Утро выдалось очень пасмурным, с неба капает неприятный моросящий дождь и собирается вот-вот превратиться в настоящий ливень. Мы с Настей сидим на крыше крепости в удобных мягких креслах и неторопливо потягиваем вино из широких бокалов. Да-да, можете не говорить мне, что это неправильно, и что вино следует пить из бокалов на длинной ножке, всё это мне известно, просто в крепости нашлась только такая посуда, а коньяка не нашлось, печаль... В трёх шагах впереди меня стоит Верийра, на этот раз она полностью одета и даже волосы собраны сзади в хвост.

     — Не останавливайся, продолжай. — Отставляя бокал на небольшой столик, сообщаю я девушке и легко подталкиваю в спину невидимой энергетической нитью. Верийра тяжело вздыхает, вновь опускается в глубокий присед.

     — Спину ровнее. — Спокойно говорю я и несколько нитей тут же услужливо стучат девушку по спине. Настя лишь ухмыляется и молчит, после вчерашнего происшествия я отобрал у неё Верийру и занялся ею сам. Настя у меня красотка, она просто идеальна, но, с людьми обращаться не умеет совсем. Для неё верх мечтаний — это взять палку и бить ею свою жертву, даже не особо выбирая места, просто бить и всё, а ещё заливисто хохотать, вот это она умеет.

     — За что? — Тихо и жалостливо спрашивает у меня Верийра, не осмеливаясь поднять взгляд.

     — У тебя неверная постановка вопроса. Не за что, а зачем. Я считаю, если от девушки нет практической пользы, она должна быть красивой и покладистой. Характер я тебе уже немного исправил, а сейчас я делаю тебя красивой. — С чувством глубочайшего самоудовлетворения, ответил я и нити вновь легли ей на плечи. Так называемая тренировка продолжается уже больше сорока минут, я отлично вижу, что у девушки почти не осталось сил и заметно дрожат колени, однако, это не повод давать ей расслабляться. Не смотря на погоду, на нас вода не льётся. В двух метрах над головой я растянул широкий и прочный слой материализованной энергии. В этой импровизированной чаше медленно, но верно скапливается вода, чуть позже я найду способ переместить её в специальный резервуар над замком. Это не моя прихоть, в крепости нет ни одного источника воды, судя по руинам и обломкам, раньше здесь имелось три или четыре колодца, однако, какие-то умники догадались засыпать их обломками камней и песком.

     Реставрация идёт полным ходом и делает семимильные шаги, рабочие уже отделали все внутренние помещения. Целая бригада плотников постепенно заполняет комнаты не самой роскошной, но аккуратной и качественной мебелью. Деньги утекают из рук словно песок сквозь пальцы, по окончании работ золотых монет останется совсем мало, нужно будет пообщаться по этому поводу с Кса-Араном.

     — Господин... Я умоляю... — Вывел меня из задумчивости жалобный скулящий голос Верийры.

     — Заткнись! — Неожиданно подскочила из своего кресла Настя и с размаху ударила рабыню по лицу. Верийра только всхлипнула и упала на колени, прикрыла руками голову и замерла. Больше моя ученица ничего сделать не успела, ошейник на её шее мгновенно стал видимым и осязаемым, сжался и с силой дёрнул её назад. Настя нелепо взмахнула руками и упала спиной на каменную крышу, её пальцы тщетно пытались зацепиться за край ошейника, показались первые капли крови из-под изломанных ногтей. Воздух не поступал в лёгкие, в сознании царила паника, она каталась по полу и хрипела. Верийра смотрела на всё это широко распахнув глаза и со смесью благодарности и страха, мне это было приятно.

     — Ты теперь принадлежишь мне, и только я могу к тебе прикасаться. — Медленно и веско произнёс я, глядя на Верийру, она судорожно сглотнула и быстро вскочила на ноги. Я сделал жест рукой, разрешая ей остановиться, сам же наклонился над Настей. Её чудесные глаза уже заволокло мутью, она с надеждой смотрела на меня и медленно теряла сознание. Когда она отключилась полностью, я расслабил плетение, положил руку ей на грудь, вздымается, пощупал пульс, сердце бьётся, жить будет. Я встал на ноги, предусмотрительно укрыл столик и оба кресла силовой плёнкой.

     — К ноге. — Коротко бросил Верийре и похлопал себя по бедру. Девушка торопливо подбежала и встала рядом. Мы пошли к выходу с крыши, Настя осталась лежать на камне без сознания. Уже в дверях я взял за локоть Верийру и указал ей глазами на лежащую беззащитную фигурку её мучительницы. Она посмотрела на Настю без жалости, с затаённой глубоко во взгляде злобой и ненавистью, даже на меня эта девочка не смотрит так. Я ухмыльнулся и прищёлкнул пальцами, в этот же миг моя чаша перестала существовать, и вся скопившаяся за час вода рухнула на Настю с двухметровой высоты. Я втолкнул Верийру в двери и захлопнул их пока вода летела вниз, поэтому последовавший за громким бульканьем визг, мы услышали приглушённо и как-то издалека.

