Избитый ангел волочил По пыли сломанные крылья, Бредя на ощупь средь ночи,

     Не лезь крылом в дела земные, Мы платим дьявольскую дань

     Наконец, его вывели, и он увидел свою мать. Она плакала. Подойдя к ней, юноша обнял её.

     — Не волнуйся, всё в порядке.

     Покидая участок, Андре всё ещё не верил в собственное освобождение.

     — Как это произошло?

     — Потом расскажу. Это вышло случайно.

     — Почему ты отказался от права на звонок?

     — Не хотел, чтобы вы беспокоились. Я думал, что полиция быстро разберётся и отпустит меня.

     Их догнал адвокат.

     — С него сняты обвинения! Нам вернули залог.

     — Нужно подать жалобу. Полицейский вначале сказал, что мой сын просто задержан. Затем заявил, что ему выдвинуто обвинение в нарушении общественного порядка и потребовал залог. Он не позволял увидеться с ним. После внесения залога его освободили только через два часа, — мать Андре не намеревалась отпускать адвоката.

     — Не нужно ни в чём разбираться, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы эта история закончилась. Они ведь не знали, что я попал на эту демонстрацию случайно. Сейчас всё выяснилось, и лучше об этом забыть. Со мной всё в порядке, — сказал Андре.

     — Но как это произошло?

     — Я познакомился с девушкой в баре. Она попросила сопроводить её, не сказав куда. Я выполнил её просьбу, и мы оказались на какой-то демонстрации — я до сих пор не знаю, чему она была посвящена. Мне это не понравилось, я собрался уйти, однако внезапно появились полицейские, и меня арестовали. Я пытался всё объяснить, но мне не поверили. А от звонка отказался, потому что не хотел, чтобы вы волновались. Пожалуйста, отпусти адвоката.

     — Если ты так хочешь, хорошо.

     — Как вы узнали, где я?

     — Мы решили вернуться раньше, к твоему приезду. Но дома тебя не оказалось, и мы поехали за тобой в университет. Там мы узнали, что ты отсутствуешь уже несколько дней. Обзвонили больницы и полицейские участки. В одном из участков нам сообщили, что ты числишься среди задержанных.

     — Извините, что вам пришлось поволноваться за меня.

     — Главное, что ты жив и невредим.

     — Где отец?

     — Он должен сейчас появиться.

     — Я вам больше не нужен? — поинтересовался адвокат.

     — Нет, спасибо. Раз мой сын так хочет, мы на этом закончим.

     К тротуару подъехала машина, и из неё вышел отец. Он обнял Андре и первым делом спросил:

     — Как это случилось?

     Мать юноши повторила весь рассказ, и семья, усевшись в машину, направилась домой.

     Оказавшись в доме родителей, Андре ощутил себя непривычно. В первый год учёбы он приезжал сюда каждые выходные, но после разрыва с Самантой стал появляться только по праздникам и во время каникул. Ему показалось, что он окунулся в прошлое. Юноша вошёл в свою комнату, и, увидев на стене картину, вздрогнул. Ему вспомнился тот сон, когда Энджел пристально смотрел на него из тяжёлой рамы. Но картина недвижимо висела на стене, и Андре успокоился. Он решил сосредоточиться на подготовке к экзаменам и ни о чём не думать. По крайней мере, пока. Странно, но ему совсем не трудно было вписываться в нормальное русло жизни, внешне он ничем не выдавал то, что с ним произошло. Но внутри юноша стал собранно-сосредоточенным, в нём зрело что-то, чему он пока не мог дать названия.

     Через пару дней он повстречал Саманту. Эта встреча не вызвала в нём ни боли, ни обиды, ни волнения. Напротив, ему даже показалось странным, что когда-то он переживал из-за этой девушки. Юноша безразлично бросил ей на ходу:

     — Привет.

     — Привет! — ответила Саманта и улыбнулась.

     Она хотела сказать ему что-то ещё, но Андре прошёл мимо. У него было сильное желание уединиться, скрыться от глаз родителей и от всех, кто его окружал. Большую часть времени юноша проводил в своей комнате за учебниками, не позволяя себе думать ни о чём ином.

     Экзамены он сдал блестяще. Возвращаться в Харви Андре не собирался ни за что и с удовольствием воспользовался предложением Джона поработать вместе с ним в музее искусства и науки, расположенном в столице Луизианы Батон-Руж. Главное, что этот город находился далеко. Именно этого и хотелось Андре — уехать подальше. 75 миль, отделивших его от дома, было не так много, но вполне достаточно для того, чтобы оказаться вне поля зрения всех, кто его знал. Джон был родом из этого города, в Art & Science Museum работал его отец. Он же и помог парню с устройством на работу.

     Андре снял небольшую квартиру, поселившись неподалёку от музея, и внешне его жизнь стала размеренной и спокойной. Но в действительности обрести покой ему не удавалось. Всё чаще предпочитая одиночество, по вечерам он предавался тяжёлым и мрачным размышлениям, не будучи в силах избавиться от образов прошлого и не видя смысла стремиться в будущее. Он смирился с мыслью о том, что одиночество теперь — его удел. Об отношениях с женщинами он не мог даже думать — ему было стыдно перед ними, и отталкивала сама мысль о такой возможности. Отношения с мужчинами он также не рассматривал как вариант. В равной степени безразличный и к тем, и к другим, молодой человек с головой ушёл в работу, пытаясь отвлечься таким образом. Иногда его посещал сон, увиденный в тюрьме, — Андре бесконечно падал вниз, когда замечал картину в тяжёлой раме. Он ощущал пристальный взгляд Энджела на себе и просыпался. Облегчение, которое юноша испытывал в первый момент после пробуждения, вскоре сменяла невыразимая тоска, смешанная с чувством, одновременно отталкивающим и влекущим.

     Так прошло несколько месяцев.

     Джон, вечно неунывающий и ищущий развлечений, не оставлял попыток расшевелить своего друга. Он постоянно тянул его на какие-то вечеринки, в бары, но Андре, каждый раз находя предлог, отказывался.

