М-да, положеньице было не из приятных. Диме я как-нибудь всё объясню, но вот Толик: Какими глазами он смотрел на нас! А тут ещё я заметил, что трусики у Димы всё ещё спущены, да так, что головка и добрая половина напрягшегося члена представлены всем на обозрение.

     От удивления Толя широко раскрыл глаза, а ещё шире — рот.

      — А-а-а: Вы чем это здесь: заняты???

     Я был так растерян, что не мог произнести ни слова. Но вот Димочка — и как ему только пришло это в голову? — кошачьим прыжком достиг Толи, схватил его за плечи, повалил на землю, устланную покрывалами и спальными мешками. Толик кричал и отбивался ногами, но от неожиданности потерял реальную способность сопротивляться, и вскоре замер: Дима тяжело навалился на него всем телом, не давая пошевелиться.

      — — —

     Того, что происходило по ту сторону палатки, видно мне не было, но вдруг я ясно различил чьи-то голоса, принадлежавшие, без сомнения, «женской половине населения» — Насте и Ане.

     Только не это! О, ужас, а вдруг они войдут именно сейчас?!

     Но то, чего я опасался, стало спасением — пусть временным, но всё же выходом из создавшегося положения. Створки палатки раскрылись в очередной раз, и перед нами предстали обе девушки.

     Первой подала голос Аня:

      — Ай, мальчики! Что тут с вами?

     Настёна поддержала подругу возгласом:

      — Дерутся!

     Обе девушки начали оказывать посильную помощь — они пытались разнять «дерущихся», правда, все их попытки были безуспешны; Димочка решил, что дальнейшее лежание на Толике будет трактоваться двусмысленно, и поднялся.

      — — -

     Я проснулся оттого, что кто-то тормошил меня за плечо. Медленно раскрыл глаза, и тут же закрыл их. Потянулся. Зевнул. Приподнялся немного, и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Я сообразил, что не один нахожусь в палатке, ведь кто-то же разбудил меня.

      — Женя, вставай. Скоро нужно идти.

     Это был Петя.

     Его голос был суров, и поразил меня своей холодностью. Он даже не поздоровался! А ведь мы были особенно близки всегда.

     Стало быть, он знает. Ему всё, абсолютно всё известно. Проклятый Толя!

     Я робко взглянул на Петю. Тот нахмурился.

      — Нужно идти.

     И вышел.

     Я был поражен. Я, конечно, знал, что Толик всё доложит Пете, знал, что он намеренно сгустит краски, придумает подробности, но не думал, что Петя отнесётся ко всему так серьёзно.

      — — —

     Весь следующий день мы шли и шли, останавливаясь только для того, чтобы выпить воды и немного передохнуть. Девочки непринуждённо болтали, рассказывали анекдоты, а вот мы, ребята: Мы шли хмурые, часто переглядываясь; я ловил на себе пронизывающие взгляды Пети и Толи. Дима шел позади всех. Он, конечно, тоже не был весел.

     Под вечер мы обнаружили славную полянку. Решено было остановиться здесь. Петя, после того, как помог девушкам устроиться, приказал Диме лечь в одну палатку с Толей. Я должен был остаться вдвоём с Петей.

      — — -

     Я долго копался в рюкзаке, тайком поглядывая на палатку. Петя уже дремал, поэтому я решил, что и мне уже пора ложиться, но подождал ещё немного. Я не хотел оказаться с ним, бодрствующим, один на один — боялся разговора о произошедшем накануне событии, расспросов, порицаний.

     И вдруг я увидел, что створки соседней палатки медленно раскрываются: Я не поверил своим глазам — это был Дима!

      — Женя, иди скорее сюда! — шепотом позвал меня он.

     Я не заставил себя долго ждать.

      — Давай поговорим. — Дима взял меня за руку, и жестом пригласил меня сесть на землю рядом с ним.

      — — —

     Я признался ему во всём. Он слушал, не перебивая, и улыбался: Потом зачем-то отправился в девичью палатку, откуда вышел с Анной.

     Аня — самая старшая девочка из нашей компании — была довольно красива, правда, чуть полновата, но это нисколько её не портило. Димочка о чём-то пошептался ней, и сказал:

      — Пойдём, Женя.

      — В такой час? Но куда? — я был изумлён.

      — Куда? О, ты узнаешь сам. Ещё и уходить не захочешь. Пойдём, не бойся!

     Продолжение следует.