     Вам может показаться, что я слишком жесток со своей ученицей. На самом деле, я смог распознать её безумие, оно не явное и не бросается особо в глаза, но, оно несомненно есть. Из-за того, что я вложил в неё много времени и сил, я не могу просто так убить её, да ещё и красива как сам дьявол, поэтому, я буду жёстко и однозначно обозначать рамки, что ей можно делать, а чего делать нельзя. Просто пожурить пальчиком не получится, и от обычной боли она испытывает какое-то не ясное мне наслаждение, кричит, вырывается, плачет, умоляет прекратить, но всё равно, есть в этом что-то фальшивое. Её пугает смерть, особенно после того, как я даровал ей такое великолепное тело, она хочет жить, ей нравится жить, и она должна понять, что при ослушании, я могу эту жизнь забрать. Мою власть она признала полностью и бесповоротно, но, это не мешает ей интуитивно искать лазейки, интонации, жесты, чисто женские уловки, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, мне нельзя поддаваться и позволять слишком много.

     Настя зашла в комнату вся мокрая и крайне недовольная, я лишь бросил на неё короткий взгляд и кивнул Вересу, дабы тот подавал на стол завтрак.

     — Ты поняла урок? — Холодно спросил я у девушки, когда она молча села за стол и начала выжимать на пол волосы.

     — Да, поняла. — Тихо буркнула она, не поднимая глаз.

     — Это хорошо, потому что, в следующий раз так легко не отделаешься. — Назидательно сообщил я, буквально ощущая спиной ликование Верийры, что послушно стоит за спинкой моего стула. Я оказался прав, Настя быстро вскинула глаза и злобно посмотрела куда-то за моё плечо, я лишь ухмыльнулся. Две женщины в одной комнате это извечный конфликт, а сейчас я разжёг его просто неимоверно, ничего страшного, пусть девочка позлится, что ещё остаётся, если мозгов нет? Спустя минуту в комнату вошёл Верес, у него в руках был тяжёлый поднос с завтраком и дверь он неучтиво распахнул ногой. Мне абсолютно безразличны подобные мелкие нюансы, но, я решил в ближайшее время приобрести для него несколько помощников.

     — Сегодня у меня множество дел, ты в их число не входишь, поэтому, потрудись сделать так, чтобы я тебя не видел до вечера. — Ровно, не повышая лишний раз голоса, сказал я, обращаясь к Насте. Девушка молча кивнула, она и сама была не против такого расклада дел, на крыше ей досталось достаточно.

     Покончив с пищей, я лениво оттолкнул от себя грязные тарелки и поднялся со стула.

     — Ты, ходишь за мной, не отставай ни на шаг и молчи, в противном случае снова попадёшь в руки моей милой ученицы. — Повернувшись, сказал я Верийре и отметил, как девушка явственно побледнела. Мы вышли из столовой под неумело скрытым недовольным взглядом Насти, она всей душой ощущает, что я отдаляю её от себя, и приближаю Верийру, и ей это ох как не нравится. Стена крепости ещё не достроили, начавшийся дождь загнал многочисленных рабочих в бараки на кромке леса поодаль от крепости, они построили их на скорую руку, чтобы было где ночевать и прятаться от такой вот непогоды. К строителям я не пошёл, что мне там делать? Снова начнут кланяться и благодарить за щедрость, зря я так сорил деньгами... Остановившись у одного из разрушенных колодцев, я из чистого любопытства заглянул внутрь и замер. Вот, этот момент,...

  Верийре только и нужно, что легонько толкнуть ненавистного угнетателя в спину, она-то не знает, что я предварительно создал страховку из энергетических нитей. Но нет, она продолжает тихо стоять рядом и смотреть в землю, после всех побоев, что нанесла ей Настя, просто таскаться за мной хвостиком — великое благо для неё. Я немного разочаровался, неужели она так быстро сломалась, не попытается угробить меня и сбежать? Эх... Что ни говори, а издеваться над человеком сильным духом, намного интереснее и приятнее, нежели над всякими слизняками и трусами.

     Вспомнив о накопителе, который только вчера благополучно перетащили на самый нижний ярус подземелий, я связался по тоненькому каналу с Иваном. Дородный деревенский староста трясся на козлах несуразной телеги, по моему приказу он оглянулся, и я увидел ещё несколько таких же экипажей, в общей сложности к крепости направлялись около пятнадцать человек. Все мужчины, точнее, парни, молодые и крепкие, сидят в телегах и переговариваются между собой, слов не слышно, лишь улыбки видны на губах и громкий смех доносится до ушей старосты. Ничего, не долго вам ещё веселиться, как приедете, сделаю из вас личную гвардию, молодые и крепкие бойцы за спиной никогда не помешают в моей работе. Вы могли бы подумать, что я собираюсь убить их и поднять в виде зомби, вовсе нет, на такую прорву оживших мертвецов потребуется уйма энергии, это только на первый взгляд кажется, что зомби требует мало силы. Я поступлю иначе, построю казарму при крепости, буду платить парням щедрое жалованье, вымуштрую их как следует и оставлю гарнизоном при крепости, не век же мне здесь сидеть.