     — Сегодня ты не отвертишься. Твоя жизнь похожа на жизнь отшельника, и меня это всерьёз беспокоит. Я, как твой друг, просто обязан помочь тебе. Если ты откажешься этим вечером пропустить со мной по пиву, я решу, что ты меня избегаешь, — Джон был настроен решительно.

     Андре и сам уже устал от длительного затворничества и решил немного развеяться.

     — Хорошо, пойдём. Только никаких сюрпризов. Посидим вдвоём, и всё. Ты ведь знаешь, я не люблю большие компании.

     — Отлично! Я знаю одно замечательное место, туда и сходим.

     Бар, в который Джон привёл Андре, был довольно большим и вмещал несколько залов. Стоило им войти, как Джона окликнули сидящие за одним из столов его приятели — парень и три девушки. Андре сразу догадался, что это встреча не была совпадением.

     — Мы же договаривались — никаких компаний!

     — Я не виноват, что они тоже оказались здесь. Пойдём, я вас познакомлю. Обрати внимание на Сару — она будет рада, если ты захочешь узнать её поближе.

     — Спасибо, меня это не интересует.

     — Дружище, ты когда в последний раз был с женщиной? Нельзя же всю жизнь убиваться из-за Саманты... Смотри, она просто куколка.

     Последние слова Джона укололи Андре неприятным воспоминанием. Он последовал за приятелем, досадуя на то, что тот не воздержался от напрасной затеи свести его с девушкой. Сесть пришлось подле неё, и потенциальная подруга сразу же перешла в наступление. Она улыбалась Андре, задавала ему вопросы, на которые тот нехотя отвечал.

     — Что, твой друг всегда такой серьёзный? — спросила она Джона.

     — Такой уж он есть. Может быть, тебе удастся это изменить.

     Андре выпил пару бокалов коктейля. Это немного расслабило его нервы, но раздражение, вызванное навязчивым обществом Сары, не проходило. Он поднялся из-за стола.

     — Я вас ненадолго оставлю, — с этими словами юноша поспешно покинул компанию и переместился в соседний зал.

     Там он с облегчением сел за свободный столик и обхватил голову руками. Что с ним происходит? На что стала похожа его жизнь? Энджел покалечил его, обрёк на одиночество. Он стал совершенно не выносить людей. Выход... его нет.

     Андре заказал себе ещё порцию коктейля и, уставившись пустым взглядом в ...

  стол, с отчаянием и безразличием на лице допивал очередной бокал ярко-зелёной жидкости. Он полностью отрешился от окружения и не замечал, что происходит вокруг. Наконец, юноша поднял глаза, и стрела ужаса поразила его. Напротив него за тем же столом, видимо, уже довольно долгое время сидел Энджел. От неожиданности Андре вздрогнул всем телом, его зрачки расширились, лицо побледнело.

     — Как?! Откуда?! Зачем ты здесь? — пропавшим от страха голосом выдавил из себя Андре.

     — Не нужно так пугаться, — спокойный убедительный голос Энджела заставил его удостовериться в том, что это не мираж.

     — Как ты здесь оказался?

     — Срок моего заключения истёк. Меня выпустили, и я сразу приехал увидаться с тобой.

     — Как ты смог меня найти?

     — Это было несложно.

     — Но зачем ты приехал?

     — С того дня, как тебя увели, я не мог более ни о чём думать и ожидал освобождения только для одного. Я приехал за тобой.

     — Мы не в тюрьме! Ты не можешь меня заставить!

     — Успокойся. Давай чего-нибудь выпьем.

     — Уходи! Оставь меня.

     — Чего ты боишься? Я ведь не смогу здесь принудить тебя к чему-либо. Я просто прошу, чтобы ты со мной выпил. За освобождение и за встречу.

     Официант, заподозривший что-то неладное, подошёл к столику и обратился к Андре:

     — У вас всё в порядке?

     Он с беспокойством вопросительно смотрел на юношу. Энджел также с вопросом выжидающе смотрел на парня.

     Андре вздохнул и произнёс:

     — Всё в порядке.

     Официант отошёл.

     Энджел с одобрением сказал:

     — Ты хотя бы не призвал к помощи официанта.

     — Уходи, пожалуйста. Оставь меня.

     — Я здесь уже три дня. Наблюдаю за тобой. Ты просишь о невозможном — я не могу тебя оставить.

     Энджел жестом подозвал обслугу и заказал коньяк. Он протянул бокал Андре:

     — Выпей со мной. Я ведь немногого прошу.

     Андре взял бокал.

     — Ты же не думаешь, что я добровольно соглашусь общаться с тобой?

     — Мне кажется, что та девушка, оставшаяся в соседнем зале, интересует тебя не сильно. В чём дело, почему ты убежал от неё? Она, если я не ошибаюсь, симпатичная и не против того, чтобы с тобой подружиться.

     — Ты не понимаешь? Считаешь, что я могу теперь знакомиться с девушками как ни в чём не бывало?

     — Нет. Я думаю, они тебе просто стали неинтересны.

     — Но и мужчины мне интересны не стали. Я теперь один. Ты виноват в этом, и я не смогу переступить эту черту. Так чего же ты ещё хочешь?

     — Я хочу тебя.

     — Но я не хочу! Неужели так трудно это понять?

     — Чего же ты хочешь?

     — Я уже ничего не могу хотеть. Моя жизнь потеряла смысл.

     — В твоих силах обрести его вновь!

     — Ты считаешь меня полным безумцем?

     — Я считаю тебя человеком, которого я искал всю жизнь. Ты ведь не попросил официанта о помощи и не откликнулся на симпатию этой девушки к тебе. Ты живёшь обособленно, не ища чьего-либо общества. Почему? Потому что ты страдаешь так же, как и я. Признайся себе в этом.

     — Ты виноват в моих страданиях.

     — Я виноват в том, что ты узнал вкус наслаждения и теперь не можешь без него жить. Как я не могу жить без тебя.

     — Я не хочу повторения этих ощущений. Это выше моих сил и за пределами здравого смысла!

     — Что такое здравый смысл? Разве можно назвать здравым смыслом то, как ты живёшь?

