если он ни в чем не виноват.

     — Итак: у тебя нет источника доходов — несмотря на знание иностранного языка, ты не являешься дипломированным переводчиком и постоянно рискуешь быть обманутым заказчиками. Что и произошло....

 

      В то же время тебе необходимо что-то есть, платить за жилье, обновлять гардероб...

     ... Это он про мою потертую куртку что ли? Знаю что потертая и уже не по погоде. Как раз хотел получить деньги за перевод и купить что-нибудь потеплее...

     —... и что самое главное, тебе эти деньги нужны срочно, иначе ты рискуешь оказаться на улице без жилья еще до захода солнца.

     Криво улыбаюсь.

     — Исчерпывающе.

     — Тогда у меня к тебе предложение, — Сергей останавливается, будто набираясь решимости. Хотя это вряд ли — нерешительный Сергей звучит также, как «лысый еж». Но вот он продолжает.

     — Ты переезжаешь жить ко мне в квартиру. Я живу в пяти минутах ходьбы от универа, так что еще и пару часов в день будешь экономить на дороге. Также пока ты живешь у меня, я плачу тебе пятьдесят тысяч в месяц. Это позволит не заморачиваться с переводами и прочей мурой, а спокойно учиться и даже помогать семье. Причем за первый месяц я выдам тебе деньги авансом — сможешь закрыть все долги, прежде чем съехать со своей «гостинки».

     Я открываю рот. Снова закрываю. Слов нет, одни междометья. И ради этого тупого розыгрыша стоило тащить меня сюда и кормить обедом?! Нет, за еду спасибо, но меньшим мудаком он от этого не становится.

     — Это не шутка и не розыгрыш, — Сергей правильно истолковал выражение на моей побагровевшей физиономии, — Я говорю абсолютно серьезно. Правда, все это — при одном условии.

     Условии? Что он потребует, чтобы я наркотой торговал, что ли?

     —... а условие очень простое: ты будешь со мной трахаться.

     Стоп, приехали. Это уже чересчур для любого розыгрыша.

     — Дебил! Придурок! Где тут скрытая камера, куда махать? — я вскакиваю под удивленными взглядами официантов и иду к выходу, — Пошел ты!

     — Женя! — вроде бы я почти бежал, но он непонятно как оказался на пути и загородил мне дорогу. Схватил за плечи.

     — Присядь и дослушай. Это не розыгрыш.

     Я в ярости пытаюсь вырываться, это все равно, что бороться с мраморной статуей. Наконец до меня доходит, как это выглядит со стороны, и я, протестующее шипя, возвращаюсь за столик. Сергей тоже усаживается, но не напротив, а рядом, перекрывая мне выход, и продолжает:

     — Еще раз повторяю, это не розыгрыш. Я серьезно — и про деньги, и про условие.

     Ярость уходит, буквально смытая удивлением.

     — Серьезно? Не понимаю, что за чушь — ты ведь встречаешься с девушками, с кучей девушек. Зачем тебе это?

     — Встречаюсь, и что? — Сергей улыбается, — У меня широкие взгляды и вкусы. А для чего мне это надо...

     Он наклоняется и начинает говорить шепотом, так что мне невольно приходится пододвинутся, чтобы расслышать:

     —... надо потому, что я хотел тебя выебать с первого дня как увидел. Потому что смотрел на твои губки — и видел, как между ними входит мой член, как твой язычок ласкает мои яйца, как ты лишишь в моей постели, высоко задрав ножки, а я нависаю над тобой и медленно ввожу свой хуй в твою маленькую нежную попку, и при этом смотрю прямо в глаза...

     Меня словно жаром обдало. Лицо залило краской, ладони вспотели. «Наверное сейчас самое время его послать или сказать что-нибудь издевательское. Ведь я не такой, меня это не интересует!» Но слова не шли. Более того, во рту пересохло, а в брюках мой «солдатик» выбрал самый неподходящий момент, чтобы встать по стойке смирно. Я судорожно глотнул, облизал губы и начал, почему то тоже шепотом.

     — Но я не гей... я ничего такого не хочу и не буду.

     — Не хочешь? — его ладонь под столом вдруг легла на мой пах и легонько его сжала, от неожиданности я ахнул, — Неужели...

     И прежде чем я успел что-либо ответить, он отодвинулся и сказал уже нормальным голосом:

     — Впрочем, это не важно. Главное в нашем договоре — это чего хочу я. Подумай.

     Он встал и пересел на свое старое место, напротив меня. Воспользовавшись тем, что путь на волю оказался разблокированным, я вскочил, на ходу натягивая куртку, поспешил к выходу.