     Нет, все эти приготовления только для моего личного внутреннего спокойствия, отстрою крепость, укреплю её получше, наполню накопитель под завязку, назначу комендантом Молай-Ха, благо он теперь предан мне абсолютно и бесповоротно, и уеду в столицу. Хоть я и сбежал из неё, слишком поспешно, на мой взгляд, однако, я отлично понимаю, что все важные дела нужно проводить именно там. Именно в столице собрались люди, которые хоть что-то значат в Империи, если я смогу подобраться к ним, подобрать индивидуальный подход к каждому, тогда я смогу продвинуть необходимые мне реформы. Должен признаться, сначала я хотел поступить просто, прийти в одно село, посулить им всех благ и уговорить продать свои души демону, однако, после более тщательного обдумывания, пришлось признать этот план глупым и стопроцентно провальным. Сколько деревень я смогу объехать лично? Как быстро маги и их Совет прознает про то, что происходит на окраинах Империи? И как они в таком случае поступят? Ответы на все вопросы мне ясны и не утешают, в лучшем случае меня быстро вычислят и уничтожат, что-что, а переоценивать себя и недооценивать врага я не собираюсь, слишком много амбициозных и не в меру ретивых деятелей сложили головы, совершив эту ошибку.

     Понемногу я проникаюсь атмосферой и колоритом этого мира, я наблюдаю за людьми, неосознанно копирую их стиль и мировоззрение, так уж устроен человек, если он попадает в новый и незнакомый социум, его сознание само подстроится под окружающую среду, конформизм — путь к выживанию. За спиной послышались тихие, но отчётливо слышные шаги, кто-то неторопливо и аккуратно шёл по свежему гравию, и я знал кто это.

     — Доброе утро, Молай-Ха. — Не оборачиваясь, спокойно и очень вежливо сказал я. Нет смысла яриться и издеваться над полностью послушным мне магом, не важно, что было в прошлом, сейчас мы на одной стороне и он готов умереть за меня, хоть и не по своей воле, впрочем, это тоже не имеет значения.

     — Здравствуйте, Ваша милость. — Учтиво поклонился он, коротко глянув на стоящую за моим плечом Верийру.

     — Что тебе нужно? — Хоть вопрос прозвучал грубо и не тактично, тон я подобрал самый мягкий и даже можно сказать, покровительственный. Есть в этом что-то забавное, этот маг явно намного старше меня, а я могу вот так, сверху вниз смотреть на него и как бы нисходить до его уровня с великих заснеженных вершин в общении.

     — Я осмелюсь поинтересоваться, как мне следует поступить с женщиной, что сейчас в камере? — Не делая лишних мимических движений, ровно поинтересовался он, словно и не замечая моей завуалированной издёвки.

     — С Ларвиной? — Вздёрнул брови я и поморщился. Эту вдову я оприходовал с наскоку, просто так, без какой-либо цели, чтобы доказать самому себе, что могу это сделать. Ещё и повод подобрал совершенно идиотский, дал денег её сыну, убью его за долг, ели она не раздвинет ноги, тьфу, вспоминать стыдно. Особенно, учитывая то, что в моём положении не то что совершать нападки на магов, мне даже близко к ним подходить не следует.

     — Ничего не делай, пусть сидит в камере, не забывай кормить и выводить на прогулку, мне пока что недосуг заниматься ещё и ею. — Подумав несколько секунд, распорядился я.

     — Как скажете, Ваша милость. — Ещё раз поклонился он, мне это не понравилось.

     — Прекрати меня так называть и постоянно кланяться, меня это раздражает. — Вельможным тоном сообщил я и махнул рукой, дескать, сгинь с глаз моих холоп смердящий. Маг не стал спорить и ушёл в крепость, наверное, отправился кормить пленницу. Я вздохнул и посмотрел на небо, морось прекратилась, но тучи не собирались расходиться по домам, они нависли на небосводе и закрыли его до самого горизонта, неужели здесь подобная погода норма? Мой хозяйственный взгляд зацепился за небольшую покосившуюся беседку в дальнем углу внутреннего двора. Я зашагал к ней, Верийра послушно семенила сзади, снова близко общаться с Настей ей не хочется. Старые рассохшиеся доски на полу тихо скрипнули и прогнулись под моим весом, я немного постоял в центре просторной беседки и отыскал наиболее чистый и хоть немного сохранившийся кусок лавки. Когда я умостил на него свой зад, подо мной что-то тихо затрещало, и я быстро подставил вниз несколько силовых нитей, образовав из них своеобразный каркас-опору. С каждым разом эта магия даётся мне всё легче и легче, я намеренно тренируюсь работать именно с чистой энергией. Владимир считал подобное глупостью и дилетантством, однако, я увидел в подобной магии один огромный плюс. Она не относится к некромантии, её невозможно засечь так же, как любое из моих плетений тёмной школы. По большому счёту, это вообще можно магией не считать, просто энергия, никто доселе не догадывался сделать её материальной, уплотнить до такого состояния, что она станет осязаемой и нерушимой.