     — У меня была нормальная жизнь, пока я не встретил тебя!

     — До этой встречи ни у меня, ни у тебя не было жизни.

     — Чего ты хочешь?

     — Хочу, чтобы ты перестал бороться со своим здравым смыслом и пошёл со мной добровольно. Давай уедем отсюда. Я покажу тебе свой мир, свои коллекции. У меня достаточно денег, чтобы жить так, как нам захочется, несколько сотен лет.

     — Ты думаешь, я смогу прожить несколько сотен лет, находясь в твоей власти? Даже один день — это слишком много. Мне невыносимо думать о том, что ты со мной делал.

     — И тебе действительно ни разу не хотелось испытать это вновь? — Энджел повторно наполнил бокалы коньяком.

     Андре молчал. Он не знал, что сказать. Воспроизвести всё, что было, даже мысленно казалось ему выше его сил. Жизнь — та, которую он вёл, была подобна медленной смерти.

     — Лучше бы ты меня тогда убил.

     — Но это лишило бы меня возможности вновь любить тебя.

     Энджел накрыл своей ладонью ладонь Андре. Юноша сразу же её отдёрнул.

     — Дай мне руку. Просто дай руку — независимо от того, будет ли что-то дальше. Я хочу прикоснуться к тебе.

     Андре медленно нерешительно протянул мужчине ладонь. Прохладная рука Энджела крепко сжала её. Он нежно гладил светлую кожу, изящные длинные пальцы скользили по её поверхности. Андре не выдержал и убрал руку вновь.

     — Не сопротивляйся. Ты не сможешь уйти от себя.

     — Любовь падших ангелов — так ты тогда назвал это чувство.

     — Ты — мой светлый падший ангел.

     — Отпусти меня.

     — Не выйдет.

     — Тогда убей! Я не хочу больше так жить!

     — Ты не будешь больше так жить. Я буду вместе с тобой от первого до последнего мига, но я тебя не отпущу.

     — У меня не хватит сил.

     — Не думай об этом. Я тебе помогу.

     Дрожь и волнение наполняли тело Андре. Яркие воспоминания ожили, и на глазах парня выступили слёзы. Присутствие Энджела обжигало и ввергало в чувство безысходности одновременно.

     — Ты хочешь, чтобы я окончательно пропал?

     — Я хочу, чтобы ты окончательно возродился для новой жизни.

     — Если я переступлю эту черту, дороги назад для меня уже не будет. В тот день, когда я стану не нужен тебе, я стану сам себе уже не нужен. Обещай, если этот день наступит, ты не позволишь мне дожить до него. Лучше умереть тогда, чем остаться без единственного, что удерживает меня на этой земле. Я не знаю, сколько я смогу так прожить, но я не хочу продолжать жить без этого... Обещай!

     — Этот день никогда не наступит! Но для твоего спокойствия обещаю тебе поступить так, как ты меня просишь. Даже без твоей просьбы я бы так поступил, если бы ты захотел покинуть меня.

     Андре не выдержал и разрыдался. Долго сдерживаемое чувство, наконец, вырвалось наружу. Юноша плакал от облегчения и от счастья. Он радовался этому безумию и уже был готов лететь в пропасть до конца. Энджел облегчённо вздохнул. Мужчины страстно потянулись друг к другу через стол, невзирая на окружающих людей, забыв, что в мире существует что-то ещё, кроме их стремления воссоединиться. Когда они разжали объятия, Андре увидел, что в дверях зала стоит ошеломлённая Сара и наблюдает за ними. Девушка, заждавшись, пошла сама его искать и обнаружила за бурной сценой. Кроме неё на это, застыв, с нескрываемым интересом смотрел весь зал. Наступила тишина.

     — Пойдём отсюда, — произнёс Энджел.

     Проходя через первый зал по направлению к выходу, Андре поймал на себе удивлённый взгляд Джона. Что теперь он о нём подумает? Это было уже неважно. Юноша ощущал себя так, словно шёл на смерть, но это ощущение дарило ему одновременно мир с собой и предвкушение счастья. Пусть его существование продлится несколько столетий или один миг, но в этот миг он хочет испытывать головокружение, боль, страсть, свободное падение и свободный полёт. Полёт в объятиях Энджела.

     У входа их ждала машина. Энджел распорядился подвезти их к дому Андре.

     — Возьми необходимые вещи и возвращайся. Лишнего не бери — только то, что тебе действительно нужно. Об остальном я позабочусь.

     Андре вышел из машины, поднялся на второй этаж и повернул ключ в двери. Он остановился на пороге и обвёл взглядом комнату. Сколько тоскливых дней было проведено здесь! Брать с собой ничего не хотелось. Юноша взял лишь документы и несколько книг, оставил на столе ключ и плату за жильё, захлопнул двери и вышел, чтобы никогда больше не вернуться сюда...

     Энджел привёз его в просторный коттедж, обособленно стоявший на окраине города. Он арендовал его по приезде в Батон-Руж. По дороге их руки были сплетены, ехали они в тишине, ибо всё было понятно без слов....   Как легко, когда делаешь то, чего по-настоящему хочешь! Они переступили порог и встали друг напротив друга, несколько секунд смотрели глаза в глаза, после чего слились в страстном долгом поцелуе. Мир отделился, ушёл на задний план и не смел им мешать.

     Энджел сорвал с Андре одежду, одновременно срывая её и с себя. Он прижимался к юноше, покрывал поцелуями его шею, обнимал и ласкал. Затем, резко развернув любовника, приник к нему со спины, приблизив к его лицу своё лицо. Их дыхания слились воедино. Энджел прикрыл глаза, наслаждаясь таким долгожданным прикосновением. Андре полностью подчинялся ему, готовый выполнить всё, что от него потребуется, и принять всё, чего пожелает Энджел. Он был полон решимости отдать всего себя без остатка и уже не пугался ни предстоящей близости, ни её последствий.

