«Мне понравилось. Я бы хотел еще. А ты?» — прочитал я. А я?

     А я не хотел. Я был молод. Мне хотелось надеть новую одежду, и с красивой женщиной поехать на дорогой машине в роскошный ресторан, а потом отвезти ее в собственный дом и трахать ее там всю ночь напролет. И это все будет. Я был уверен в этом, но нескоро. А сейчас? Сейчас было начало весны, девушки ходили в коротеньких юбочках и показывали всем свои шикарные ножки. И надо было что-то уже решать, но я не мог.

     Секс с Маратом это не вариант — я это понимал. Наша с ним мастурбация на квартире сама по себе была извратом и ошибкой, просто я никогда не видел порно, и мне хотелось разнообразия. Я дал слабину, я не осуждал себя за это, но пора было заканчивать. Решено. Мне не нужен никакой Марат: я и сам прекрасно подготовлюсь к экзаменам, сдам их через 3 месяца, потом переводные, уеду отсюда и навсегда забуду всё, как страшный сон. Просто не пойду к нему — он не дурак, всё поймет и сам.

     Мне стало очень легко от принятого решения. Хватит крысятничать и притворяться. Я — здоровый, молодой парень, не лишенный интеллекта. И я вполне в состоянии уговорить какую-нибудь девушку на секс.

     Вот тут как раз я и увидел Таню с Катей, сидящих на лавке. Катя со смазливой рожицей и грудями хрен знает, какого размера — была очень хороша спереди, в моих мечтах она всегда делала мне минет, или сидела у меня на коленях и давала поиграть со своей грудью. Ну, а Таня с длиннющими ногами, с аппетитными ляжками и маленькой подтянутой попкой — всегда подключалась в конце моих сексуальных фантазий, позволяя мне кончить на ее миленькие стопы.

     Катя с Таней были известными давалками в нашей группе, и, если я хотел найти себе девушку, то они подходили для этого идеально.

     — Привет, девчонки — более менее непринужденно попытался поздороваться я и подсел к ним на скамейку.

     — Привет, ботаник — залившись смехом, ответили мне они. Дожили. «Ботаник». Спасибо Марату, сколько же бед из-за него на меня свалилось

     — Чо поделываете? Что собираетесь делать?

     — Не учиться. Так что извини, тебе, наверное, будет с нами скучно — опять вместе ответили они. Просто поразительно, как они это делали? Не могли же они заранее подготовиться и обсудить, что они будут говорить, если я к ним подсяду?

     — А кто говорит про учебу? Может погуляем, развлечемся где-нибудь?

     Они переглянулись и, судя по всему, приняли положительное решение.

     — Ну ладно, пошли погуляем что ли. Есть идеи куда? — ответила за двоих Катя.

     Идеи куда? Я что похож на парня, который знает, куда можно пойти погулять? Пока я раздумывал над ответом, возле нас остановился красный мерс. Оттуда выбежали двое красиво одетых парней и под «что тут делают такие красавицы», «пойдем красиво отдохнем» с их стороны и тупой смех со стороны девушек увезли их в неизвестном направлении с известным концом.

     Я ненавидел быть бедным. И я все понял. Все люди твари. Не я один такой. Все такие. Мы все притворяемся, лицемерим и ищем свою выгоду, просто я делаю это чуть лучше других.

     Я смогу сдать экзамены и уехать подальше отсюда, потому что полгода использовал Марата. Потому что у меня хватило на это ума, а у этих дур нет. Это самый удобный путь, а я люблю удобные пути. Я прекрасный логист путей своей жизни.

     Самое смешное во всем этом, что Марат еще и отсосет мне за то, что я его использую и притворяюсь его другом. Наполненный этими мыслями, я пошел к нему и позвонил в дверь. После того, как он открыл мне, я снял обувь и прошел в комнату. Марат встал в дверях и ждал.

     Вот чем мне нравился Марат так тем, что он был умный. Катя с Таней были дурами, их ум мотало из стороны в сторону и любая малость могла изменить их решение. Это было неудобно. А сильный ум, он медленно принимает решения, но зато и передумывает очень редко. Марат хотел попробовать минет, и пока он его не попробует он не остановится. Но он еще и очень нерешительный, так что, если я хочу успеть до возвращения его родителей, нужно ускорить процесс.

