Меня зовут Артем и я успешный фотограф. Успешный настолько, что секс для меня стал привычной рутиной и, даже в какой-то момент, утомил. Известнейший Журнал, в котором я работал, приносил стабильную прибыль. А мой близкий друг, и по совместительству главный учредитель, в любой момент мог дать мне именно те заказы и тех девочек которых я захочу. Но в какой-то момент жизнь, наполненная развратом и деньгами, стала пресной.

     Я уже скучал, модели сами вешались на меня в попытках вытянуть счастливый билет в эту сверкающую и манящую индустрию. Стало скучно настолько, что идеальные лица с мастерским макияжем и тела с идеальным загаром готовые прыгнуть на мой член, уже не возбуждали.

     Но все изменилось когда ко мне в квартиру напротив переехала молодая пара — Рома и Ксюша. Моя глаза загорелись, и я почувствовал, как джинсы вновь стали жать мне в паху, когда я встречал Ксению на лестничной площадке.

     Высокая стройная соседка, Ксюха — длинные стройные ноги, грудь второго размера, озорные карие глаза и всегда улыбка до ушей. В ней не все было идеально. Уши немного торчали, грудь была небольшой и задница, наоборот слишком пышной для такой худенькой фигуры. Но именно это делало ее такой живой и настоящей. Именно это выгодно отличало ее от глянцевых девушек.

     Как то раз спеша на работу, с охапкой фотографий, я выскочил из квартиры. Не разбирая дороги, я споткнулся, выронил ключи, быстро поднял и буквально врезался в Ксюху. Фотографии с томными моделями разлетелись по полу, я тихо выругался и начал собирать их.

     Ксюша смущенно произнесла извинения и села рядом и стала помогать мне.

     — Все в порядке, — я улыбнулся, — это была моя вина. Чуть не зашиб такую красавицу как ты.

     — Да, хорошо, подкалывать, Артем, — она по дружески хлопнула меня по плечу, — тут у тебя этих красавиц пруд пруди. Я по сравнению с ними просто серая мышка, не более.

     Тут я вдруг четко осознал, что мне нужно делать. Возможно, это единственный шанс, который мне предоставила жизнь.

     — Это просто мастерство фотографа, свет обработка, хорошее оборудование и все, — небрежно бросил я, — ты бы выглядела ничуть не хуже всех этих моделей.

     — Скажешь тоже. Льстишь ты слишком неприкрыто, — она мило улыбнулась, — Но все равно спасибо, хоть и врешь.

     — Что?! — мне не стоило труда изобразить обиду — Вру?! Приходи ко мне на фотосессию и сама все увидишь. Я тебя пофотографирую и ты будешь выгладить лучше многих моделей, что мы только что собирали по всему подъезду.

     — Да? А кто деньги мне даст на это все? Я знаю, что твои фотосессии явно не стоят как фото на паспорт. Да и работаешь ты не в школьной газете. Может Рома получит пару тройку зарплат на своем заводе, и тогда я к тебе приду. Ну, при условии, что мы с Ромой не будем есть, а лишь копить на фотосессию из за глупого спора.

     — Бесплатно! — сказал я.

     — Что?

     — Я пофотографирую и обработаю фото бесплатно, что бы доказать тебе Ксюха, насколько ты была неправа.

     Она задумалась. Это был большой соблазн: бесплатные фото у одного из самых известных мастеров в городе.

     — Представляешь как обзавидуются твои подруги? Ты снималась у самого Артема! — разжигал я ее.

     Я разглядывал ее, пока она раздумывала: Высокая девочка, небольшая грудь второго размера, попка как две дыньки, очень стройная, длинные ноги.

     Она хитро улыбнулась.

     — Это когда же? А фотки распечатать сможешь?

     — Конечно. И в цифре отдам и распечатаю. Приходи сегодня вечером в студию, ты ведь знаешь где она?

     Ксюха кивнула.

     — В шесть тебя жду на бесплатную фотосессию. Может, потом спасибо скажешь, когда сделаешь карьеру в модельном бизнесе.

     Она, хихикнув помахала мне рукой, и произнесла:

     — До вечера, врун!

     Время тянулось очень долго. Я весь тень бегал как в тумане с возбужденным членом. Все мысли занимала Ксюха с ее улыбкой, ногами и джинсами что обтягивали немалый зад.

     В конце концов, отпросившись с работы и пожаловавшись на плохое самочувствие, я взял такси и прошвырнулся по магазинам. Нужно было хорошенько подготовиться к вечерней фотосессии, с участием моей милой соседки.

     Настроив свет, проверив несколько раз фотоаппарат, память, зарядку и объектив, я принялся ждать.

     В какой-то момент мне стало не по себе. Все-таки Ксюха была милой, озорной и хорошей девушкой. Я же все это делал отнюдь не из добрых побуждений, мною руководил не мозг или сердце, а мой член.

     Выругавшись на самого себя, я уже вытащил телефон, что бы позвонить ей и отменить все, но тут раздался стук в дверь.

     — Есть кто? — это была она.

     Поняв, что назад дороги нет, я прокричал:

     — Да, я здесь!

     Она зашла и любопытно все стала разглядывать своими огромными карими глазами.

     — Отпадано у тебя тут все, — протянула Ксюха, — С таким оборудованием наверно любая кикимора будет хорошо смотреться.

     — Ты не кикимора. Ты красивая девушка. Я лишь хочу подчеркнуть твою красоту. Снимай куртку и ботинки. Да, и становись туда к белой стене, под свет.

     — Это под те инопланетные зонтики с фольгой, — она хихикнула.

     — Да именно туда. Под инопланетные зонтики.

     — Так, а теперь что мне делать, — она стояла в футболке и джинсах, смущенно улыбаясь.

     — Принимай любые позы, какие хочешь, — сказал я, становясь на одно колено и настраивая объектив — подурачься, чувствуй себя как дома.

     — Ну, «Повалять дурака, в этом тебе нет равных, Ксюхин». Так Рома говорит.

     — Он называет тебя Ксюхин?

     — Угу.

     — Тогда не разочаровывай Рому, Ксюхин. Раскрепостись. Ну, начнем.

     Ксюша принимала разные забавные позы, немного неумелые, но тем еще более милые. Я начал неспешно фотографировать. Она улыбалась и иногда срывалась на смех. Все это серьезное действо ее веселило. Впрочем, как и все вокруг. Она крутилась. Глазки ее горели.

     Я остановился и стал пролистывать фотографии.

     — Ну, неплохо, — сказал я.

     — Что-то по голосу не скажешь, что ты сильно доволен. Не очень получилось?

     — Ну... не знаю даже... Нормально.

     Она подбежала и заглянула мне через плечо.

     — Слишком обыкновенные, — сказал я — девушка в футболке и в джинсах стоит в комнате. Надо добавить экспрессии!

     Ксюха хихикнула.

     Я включил музыку.

     — Ксюхин, плавно, без резких движений, двигайся под музыку, а я буду говорить, когда замереть.

     На ее лице играла полуулыбка, время от времени я ее останавливал и щелкал камерой. Тугие джинсы, что обхватывали ее крепкую попку, казались мне совершенно лишними.

     — Так, умница. Ты просто прирожденная модель, — мои слова явно ей льстили, — Немного приподними футболку.

     Она, продолжая медленно двигаться, приподняла край футболки.

     — Не халтурь, — улыбнулся я.

     Она хихикнула, и задрала ее выше, обнажив тренированный животик, тонкую талию и милый пупок.

     — Вот так, просто чудо.

     Я ее фотографировал с разных сторон. Она улыбалась и, смяв ткань ниже грудок, исполняла танец живота.

     — Теперь покажи свою спинку красивую.

     Ксюха прижалась грудью к стене с задранной футболкой, предоставив объективу изящную спину с нежными изгибами.

     — Получается? — спросила она, явно беспокоясь о будущих фото.

     — Каждый кадр лучше, чем предыдущий! Чуть выше футболку приподними.

     Она, довольно поблескивая своими огромными глазами, еще сильнее задрала майку. Показалась застежка черного кружевного лифчика.

     — Так, стоп, замри, — сказал я строго.

     Немного растерянно, она замерла. Я подошел к ней и покачал головой.

     — Линия бюстгальтера видна. Сама ткань очень красивая, но портит композицию.

     — Может... — Ксюха попыталась повернуться.

     — Стой! стой! стой! Складка очень удачно легла на футболке, не двигайся!

     Немного ошарашено она остановилась и виновато улыбнулась.