     Энджел не стал овладевать юношей. Вместо этого он, насладившись прикосновениями, бросил парня на диван и извлёк длинную розгу. Он, вкладывая в удары всю страсть и всю неистовость, принялся хлестать любовника по спине и ягодицам, словно наказывая его за муки ожидания и сомнений. На этот раз Андре не был привязан. Он героически принимал наказание, вопреки рефлекторной реакции тела не двигаясь с места. Юноша стонал, но в стоне этом была не только боль, но и наслаждение. Энджел не щадил его. Он засёк юношу до крови и, словно желая окончательно и бесповоротно утвердить над ним свою власть, никак не мог остановиться. Перед глазами Андре было темно, он уже терял сознание, но ощущение это было таким сладким, что ему не хотелось, чтобы наказание прекращалось.

     Наконец, Энджел, увидав, что его любовник начинает впадать в забытье, остановился. Он лёг сверху, окрасив свою кожу цветом крови, и вошёл в плоть парня. Андре, не имея сил стонать, издал лишь слабый, едва слышный звук. Он хотел двигаться навстречу, но уже не мог. Несколько раз он проваливался в бессознательное состояние, затем вновь приходил в себя.

     Мощное извержение семени, подобно фонтану, заставило его вновь очнуться. Энджел лежал на нём, поглаживая рукой разметавшиеся локоны. Андре из последних сил повернул голову, ища губами губы любимого. Поцелуй увенчал эту безумную сцену, словно последний аккорд всепоглощающей и всеразрушающей страсти.

     Последним, что юноша запомнил, был знакомый вкус напитка, напоминающий траву, смешанную с алкоголем.

     Как и тогда, в тюрьме, спал он очень долго. Вероятно, необходимость восстановить силы была слишком велика. Когда он проснулся, то всё так же лежал на животе. За восемнадцать часов сна Андре ни разу не пошевелился. Ему вдруг показалось, что он вернулся сюда с того света. Энджел, как всегда, был рядом.

     — Здравствуй, любовь моя. Ты не сожалеешь о своём поступке?

     — Я люблю тебя. И ни на миг ни о чём не сожалею.

     Мужчина смотрел на своего преданного друга в раздумье: как могло получиться, что он обрёл такое счастье.

     Энджел встал на минуту и, вернувшись, лёг сверху на Андре. Он нежно поцеловал его волосы.

     — Это тебе вместо обручального кольца, — с этими словами он проткнул юноше мочку уха платиновой серёжкой, в центре которой переливался, сверкая многочисленными гранями, голубоватый бриллиант.

     Андре вскрикнул, вокруг серёжки появились капли крови. Энджел приник губами к окровавленной мочке и проглотил выступившую кровь.

     Энджел выхаживал юношу три дня. Силы возвращались медленно, Андре много спал, но чудодейственные мази и эликсиры сделали своё дело. Молодой человек вновь был полон сил.

     — Давай уедем куда-нибудь. Я давно хотел побывать в Греции, окунуться в волны Эгейского моря, — предложил Энджел.

     — За тобой я поеду хоть на край света.

     Они покинули коттедж, ставший для них таким счастливым и желанным приютом, навсегда запечатлевшим слияние их тел и душ.

     Самолёт доставил пару на остров Родос, в аэропорт под названием «Диагорас». Ступив на эту благословенную землю, Андре решил, что они очутились в раю. Тёплый морской воздух, щедрое солнце, изумительные пейзажи. Аквамариновые воды окаймляли берега, их волны неустанно ласкали гальку и песок, наполняя свежестью своего дыхания многочисленные пляжи. Поселившись в отеле, находящемся в западной части острова, и немного отдохнув, они направились к морю. Их тела обняли пронзительно-голубые волны. Эгейское море, вобравшее в себя историю Древней Греции, ставшее свидетелем её богатейшей культуры, приняло их в свои объятия, словно в родной дом. Много веков назад оно омывало тела величайших философов, поэтов, скульпторов, отважных воинов, героев, совершенных духом и телом. Андре показалось, будто он слышит их голоса в шёпоте прозрачных волн. В течение трёх дней они с Энджелом посетили прекрасные замки и крепости, неподалёку от живописного селения Монолифос наблюдали с вершины огромной обрывистой скалы за величественным закатом небесного светила, любовались восхитительными пейзажами. Любовь была их вторым солнцем и окрашивала и без того неповторимо красочные цвета в ещё более яркий оттенок. Затем путь их пролёг на территорию Афин.

     Этот культурно-исторический центр был неисчерпаемо богат памятниками архитектуры и музеями. Много дней истратили они на посещение достопримечательностей. Влюблённые побывали в Акрополе, посетили Башню Ветров, Театр Диониса, поднялись на гору Ликавиттос, прогулялись по Афинской Агоре, осмотрели храмы Зевса и Гефеста, величественный стадион Панатинакиос. Затем они перешли к посещению многочисленных музеев. Переполняемый впечатлениями, Андре наслаждался приближением к нескончаемому количеству великолепных скульптур, керамики, исторических экспонатов, предметов декоративно-прикладного искусства. Каждый последующий день был наполнен новым волшебством познания, а каждая последующая ночь — вкусом счастья. В эти дни Энджел был ласков и нежен с Андре, оставляя ему силы для восприятия неиссякаемого потока информации и впечатлений.

     Оставив Афины, пара направилась в город, некогда именовавшийся Лакедемоном. В городе мало что осталось от былого величия Спарты. Однако дух, витающий здесь, напоминал об удивительном народе, достойном бесконечного восхищения и уважения, беспощадным к себе на пути духовного совершенства, постоянно побеждающем собственную природу, а потому способным одержать победу в любом неравном бою. Они осмотрели немногочисленные достопримечательности — руины храма Афины, фрагменты старого Акрополя, остатки святилища Артемиды, увидали статую царя Леонида и посетили Археологический музей, в котором была сосредоточена основная масса исторических предметов.