     — Марат. Мне тоже понравилось... — начал я.

     Он опустил взгляд на мои штаны, выпуклость на них показывала, что я не прочь повторить прямо сейчас. В его взгляде читались желание и страх. Мне нужно было лишь тихонько его подтолкнуть.

     — И, если ты и, правда, хочешь, то давай повторим... — проговорил я и стал ждать его реакции.

     Марат кивнул то ли мне, то ли сам себе, медленно подошел ко мне и опустился на колени. Прижавшись к моему паху, он обнял меня руками. Прикосновения его щеки к члену, пусть и через штаны возбуждали и мой член встал в ожидании моего первого минета. Марат постоял недолго прижавшись лицом к моему паху, а потом расстегнул на мне ремень и снял с меня штаны вместе с трусами. Обхватив рукой член, возле основания он, не давая себе времени на сомнения, направил его себе в рот и начал сосать. Сначала медленно, но потом все быстрее. Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на своих ощущениях и фантазиях, отстранившись от мыслей, что минет мне делает не очень привлекательный парень — стало гораздо лучше. С тех пор мне сосали и женщины, но ни одна не делала это так, как он. Он не торопился, стараясь поскорее закончить, но и не медлил, оттягивая неизбежное. Не хотел меня распалить и доставить удовольствие, он не удовлетворял моим прихотям, он удовлетворял своим прихотям, и ему нравилось то, что он делал.

     Когда я излился ему в рот, он не остановился, а продолжил сосать, глотая мою сперму. Он сосал все медленнее и медленнее, потом погладил ещё раз губами мой, успевший упасть, член и отодвинулся от меня. Мне даже показалось, что он симпатичнее, чем есть на самом деле. Я знал, что это мои гормоны, которые обязывают защищать самку, которая доставила мне оргазм, делают эту подмену в моем мозгу, но я все равно посмотрел на него с теплотой и, немного поласкав по щеке, проговорил:

     — Спасибо. Это было круто.

     Он бы, наверное, хотел ответного минета, но гулькин нос ему, а не минет. Я пришел сюда удовлетворять свои желания, а не его. Чтобы избежать неприятного разговора я сказал, что мне сегодня надо домой пораньше и вскоре ушел. Я не хотел обсуждать то, что произошло. А разговор, отложенный 1 раз, легко отложить и второй, разговор, отложенный 2 раза, вообще, скорее всего, никогда не состоится — и меня вполне устраивало.

     На следующий день на парах мы вели себя, как обычно. Неловкости как будто и не было. Позанимались еще немного после этого у Марата дома, тоже как обычно. А потом перед уходом Марат сделал мне минет, судя по всему, еще одно новое обычное явление нашей дружбы. Через несколько дней таких минетов Марат спросил меня не хотел бы я его трахнуть. Я хотел.

     Он пошел в ванную. Несмотря на минеты и предстоящий секс, расстояние между нами все увеличивалось. Но мне было уже все равно. Я почти до конца разыграл его фигуру. Секс был последним призом нашей «дружбы», и даже, если это приведет к ее прекращению, меня это устраивало.

     Марата долго не было и я пошел за ним. Он сидел на краю ванной и о чем-то грустно думал. Если бы я был человеком я бы, наверное, сел рядом и обнял его, но его слезы и душевное равновесие последнее, что меня интересовало. Я хотел секса, и мне надо было, как-то вывести его из задумчивости и склонить к сексу. Поплакать он может и, когда я уйду. Пока я раздумывал над тем, как это сделать Марат сам притянул меня к себе и снял с меня штаны.

     В жизни мне делал минет он, а у меня в голове, уже в который раз, это делала Катька. Интересно, а догадывается ли она о том, какие близкие у нас с ней отношения? В какой-то момент я стал стонать и Марат прекратил. Видимо боялся, что я кончу раньше времени.