     — Футболка, если честно, вообще не подходит для сьемок, портит почти каждый кадр, — посетовал я, — но сейчас очень ...

  удачно легла. И лифчик черный красиво отливает, но нужно его как то уравновесить.

     Ксюха кусала губу, боясь пошевелиться, и поглядывала на меня.

     — Слушай, — сказал я, — у тебя трусики из такого же материала?

     — Вроде да.

     — Замри, я сейчас немного вытащу над линией джинсов их, что бы и внизу блестела полоска ткани. Уравновешу картинку, — я аккуратно взялся за полоску трусиков и потянул их вверх.

     Она скривила личико.

     — Блин, больно.

     Трусики, похоже, сильно впились между Ксюшиных ягодиц.

     — Извини. Давай сделаем по-другому. Просто джинсы немного приспустим. Главное не двигайся, а не то все испортишь.

     Я хорошенько стянул с нее джинсы до того места, где начинается ложбинка между половинками. Но трусики, к моему разочарованию, были обтягивающими шортиками, и ничего не было видно. Самое сладкое все еще было прикрыто. Мне не терпелось увидеть всю ее прелестную задницу целиком, но я придерживался плана.

     — Стой! Фотографирую. Так, уже лучше.

     Вспышки рефлексировали на ее спине. Ксения стояла с обнаженной спиной, и спущенными джинсами.

     — Фуф, — вздохнул я, — это уже кое-что. Хочешь посмотреть, что получилось?

     Моя милая соседка подошла ко мне. К моему сожалению, она уже опустила футболку и застегнула брюки. Я стал листать фотографии. Сначала она хихикала, но с каждым новым кадром, в ее огромных глазах сверкало восхищение и гордость, за саму себя!

     — Блин! Вот реально круто! Слушай... — она замялась, — я еще хочу, там больше половины, какие то дурацкие.

     — Какие именно?

     — Самые первые. Я там еще дурачилась.

     — Хозяин-барин! — улыбнулся я.

     — А можно просто в джинсах и майке. Когда ты с меня штаны спустил, — она вновь хихикнула, — было холодно, ну и...

     Опасная ситуация. Весь мой план может рухнуть.

     — Стесняешься? — спросил я, беззаботно поправляя объектив.

     — Конечно. Ну, я думаю это не обязательно, ведь в хороших фото главное поза, верно?

     Я понимал: сейчас в ней борются две противоположности: как можно больше хороших фото и нежелание сверкать ягодицами.

     — Давай проведем эксперимент, — добродушно сказал я, — тебе понравились последние фото? Несмотря на то, что там видны были твои боксерские шорты.

     Она закусила губу, словно пытаясь разгадать подвох и вновь улыбнулась.

     — Фотки все равно классные. Но там все от позы зависит. И я там уже не дурачилась, — она весело подпрыгнула, ее грудки под майкой затряслись.

     — Ладно, Ксюхин, — моя улыбка выглядела беззаботно, — Давай пофотографируем как ты хочешь, без моей указки. Принеси мне, пожалуйста, из соседней комнаты пару батареек, эти уже садятся.

     Пока она вышла. Я подбежал к лампам и уменьшил свет, а кое-где наоборот усилил, и немного сменил угол нескольких источников. Это было почти незаметно, но фотографии при таком освещении выйдут, мягко говоря, не очень.

     Ксения вернулась вприпрыжку и вся сияющая. Подбежала к стене и, сделав взгляд фурии, (что получилось у нее довольно смешно) стала двигаться под музыку. Я иногда просил остановиться, щелкал, но она все время становилась, как ей удобно и хитро улыбалась, как бы говоря мне: «Как фотографировать меня, знаю лучше всех, только я сама!». Я делал вид, что ничего не замечаю, но внутри у меня все кипело. Я видел очертания ее сисек под футболкой, киски и задницы под тугой тканью.

     — Ну, что ж, — пожалуй тебе стоит взглянуть, — спокойно сказал я, протягивая ей фотоаппарат.

     Подскочив, Ксюха буквально вырвал его у меня, и стала жадно листать файлы. Но с каждым новым изображением ее улыбка медленно угасала.

     — Ну как? — спросил я.

     Она ничего не ответила.

     — А теперь сравни с теми фотографиями, где ты слушалась меня, и особенно с теми, где ты стоишь с оголенной спиной и приспущенными джинсами.

     Она сравнила. Отличия были, конечно, разительными. Моя хитрость со светом сработала.

     — Да уж... Вот я дура! — первые фото были более гламурными.

     — Понимаешь, Ксюхин, — начал я свою речь, — Тут очень много нюансов. Очень. Чуть не так и все. Просто я вижу твои достоинства и как скрыть недостатки, возьми любых фото моделей. На фотографиях они немного обнажены. Как бы дразнят зрителя, но это лишь трюк и прием, что бы показать их в самом выгодном свете. Сделать правильное деление цвета. Сделать контраст ткани и кожи. Очень много нюансов. Я могу такие фото сделать, что подруги просто от зависти сдохнут! Но если...

     Ее глаза загорелись.

     — Если?

     — Но если скованная, будет видно, так что тебе решать. Скукожишься, сожмешься и все пропало. Надо выполнять указания принимать позы. Это очень важно, но еще важнее что бы ты все отбросила и буквально сразила наповал красотой! Пойми, я профессионал.

     Ее глаза блестели в предвкушении супер фоток.

     — Ладно, Артем, — она вновь улыбнулась, — побуду твоей фотомоделью.

     — Тогда не будем терять времени, — деловито сказал я, — у тебя очень красивые длинные ноги и нужно сделать на них акцент. Юбка есть у тебя какая-нибудь? Не принесла?

     Ксения лишь улыбнулся и пожал плечами.

     — Плохо, — сказал я, — Джинсы и футболка вообще не подходят. Сейчас что-нибудь найдем.

     Я стал рыться в шкафу, поглядывая на Ксюху. О да, очень сладкая девочка, но на ней слишком много одежды.

     — Вот держи, — я протянул ей мужскую рубашку, — она длинная, будет как юбка, да и вообще, это даже лучше, нестандартно! И контраст с твоей смуглой кожей будет хороший.

     Она взяла ее и деловито направилась в другую комнату, переодеваться.

     — Да, кстати, — заметил я, как бы между прочим, — лифчик у тебя черный, будет просвечиваться при вспышке, не надевай его под рубашку.

     Она о чем-то на секунду задумалась, но потом, кивнув, вышла.

     Я, пока она переодевалась, вновь настроил свет и сделал правильный угол.

     Ксюха вернулась очень быстро, это было хорошо, значит ей не терпится продолжить.

     Когда она зашла в комнату, сердце мое заколотилось, а член был готов прорвать брюки. Высокая стройная девочка с потрясающими длинными ногами. Смуглая кожа изящных бедер отливала бронзой. Рубашка была достаточно прозрачной, и я разглядел сладкие юные грудки под тканью.

     Я четко шел по плану и первые несколько фотографий были вполне безобидными, с легким налетом флирта.

     — Умница! потрясающе! Давай, давай, Ксения! — нахваливал я ее, — ты просто модель!

     Ксюха наслаждалась процессом, улыбалась и чувствовала себя настоящей супермоделью.

     — Любой фотограф хотел бы иметь модель как ты! — продолжал я.

     У Ксюхи был рот до ушей. Иногда я подходил к ней и показывал, какие потрясающие фото получаются. Это ее зажигало еще больше.

     — Добавим еще больше флирта, — сказал я через некоторое время, — расстегни пару верхних пуговиц и прими любую позу. Ты уже супер модель, так что доверю выбор позы, на этот раз, тебе! — со смехом сказал я.

     Лесть подействовала и Ксюха в впопыхах расстегнула три пуговицы вместо двух. Она приподняла воротник рубашки и застыла, смотря в объектив прикрытыми глазами.

     — Великолепно! — продолжал я, думая про себя, что выбрал слишком длинную рубашку из слишком плотной ткани.

     Черные шортики призрачно проглядывали и грудки соблазнительно тряслись при каждом ее движении. Это сводило с ума, но я держал себя в руках и ждал удобного момента.

     Она продолжала сама выбирать позы, мимикой подражая моделям из журналов.

     — Вот так правильно, — сказал я, — тебе даже не пришлось говорить этого.

     Она остановилась и непонимающе улыбнулась.

     — Что именно? — ее глаза заблестели в ожидании хвалебной оды.

     — Ты работаешь лицом, это очень профессионально!