     Следующим пунктом их назначения стал Олимп. Легендарная гора, расположенная в северной части Греции, считавшаяся обителью богов, стала завершающим впечатлением незабываемого путешествия. Они поселились в «Potidea Palace» — месте, по праву носящем название современного Парфенона. ( для всех) Искусно воспроизведенная атмосфера греческой архитектуры, сочетающаяся с высококлассным обслуживанием и непревзойдённым комфортом, уютный пляж и роскошный номер — всё это казалось прекрасным сном, насыщая и без того переполненную душу ощущением немого восторга. Присутствие Энджела делало это захватывающее путешествие невыразимо счастливым. Засыпая и просыпаясь в объятиях друг друга, мужчины ощущали себя благословленными небесами.

     Возвращаясь в Луизиану, Андре увозил в своей душе щедрое греческое солнце, бескрайний простор ярко-голубых волн и таинство прикосновения к культуре древних богов. Его губы сохраняли вкус поцелуев и солёного ветра. С того момента, как он повторно обрёл Энджела, жизнь его стала похожей на сказку с тёмным, пугающим началом, и счастливым, бесконечно длящимся во времени концом.

     Андре беспокоился о том, чтобы родители не узнали о его отъезде из Батон-Руж от кого-нибудь другого и не принялись бы за поиски пропавшего сына. Он не собирался раскрывать им истинную причину своего отъезда и впервые в жизни намеревался солгать. Несмотря на то, что в их ...   отношениях всегда царило взаимопонимание, правда могла шокировать, огорчить и испугать родителей, поэтому необходимо было придумать благовидную причину для смены места жительства. Энджел предложил ему сослаться на перемену места работы.

     — Скажи, что получил интересное предложение из Флориды. Мы направимся туда после того, как ты проведаешь родителей. Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть дом на берегу океана? Хочу, чтобы мы поехали туда. Я покажу тебе свои коллекции. Кроме того, у меня там есть кое-какие связи с довольно солидной фирмой, занимающейся экспертной оценкой антиквариата. Я могу договориться, чтобы тебя взяли на работу. Это будет полезно для твоей карьеры и не займёт много времени. Я стану твоим постоянным клиентом, и всё твоё рабочее время будет принадлежать мне. Как мы им распорядимся, никого не будет интересовать. Таким образом, внешне всё будет выглядеть вполне естественно и тебе даже не придётся обманывать своих близких, просто ты им не всё будешь говорить.

     Андре с радостью согласился. Это было идеальным решением проблемы — лучше нельзя было придумать. Таким образом, решались все проблемы сразу.

     Когда он приехал домой, то, к его облегчению, оказалось, что Джон ничего не рассказал о случившемся, и никто его не разыскивал. Родители были рады его видеть. Андре сообщил им о том, что меняет место работы и переезжает, пообещав сообщить родителям свои новые координаты, когда устроится. Он испытывал неловкость за обман, вернее, за недосказанность. Но правда была слишком невероятной, он сам с трудом смог её принять и щадил нервы своих родных. Даже если они смогли бы когда-нибудь его понять и простить, идиллия их безоблачной жизни оказалась бы разрушена. Он не мог так поступить и выбрал ложь во спасение.

     Предстоящий переезд в другой штат немного огорчил отца и мать, так как солидное расстояние предполагало более редкие встречи с сыном. Но отговаривать его они не стали. Всегда и во всём поддерживая его, на этот раз они поступили так же. Уезжая, Андре испытывал тепло от состоявшегося общения и радовался тому, что на сердце у родителей сохранилось спокойствие. Угрызения совести немного мучили его, но такова была плата за необычное счастье.

     Юноша соскучился по Энджелу, а тот терпеливо ожидал его возвращения, и, воссоединившись, они сразу же покинули Харви. Самолет доставил их на юго-восток Флориды, в Майами.

     Дом Энджела действительно располагался на берегу океана. Из огромных окон можно было наблюдать движение волн. Небольшой, но уютный, дом сразу же понравился Андре.

     — Вот мы и дома, — произнёс Энджел, проводя юношу по комнатам.

     — Мне здесь нравится. Но главное, что здесь есть ты.

     Мужчины приняли душ и приступили к наслаждению друг другом. Энджел, долгое время бывший с юношей нежным, сейчас дал волю своей страсти. Он исцарапал и искусал тело любовника, постоянно причиняя ему боль. Андре поддавался и входил в экстаз от этих ощущений. Здесь им никто не мог помешать и никто не мог осудить их. Укрывшись от всех глаз, они предавались безумным ласкам и страстям, переступив все рамки отношений, установленные людьми. Таинство их соития было чем-то большим, чем просто акт физической любви, чем-то, возвышающим их над самой природой бытия...

     Спустившись на землю, Андре испытал тяжёлое чувство пробуждения. Ему не хотелось отрываться от обретённого состояния и возвращаться в обыденную плоскость.

     — Приди в себя! — Энджел пытался привести его в чувство.

     — Мне было слишком хорошо и не хотелось возвращаться. Жаль, что мы не можем остаться там насовсем.

     — Здесь или там — мы всегда остаёмся вместе. У нас ещё будет возможность туда вернуться.

     Энджел полечил своего друга и предложил ему целебный напиток, но юноша попросил:

     — Я не хочу сейчас засыпать, немного позже. Давай прогуляемся по берегу океана.

     Мужчины одели махровые халаты и вышли на песок. Розовый вечер окрасил волны лучами заходящего солнца. Это было красиво. Они прошлись по пустому пляжу, их переполняло чувство единения.

     — Я хочу, чтобы так было всегда, — произнёс Андре.

     — Так и будет, — ответил ему его возлюбленный.

     Пара остановилась у кромки воды. На фоне заката их силуэты были подобны древнегреческим скульптурам, внезапно перенёсшимся во времени и ожившим для того, чтобы воплотить своё предназначение — предназначение быть вместе. Так стояли они, приникнув друг к другу. Два человека, два падших ангела, готовых любить, готовых дарить и принимать боль ради того, чтобы обрести друг в друге утраченные небеса.

     Утром они выехали в город. Позавтракав в ресторане, пара направилась в фирму, владельца которой хорошо знал Энджел. Вопрос решился быстро. Андре получил престижную работу и сразу же обрёл клиента в лице своего любовника и друга. Уладив формальности, они отправились обедать.

     — За твою новую работу, — поднял Энджел тост.