     — Кса-Аран, нам нужно поговорить. — Вслух произнёс я, поймал недоумённый взгляд Верийры и улыбнулся, когда она вздрогнула и отшатнулась от появившегося прямо перед ней демона.

     — Забавная девочка, это ты мне подарок приготовил? — Расплылся в дружелюбной улыбке демон, подмигивая Верийре.

     — Закатай губу туда где было. — У меня было много времени чтобы осознать, я нужен демону сильнее, нежели он нужен мне, поэтому вполне могу позволить себе в меру наглый тон.

     — Больно надо, у меня таких тысячи три... Или четыре... — Словно подчитывая что-т в уме, закатил глаза к потолку беседки демон, тактично сглаживая ситуацию и предпочитая сделать вид, что он не заметил мою грубость.

     — И о чём ты хотел поговорить? Может быть о том, что пора начинать действовать? — Спросил Кса-Аран и сразу же попал в точку, я слегка поморщился и кивнул ему, дескать, садись. Демон невозмутимо сел, под ним появилось глубокое кресло, обитое кроваво-алым бархатом.

     — Я знаю, мне просто была нужна небольшая передышка, отдохнуть от всего и собраться с силами, я не был готов так сразу идти и разрушать целый мир.

     — Что? Не нужно ничего разрушать, твоя задача изменить его, постепенно и незаметно, разве твою родину можно назвать разрушенным миром? — Удивлённо спросил демон, я задумался.

     — Ну... По большей мере... — Немного неуверенно протянул я.

     — Что ты имеешь в виду? — Тут же оживился демон.

     — Беднота, преступники, страны третьего мира, голод, войны... — Начал сбивчиво перечислять я, на что он лишь расхохотался.

     — Бедный ...   глупый мальчик, не нужно обвинять демонов и высшие силы в человеческой глупости, можешь мне поверить, вы сами отлично с этим справляетесь. — Отсмеявшись, великодушно сообщил он мне.

     — Да я это так, к слову. — Стушевался и замялся я.

     — А если по делу? Чего хотел? — Неожиданно став серьёзным, пристально посмотрел мне в глаза Кса-Аран.

     — Денег, много. — Коротко ответил я, на этот раз досадно морщился уже демон.

     — Знаешь, тут такая ситуация... Я не могу дать тебе вожделенный драгоценный металл. — Немного поразмыслив, сказал он.

     — Это ещё почему? — Искренне удивился я.

     — Я не могу, пока что. — С неохотой сообщил Кса-Аран, я непонимающе нахмурился.

     — В смысле, ты же демон, щёлкни пальцами, захоти, или что ты там делал, когда создавал для меня деньги на земле?

     — В том то и дело, на земле. Там у нас уже дело налажено, у нас много душ, много силы и практически неограниченные возможности, однако, в этом мире всё несколько иначе. — С ещё большей неохотой ответил демон.

     — Как так? Ты же изменил тело Насти. — Напомнил я ему.

     — Не путай, власть над людьми, их душами и телами мы имеем в любом мире, это наша природа, а вот создавать что-то из ничего, это прерогатива местных богов и их антагонистов, однако, так как тут таковых нет, я собираюсь занять место первого. Вот когда ты принесёшь мне хотя бы тысячу душ, я стану могущественнее и, возможно, только возможно, получу подобную возможность. — Он говорил многословно и обстоятельно, однако, я вычленил из его монолога самое главное.

     — Значит, ты не можешь помочь мне с деньгами. А принудить нужных мне людей? Хоть это ты можешь?

     — Ну-у-у... Тут такой нюанс... Чтобы я мог влиять на людей, они должны полностью быть в твоей власти, не просто связанными в подвале, а ясно и чётко осознавать, что их жизнь в твоих руках, тогда, через тебя, я могу кое-что сделать.

     — Ясно, и тут облом. Выходит, что мне придётся делать всё самому, рвать свою задницу, чтобы ты мог взгромоздиться на трон. — С каждой секундой я понимал всё больше и настроение моё портилось в той же прогрессии.

     — Нет-нет, трон будет у тебя. — Быстро ответил Кса-Аран.

     — Ага, как же, два трона, и третий в кладовке поставлю. — Ехидно оскалился я, уже с явной неприязнью глядя на демона.