     Она гордо вздернула носик и стала в очередную позу.

     — Так отлично! Теперь взлохмать волосы и обнажи живот.

     — Задрать рубашку? — Ксюха замешкалась, похоже, ей не очень хотелось показывать трусики.

     — Нет зачем, — сказал я — просто пару пуговиц расстегни,...   пару нижних оставь.

     Ловко орудуя пальчиками, она обнажила спортивный живот. Остались последние две пуговицы

     — Умница теперь рубашку надо раздвинуть на уровне живота, ничего ведь не видно.

     Ксюхин стал отодвигать края, волнуясь, что вместе с животом выглянут грудки. Сделав пару снимков, я выбрав самые неудачные, показал своей новоявленной фотомодели. На ней моя молоденькая соседка неуклюже держалась за края застежек, складки от нижних пуговиц шли темными полосами через всю рубашку.

     — Как тебе? — спросил я траурным голосом.

     — Ужасно, Артем.

     — Ты уже почти профессионалка, давай скажи, что нужно сделать?

     — Эх, — она несколько секунды смотрела на фотографии, как будто пыталась, решит головоломку, — похоже две нижние пуговицы все портят.

     — Правильно! — засиял я, — скоро меня учить будешь!

     Она вновь самодовольно улыбнулась и расстегнула оставшиеся пуговицы.

     — Так отлично! — сказал я, еле сдерживаясь, что бы ни стянуть рубашку с нее, — теперь края рубашки в стороны, что бы было видно живот. Прими позу волевой женщины, руки упри в талию.

     Он обнажила упругий живот. Тонкая талия, манящий пупок и черные широкие трусики. Они тесно обтягивали щелку между ее ног, но, к сожалению, по форме больше напоминали мини шроты. Рубашка складками обнимала ее грудки, я видел нижнюю часть ее прекрасных полушарий. Розовые соски прогладывали сквозь ткань. Одно неверное движение обнажит их.

     Я сделал пару снимков. Ксюхин был спокоен и наслаждался процессом. Ее кожа блестела под светом ламп. Нижняя часть сисечек, живот, длинные ноги. Сладкая девочка.

     — У тебя это трусики, прям плавательные шорты, — как бы невзначай пошутил я.

     — Ну... — задумалась она забавно смотря в потолок. Она немного вспотела под светом лам. Ложбинка между грудками призывно поблескивала.

     — Ткань уничтожает рефлекс, — с серьезным видом сказал я и отложил фотоаппарат.

     После чего полез в шкафчик и вытащил запакованные купальные трусики. Их я подготовил заранее.

     — Иди, переоденься, — и, опережая события, сказал, — это низ особого купального бикини, там ткань атласная. Специально для фотосессий.

     Она с подозрением поглядела на мой подарок.

     — Пофотографируем в них, — улыбнулся я, — Если не понравиться, наденешь опять свои боксерские шорты. Ты хоть одну модель в шортах видела?

     Она задумалась, ухмыльнулась и выбежала из комнаты.

     Я облизнул губы. Надеюсь, она не заметила моего стояка. Это действительно были купальные трусики, но это были самые тонкие и развратные трусики, что я видел за все свою жизнь. Я провел не один час, выбирая их.

     Ксюха вернулась через минуту. Первое что я заметил, что она уже не обращала внимания на расстегнутую рубашку и даже не пыталась запахнуть ее при ходьбе. Второе это блядские леопардовые трусики. Треугольник ткани туго облегал лобок, еле-еле прикрывала бритую щелочку Ксюхи.

     Я попытался увидеть ее попку в этих трусиках, но рубашка была слишком длинной.

     — Ну, так-то лучше. Настоящая модель, — сказал я и, повернувшись, стал настраивать свет, — прими последнюю позу.

     Ксюха вновь уперла руки в боки, и сделал волевое лицо. Все как в прошлый раз, за исключением того, что теперь на ней было еще меньше одежды.

     Мельком взглянув на нее, я потер член сквозь джинсы.

     Развернувшись, я стал фотографировать. Ксения делал разные выражения лица. Немного меняла позу и поворот головы. Чувствовала себя профессиональной моделью.

     — Отлично! Все правильно! Талантище!

     Я стал фотографировать ее присев на одно колено с ракурса снизу вверх. На переднем плане были ее потрясающие ноги и сладкая промежность. Тонкие трусики сбились между ее бедер, и я почти полностью видел ее бритую пизденку. Сквозь тонкую ткань проступали очертания сладких половых губок.

     — Так, — улыбнулся я, — больше ярости! Ты Амазонка!

     Она стала делать забавные гримасы и рычать в камеру.

     Я включил рок, что бы добавить больше атмосферы. Она улыбнулась и стала пританцовывать. Свет играл на ее коже, полуобнаженные грудки поблескивали. Я стал фотографировать.

     — Вперед, Ксюхин! Больше Энергии! Ты огонь! — я щелкал как ненормальный.

     Грудки призывно тряслись. Девушка вошла в раж и, улыбаясь, танцевала. Пару раз она слишком сильно стала махать руками и грудки выскочили из под рубашки. Наливные полушария с розовыми сосками. Она этого не заметила, я же не упуская момента, снимал. В кадр еще пару раз попали мокрые грудки Ксюхи. Они мелькали на мгновение, но я, вдавил кнопку, не упускал этих секунд.

     Музыка кончилась. Соседка, запыхалась и улыбнулась. Раскрасневшаяся и соблазнительная. Ее кожа сверкала, но рубашка вновь все закрывала. Хотя силуэт взмокших грудок еще четче проступал сквозь ткань.

     — Ух, — вздохнула она и подбежала ко мне, — покажи фотки!

     Я стал перелистывать изображения. Они были великолепными. Ксюха каждый раз пищала от восторга.

     — Все лучше и лучше верно? — улыбнулся я.

     — Да! — она захихикала.

     Тут я открыл фотографию, где Ксюшка сверкает своим сиськами.

     — Ой! — только и произнесла она.

     — Что такое? — непонимающе посмотрел я на нее.

     — В смысле? — она стеснительно улыбнулась и запахнула рубашку, — там я как... ну как... ну короче ты все понял.

     Я вернул обратно и увеличил грудь на весь экран, всеми силами стараясь сохранить безразличное выражение лица.

     — Грудь показала? И что из-за этого переживать? Ну, ты даешь! Вот взгляни, — я протянул ее стопку гламурных журналов с фотографиями звезд, — вот посмотри, она тут вообще голая.

     — Ну... она же тут все прикрыла. Рукой, ногой.

     — Да все правильно, а ты не думала, что фотограф видел ее во всех позах абсолютно голой в течение нескольких часов, пока фотографировал

     Она действительно была удивлена.

     — Как-то мне это в голову не приходило.

     — И поверь мне. Я знаю. Чтобы сделать такие работы, надо еще отснять не одну сотню в разных позах. Не одну сотню экспериментов провести.

     Я открыл еще один журнал.

     — Вот смотри, Ксюхин, как ты правильно заметила она голая, хоть и фотографируется со спины, а вокруг столько осветителей, настройщиков, фотографов. Но ей по барабану, ей нужны хорошие фотки. Потому что она модель. А ты, Ксюха, модель?

     — Да! Я модель! — девушка сверкнула своими черными глазами.

     Я взял ее за плечи и поставил под софиты.

     — Так вот стой. Ведь сама только что сказала, что слушать меня будешь? Хочешь ведь крутые фотки?

     Она кивнула.

     Я отошел и посмотрел на нее. Рубашка облепила все ее тело. Пышные волосы сверкали, а полоска кожи с полушариями соблазнительно блестела.

     — Работаем как профессионалы! — строго сказал я, хотя был вне себя от возбуждения, ведь Ксюха почти была у меня в руках, — я командую, ты делаешь. Будем искать разные позы. Некоторые фотографии будут не очень хороши, другие же будут невероятными! Готова?

     Она кивнула.

     — Возьми за края рубашки и собери ее на поясе.

     Ксюха повиновалась и подняла рубашку на уровень пупка. Я не спешил.

     — Так, сомни ее.

     Она смяла.

     — Снимаю!

     Фотографии были относительно безобидными, как реклама купальников.

     — Работай лицом, ты слишком напряжена, — говорил я, фотографируя, — расслабься.

     Все шло по плану. Я все чаще подходил к ней и говорил про нюансы. Ставил ее и поправлял. Проводил рукой по животу. Легонько брал за подбородок, но больше всего мне нравились ее ляжки.