     — За жизнь, в которой есть ты. Спасибо, что ты изменил меня. Спасибо, что не отпустил, когда меня мучили сомнения.

     — Я сделал это не только ради тебя. Мне самому это было необходимо.

     — Я люблю тебя.

     Вместо ответа Энджел взял Андре за руку.

     — Я тебя тоже люблю. Сильнее, чем всё, что есть в этом мире. Это чудо, что я тебя нашёл. Теперь мы всегда будем вместе.

     Вернувшись в дом, Энджел привёл Андре в дальнюю комнату.

     — Я обещал тебе показать свою коллекцию.

     С этими словами он отворил дверцы шкафа и нажал невидимую кнопку. Пол раздвинулся, и под ним обнаружился вход в подвальное помещение.

     — Не бойся, пойдём.

     Они спустились по крутой лестнице и оказались в слабо освещённой галерее. На стенах её находились полотна, принадлежащие разным эпохам. В центре и по периметру располагались многочисленные скульптуры.

     — Эти вещи бесценны! — Андре, волнуясь, словно заворожённый, проходил вдоль экспонатов.

     — Можешь прикоснуться. Теперь они и твои тоже.

     Не веря своему счастью, юноша подносил руку к картинам, но не решался их коснуться, боясь причинить им даже малейший вред нанесением своего отпечатка.

     — Смелее, это не обычный музей. Я оставлю тебя с ними наедине. Когда в полной мере насладишься коллекцией, поднимайся назад. Ты всегда сможешь сюда вернуться, — с этими словами Энджел покинул помещение, оставив в распоряжении Андре всю галерею.

     Молодой человек медленно передвигался между полотен и скульптур, очень осторожно касаясь их. Он целовал некоторые произведения, склонялся перед ними в поклоне, следуя велениям своей души и общаясь с ними, словно с живыми. Андре приблизился к одному из изваяний, выполненному с безупречным тщанием. Его ладонь легла на холодный твёрдый мрамор, касаясь того же места, которого много веков назад касалась рука вдохновленного мастера. Это прикосновение для него было равнозначно поцелую Бога. Конечно, обладание такими вещами стоит каких угодно миллионов. Если только у человека имеется такая возможность, он не может не воспользоваться ею, чтобы заполучить частицу столь желанного совершенства.

     Андре провёл в галерее целую вечность. Время остановилось. Его душа наполнилась трепетным восторгом и счастьем... Он, наконец, вспомнил об Энджеле, и ощущение счастья померкло. Ему захотелось вновь оказаться рядом с любимым. Несмотря на неизмеримую глубину страсти к искусству, любовь и страсть к Энджелу была сильнее. Андре поспешил к выходу.

     Энджел сидел в тёмно-сером кресле, в нескольких метрах от входа в галерею, и ожидал Андре.

     — Это было прекрасно. Но там не было тебя.

     Юноша подошёл к любовнику, тот поднялся ему навстречу.

     — Я уже начал ревновать.

     — Тебе не стоит ревновать меня ни к чему в этом мире, так как нет ни одного произведения искусства, способного заставить меня забыть о любви к тебе. Прости меня, если я вынудил тебя ждать слишком долго.

     Их губы слились в поцелуе, затем Энджел провёл возлюбленного в соседнюю комнату, к кровати.

     Он обнажил Андре, распластав его на тёмном покрывале....   Внезапно в его руках оказался нож. Изящное лезвие сверкнуло зеркальным блеском, дыхание юноши замерло. Он вспомнил, как просил Энджела убить его, если станет ему не нужен. Неужели этот момент настал? Может быть, Энджел открыл ему свою тайну, и теперь не может оставить его в живых? Андре набрался решимости встретить свой последний миг. Он ни о чём не жалел, лишь не хотел расставаться с любимым.

     Энджел увидел отчаяние на лице своего друга.

     — Что-то не так? — спросил он.

     Вопрос из уст мужчины, держащего в руках нож, прозвучал нелепо. Но дело было не в этом.

     — Я хочу, чтобы ты знал, что я ни о чём не жалею, и я люблю тебя в этот последний миг даже ещё сильнее. Я ко всему готов и ничего не боюсь. Ничего, кроме разлуки.

     — Неужели ты решил, что я собираюсь тебя убить? Я никогда не сделаю этого. Для меня это было бы равносильно самоуничтожению.

     У Андре отлегло от сердца. Он в слезах обнял своего любовника и, горячо целуя его, сказал:

     — Я уже приготовился умереть. Я бы позволил тебе и это сделать со мной, но ведь тогда нам бы пришлось расстаться. А я не хочу, ни за что не хочу с тобой расставаться. Я бы хотел, чтобы мы жили вечно и всегда были рядом!

     — Мы всегда будем рядом. И умрём в один день. И даже после смерти я не отпущу тебя. Твоя душа принодлижит мне, и нас уже не разделить.

     Это лучшее, что мог Андре желать услышать. Безумный и счастливый, он хотел только одного: гарантии, что эта странная история будет длиться без конца. Засыпая, юноша не подозревал, что конец неотвратимо близок...

     ***

     Молодой человек очнулся и попытался повернуть голову, желая взглянуть на Энджела, но почему-то мышцы шеи не послушались его. В глаза ударил яркий свет. Андре услышал восклицание, произнесённое незнакомым голосом:

     — Он пришёл в себя!

     Юноша перевёл взгляд и увидел вокруг себя столпившихся людей: врачей, медсестёр, родителей в белых халатах. Все они встревоженно смотрели на него.

     — Слава Богу! — мать плакала, она выглядела измождённой и уставшей.

     Андре поспешил задать вопрос:

     — Что произошло? Как я здесь оказался?

     Язык плохо слушался его, но слова можно было разобрать. Ответ прозвучал, словно гром среди ясного неба:

     — Не волнуйся. Ты в течение восьми дней находился в состоянии комы. Каким-то образом ты оказался на демонстрации, которую разгоняли полицейские. В суматохе ты был сбит с ног и получил черепно-мозговую травму. Сейчас ты пришёл в себя, и всё должно наладиться. У тебя молодой организм, восстановление произойдёт быстро. Постарайся не напрягаться сверх меры и не волноваться, — произнеся это, врач осмотрел его зрачки и измерил пульс.