     Он встал над ванной и включил воду. Снял штаны, намылил руки. Сначала он вставил себе палец в попу и поводил им в ней, чтобы чуть расслабить, затем намылил мне член.

     Марат нагнулся над ванной и уперся руками в стенку. Он ненадолго замер, и, не поворачивая головы, попросил меня быть аккуратней. Я успокоил его и немного ...

 

     раздвинул ему ноги. Аккуратно я и потом смогу с теми на кого мне будет не наплевать, ну или с теми, кто не позволит на себя плевать, а сейчас я хотел попробовать жестко, как в своих мечтах.

     Я чуть помассировал свой член и посмотрел на склоненного Марата. Надо сказать, что попка у него была вполне симпатичной. Я приставил член к его анусу, схватил за бедра и одним движением вошел в него. Марат взвыл, и попытался отстраниться, но я крепко держал его. Я продолжал ебать его, мстя за все часы его нытья, которые я выслушал, за трах с Танькой и Катькой, которого я лишился.

     Я сношал его зад не очень быстро, но размашисто и без всякой заботы о его ощущениях. Постепенно злость и его образ выместились у меня из головы видом склоненной Тани. Я стал думать о ее попке. О том, как она покачивается во время ходьбы. О ее джинсовых шортиках. Её ножках: длинные, чуть перекаченные, но стройные — на, которые дрочил весь наш курс. И сейчас это делал и я, при помощи Маратиной задницы. Тем временем Марат стал уже возбужденно подвывать подо мной, видимо этому извращенцу нравилось, как я имел его. Я постарался отвлечься от него и сосредоточился на своих образах. Образы были сексуальны и через пару минут я кончил.

     Марат почувствовал, как я излился в него и, не прекращая стонать, умолял не вытаскивать. Его рука мелькала со скоростью света и мой член еще не успел упасть, а он уже кончил, содрогаясь в оргазме и сжимая свой зад. Интересно, а что он представлял себе?

     Размышляя над этим, я вытащил член, вытер его и пошел в комнату. Марат пришел через пару минут и почти плача пожаловался на мою грубость.

     — Прости. Просто я слишком сильно завелся — как можно более извиняющимся тоном произнес я.

     — Да? — полу-задумчиво спросил у меня Марат.

     Я решил, что это вопрос риторический и не стал на него отвечать. Лишь слегка кивнул и сделал извиняющийся вид. Посидев с ним пару минут для приличия, я собрал вещи и пошел домой.

     На следующий день Марат пожаловался, что его попа еще болит и отделался минетом. Я не мог, в открытую признаться, что если ему будет во время секса больно, то мне это понравится еще больше. Пришлось еще раз сказать, как мне жаль и что я очень сильно извиняюсь.

     Через несколько дней секс повторился. Наученный предыдущим опытом, Марат видимо предварительно разработал себе попу пальцами так, что снова заставить его вопить, у меня не получилось.

     Не считая первого раза, Марат при мне никогда не мастурбировал, ни во время минетов, ни во время секса. Мне было очень интересно почему, но я не спрашивал. Может он стал меня стесняться, может в его голове, каким-то непостижимым образом процесс дрочки стал более интимным, чем, когда я ебал его в зад? Я боялся, что его ответ выплеснет все то, что в нем копилось. И мне придется или прекратить общение с ним или удовлетворять его забитые желания. А мне не хотелось ни того ни другого.

     Почти всегда все начиналось с минета, и с каждым разом он был все лучше и лучше. Затем, если я не успевал кончить мы трахались. Стоя, сидя, лежа, но всегда он был спиной ко мне. Пару раз он предлагал сделать это лицом к лицу, но я отнекался тем, что мне, мол, кажется, это будет не очень удобно. Он сделал вид, что поверил. Меня это в принципе устраивало.

     Правда, конечно, была не в этом. Просто со спины с его тщедушным тельцем и маленькой попкой я мог представить его девушкой, а лицом к лицу представить его кем-то кроме него самого было бы намного сложнее. И вдруг он в порыве своей страсти поцелует меня? В общем, я продолжал трахать Марата-Таню, и давать отсосать Марату-Кате и меня это все очень и очень устраивало.