     — Замри. Надо поправить позу, — я подошел и немного выгнул ее спину, — прямее! Ты девушка, а не старушка.

     Ксюха улыбнулась. Она начала входить во вкус съемок.

     — Подожди-ка, не могу понять, что за тень на спине? Не шевелись, — я обошел ее сзади. Она не двигалась.

     — Мммммм. — еле слышно промурлыкал я. Ее сладкая задница в тоненьких блядских стрингах ...   предстала перед моим взором. Да, именно задница. Шнурок ткани терялся между ягодиц. Они напоминали две спелых сочных дыни. Жопа была настолько потрясающая и роскошная, что даже немного диссонировала с общей стройностью. В джинсах это не было заметно.

     — Чуть пару нюансов исправим, — взял ее за бедро. Нежная кожа. Я чувствовал запах ее тела, он сводил меня с ума, — вот так стой.

     Отойдя, я крикнул.

     — Замерла! Снимаю!

     Ксюха застыла с улыбкой. Вспышки отражались в ее озорных глазах. Она стояла, задрав рубашку в развратных стрингах, абсолютно не стесняясь. Это было прекрасно. И это было только начало.

     — Так чуть вперед. Наклонись, смотри в камеру. Отлично. Так теперь полу боком. Улыбайся и подмигивай, одной рукой потяни за левый край рубашки. Отлично!

     Я все делал деловито и «как бы профессионально». Многие фотографии были вполне безобидные, но в большинстве случаев они уже переходили границы. Я выбирал такую позу, и ракурс, что бы немного были видны соски моей соседки. Не явно, как бы случайно.

     — Иди сюда, Ксюхин. Небольшой перерыв и просмотр.

     Она радостно подбежала. Я стал листать файлы, внимательно наблюдая ее реакцию. Она уже не обращала внимания на фривольность фотографий, где немного видны были ее сиськи. Ей нравились все фото. Она запрыгала и запищала от восторга. Грудки вновь мелькнули и скрылись под рубашкой.

     — Знаешь, — задумчиво сказал я, — мне кажется, что все равно ты как-то закрепостилась.

     — Я? — Ты что?! — она улыбнулась, — я фотомодель! Забыл?

     Ксюха гордо вздернула носик.

     — Ладно, ладно — продолжал я гнуть свое, — не знаю. Мне кажется, что ты можешь лучше!

     — Ну, ты параноик! Все тебе не так.

     — Давай сейчас я эксперимент проведу, и все сомнения развеешь мои. Супер модель ты или нет.

     Ксюхин аж покраснел от злости.

     — Я то все сделаю, но нечего на модель пенять, если сам фотографировать не умеешь!

     — Вот как? — я сделал вид, что обижен, — я тут стараюсь сделать фотки все более и более красивыми! Если бы ты не боялась экспериментировать...

     — Да не боюсь я!

     Тогда я скомандовал:

     — Так модель, повернись ко мне спиной.

     Все еще злясь, она мгновенно повернулась ко мне.

     — Подними рубашку до пояса, — сказал я как можно более твердо, но голос немного дрожал.

     Ксюха сердито поглядывая через плечо, послушно подняла ее. Вновь ее обворожительная задница была пред моим лицом. Большие ягодицы подрагивали от каждого движения.

     — Замри.

     Я стал деловито осматривать ее. Взгляд бы нахмурен, но внутри все пело.

     — Что не так? — сердито спросила она.

     — Модель, тихо, — отрезал я, — все так. Сделаем пару пробных снимков.

     Встал на одно колено, взял фотоаппарат и стал снимать сладкую жопу моей соседки крупным планом.

     — Слушай, — как бы между делом спросил я, продолжая фотографировать, — а парню своему Роме знатоку покажешь фото?

     — Конечно, — улыбнулась она широко, — но только некоторые!

     Я успел поймать этот момент. Счастливая улыбка атласная кожа, из одежды только рубашка и развратные стринги.

     — А почему только некоторые? — я обошёл и стал вновь фотать снизу вверх. Длинные ноги, широкие бедра, треугольник ткани, на веревочке прикрывающий сладкую киску.

     — Ну — продолжала она, не обращая внимания, что я практически засунул фотоаппарат ей между ног, — самые откровенный я только ему покажу, и никому другому.

     — Так. Руки заведи за голову.

     Она на автомате это сделал.

     — И я...

     — Замри, — она замерла, — улыбайся, — она широко и невинно улыбнулась.

     Я взял стул и поставил, перед ней.

     — Будем экспериментировать, Малыш. Поставь ногу на стул... да, да, нет, не убирай руки из-за головы! Нет, еще сильней заведи.

     Ксюха завела и полы рубашки разлетелись в разные стороны, обнажив ее грудки с темно розовыми сосками. Я сделал несколько гламурных фоток и подошел к ней.

     — Ракурс хороший, но слишком стандартный, — я взял и лег на пол, — смотри на меня, улыбайся. Нет, представь, что на тебя смотрит Рома. Вот так умница.

     Ксюха замерла, она улыбалась во весь рот, бесстыдно обнажив грудки и расставив ноги. В глазах играл задор. Ей нравились съемки.

     Она не понимала, что постепенно становиться моей ручной сучкой. Не понимала, но ей это нравилось.

     — Как думаешь, Рома заценит? — спросила она.

     — Еще как заценит.

     Конец 1 части.

     Сделав очередную серию снимков, я вздохнул.

     — Блин, жара какая, — я смахнул пот со лба, — тебе везет, хитрая! Я б тоже снял бы с себя одежду в такую погоду.

     Ксюха хихикнула,

     — Ну, не я же не сама разделась!

     — Да, но из нас двоих ты в более выгодном положении. Я б тоже сейчас в стрингах, попрыгал.

     Она засмеялась, победно, без стеснения выпятив миниатюрные грудки:

     — Не положено знаменитому фотографу бегать в стрингах!

     — Да ты права, — я грустно покачал головой, — фотограф должен снимать, скукожившись в три погибели, изнывая от жары. Так, давай тогда закинь рубашку на плече, как куртку и смотри в камеру.

     Продолжая щебетать и дразниться, Ксюша без всяких колебаний сняла рубашку, и закинула на плече. Она настолько привыкла сверкать сосочками, что приняла мое предложение как нечто само собой разумеющееся. Ведь и правда, какая разница? Показываешь ли ты свою грудь в рубашке или показываешь без нее.

     — Отлично! — сказал я, продолжая снимать, — грудь чуть вперёд, поза должна быть более дерзкая!

     Это было потрясающе! Она сделала все, как я сказал. Продолжая беззаботно улыбаться, она стояла почти голая предо мной. Молоденькие соски призывно торчали, мелкие бисеринки пота выступали на ее бедрах и спортивном животе. Смуглая кожа блестела от жары, и треугольник ткани, прикрывавший ее щелку, был совершенно лишним.

     Пополняя коллекцию топлесс-фото моей милой соседки, я не мог разглядеть линию загара ни на аппетитных грудках, ни около трусиков. Но, похоже, я ошибался, и у Ксюши от рождения была темная, отливающая бронзой кожа. Она внешне напоминала девушку востока. Черные до синевы волосы, огромные и одновременно чуть раскосые карие глаза, аккуратная маленькая грудь и широкие бедра.

     — Знаешь, ты очень похожа на принцессу Жасмин из мультфильма! Ох... как же... ну там еще Джин был с раздвоением-разтроением личности. Пока я вспоминаю название, повернись спиной.

     — О, клево! Знаешь, ты не первый кто мне это говорит, — она повернулась ко мне, подставив свои пухлые, сверкающие ягодицы под объектив камеры. Из-за быстрого разворота они затряслись почти перед моим лицом.

     Чуть отойдя, я вновь стал фотографировать эти полушария, что буквально проглотили шнурок от трусиков-стрингов.

     — Ты отлично сложена, мышечная лепка бедер ног и ягодиц очень интересна, — я еще раз нажал на спуск, взяв крупный план ее жопы. Не попки, а именно жопы, так как ее зад был великоват для такой миниатюрной девушки с грудью второго размера и ростом выше среднего.

     От моих слов она как-то сжалась.

     — Блин, я сама знаю, что у меня слишком большая попа, — она стеснительно прикрыла ее ладонями, которые на фоне ее масштабного зада казались почти детскими, — чего я только с ней не делала. И приседаю и бегаю. В джинсы приходиться впихивать буквально. Ноги худые, а зад огромный!