     Андре не мог поверить собственным ушам. Как же так?! Неужели всё случившееся было сном? Тюрьма, Энджел, одинокие месяцы, проведённые им в Батон-Руж, путешествие в Грецию, его переезд в Майями, любовь, без которой он не в состоянии существовать? Нет, это не могло быть правдой.

     — Меня арестовали за участие в демонстрации. Я находился в тюрьме.

     — Нет, всё это время ты пробыл здесь, — отец приблизился к нему и взял его за руку.

     — А как же полицейский участок? Вы меня освободили, внеся залог. Потом я получил диплом и работал в музее вместе с Джоном. Помните, недавно я приезжал вас проведать! Я получил предложение работать во Флориде и приехал попрощаться. Вы помните? — Андре отчаянно убеждал себя и окружающих, что всё это не было сном, он был готов цепляться за любую соломинку.

     — Успокойся. Тебе, вероятно, всё это привиделось. Так бывает. Состояние комы не изучено до конца, и кто знает, что может показаться человеку в бессознательном состоянии, — ответил доктор вместо отца.

     — Но это было реальностью!

     — Это казалось реальностью. К настоящей реальности ты вернулся только теперь. Тебе необходимо беречь силы, довольно волноваться. Попрошу всех выйти.

     Доктор обратился к окружающим с требованием покинуть помещение, и все подчинились. Последними вышли родители юноши.

     Андре испытал глубокое и горькое отчаянье. Он не хотел этому верить. Неужели всё закончилось? Зачем ему теперь жить? Если всё, что с ним было, привиделось, лучше бы он никогда не приходил в себя. Энджел! Без него мир казался бессмысленным и пустым. Андре зарыдал. Физическое бессилие меркло в сравнении с бессилием перед обстоятельствами. Жестокая реальность была хуже любого кошмара. Ему захотелось попытаться вновь заснуть, чтобы никогда не просыпаться. Как сейчас не хватало волшебного эликсира, который для него готовил любимый!

     Андре, полностью лишённый интереса к жизни, неподвижно смотрел пустым взглядом на больничную палату и отрешённо молчал. За его пробуждением последовали бесконечные восстановительные процедуры, анализы, пристальное наблюдение за состоянием организма. Юноша проходил через всю эту цепочку бессмысленных действий с безразличием. Его эмоции угасли, а вместе с ними угас и интерес ко всему, что происходило вокруг.

     Наконец, его выписали и позволили ему покинуть больничное помещение. Родители очень беспокоились по поводу депрессивного состояния, в котором находился их сын. Но доктор сказал:

     — Не всё сразу. Имейте терпение. Главное, что он пришёл в себя, и его организм полностью восстановился. Остальное приложится. Вернувшись домой, Андре заперся в своей комнате и проводил там практически всё время. Он ощущал себя так, как некогда ощущал в Батон-Руж, в период одиночества и борьбы со своими желаниями. Но тогда он хотя бы находился в одном мире с человеком, ставшим его смыслом жизни и судьбой. А здесь... здесь надеяться было не на что.

     Через месяц юноша покинул Харви и предпринял поездку в Новый Орлеан. Первым делом он зашёл в тот самый бар и сел за знакомый столик. Выпив кофе, он взял такси и поехал на площадь, на которую его когда-то привезла Мари. Затем он отправился в полицейский участок. Войдя, юноша поинтересовался:

     — Как я могу найти полицейского Джека Бариссона?

     — Простите, у нас нет полицейского с таким именем.

     — Он недавно работал у вас. Может быть, он просто уволился?

     — Я здесь работаю уже двенадцать лет, и за это время в нашем участке не было человека с таким именем. Вероятно, вы ошиблись.

     Андре вышел из участка и снова взял такси. Он попросил подвезти его к городской тюрьме. Наведя справки, Андре выяснил, что Энджел никогда не числился в списках заключённых. Последняя надежда беспощадно оборвалась.

     Андре направился в библиотеку и взял с десяток книг, описывающих состояние комы. Он хотел отыскать для себя хотя бы какую-то зацепку. А более всего ему хотелось найти способ вернуться назад. Из множества источников он узнал, что в коматозном состоянии люди иногда совершают путешествия, которые им кажутся реальными. Были случаи, когда изменялась их личность. Кома, как оказалось, имела несколько разновидностей и, в зависимости от степени глубины, делилась на умеренную, глубокую и запредельную. Причины возникновения коматозного состояния были самыми разными. Черепно-мозговая травма, как в его ситуации, являлась причиной этого состояния лишь в чуть более чем трех процентах случаев. Выход из комы чаще всего происходил в период от нескольких часов до двух недель. Но были примеры, когда люди не приходили в себя по несколько лет. Необратимым это состояние считалось после наступления смерти мозга.

     Андре пожалел, что его мозг не умер. Может быть, тогда бы он навсегда остался в своём видении и не узнал, что перерождение его личности и обретённое счастье было сном. На самом деле, он не мог поверить в том, что в действительности ничего не происходило. Ему казалось, будто он очутился в какой-то ловушке и отчаянно ищет из неё выход. Эта реальность была бледной и неживой, а та — яркой и желанной... Он не может здесь оставаться и не желает сдаваться. Он будет искать выход и найдёт его — во что бы то ни стало. Научные издания, мистическая литература — он изучит эти книги и найдёт способ поставить всё на свои места. ...  

     Где бы ни находился Энджел, его место там, рядом с ним.

     Андре пробежал глазами источники, описывающие выход в астрал, прочёл статьи об индийских йогах, произвольно замедляющих процессы организма и вызывающих временную остановку сердца. Всё это было не то. Он не имел времени на длительные практики и тренировки, да и к чему они могли привести? Вернуться в предыдущее состояние — вот что ему было нужно. Но как это сделать? Где гарантия, что, если он получит новую черепно-мозговую травму, это возымеет желаемый эффект? Вдруг он просто повредит свой организм или умрёт? Множество параллельных миров, о которых повествовала эзотерическая литература, — существовали ли они на самом деле? И как найти именно тот мир? Андре всегда был реалистом и в мистику не то чтобы не верил, просто не воспринимал её всерьёз. Научный подход был ему ближе. А наука гласила, что сознание не изучено до конца, и не могла объяснить многих феноменов.

