Мы лежали рядом. Мне не спалось. Еще бы — чуть ли не касаясь меня, рядом лежала Ольга. Я видел совершенно отчетливо — солнце еще светило — ее чуть розовое ушко, на которое спускался локон волос.

     Сдерживаться было почти невозможно. Я чувствовал, что мой маленький друг, обычно смирно сидящий внизу, стал не таким уж и маленьким. Еще чуть-чуть — и он выпрямился во всю свою длину. И коснулся ее ноги!

     Я замер, боясь пошевелиться. Она несомненно должна была это почувствовать! Но она не шевелилась. Конечно, мы сильно устали за день, — она особенно, девчонка все-таки. Вот и спит, как убитая.

     И я, словно охваченный каким-то безумием, зная, что просто не должен этого делать, медленно двинул свою руку, дотоле мирно лежавшую на покрывале. Вот рука медленно опустилась на ее ногу. Нет реакции. Спит. Устала.

     Ну, а нам того и надо. Мы смелеем и двигаем руку выше от колена. Вот и ткань юбки. Она уже немного порвана — случай на скале не прошел для нее даром да и через колючки в такой не слишком-то побегаешь.

     Рука замерла в волнении, решая: двинуться ли ей выше? Нет, она поднимается выше и ложится Ольге на плечо. Ольга что-то тихо бормочет и поворачивается на спину.

     Рука мгновенно отдергивается. Несколько минут сердце бьется часто-часто. Потом успокаивается. Так, поправим друга, который подергивается, то и дело соприкасаясь с ногой Ольги, что стала к нему еще ближе.

     Теперь стало еще лучше — Ольга лежит на спине, словно как на ладони. Во сне она себя не контролирует, и ее ноги раздвигаются, ложась немного нескромно. Их хозяйка спит, и они могут творить, что хотят. А рука тем временем совершает рывок — и вот она на груди. Лежит и не двигается, чего нельзя сказать о сердце, — уж оно-то бьется и бьется. Медленно-медленно ладонь моя накрывает левый холмик ее груди. Понемногу охватываю его пальцами. Я слышу! Я чувствую биение ее сердца под рукой.

     Расстегиваю пуговки ее кофты и отвожу края в стороны. Светло-зеленые чашечки бюстгальтера так смотрятся на ее чуть бронзоватой коже! Еще одна удача — это часть купальника имеет завязку лямочками посредине. Развязываю ее, почти позабыв об осторожности. Два небольших холмика ее груди с небольшими кнопками сосков. У меня пересыхает в горле.

     Обеими ладонями накрываю ее холмики. Кожа чувствует, как в нее снизу упираются два бугорка ее сосков. Сжимаю понемногу кисти, чувствуя, как ее тело мягко подается моим рукам. Руки гладят ее тело, а я чувствую странное ощущение — словно и не я это делаю. Голова словно чуть в тумане.

     Вот одна рука двинулась ниже, скользя пальцами в ямочку пупка. Вторая спешит за ней, оглаживая кожу живота. Ольга в этот момент еле слышно вздохнула и чуть улыбнулась. Я уже не останавливаюсь. Пальцы теребят край юбки, берутся за подол и медленно заворачивают его вверх.

     Вот и светло-зеленый треугольник ее трусиков. Пальцы скользят к нему, подныривают под краешек ткани. На гладкой коже чувствую мягкие волоски, шевелю их, стискиваю мягкое тело под ними. Руки сами ощупывают треугольный холмик тела. Но вот они тянут лямки на бедрах Ольги и развязывают их одну за другой.

     Решительное движение — и клочок ткани отброшен. Взору моему открывается зрелище, от которого был бы без ума любой мальчишка. Покрытый светлыми волосками треугольный холмик между ног...

     Ладонь моя накрывает его весь, а глаза смотрят на лицо Ольги. Даже если она сейчас и проснется — назад хода уже нет. Мне не успеть привести в порядок ее одежду, да и сам я этого не хочу. Однажды познавший...

     И вот я делаю то, о чем раньше только мечтал, сидя на уроках. Я глажу одной рукой холмик Олиной груди, пальцем трогая кнопку ее соска, а другой — ее зверька. Пальцы на ее треугольном холмике смелеют и начинают спускаться ниже, изучая новые пространства. Ее ноги раздвинуты и не мешают мне.

     Я нащупываю края щели у нее внизу. Это, наверно, место, через которое девчонки по-малому... Палец мой углубляется в нее, спускаясь одновременно ниже. А между ног у нее совсем гладко и тепло.

     Друг мой совсем обезумел, одну руку пришлось оторвать от девчоночьей груди и положить на него, поглаживая. Вот это было здорово! Мне давно уже не было так здорово, даже когда теребил его, представляя себе голых девчонок.

     Пальцы мои, что лежали на ее зверьке, дрогнули и внезапно погрузились в нее! На чуть-чуть, но этого мне хватило. Рука на друге почувствовала его дрожь, и я еле успел повернуться к стене — такой залп он выдал!

     Я обессиленно лег на спину. Через некоторое время собрался с силами и завязал все лямочки купальника Ольги назад. Застегнул кофту, опустил подол юбки.

     Вот что странно — неужели она совсем ничего не чувствовала, пока я ее трогал? Ведь рука моя была даже в ней самой, гладила ее зверька...

     Наверно, она все-таки сильно устала.