     Отложив фотоаппарат в сторону, я обошел ее, и посмотрел в глаза. Она все также стояла и, как будто бы пыталась безуспешно стиснуть зад в своих ладонях. Похоже, она уже не обращала никакого внимания на обнаженную грудь.

     Я протянул руки и, преодолев дикое желание помассировать эти миниатюрные сосочки, взял ее за плечи.

     — Ты очень красивая девушка! Ты не худая, ты стройная, — строго сказал я, — и твоя... — на язык сразу попалось слово «жопень» — твоя попка очень тебе идет. Хотел бы сказать, что я видел немало среди моделей, таких стройных девушек с такой потрясающей, большой, упругой и сексуальной попой как у тебя,...   но не могу — грустно вздохнул и улыбнулся, — подобных тебе я ни разу не встречал. Ты уникальна! Сочетание высокого роста, длинных изящных ног и столь крупных ягодиц, это мечта любой модели Victor"s Fantasy!

     — Скажешь тоже... — даже на ее темной коже проступил румянец.

     — Они тренируются и изнуряют себя диетами ради идеальной фигуры, — продолжал я свою тираду, пытаясь не слишком сильно облизывать ее взглядом, — а тебе все это было дано природой, а ты этого стесняешься и стыдишься?! Это почти что преступление!

     — Ну, мне кажется, настоящее преступление, — она смущенно улыбнулась, — иметь такую огромную задницу.

     — Сейчас докажу обратное! — за руку я подвел Ксюху к большому зеркалу и повернул ее, — Вот смотри, смуглая бархатная кожа как кофе с молоком, сама попа почти что идеальной круглой формы. Де еще наверно крепкая, как орешек! Линия бедер и низ ягодиц — четко разделены.

     Ксюха, оттопырив зад, завороженно слушала меня.

     — Сочетание модельной стройности тела и пышности ягодиц, просто поражает! — продолжал я лить елей в уши моей милой и наивной соседке, — а то, что у тебя небольшая аккуратная грудь в противовес, большой, обворожительно попе, просто потрясающе!

     Она улыбнулась, но не стала прикрывать свои юные сиськи.

     — Я никогда бы и не подумал, видя тебя выходящей из соседней двери, что в джинсах ты прячешь такое произведение искусства.

     Ксюха опустила глаза и пробормотала:

     — Мне кажется многовато пафоса в отношении моей попы.

     Но ее улыбка говорила о другом — этот поток комплиментов очень приятно играет на ее самолюбии.

     — Возможно. Но я художник. Да что там я! Сам Рубенс и Тициан падали бы ниц перед твоим задом и умоляли бы тебя попозировать пред ними. Давай сделаем несколько снимков твоих скульптурных ягодиц без стрингов.

     Она удивленно распахнула глаза. Такого поворота Ксюха не ожидала. Ее пыл поутих.

     Снять трусики перед почти что незнакомым человеком, это было через чур для нее.

     — Я думаю это не к чему.

     «Как же все сложно, — подумал я глядя на ее милое лицо, изящное тело, пышный зад, — если бы все было просто, как в каком ни будь женском порно-любовном романе. Зашла, я бы сделал пару снимков, и она бы уже раздвинула ноги, возбудившись от моего рельефного тела профессионального культуриста. Но это не любовный роман, а я не культурист фотограф. Все происходит здесь и сейчас. Тут приходиться из-за кусочка плоти и трусиков разыграть целю шахматную партию»

     — Ксюха, ты уж извини, но твои ягодицы не только идеальны, но и достаточно большие, — я развел руки в сторону, — большие настолько, что если ты снимешь трусики, то не будет видно ни... киски, ни... входы в попку. Твоя прекрасная пятая точка уже практически на девяносто девять процентов уже обнажена. Если ты снимешь стринги, она ни на йоту больше не обнажиться и не покажет мне ничего лишнего.

     Ксюхин хитро прищурилась:

     — Тогда какая разница вообще? «Мое сокровище», как ты говоришь, уже видно отлично, тогда зачем снимать последнее, что на мне есть? Спереди я себя фотографировать не дам!

     — Это и не входит в мои планы! Ты что?! — я возмущённо всплеснул руками, хотя мои планы шли гораздо дальше, — но, ты абсолютно права разницы не никакой.

     Она выглядел полностью сбитая с толку.

     — Но для фотографа и художника, коим я являюсь вот этот шнурок стрингов, идущий через твой пояс, портит всю композицию. Если я основательно займусь тобой сзади, — не давая ей понять истинный смысл слов, я продолжил, — мне нужно что бы ты развязала стринги только чтобы убрать его. У тебя прекрасная смуглая кожа, и свет очень хорошо идет от спины к заду, а этот шнурок под лампами дает довольно сильную тень, ломая рефлекс. Ты же ведь не будешь отрицать что у тебя великолепная кожа? — улыбнувшись, я провел пальцем по ее руке. Очень, очень нежная, бархатистая и манящая, — так что по любому я увижу не больше чем сейчас. Ты будешь стоять вон у той белой стены и в любой момент сможешь прикрыться стопкой полотенец, что лежат рядом. Я только лишь хочу максимально показать, насколько прекрасно то, чем тебя наградила природа. Хочешь верь, хочешь нет, но ты даже не представляешь, насколько у тебя невероятная фигура.

     Я протянул ей пачку обнаженных моделей стоявших спиной. Там были и мои модели и некоторые фотографии от мировых журналов не принадлежащих мне.

     — Красиво, правда?

     Ксюхин задумчиво кивнула.

     — Ты не хуже, малыш, — тихо сказал я, — ты лучше, — я внимательно смотрел в ее глаза, — гораздо лучше. Я сфотографирую тебя так что твоя и без того идеальная... бронзовая попка станет предметом зависти самой Афродиты. Но будь осторожна, фото могут вызвать дикую зависть у твоих подруг.

     Ее глаза заблестели. Я попал в цель.

     — Ну, ладно, — сказала она, — давай попробуем. Хотя думаю, что получится не настолько красиво как на фото. Но только сзади!

     Она направилась к белой стене, на ходу развязывая узел на стрингах. Ее соблазнительные булки перекатывались при ходьбе...

     Еще несколько секунд и последний кусочек ткани упадет с ее тела, оставив Ксюху голой пред моими глазами.

     Как бы мне этого не хотелось, но я остановил ее:

     — Стой, ты что думаешь все так просто?

     Она озадаченно взглянула на меня, держа кончик шнурка в пальцах.

     — Твои ягодицы надо подготовить для съемок! — улыбнулся я.

     — Это как?

     — Со спортом дружишь? — я нарочито критично оглядел ее. — Как то...

     — Разве не заметно?! — вспыхнула она.

     — Заметно, заметно. Я каждый день вижу, как ты на стадионе бегаешь.

     — Не только бегаю! — она сама того не заметив гордо оттопырила попу и выпятила грудь, — турник, брусья, пресс! Я, к твоему сведению, могла в сборную по легкой атлетике попасть, но передумала потом.

     — Отлично! Перед фото сетом надо сделать несколько упражнений. Чтобы мышцы налились кровью. Ягодицы станут больше и еще более упругими, хотя куда уж красивше! Справишься с четырьмя подходами приседаний?

     — Конечно, справлюсь!

     Мне нравился ее характер. Она все воспринимала с вызовов желая показать, что ей все по плечу. Этот максимализм играл ну руку моим желаниям.

     — Секунду, Ксюхин. Я сейчас вернусь.

     Выйдя из комнаты, я вернулся с несколькими пирожными и стаканом холодного фруктового чая.

     — Ха-ха! — она засмеялась, и ее грудки затряслись, — Это чтоб попу еще больше разнесло?

     Я поставил яства на стол и жестом пригласил Ксюшу. Она стала уплетать пирожные, даже не накинув рубашку.

     — Вкусная штука! Мммм!

     — Да все из натурального молока и орехов. Тебе нужно немного углеводов закинуть в себя. Больше часа снимаемся, перерыв не помешает сделать, — я налил чаю в стакан со льдом, — да и перед приседом подкрепиться нужно.

     — Ты не переживай! — сказала она уплетая уже второе пирожное, — я крепкая. Не рассыплюсь.

     — Уверен, что нет. Думаю эта прелестная... задница, результат многих лет тренировок.

     — Та не! — она даже не обратила внимание на мое вульгарное обращение, — попа мне от мамы досталась, в наследство. Что бы я не делала, как бы не худела, — она хихикнула, — Попа. Растет.