     Вернувшись домой, Андре закрылся в своей комнате. Он без объяснений потребовал, чтобы его не беспокоили. За последнее время он сильно похудел, почернел и выглядел ужасно. Присев на диван, юноша остановился взглядом на своей любимой картине. Он встал, снял её со стены и, держа в руках, долго смотрел на неё пристальным взглядом.

     — Ты — всё, что у меня осталось, — произнёс он.

     Андре смотрел на картину бесконечно долго. Он так и заснул, сидя на диване и держа её в руках. Ему показалось, будто он летит вниз. Это падение продолжалось целую вечность. Ему так хотелось избежать реальности, что его сознание автоматически переключилось в другой режим...

     — Я не могу объяснить произошедшего. Никаких видимых причин я не нахожу, в моей практике это впервые. Организм Вашего сына полностью восстановился, и совершенно непонятно, что могло вызвать обратный процесс. Если бы существовал такой термин, я бы назвал это комой по собственному желанию.

     — Он просто не хотел жить. После того, как Андре пришёл в себя, он сильно изменился. Не знаю, что произошло, но это уже был другой человек. Скажите, есть ли надежда, что он вновь вернётся?

     — Надежда есть всегда, но в его организме стремительно развиваются необратимые процессы. В первый раз состояние было менее серьёзным. Современная аппаратура позволяет поддерживать в нём жизнь. Будем ждать.

     Родители юноши с тяжёлым чувством покинули кабинет доктора, понимая, что потеряли сына и что даже его маловероятное пробуждение ничего не изменит.

     Через два дня из клиники поступил звонок:

     — Наступила смерть головного мозга. Вам необходимо принять решение об отключении аппарата жизнеобеспечения.

     Это был конец.

     ***

     Андре, держа в руках картину, продолжал падать. Вдруг он увидел, что из рамы на него смотрит лицо Энджела. Юноша вскрикнул и проснулся.

     Огромные окна с видом на океан пропускали утренний свет. На теле ощущалось жжение от не успевших затянуться ран. Не веря своему счастью и боясь спугнуть этот бесценный мираж, Андре потихоньку повернул голову и увидел рядом с собой его, своего Энджела. Тихо заплакав от счастья, остерегаясь разбудить мужчину, юноша едва слышно коснулся волос любимого.

     Не может быть! Он снова здесь! Означает ли это, что там, в другом мире он снова грезит? Или он уже умер? Лучше бы так. Лишь бы никогда больше туда не вернуться.

     Энджел пробудился и увидел своего любовника в слезах.

     — Что случилось? Почему ты плачешь?

     — Мне приснился очень страшный сон.

     — Какой сон?

     — Мне приснился мир, в котором не было тебя.

     — Но я здесь, рядом с тобой. Это всего лишь сон. Вытри слёзы.

     Энджел провёл рукой по лицу Андре. Его беспокоил испуганный вид и отчаяние в глазах юноши.

     — Ну же, приди в себя. Всё в порядке.

     — Я думал, что потерял тебя.

     — Ты никогда меня не потеряешь, я же обещал. Всё зависит от твоего желания.

     — Я никогда не пожелаю с тобою расстаться. Никогда, ты слышишь?!

     — Значит, мы будем вместе неизбежно. Всегда.

     Мужчины поднялись. Энджел обнял Андре и прижал его к себе.

     — Поцелуй меня!

     Падший ангел выполнил просьбу. Его губы приблизились к губам молодого человека и страстно приникли к ним. Язык мужчины проникал в полость рта и доставал до горла любовника. Они стояли, не желая отрываться друг от друга. Энджел, возбуждаясь, прижимал юношу к себе всё сильнее и всё яростнее целовал его. Наконец, схватив зубами, он прокусил нижнюю губу возлюбленного.

     Андре закрыл глаза. Не оставалось сомнений — это был его Энджел, его тёмный демон, его светлый бог. И это был самый настоящий, нескончаемо долгий и страстный поцелуй. Поцелуй со вкусом крови.

     Послесловие
гуманистический садомазохизм
На Путь нельзя привести силой, применять же насилие только ради собственного удовольствия либо в качестве жестокого эксперимента, нанося при этом непоправимый ущерб здоровью человека либо лишая его жизни — это извращение и зло. В человеческой природе заложено стремление к преодолению себя. Преодолевая собственную природу, мы испытываем ни с чем несравнимое наслаждение и реальную свободу. Разве адепты различных религий, героические воины всех времён и даже артисты балета и художественные гимнасты не прошли через испытание болью на пути к своим достижениям? Красота и свобода, полёт души зачастую рождаются в боли. Боль — кузница духа. Она же может стать источником счастья.

     Садомазохизм — синоним любви. Его ценность заключается ещё и в том, что он может послужить альтернативой войне. Внешние причины войн для всех времен и народов преимущественно носили политический либо идейный характер. Героические люди, а также люди, не имеющие выбора, шли на гибель, отстаивая интересы своих правителей либо собственные убеждения. Но есть и другая сторона. Почему войны так прижились в человечестве? Не потому ли, что оно нуждается в условиях для проявления героизма, в возможности преодолеть себя и победить собственные страхи?

     Но есть и другой путь. На войне погибали лишние люди — в добровольном (гуманистическом) садомазохизме лишних людей нет. Это прекрасная возможность для преодоления себя и освобождения духа. Цель нашей жизни — учиться и учить. Добавьте к началу последних слов букву «м». Нельзя научиться чему-либо, а также чему-либо научить без любви к тому, у кого учишься, либо к тому, кого учишь. Любовь имеет разные формы и порой не похожа сама на себя. Однако, по сути, всё в этом мире есть Любовь. И нет ничего, кроме Любви.

     С бесконечной к Вам Любовью,