     Наступило лето. Мы сдали сессию и были абсолютно свободны. Я уже прозондировал почву: в одном институте, который мне посоветовала мамина двоюродная сестра была просто убойная зимняя сессия, а следом точно такая же летняя. Вакантных мест была куча, и я на 99 процентов был уверен, что сдам экзамены. Все свободное время мы либо учились, либо рубали в игры, либо трахались. Я чувствовал накапливающееся напряжение в Марате, но не обращал внимания, пока плотину его недовольства внезапно не прорвало.

     В середине августа я поехал в Москву и сдал все необходимые экзамены, между этим подлизался и поплакался всем нужным дяденькам и получил добро, правда, без общаги на первые полгода. Мол, если сдам первую сессию и докажу, что способен учиться у них, тогда добро пожаловать и в общагу. Мамина сестра спасла положение. С барского плеча разрешила пожить у нее 1 семестр, но не больше. Потому что она «не собирается на своем горбу тащить всю жизнь племянничка, если он ленивый и неблагодарный» — заносчивая сука.

     Марат пришел ко мне в гости по случаю праздника. Мама с бабушкой накрыли стол и собирались шумно отпраздновать (шумно по их меркам: были торт и вино). Они обе наперебой весь вечер благодарили Марата за его терпение и помощь, бабушка расплакалась на его плече и расцеловала. Он был ярко красным и просил перестать. Мама произнесла за него тост, выпил я, выпил и Марат, потом он выпил снова, а потом ещё. Ближе к ночи, когда бабушка уже спала, он попросил меня отойти поговорить.

     Я был доволен и расслаблен и пошел с ним в свою комнату. Судя по всему, наступил решающий разговор между нами. Хотя может быть удастся как-нибудь умять дело по тихому, мне еще неделю тут тухнуть, и я был бы не против, если мой член эту неделю пробудет у него во рту.

     — И что ты едешь? — резко начал разговор Марат, на чуть повышенных тонах. Начало явно не располагало к тихому уминанию конфликта.

     — Ну ради этого все и затевалось, разве не так? — уклончиво начал разговор я.

     — А на меня, т. е. тебе наплевать, да? Попользовался и все? — Ну как баба ей богу. Так, что надо делать с бабами, когда они истерят: или дать им поистерить и успокоиться, или поцеловать и успокоить самим или съебаться. Съебаться из своего дома у меня не получиться, целовать тоже не вариант — придется слушать.

     Тем временем Марат уже почти криком продолжал свои вопросы в пустоту.

     — А теперь, что все? И тебе совсем не жаль? Я понимал, что ты начал дружить со мной из-за наших занятий, но ты так терпеливо меня слушал, всегда поддерживал меня и я был тебе благодарен. Я надеялся, что и ты раскроешься, но ты так и сидишь в своей скорлупе и безразличен ко мне даже больше, чем раньше... бла бла бла бла, как же он любит ныть. Слава богу, это последний раз, когда мне приходится его слушать.

     В комнату зашла мама и тихо спросила: не ругаемся ли мы, но Марат ничего не слышал.

     — ... молчал, пока ты использовал меня, как источник знаний...

     — Марат, прекрати — пытался я его успокоить, пока он не наболтал лишнего, но опьяненный алкоголем Марат себя уже не контролировал.

     — ... я молчал, когда ты притворялся, что тебе не все равно... надо же, а я думал, что он не замечал.

     ... молчал, всякий раз, когда ты обрывал разговор о том, что происходит между нами, но хватит...

     — Марат, я не хочу это слышать

     Мама всё так же стояла в дверях и слушала. Я бы не побрезговал и вырубить его, но видимо, даже пьяный Марат меня читал, как открытую книгу и, зажавшись в угол, он схватил стул, и отмахивался от попыток приблизиться к себе.

     — Ооо ты не хочешь? А чего хочу я ты не подумал спросить?

     Я не мог выговорить и слова. Ужас от того, что это все слышит моя мама парализовал меня. И еще больше меня парализовало то, с какой отчетливостью Марат меня видел. Видел все мои ухищрения и мысли.