     Я вновь посмотрел на Ксюху, доедающую пирожное. Полуголая девушка, потрясая грудками, улыбалась и вот-вот готовилась лишиться последней части своего скромного гардероба. На ее коже от температуры в комнате, вступили капельки влаги, напоминающую росу на сладком фрукте. Ее трусики были мокрые, пока что только от жары. В этом была часть моего плана — кондиционер работал так, что бы ей было максимально комфортно без одежды. Но я, похоже, немного перестарался с созданием африканского климата в студии.

     — Фуф! Я все же сниму рубашку. Сегодня дико тепло, а кондиционер сломался. Извини Ксюхин.

     — Да все норм! — она закинула последний кусочек.

     Бросив рубашку в сторону, я заметил, как восхищенно Ксюха приподняла бровь. Я не был бодибилдером-фотографом, но из-за определенных жизненных ...   обстоятельств был вынужден, именно вынужден, посещать зал, следить за питанием и устраивать себе адские выматывающие марафоны хотя бы раз в месяц. Я это ненавидел, да и в моей богемной «тусовке», это мало кого интересовало, но на Ксюшу мое сложение произвело впечатление.

     — Неплохо, — она закусила губу, — ты сам мог бы быть для себя моделью.

     — Да, — я нервно усмехнулся, — не повезло с генетикой.

     — НЕ повезло?

     — Долгая история. И жуткая.

     — Расскажи! — в карих глазах проскользнуло любопытство.

     — Это слишком жутко для женских ушей, — сказал я хриплым замогильным голосом, — я ее никому не рассказываю. Но ради тебя я сделаю исключение, как только начнем фото сет твоих прелестей. Так что, марш приседать!

     Ее заинтриговали мои слова. Искра любопытства заплясала в ее глазах.

     Ксюха стала под свет ламп. Выдохнула, положила руки на пояс и стала приседать, в одних трусиках, как прилежная ученица на физкультуре.

     — Делай до конца, не халтурь, — я пытался сохранить спокойствие в голосе.

     Было трудно не потерять самообладание, так как Ксюхин давал насладиться видом своей трясущейся жопы во всей красе.

     Ее спортивная подготовка была на высоком уровне. Ксюха опускалась и вскакивала очень резво. Половинки невероятной жопы, перетянутые стрингами, дрожали и шлепались друг о друга. Ягодицы раздвигались в нижней точке приседа, полностью обнажая спрятанный шнурок, скромно прикрывающий анус Ксюхи. Но эта развратная картина была перед моими глазами всего миг. Ксения была полна сил и делала все настолько быстро, что я не мог насладиться видом ее раздвинутой задницы.

     — Ух! Трудновато! — улыбаясь сказала она, начиная второй подход, почти не отдохнув.

     Она вскакивала очень быстро, ее миниатюрные грудки колыхались, с торчащих сосков каждый раз слетали капельки пота. Ее зад покрыли сверкающие бисеринки.

     — Давай, давай, Ксюхин! Хорошенько прокачай эту красоту!

     У нее была потрясающая жопа. Она трясла и потрясала ей перед моими глазами. Я боролся с диким искушением сорвать с нее трусики, засунуть свой агрегат в ее горячий анал, и спустить все возбуждение прямо в нее.

     — Вот Блин. Это не настолько легко как я думала — сказала она, начав третий подход.

     Уже, достаточно устав, моя милая соседка не могла так быстро подниматься с корточек как раньше. Постанывая, она с трудом поднимала свой взмокший зад.

     Я взял фотоаппарат со стола.

     Увидев это, она удивилась:

     — Что все? Но я еще не закончила! Не надо поблажек!

     — Продолжай приседать, — улыбнулся я, — капли так красиво переливаются на твоем теле. Я хочу запечатлеть это. Никаких поблажек. Не останавливайся.

     Несколько раз я сфотографировал ее спереди-суровая нахмуренная Ксюха и ее милые грудки с напряженными сосками.

     Как аперитив, я запечатлел ее оттопыренную попку сбоку.

     — Отлично.

     И переведя свой фотоаппарат режим видео съёмки, так как не хотел упустить не одного мгновение, перешел к главному блюду.

     Я стал снимать ее сзади.

     Изящная смуглая спина, переходящая в соблазнительные холмы, тонкая веревочка стрингов, одна на поясе другая, исчезает между пышными половинками.

     Ксюха, выдохнув, начала приседать.

     Ее ягодцы медленно открывали то что было спрятано. Чем она ниже опускалась, тем сильнее задница моей юной соседки раскрывалась передо мной.

     Наконец, в нижней точке седа, когда ее корма почти коснулся пола, ягодицы раздвинулись максимально. Я увидел и запечатлел Ксюхин милый анал скромно прикрытый влажной тканью. Сфинктер поблескивал из-за тоненького шнурка. Наивная Ксюха поддавшись на мои уговоры даже не догадывалась насколько соблазнительно, развратно и бесстыдно выглядит в этот момент.

     Наконец она закончила приседать и, выдохнув, улыбнулась.

     — Нелегко было, но у меня были тренировки и по круче!

     — Умница! Я в тебе и не сомневался. Давай времени терять не будем. Ты сейчас отлично выглядишь. Попа стала еще пышнее, и похожа на большой, сладкий, спелый фрукт. Давай, давай! Пока эффект не прошел!

     Вновь зардевшись от моей похвалы она, повернувшись к стене передом, а ко мне задом развязала трусишки. Лёгким движением руки они превратились в неприметную тряпочку, и полетел в угол комнаты.

     Она стояла абсолютно голая, сверкая своими прелестями. Да, я всё-таки этого добился. Начался новый этап моей эротической фото сессии. Ксюха немного стеснялась, но с каждым щелчком фотоаппарата я видел, как она раскрепощается.

     — Вот видишь практически никакой разницы, что ты в трусиках, что без них, — уверенно заявил я, — в такую жару так даже легче. Чем меньше одежды, тем лучше ты себя чувствуешь. А вот парюсь.

     Она улыбнулась и кинула. Похоже, ощущение обнаженного тела ей начало доставлять удовольствие. Несколько раз она довольно широко расставила ноги и я увидел очертания аккуратной писечки. Но, к сожалению, я был прав — ее зад был реально большим настолько, что тень от него полностью скрывала киску.

     Пару раз я фотографировал ее сбоку, пытаясь поймать в кадр самое сокровенное, но она сразу же прикрывала свой бритый лобок, хитро улыбаясь.

     После нескольких безуспешных попыток я понял — все стало еще сложнее. Она с легкостью давала фотографировать свой зад и грудь, но самое ценное прятала.

     Это злило и бесило меня. Я хотел увидеть эту девушку абсолютно голой с развратно раздвинутыми ногами! Я хотел ее!

     Но виду не подал и, шутя, улыбаясь, восхваляя ее тело, продолжал щелкать. Шестеренки в моем мозгу крутились, пытаясь выработать новую стратегию. Психологически она чувствовала себя комфортно и я сумел ее убедить что грудь и зад можно демонстрировать во всей красе, это ее не смущало. Как то надо поломать барьер в ее голове или же обойти. Возможно, стоит отойти на пару шагов назад и зайти в эдакий психологический тыл. Хм...

     — Так, Ксюхин. Прекрасно получается — подойдя, я показал несколько действительно очень красивых фото. Она была, похожу на смуглую нимфу Востока, если такие кончено существуют, — это все твоя заслуга. Я вижу, что ты раскрепостилась и не особо стесняешься, это самое главное. Я чувствую, что тебе хорошо и комфортно. Зачем нужна сногсшибательная внешность, если нельзя ее показать?

     — В целом красиво, — она хихикнула, — ну будь тут прохладнее, все было бы не так комфортно. А в такую жару самое-то побегать голышом.

     — Отлично. Но знаешь самое главное в обнаженной съемке? Даже не грудь и не попка, какой бы красивой она не была.

     Она вновь хитро и властно улыбнулась:

     — Если ты пытаешься заставить меня убрать руку от... киски. Этому не бывать!

     — Что? — я по-доброму улыбнулся, — что за глупости, я про лицо говорил. Самое главное это лицо. Ну, ты даешь! Хах! — я засмеялся и отошёл.

     Ксюха выглядела сконфуженной.

     — Прости, Ксюха, но ты ведь сама понимаешь, ты, прежде всего моя модель, а я художник, создающий картину. Ты очень красивая, поверь, но без обид, вагины почти у всех одинаковы. Для меня, как для фотографа, это самая не интересная часть. Раздевая тебя целью было, прежде всего, раскрепостить твою мимику. Что бы фотографируясь обнаженной, ты выглядела расслабленно, играла лицом. Это моя цель. Лицо. Глаза. Вот что главное.