     — А что? Ты стремишься к абсолютной власти? Так я тебя разочарую, ты родился человеком, а это исключает подобное развитие событий. — Прищурился демон и от его слов повеяло холодом, я неожиданно осознал, кто сидит передо мной и поёжился, да, что-то я расхрабрился не на шутку.

     — Нет, не претендую. — Сглотнув ком, вставший в горле, тихо ответил я.

     — Это хорошо, не хотелось бы глядеть на твою бессмысленную смерть в бесплодной попытке получить невозможное. — Так же холодно ответил демон, явно давая понять мне, что случится, если я стану много выпендриваться. Я несколько секунд сидел молча, обдумывал новую информацию и решал один очень важный для себя вопрос. Кса-Аран тоже молчал, ждал моего решения и никуда не торопился, спасибо ему за это, наконец я всё решил и вновь поднял на него глаза.

     — Я хочу, чтобы ты обеспечил хорошую жизнь моей маме, скоро в этом мире станет неспокойно, и я не вижу никакого практического резона тащить её сюда, это возможно? — Испытующе посмотрел я на него, ожидая всего что угодно.

     — Для тебя всё что угодно. — Вновь расплылся в радушной улыбке демон и развёл руками.

     — Хорошо, ты говорил про какой-то медальон, это правда? — Решив не откладывать дело в долгий ящик, поинтересовался я.

     — Да, конечно, вот он. — Жестом заправского фокусника извлёк небольшой предмет из воздуха перед своим лицом демон, протянул его мне. Я прикоснулся к чёрному полупрозрачному камню овальной формы с некоторой опаской, потом одёрнул самого себя и уже более уверенно покачал увесистый камешек в ладони.

     — Пользоваться просто, повесь на шею нужному человеку и заставь его произнести клятву, при этом он должен смотреть тебе в глаза, это важно. — Качнул головой демон.

     — Клятва любая? Или есть какой-то специальный ритуал? — Деловито уточнил я, стараясь продемонстрировать хоть какую-то осведомлённость.

     — Любая, что сам придумаешь, то и будет. Артефакт сложный, навечно связывается с душой человека и следит, чтобы тот не нарушил своих обещаний, в противном случае, впрочем, это не важно, тебе следует знать, что никто не посмеет нарушить данное тебе слово. — Как-то хитро ухмыльнулся демон, я отметил быть аккуратнее с этой побрякушкой.

     — А... — Начал было я, но демон меня прервал.

     — Цепочку сам подберёшь, не маленький. — Усмехнулся он и нарочито медленно истаял в воздухе.

     Я так и сидел в полной тишине, до тех пор, пока Верийра за моей спиной не чихнула. Этот звук разорвал загустевшее в беседке безмолвие и вывел меня из ступора. Я обернулся к ней, наткнулся на виноватый и жалобный взгляд, тихо вздохнул и поднялся на ноги. Делать цепочку мне было лень, да и таковой возможностью на данный момент я не располагал, поэтому просто поместил волшебную вещицу в оправу из овеществлённой энергии и подвесил к себе на шею, контур замкнул на себя, теперь эта штука точно не потеряется. По мне словно промчался табун диких коней, спешащих на водопой, а потом ещё и обратно проскакали, втаптывая в грязь последние ростки понимания ситуации и осознания субъективной реальности. Первым делом я нашёл лист бумаги и перо, писать этим диким приспособлением было не легко, буквы выходили корявыми и уродливыми, то и дело на листе появлялись жирные растекающиеся в разные стороны кляксы, однако, я не прекращал и в итоге изваял в авангардном стиле некое подобие текста.

     — На, вызубри это, у тебя десять минут. — Не делая ставки на высокие умственные способности девушки, протянул бумагу Верийре, она медленно взяла лист и всмотрелась в малопонятные буквы. Спустя десять минут она по памяти декларировала мой опус дрожащими губами, при этом наши взгляды были пересечены, а в её глазах стояли слёзы.

     — Я признаю Лукаса Харпера своим хозяином и господином. Я клянусь всегда и везде блюсти его интересы превыше своих. Клянусь повиноваться каждому его слову трепетно и беспрекословно. Клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не причинять вреда своему господину и его людям, ни явного, ни скрытого. — Дочитав последнюю строчку она осела на колени и зарыдала, только что она окончательно и бесповоротно утратила свою свободу и превратилась в игрушку в моих руках, мне даже стало немного жаль её, и не в первый раз. Не смотря на все мои слова и убеждения, я человек отходчивый, даже после того, как она предала меня, я пожалел и забрал из рук Насти, и сейчас, почему-то я не хохочу злорадно, не потираю ладони, а смотрю на её вздрагивающие плечи с жалостью и... грустью...