     Город встретил меня брызгами ледяного дождя в лицо и пронизывающим ветром. Решительно направляюсь к остановке. Вот только... у меня по прежнему нет денег даже на билет. Придется ехать «зайцем».

     «А дальше? Уверен, тебя уже ждет хозяйка жилья. Она, конечно, добрая женщина, но ты ей — никто, чтобы вечно терпеть пустые обещания. Где ты будешь ночевать сегодня? На вокзале?»

     «Да хоть бы и там! Как-нибудь перекантуюсь.»

     «А завтра? Послезавтра? И как живя на вокзале ты будешь зарабатывать?»

     «Заткнись!»

     Я понял, что уже никуда не иду, а просто стою на месте. От холода меня уже начинает потряхивать.

     «Может, вернуться и попросить у Сергея денег? Просто в долг...»

     «И что это изменит? Подумай».

     «Но я не такой! Я девушек люблю! Мне будет противно все это делать!»

     «Противно делать что? Брать в ротик, подставлять попку под член, лизать мошонку причмокивая, словно сучка в порнофильме?»

     «Да, все это».

     «Тогда почему у тебя снова стал, стоило лишь подумать о таком? И вообще, предположи на миг, что это может быть вовсе и не противно, а наоборот... особенно с Сергеем.»

     «С этим... этим козлом?! Да я его ненавижу! Убил бы.»

     «Ну да, из всех мажоров вашего курса, ездящих на дорогих машинах и гулящих с красивыми девушками ты ненавидишь только его одного. Причем так яростно... странно, неправда ли?»

     — Женя! — я вздрогнул. Ко мне быстрым шагом шел Сергей.

     — Вот! — в мою ладонь легла пачка купюр, — Вспомнил, что у тебя нет денег на билет. И за жилье сегодня платить.

     — Но я... — в шоке перевожу взгляд с своей ладошки, сжимающей деньги, на Сергея, — Я же...

     —... отказался, я понял, — тот поднимает руки в примиряющем жесте, — Замяли и забыли, хорошо? Глупо вышло. Это просто подарок, без каких либо обязательств.

     Он разворачивается и идет по улице, быстрой, уверенной походкой, ничем не выдающей огорчения. Но почему мне кажется, что он все же огорчен? Бегу за ним следом.

     — Сергей!... Сережа, подожди! — сам не знаю, почему называю его так, но это срабатывает. Он резко останавливается и оборачивается. Разогнавшись, не успеваю затормозить, буквально влетаю в него. В столкновении двух твердых тел побеждают руки более сильного тела: меня обхватывают, не давая отлететь и повалиться на асфальт.

     — Извини, но обратно деньги я не заберу, — его голос сух и покоен, — Подарки не возвращают.

     Какой же он все таки высокий: задираю голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

     — А я и не собирался их возвращать. Будем считать, что это твой взнос за первый месяц.

     — Что?! — надо же, на этом лице бывает растерянное выражение. Можно сказать, день удался.

     — Я хочу сказать, что согласен.

     — На что ты согласен? — голос все так же холоден, но руки вокруг меня сомкнулись крепче, хотя я уже давно не рискую упасть. Даже сквозь одежду я чувствую, какое у Сергея сильное, могучее тело. Я отчаянно краснею, и пытаюсь высвободится — не выходит. От холодного ветра, а может быть от волнения, пробирает дрожь, но от Сергея исходит странное, успокаивающее тепло. На меня вдруг накатывает странная, бесшабашная решимость. Становлюсь на цыпочки и шепчу ему на ухо:

     — Согласен ласкать твой член своими губками, согласен лизать твои яйца, согласен доверить тебе мою попочку, чтобы твой... твой хуй оказался в ней первым и как следует отодрал ее...

     Он сжимает меня так, что становится трудно дышать, и я невольно вскрикиваю, его дыхание прерывистое, а прижатым к его телу животом я чувствую, что ему... определенно понравилась моя речь. Наконец, он отпускает меня.

     — Тогда мне надо сначала помочь тебе завершить все дела со старой квартирой и переехать. И постарайся, пока мы не закончим все дела, больше не... делать так. А не то все может случиться немного раньше, и намного грубее, чем необходимо. Пошли.

     Он берет меня за руку и ведет к машине. Бреду за ним в полной прострации. Что это на меня вообще нашло? Я мог просто взять деньги, но вместо это я...

     Решительно выбрасываю все сомнения из головы. Может скоро я и пожалею о том, что сделал, но почему то уверен — сожаления об упущенной возможности в сто раз сильнее.

     Продолжение следует...