     Она, похоже, была немного разочарованной. Возможно, в ней взыграла женская натура, и ей хотелось показать: «Я хозяйка положения. Имея эту сочную щелку между ног, могу дергать за ниточки любого мужчину».

     Но я слишком хорошо знал женщин.

     Подойдя, я взял ее за плечи. В этом жесте не было ничего сексуального, лишь дружеская поддержка. Если, кончено, не считать, что аккуратные сиськи смотрели прямо на меня, а мой член готов был трахать ее прям сейчас.

     — Поверь мне, мало кто видит, насколько ты великолепна. Но я вижу. Ты можешь полностью доверять мне. Моя цель показать именно то насколько ты прекрасна. Меня сейчас интересуют твои глаза, твои чувства. Возможно, как мужчину меня интересует, что же ...   ты прячешь там между своих обалденных бедер, но сейчас я художник. — я выдержал почти театральную паузу, — а эротичнее и привлекательнее твоих бездонных глаз, нет ничего для художника.

     Ксюха взглянула на меня.

     — Ты странный, — задумчиво протянула она — Но я тебе верю. Хочешь, я уберу руку и буду полностью голой?

     Я задумался. Это слишком просто. Неужели мой монолог о художнике произвел такой эффект. Вряд ли. Если я скажу «да, хочу» то вся моя тирада не имела бы смысла. Значит я лгу. Это было бы явно.

     — Нет, я скажу даже больше. Тебе надо будет другой рукой прикрыть грудь. Я хочу сделать фото, которые не стыдно будет повесть в галереи искусств. Ты будешь обнажена, но ничего не будет видно. Я хочу сделать самым эротичный элементом на фото твое лицо и взгляд.

     Она широко улыбнулась, но в глазах читалось удивление. И еще что-то... Возможно я все же добился ее полного доверия.

     — Продолжим! — я хлопнул в ладоши — В этом вся суть. Так, теперь прикрой все, что можешь но одновременно с этим оттопырь попку и прими максимально сексуальное и...

     Ксюха прикрыла одной рукой грудь, другую руку продвинула чуть дальше и вместе с щелкой прикрыла свой анус.

     — Так?

     — Да так. Но оттопырь свои милые булочки сильнее. И лицо! Сделай более страстным его!

     Она, прогнувшись, смотрела в камеру. Ее длинные пальцы прикрывали все. Даже когда она была в стрингах я видел гораздо больше. Но, тем не менее, ее поза была более чем развратной в данный момент. Ксюха нагнувшись, томно смотрела в камеру.

     — Мило! Отлично! Помни! Первое, это лицо. Больше сексуальности в глаза. Подумай о чем то приятном, эротическом, о чем то, что тебя возбуждает.

     Я увидел, как ее зрачки чуть расширились и она облизнула губы.

     Продолжая щелкать, я просил принимать ее разные позы. Она послушно все делала. Через пару минут она уже стояла на коленях раком предо мной, но все еще прикрывая самое главное.

     — Отлично! Великолепно! Твое тело и твои глаза нечто невероятное. Нужна портретная съемка. Нужно запечатлеть эти глаза крупным планом, — я в художественном запале подбежал к ней и стал брать крупные планы. — Больше эротизма в глазах, Ксюхин. Да, да умница, вспомни свой самый бурный роман свой самый бурный секс! Покажи мне страсть!

     Я накручивал ее, внимательно наблюдая за реакцией. Она доверяла мне.

     — Отличные фотографии! Взгляни.

     Я показал ей действительно отличные портретные сьемки. Прекрасный свет, полуоткрытые губы, больше карие глаза, призывно смотрящие в объектив.

     — Ого...

     — Видишь? Простой крупный план, а насколько он эротичен. Думаю, все будут грызть ногти от зависти в универе. Но есть способ сделать еще лучше.

     — Кажется лучше не получиться, — она неуверенно улыбнулась, продолжая стоять раком.

     — Если хочешь, я сделаю самые потрясающие фотографии твоего лица что ты кода либо видела. Если все сделаешь, как я говорю. Ты мне доверяешь?

     — Да.

     Я отметил про себя, что она ответила довольно быстро. Не задумываясь. Похоже, я окончательно уверил ее в моей высоко духовной и художественной натуре.

     — Ты должна возбудиться. Сексуальное возбуждение сделает твое лицо еще прекраснее на фото.

     Она на несколько секунд задумалась.

     — Каким образом?

     — Твоя рука уже лежит на твоей киске, единственно, что тебя нужно сделать, это просто хорошо потереть ее. Ничего не измениться кроме твоего лица. Это мне и нужно, я улыбнулся, — ты и так лежишь сейчас передо мной абсолютно обнаженная и прекрасная и ты ведь абсолютно расслаблена? Ты ведь не чувствуешь скованности или стыда?

     — Ну, разве что самую малость.

     — Вот эту самую малость, нам и нужно убрать, что бы получились хорошие фото. Давай Ксюха, расслабься полностью пусть приятное возбуждение придет и поможет нам закончить эту фото сессию. Сейчас все зависит от тебя. Насколько ты смелая и не зажатая.

     Я вновь сыграл на правильных нотах ее души. Ксюха улыбнулась, кивнула и я заметил как ее рука прикрывающая сладкую щелку легонько задвигалась.

     — Умница.

     В тишине студии слышались щелчки фотоаппарата. Через пару кадров к этому звуку присоединились легкие стоны Ксюшки.

     — Обалденно! В тебе и сила и эротизм одновременно. Уф... Как же жарко.

     Ксюха оттопырив попку тихонько постанывая, терла свою киску. Она уже была хорошо возбуждена, но не потеряла контроль над собой. Ладонь терла бугорок, а длинные красивые пальцы еще прикрывая анал и все остальное. Я же быстрым движением стянул с себя брюки и остался в одних плавках.

     Мне показалось или он стала теребить свою киску чуть быстрее?

     Нет, не показалось. Ибо эти развратные плавки были не намного больше ее стринг и в них мой, хороший, крепко стоячий член, грозился вот-вот вывалиться, порвав резинку. По сути, они ничего не скрывали. Обтягивая настолько сильно, трусы полностью обрисовывала яйца, ствол и головку моего агрегата. Мне было трудно различить, но, кажется, даже взбухшие вены проглядывали сквозь ткань.

     Как будто не замечая своего стояка, я продолжал фотографировать прекрасную, мастурбирующую модель.

     Ее возбуждение росло все сильнее и сильнее. Стоны, срывавшиеся с ее губ стали чуть более громкими. Она облизывала губы и поглядывала украдкой на мой пах.

     — Прекрасно, отлично получается!

     Я продолжил фотографировать ее лицо и глаза, в которых горело пламя вожделение.

     — Давай перестанем стесняться друг, друга, — шёпотом сказал я потирая член сквозь ткань — давай раскрепостимся. Между нами не должно быть тайн. Ты все еще зажата.

     — Оооох... Ооо... чем ты говоришь? — с придыханием сказала она.

     — Об этом, — я быстрым движением скинул развратные мужские стринги обнажив полностью стоячую елду с пульсирующими венами — я весь перед тобой и не пытаюсь прикрыться. Это и есть доверие? Покажи, что и ты мне доверяешь.

     Вывали я свое хозяйство в середине съемок или даже пол часа назад, Ксюха посчитала бы меня больным извращенцем, оглушила бы сумкой и ушла. Но сейчас все было по другому, моя милая соседка была возбужденная и мокрая, во власти древних инстинктов затмивших сознание.

     — Давай малыш, потри хорошенько свою бусинку, ты ведь хочешь этого? — я, фотографирую ее, стал легонько дрочить.

     На лбу у этого прелестного создания выступила испарина. Она, что-то прошептав, стала надрачивать свою розовую вагину все сильнее и сильнее. Пламя возбуждения полностью поглотило ее.

     Наконец то!

     Она, ничего не стесняясь лежа на спине стала не истово стонать, лаская себя. Изящные пальцы теребили клитор, половые губы набухли и взмокли.

     Другой рукой она ласкал и щипала свою аккуратные грудки, распаляя себя все больше и больше.

     — Прекрасные кадры получаются, — я продолжал фотографировать ее.

     Ксюха буквально истекала соками. Вся предо мною — милая, стеснительная девушка в начале сьемок, теперь лежала бесстыдно раскинув ноги, надрачивая свою писечку и украдкой поглядывая на мой член.