     Прошло чуть меньше недели, я окончательно собрался с мыслями и избавился ото всех иллюзий. Мне стало безразлична крепость, я больше не испытывал того упоения наблюдая за стройкой, я почти перестал брать с собой в постель Настю. Зато Верийра была там каждую ночь, нет, не то о чём вы подумали, она спала у меня в ногах, благо, ширина кровати позволяла. Стоит ли говорить, как это бесило Настю, она так и скрипела зубами, но своей злобы не выказывала, даже старалась как-то помириться с неожиданно приблизившейся ко мне Верийрой. А она действительно стала ближе, теперь я мог доверять ей полностью. Настю проводить через ритуал принесения мне присяги не стал, решил оставить её в крепости, от неё будет много проблем, у девушки слишком живой характер и не ясно, что твориться в её очаровательной головке. Три плотника и два кузнеца день и ночь работали над новым проектом, я лично беседовал с каждым и объяснял, что от них требуется и как это сделать. Местные кареты оставляют желать лучшего, даже на деревенской телеге ехать и то куда приятнее, нежели на этих «роскошных экипажах». Портной кропотливо и старательно ...   шьёт костюмы, тоже по моим идеям и эскизам, Верийра скрывает своё облегчение, но я-то вижу. Моё отношение к ней постепенно изменилось, прекратились побои и издевательства, даже наши постельные развлечения после принесения клятвы нельзя назвать изнасилованием, где раньше был Кса-Аран с этим чудесным медальоном? Почему это происходит? Просто я решил взяться за ум, хватит творить гадости и называть их злом, не дорос я до настоящего злодея, убивать крестьян и насиловать девок может любой разбойник, и чести ему от этого будет не много. Может быть я уже достаточно развлёкся, насытился чужой болью и страданиями, наигрался с чужими телами и уже окончательно потерял веру в то, что секс это нечто великолепное и чудесное. Да, приятно, не спорю, даже очень, но, приедается... Молай-Ха оказался довольно посредственным магом, в плане того, что никаких великих заклинаний он не знал, и особо выдающимися умениями не блистал. Его сил хватило на то, чтобы превратить четыре небольших деревянных сундука в некое подобие морозильной камеры, заклинание не идеальное, иногда требуется подпитывать силой, но, с этим, проблем возникнуть не должно.

     На этот раз я решил не выпендриваться и купить в городе четвёрку хороших, выносливых и что самое главное, живых коней. Пришлось заплатить не малую цену, но, золота было ещё вполне достаточно. С собой я не брал никаких магических вещей, кроме медальона, мне придётся проходить через несколько телепортов и это не безопасно. Перед самым отъездом ко мне наведался демон, он выслушал мою просьбу и что-то со мной сделал, я не могу объяснить, что, но, в итоге я перестал быть собой. Нет, я не превратился в женщину, у меня не отросло третье ухо и не вылез второй нос на спине. Как сказал Кса-Аран, я перестал быть собой, моя душа, её уникальный узор оплыл и стал иным, больше нет того Миши, слепок которого до сих пор хранится в архиве Совета Магов, меня больше нельзя опознать по тому образцу, у меня появился второй шанс, и я не собирался так бездарно его упустить. Перед уходом демон неожиданно меня обрадовал, вынул из небольшой сумки пять блоков моего любимого Винстона, я тут же распотрошил одну пачку и с наслаждением затянулся, глядя на то, как демон вновь истаивает в сигаретном дыму.

     Рабочие получили своё жалованье, наёмные мастера удалились ещё вчера, в крепости оставались только Ларвина, Настя, Молай-ха, Верийра и я. Приехавших крестьян я отправил обратно, планы изменились и в них отпала необходимость, а Вереса я за человека уже давно не считаю. Мы с Верийрой и магом вышли во двор крепости, перед воротами стояли загруженные багажом лошади и запряжённая карета. Я посмотрел на грустную Верийру, на ней надето красивое платье бежевого цвета, подол едва закрывает колени, изящные сапожки из мягкой оленье кожи, подчёркивают стройные ножки, грудь тоже не плохо видна в умеренном декольте, не самая худшая замена идеальной Насте. Я сплюнул в сторону и махнул рукой, подавая знак магу. Молай-Ха шагнул вперёд и воздел руки к небу, в окнах крепости засияло и послышался глухой иступлённый вопль.

     — Простите, я не могу оставить вас здесь... — Еле слышно прошептал я, стараясь скрыть свою печаль. Когда всё внутри крепости выгорело, когда стихли последние крики, когда прервалась связь с Вересом, я сел в просторную карету, закрыл дверь за Верийрой и откинулся на спинку мягкого дивана, вот оно, новое начало.