     — Ты разрешал мне сосать тебе член, ебал меня, когда тебе захочется, как тебе захочется и тебе даже не хватало честности смотреть на меня в это время. А теперь ты просто уезжаешь и бросаешь меня, как использованную игрушку? И ладно бы тебе было жаль, но ты ведь только рад избавиться от меня. Я столько для тебя сделал. Столько часов вдалбливал тебе элементарные вещи. Практически с нуля тебя научил всему, что тебе может понадобиться. Не мастурбировал при тебе, чтобы тебе не пришлось смотреть на меня, слушать меня! И ты даже не понял, что я люблю тебя.

     Его последние слова были как гром среди дождя. Нет, и так погода была не очень, но гром то откуда? Даже молний не было, да и дождик не такой сильный. Я, конечно, понимал, что он не доволен нашими отношениями, но, думал он хочет минета, или сам мне присунуть... но чувства? Они то сюда как затесались? Я отошел от него пораженный его признаниями и опустил руки. Вырубать его уже не имело смысла, всё, что он мог сказать — он сказал. И увидев это, Марат положил стул и уже спокойным голосом продолжил.

     — Что стоишь такой удивленный? Не ожидал? А я ожидал, что ты не ожидал. А знаешь почему? Хочешь последний совет от меня? — я хотел. Но сил даже на кивок у меня не было

     — Если хочешь кивнуть, не надо. Можешь оставить свое барское одобрение для своих следующих марионеток. Я больше не одна из них. Я тебя читаю, как открытую книгу, потому ты был мне не безразличен. Я старался тебе угодить. Пытался понять, что тебе нравится. Смотрел на тебя, пока делал тебе минет. Смотрел на тебя в зеркало, когда ты меня трахал. Смотрел на тебя, пока ты с закрытыми глазами представлял себе кого угодно, кроме меня.

     Ты хочешь убежать? Хочешь оставить меня позади, не волнуйся, бежать за тобой не буду. Беги. Ты ведь восхищаешься крысами и их живучестью? Не надо. Ты сам живучее любой крысы. Так что беги. Вы это умеете делать лучше всего.

     Проговорив все это, Марат пошатываясь вышел из комнаты. Пока он обувался, мама открыла ему дверь. Мама тронула его за плечо, когда он проходил мимо неё, и извинилась за меня. Марат посмотрел на нее сквозь слезы, сказал, что не за что и убежал. Мама закрыла за ним дверь, потом закрыла мою, и пошла убирать всё со стола. Ночью я слышал, как она плачет.

     Мне не было стыдно за то, что я его использовал хотя бы потому, что я уже не был уверен, что это я его использовал. Я просто не мог понять: откуда? Вот откуда он знает про мое восхищение крысами? Я никогда про это не говорил. У меня нет постеров с ними, нет обоев. Как он узнал про это?

     Оставшуюся неделю я скрывался от мамы. Тихо выходил есть, тихо заходил обратно к себе в комнату. Мама молчала на эту тему, вела себя, как обычно.

     Марат был прав, я — крыса. И мне надоело прозябать в этой дыре. Я уеду. Найду тепленькую норку и сожру всех, кто в ней сидит. Постепенно шаг за шагом я удовлетворю все свои желания. Ошибка с Маратом лишила меня дома. Я больше никогда не смогу смотреть в глаза маме, зная, что она знает про мою натуру, но не страшно. Это был бесценный урок по манипулированию, а здесь мне и так ничего не было нужно.

     Но больше я так не ошибусь. Не надо недооценивать своих кукол. Надо внимательно за ними следить, стараться их понять и никогда, никогда не связываться с теми, кто умнее меня. Насвязывался. Лучше потратить месяц, ища норку без достойных противников, чем потом годами переигрывать их.

     И первую норку я уже нашел. Наивная тетка приютила меня на полгодика. Надо будет вести себя тихо и спокойно. Узнать, чем она живет, что любит, влезть ей в сердце. Чтобы она ни за что не смогла меня выгнать. Использовать ее на максимум, а когда надобность в ней пропадет — бросить ее и искать норку получше. Время есть. Мне всего 19 и еще вся жизнь впереди.