     — Вот это я понимаю — доверие, — сказал я, фотографирую ее дырочку и спортивные бедра.

     Я старался, что бы в кадр помимо ее текучей киски еще и попадало ее возбужденное лицо. Я хотел видеть, как с каждым кадром поток ее соков становится все сильнее и сильнее, а глаза все более и более безумными от похоти.

     Пора.

     Отложив в сторону фотоаппарат, я подошел к лежащей и текущей Ксюхе. Молча и быстро я заключил ее в свои объятия, придавив к полу, раздвинул ноги и вошел на всю длину, погрузив свой член в ее хлюпающую развратную дырочку.

     Ксюха вскрикнула. В крике смешалось удивление, возмущение и наслаждение. Стенки влагалища жадно обхватили мой ствол.

     — Что?! Что ты делаешь?!!! — ее голос дрожал не только от возмущения.

     — Я трахаю тебя, Ксюхин, — с этими словами я стал размашисто долбить милую и наивную соседку.

     Она пыталась выползти из под меня, но без успешно. Я хорошо прижал ее к полу, держал за плечи и беспощадно ...  

     насаживал на свой член.

     — Нет! Нет... Рома... Рома узнает! Я люблю его... аааа... а... а!

     Ксюха громко стонала, ее щёлка, с каждым ударом, все больше и больше раскрывалась.

     — ААааааааа! Блиииииин!!! — заверещав, она сжала меня в объятиях как в стальных тисках также как и ее киска.

     Я чувствовал, как пульсирует оргазм внутри нее. Как сводит ее мышцы от наслаждения.

     — Вот видишь, — прошептал я облизывая ее ушко — тебя всю трясет от удовольствия. Но ты не виновата. Это я соблазнил тебя. Ты верная жена. Но ты получаешь удовольствие от происходящего, разве нет?

     Мне показалось, что ее стоны стали громче.

     — Вот так! Умница! — я закинул ее загорелые бедра себе на плечи и стал засаживать еще глубже.

     Яйца звонко шлепались о ее большую попу, миниатюрные, торчащие от возбуждения грудки тряслись все сильнее, с каждым ударом.

     Она постепенно стала подмахивать мне с каждым разом.

     — Ооооооо! — Ксюха опять протяжно взвыла от пронизывающих ее ощущений.

     Моя головка с каждым толчком целовала ее в матку, настолько киска раскрылась.

     Ее сок тек по моим яйцам, все сильнее и сильнее. Она извивалась и буквально стала на мостик от волны оргазмов что накатывали на нее, одна за одной.

     — Вот черт!!! — ее юное лицо исказилось от дикого первобытного удовольствия.

     Я перевернул ее на бок и сам лег рядом. Она, осоловевшими глазами, смотрела на меня. Ошалевшая от такого количества оргазмов она не сопротивлялась.

     Войдя в нее, я стал нежно потрахивать Ксюху, лаская груди и легонько поглаживая клитор.

     Они тихо постанывала от медленных погружений. Я поцеловал ее в шею. После чего, повернув лицо к себе, коснулся ее губ, сначала нежно, почти по дружески. Глаза полуприкрыты, но зрачки огромны от возбуждения. Потом чуть более напористо. Потом я засосал мою милую соседку.

     — Мммммммммм... — она вымолвила, что то нечленораздельное когда мой язык щекотал кончик ее языка.

     Ловил ее губы, облизывал, отрывался, глядел на нее и вновь переплетался языками с моей Ксюхой. Посреди студии раздавались стоны, звуки развратных поцелуев и хлюпанье ее киски.

     Наслаждаясь сладостью ее губ, я ускорил темп. Стенки Ксюхиной киски туго обхватывали мой член. Я вытаскивал его почти до самой головки, а потом вгонял чуть сильнее, чем прежде. С каждым новым толчком мой ствол все свободнее и глубже погружался в дырку смуглой красавицы.

     — Как хорошо... — забывшись промурлыкала она, извиваясь от удовольствия.

     Похоже, она полностью стала моей по крайнее мерее в ближайшее время. Она отвечала на поцелуи, страстно и неистово посасывая мой язык. Я понял, что нужно развивать свою победу.

     Вытащив мокрый член я нагнул ее раком. Она покорно оттопырила свой сверкающий зад с оттраханной киской предо мной.

     — А теперь, Терпи Ксюхин. Надо бы распечатать твою попку.

     — Стой... что? Аааааааа!!!

     Я крепко схватил ее за волосы и попытался ввести член. Но, похоже, анал был ей в новинку, и задница никак не хотела расширяться.

     — Терпи, малыш, если будешь дергаться, будет больнее, — сказав это, я стал надавливать на анал, пытаясь просунуть головку в нетраханую задницу. — но если расслабишься поверь мне — я нагнулся и прошептал ей в ухо — получишь еще порцию необычных оргазмов.

     Ксюха пискнула, зажмурилась, но все же осторожно поддалась навстречу. Половина головки раздвинула сфинктер. Я взял ее за ягодицы и надавил сильнее. Анал, тихо чмокнув, обхватил всю мою головку.

     — Ааа... аааааа... — простонала она.

     Внутри нее было горячо и уютно. Я просовывал свой член все дальше, но очень медленно. Ксюха стонала, и ее стон переходил в крик. Я видел как от боли и удовольствия сжимаются и разжимаются пальца на ее босых ногах.

     Наконец я просунул член до самого основания. Подождав несколько секунд, что бы она свыклась с ощущениями, я начал неспешно потрахивать ее.

     — О, ты мое сокровище, — сказал я, смачно вгоняя елду в раскаленный анал.

     — Аааааа... Боооооольнооооооо!!! — было ответом.

     — Сейчас потерпи.

     Через несколько минут осторожной долбёжки я почувствовав как сжимается и разжимается ее нутро. Я стимулировать ее матку через анальные утехи. Через стенки я чувствовал, как она пульсирует от удовольствия.

     — Оооооох ты жжжжж! Охренеть! — ее киска потекла еще сильнее.

     Я стал сильнее ее насаживать, слушая крики наслаждения, зажмурившейся моей Ксюхи.

     Когда задница, привыкла и расширилась я уже не опасаясь ничего, трахал мою сладкую девочку, размашисто и лихо, вгоняя ствол до самого корня.

     Она завыла, зарычала и киска, пульсируя извергла потоки соков от нахлынувшего оргазма.

     Мои яйца стучали с хлюпаньем о мокрую вагину Ксюхи. Ее анал с чавканьем и жадностью принимал мой член. Смуглые спортивные ягодицы шли волнами от беспощадных ударов.

     — О! Как охрененно! — Она чувствовала только вкус запретного наслаждения в своем заду.

     Грудки со вставшими сосками, тряслись в унисон с ягодицами, она похотливо улыбалась во время того как я трахал ее в жопу.

     Я чувствовал, как мой член наполняется, я готов был выстрелить густой струей. Я ускорил темп, буквально вдалбливая хер, желая исполнить свою недавнюю мечту и разрядиться в заднице Ксюхи.

     — Ох! — Она почувствовала мое семя — Ох! Бл... йааааааааа... как горячо!!!

     Я вытащил свой кончающий член из истекающей спермой Ксюхиной задницы. Струи падали на раскрасневшиеся ягодицы, на ноги, на голые пятки. Сперма текла по ним, щекоча босые подошвы стонущей развратницы.

     Струи заливали ее ягодицы, стекали между ними щекотали анал и вагину.

     Кончая как безумный я повернул ее лицом к себе и направил член целясь ей в рот.

     Член продолжал исторгать сперму, мощными струями заливая ее глотку.

     Тут она, абсолютно обезумев от похоти, накинулась и стала сосать мой ствол, стараясь не упустить не одной капли из своего ротика. Она глотала и глотала, захлебывалась и вновь слизывала жидкость с кончающего конца. Она делал это как сумасшедшая, охая и постанывая. Белые струйки стекали по ее лицу и щекам. Проглотив очередную порцию семени, она стала слизывать их.

     Наконец, полностью разрядившись, я плюхнулся рядом и оглядел мой трофей — оттраханную во все щели милую наивную соседку. Что по началу даже стеснялась показать грудь, а сейчас был оттрахана в зад, рот и киску. И ей это понравилось! Она лежала, рядом немного подрагивая, обалдевшая от жесткого секса. Голая смуглая, вся обконченная.

     — Ну, в целом, фотосессия прошла неплохо! — весело сказал я.

     Конец.