     ***

     Прежде мне нравился шум машин, этот мерный гул двигателей автомобилей, что нескончаемым потоком шумят под окнами днём и ночью. Первое время мне его даже не хватало, оглушительная тишина ночей этого мира нервировала, заставляла прислушиваться к каждому шороху и скрипу. Сейчас я уже привык, такой родной звук современного города заменил людской гомон. Окна и балкон постоялого двора выходят на центральную улицу, Молай-Ха сказал, что это одно из лучших мест для ночлега, и я склонен поверить ему. Тусклое закатное солнце уже почти опустилось за линию горизонта, узкая полоска алого заката причудливо окрашивает крыши домов, с моего балкона отлично видно улицу и небольшую часть городской площади, неужели здесь всегда так спокойно? Мы прибыли в Бригат два часа назад, дорога заняла у нас несколько дней и отняла не мало сил, живые лошади скачут не так резво, как их мёртвые собратья. Маг показал дорогу к постоялому двору, снял нам комнаты и с недовольным видом ушёл в администрацию города. Я могу понять его недовольство, с самого детства грезить о чудесах, стремиться и тянуться к великому, получить уникальный шанс и попасть в магическую школу, потратить годы на обучение магии, а потом просто взять и отказаться от своего призвания, навсегда закрыть для себя путь чародея, отречься от права стать великим... Именно это сейчас делает Молай-Ха, только так он сможет вернуться в столицу, обычным гражданином, сыном торговца тканями, без полномочий и привилегий, без права применять магию. Я лишь усмехнулся, хотелось сделать это злорадно, но, усмешка получилась грустной, в последнее время мне вообще трудно искренне радоваться чьему-то несчастью...

     За моей спиной тихо скрипнула дверь, я обернулся и увидел Верийру, завёрнутую в широкое полотенце и с мокрыми волосами. Я не пошевелился, лишь из моей руки выскользнули два послушных моей воле энергетических щупа и медленно проплыли к ней в воздухе. Невидимые обычным зрением манипуляторы схватили полотенце за углы и откинули его в стороны. Я сделал шаг от окна и, нити оплели запястья девушки, притягивая её навстречу. Я говорю это образно, на самом деле, они лишь обозначили мои намерения, тянуть Верийру больше не приходится, клятва делает своё дело. Когда я коснулся нежной и ещё влажной кожи плеча, девушка покраснела и отвела глаза в сторону, я улыбнулся и провёл пальцами в сторону, еле-еле касаясь самыми кончиками, она вздрогнула и сглотнула, когда я коснулся соска. За последние несколько дней она узнала, что я могу не только мучать и терзать, а ещё и доставлять томительное и такое приятное чувство удовольствия. Я наклонился вперёд и прильнул губами к груди, мои зубы не сильно сжали сосок и начали покусывать его, Верийра запрокинула голову назад и тихо застонала. Я сунул одну руку вниз, пальцы тут же покрылись горячим и липким, как же стремительно всё меняется. Принеся мне клятву, Верийра не только заключила себя в пожизненное рабство, но и получила стопроцентный гарант безопасности. Когда человек понимает, что ему не причинят никакого серьёзного вреда, он раскрепощается, его тело более охотно отвечает на ласку и получает куда больше удовольствия.

     Каждому мужчине нравится, когда девушка в его руках млеет и наслаждается, и я не исключение, как бы ни кричал на всех углах о собственной незаурядности, я такой же как все, самый обычный человек, просто обстоятельства сложились не как у всех... Удостоверившись в своих наблюдениях, я обеими ладонями схватился за её молодую и упругую задницу, сжал её и начал мять, нагло, бесцеремонно, но не жёстко. Синяки и ссадины на её теле только начали сходить, не следует ставить новые, выглядит это не красиво. Выпрямившись, я нашёл её губы, мою щеку обожгло горячим дыханием и в следующий миг она прильнула ко мне всем телом, обхватила за шею и поцеловала. В этом поцелуе не было страсти, в нём была мольба и надежда, она больше не хотела боли, не хотела страха, она показывала мне, что готова отдать своё тело, лишь бы не жить в постоянном ожидании удара. Мой напряжённый член упёрся ей в лобок, она прижалась ко мне так крепко, словно пыталась слиться в единое целое, я не ожидал такого напора и был приятно удивлён произошедшими переменами. Руки мои подхватили стройное тело и легко оторвали от пола, я бросил её на тихо скрипнувшую кровать и начал лихорадочно раздеваться. Когда я закончил с этим не хитрым делом, Верийра уже лежала на спине, широко раздвинув ноги и закрыв глаза, руки были раскинута в стороны, а грудь медленно вздымалась вверх в такт дыханию. Я навис над девушкой и коснулся губами е подбородка, она продолжила лежать в ожидании, когда я войду в неё,...  

      начну сношать и использовать, губы мелко подрагивали, выбора у неё нет никакого.

     — Открой глаза. — Тихо сказал я, не шевелясь, она медленно и неуверенно приподняла веки. А глаза у неё карие, красивые, в них больше нет той ненависти, которую я замечал ранее, теперь она такая беззащитная, сломленная, и эта боль на дне бесконечных озёр, почему мне больше не наплевать? Неожиданно для самого себя я поцеловал её, ласково, нежно, бережно касаясь губами и деля одно дыхание.

     На девушек подобные вещи действуют очень сильно, поцелуй для них это нечто значимое, и сейчас она невольно подалась вперёд, лишь бы не прерывать это новое для неё ощущение. Верийра тихо охнула, когда я вошёл в неё, медленно, неторопливо, стараясь не причинять боли и дискомфорта, всё же с размером члена я немного пожадничал, не каждая девушка может спокойно принять его в своё лоно. Её руки оплели мою шею, я чувствовал напряжение её бёдер, её сбившееся дыхание и не торопился ускоряться. Двигаться в ней было приятно, горячие и скользкие стенки влагалища крепко обнимали мой член и массировали его, заставляли с явным сопротивлением двигаться в перёд, растягиваясь и адаптируясь. Верийра тихо ойкнула, когда я зашёл слишком далеко и коснулся головкой шейки матки, я тут же понял свою ошибку, но не поторопился скорее выйти, а наоборот, замер и начал очень аккуратно шевелиться внутри, чтобы она привыкла к этим ощущениям, научилась получать от них удовольствие. Для меня это тоже было в новинку, за свою недолгую бытность «великим магом», я привык брать женщин грубо, резко, рывком заходить до самого конца, не особо заботясь о чьих-то чувствах кроме своих. Это причиняло боль, заставляло кричать и умолять женщин, а меня будоражило и заставляло сердце биться чаще, в кровь выплескивался адреналин, а сейчас, сейчас всё иначе. Сейчас подо мной молодая девушка, она целиком и полностью принадлежит мне, в кои-то веки она не посмеет сказать мне нет, она послушно раздвинет ноги, даже если я скажу ей, что собираюсь начисто порвать её, именно из-за этого пропало то чувство... Я не знаю, как это объяснить, когда ты берёшь женщину, прижимаешь её к кровати, ощущаешь, как она пытается вырваться, ощущаешь её чувство безысходности, её протест и боль, именно это будит первобытный инстинкт и порождает блаженство, сейчас этого нет... Сейчас есть смирение и готовность терпеть, сейчас мы оба осознаём, что её жизнь и судьба в моих руках... Заставив её принести мне клятву, что связала её по рукам и ногам, я самолично взвалил себе на шею огромную ношу. Теперь она не просто девка, которую я держу в подчинении под страхом расправы, теперь она моя, теперь она принадлежит мне, и я больше не вижу радости в том, чтобы причинять ей боль, наоборот, мне хочется сделать ей приятно, как же трудно порой понять самого себя... Она прочла это в моём взгляде, поняла всё сразу, медленно расслабилась и выдохнула, теперь всё в моих руках. Романтики могут с упоением рассказывать про родство душ и общность взглядов, они могут говорить о любви, но, сейчас я в ней, я чувствую, как сжимаются стенки её влагалища, чувствую, как бьётся её сердце, ощущаю её дыхание на своих губах, и я не вижу большей близости. Она отдалась мне, впервые, отдалась по-настоящему и я смог заставить её поверить, что всё будет хорошо. В такие моменты я не узнаю себя, куда-то уходят все проблемы, на краткий мир исчезает озлобленность на весь белый свет, я становлюсь другим человеком, и этот человек нравится мне немного больше меня самого.

     Верийра разгорячилась, по её телу пробегали миллиарды импульсов, она тихо застонала и её бёдра шевельнулись, подались мне навстречу. Я улыбнулся, в кои-то веки улыбнулся, чисто и искренне, как же эта улыбка не похожа на привычную ухмылку. Я начал двигаться быстрее, уже слышалось такое возбуждающее хлюпанье, её вагина уже наполнилась соком и просила не останавливаться, да я и не сомневался. Как много удовольствия может принести столь примитивный процесс, и каким сокрушительным может быть женский оргазм, когда мужчине удаётся довести её тело до пика. Не было криков, не было пафосных стонов, она прижалась ко мне всем телом и затряслась, внутри неё всё сжалось, мой член словно попытались выдоить, я с огромным трудом удержался, чтобы не кончить в её недра. Когда Верийра расслабленно раскинула руки и прикрыла глаза, я медленно вынул свой член и в тот же момент разразился несколькими горячими мощными струями, что живописными потёками осели на её стройном животике.

     — Я в душ, присоединяйся. — С хрипотцой в голосе произнёс я и медленно встал с кровати, колени чуть подрагивали, а в голове было легко и пусто, какое-то новое состояние...

     — Никому об этом не рассказывай. — Попросил я Верийру, когда мы уже полулежали в ванне с горячей водой.

     — Я не расскажу, Господин. — Тихо, не открывая глаз, ответила мне девушка. Я снова улыбнулся, мягко и ненавязчиво массируя её грудь, поглаживая соски. Она сразу и безошибочно поняла, о чём я говорю, для этого не требовалось слов и лишних объяснений, в некоторых вопросах женщины бывают крайне проницательными. Мне и самому было не до конца понятно, что на меня нашло. Видимо, несколько дней раздумий не прошли без последствий, слишком много вопросов я задал себе и нашёл слишком много ответов...