Дело было летом, в середине июня. Наклёвывалась поездочка за рубеж, а загранпаспорта не было. И понадобилась мне срочно фотография. Я туда-сюда, а они как назло — то всё занято, то закрыто. Нашел, в общем, одно маленькое фотоателье в пикулях, аж в старом районе. Не фонтан, конечно, и от дома далековато, но, как говорится, жареному коню в одно место не смотрят.

     Захожу, там маленький такой отдельчик, рамки, фотоплёнка (неужели всё ещё кто-то берёт?) и прочая мелочёвка. За прилавком девушка в летнем платье симпатичненьком, да и сама такая — весьма, весьма.

     — Здрасьте, — говорю. — Сфотографироваться можно?

     — Это туда, — и показывает на дверь слева.

     Постучался, заглянул. Точно, как в детстве прямо. Темноватая комната, посреди фотоаппарат на треноге — или нет, на четырёх ногах. Фотограф, худой, как циркуль, лет сорока, наверно. Тоже весь в тёмном.

     — Здрасьте, — ещё раз говорю. — Мне бы на загран сфотографироваться.

     — Прошу, — и ручкой так делает красиво в сторону стула. Да, чтоб так жестикулировать, надо, наверно, лет двадцать отснимать, пока наловчишься.

     Я глянул в зеркало, чуть взъерошил волосы и прошёл на место.

     Фотограф что-то делал у своего здоровенного монстра.

     — Сейчас все на цифру снимают, а вы классику предпочитаете? — спросил я, заполняя паузу.

     — Хотите на цифру — сделаю на цифру, — пожал плечами фотограф. — Я лично считаю, что на плёнке получается естественней. Цифра не ловит нюансов.

     — Например? — не то, чтобы мне было очень интересно, но доводы послушать можно. При случае в разговоре каком и пригодится.

     — Тонкие тела только плёнка ловит, — сказал фотограф, не прекращая возни с деревянной пластиной. — Слышали такое понятие — тонкое тело? В некотором смысле душа, если хотите, хотя не всё так просто.

     — И что — на плёнке видно? — усомнился я.

     — Не всем, — флегматично ответил фотограф. — Я просто давно занимаюсь. Так, голову чуть влево и выше. Нет, теперь чутьниже. Не двигаемся.

     Он снял крышку с объектива, через мгновение снова надел.

     — Сколько копий нужно?

     — Да штуки четыре, я думаю, хватит.

     — Возьмите шесть, на загран все шесть берут. Не пригодится — про запас будет.

     — Хорошо. Сколько с меня?

     — Тридцать рублей.

     — А когда забрать можно?

     — Завтра в это же время.

     — А пораньше нельзя? У меня завтра с утра приём.

     — Ну, тогда... вечером подходите. Ближе к закрытию.

     — Ага, спасибо.

     Довольный, я поспешил на работу, потому что отпросился всего на час, а прошло уже полтора минимум.

     И всё было бы здорово, если бы шеф в отместку не напряг с работой. Когда я посмотрел на часы, было уже полшестого. Волосы зашевелились у меня на голове, и я рванул с такой скоростью, что позавидовал бы любой спринтер.

     У дверей фотоателье я был десять минут седьмого. Капец, подумал я и по инерции дёрнул дверь. Открыто?

     Но радость была преждевременной. Маленький отдельчик ещё не закрылся, девушка что-то писала в книге, а вот фотографа уже не было.

     — Опоздали, — сочувственно улыбнулась девушка.

     — Да мне не фотографироваться, а забрать! — огорчённо сказал я. — Блин, завтра уже с утра надо. А в котором часу вы открываетесь?

     — В девять.

     В девять пятнадцать у меня уже было назначено. Никак не успеть. Да ёлочки вы палочки, что ж за напасть-то такая!

     Наверно, все мои переживания отразились у меня на лице, потому что девушка вдруг сказала:

     — Вы знаете, мне Виктор Данилович ключи оставляет. Можно поискать, если хотите, только это не быстро.

     — Да ради бога! — обрадованно сказал я. — Как вы меня выручите, просто не представляете.

     — Ладно, — засмеялась девушка. — Только входную дверь закройте изнутри, а то у меня тут отдел ещё не закрыт.

     Я закрыл дверь и отправился вслед за девушкой. Она включила небольшую лампочку над столом и стала перебирать папки. Я, стоя у двери, сначала просто смотрел по сторонам, а потом переключился на саму девушку.

     Фигурка у неё оказалась очень даже, а уж личико симпатичное я сразу заметил. Лет было не так много, студентка, скорее всего, летом подрабатывает. Рассматривая папки, она чуть переступала с ноги на ногу, отчего её ягодицы соблазнительно перекатывались под коротким, выше середины бедра платьишком.

     Вот потянулась за папками, стоявшими на полке над столом. Роста она небольшого, поэтому пришлось встать на цыпочки, платье поехало вверх, обнажая попку...

     Я вытаращил глаза — мне показалось, что на ней нет трусиков! Да нет, одёрнул я себя, это тебе не порнофильм, а реальная жизнь. Да и у нас не Москва, чтобы девушки без белья ходили. Стринги, наверно, а не заметил, потому что светлые.

     Но мысль не отпускала, более того, возбуждение, чуть поднявшее голову при обзоре её тела, обрадовалось возможности проявить себя в полной мере. Короче говоря, летние брюки стало совершенно неприлично топорщить. А прикрыть-то их и нечем. Всех вещей у меня — ключи от дома и бумажник в заднем кармане. Ладно, авось не заметит, тут всё же темновато.

     Но, как назло, она повернулась ко мне и сказала:

     — Вы мне не поможете?

     — Да, а в чём именно? — я нехотя сделал шаг вперёд, засунув руки в карманы и оттопыривая их, чтобы хоть как-то прикрыть неудобство. Может быть, носи я плавки, было бы не так трагично, но если не надо было плавать или идти к врачу, то я предпочитал трусы. А они хоть и «боксёры», но всё же.

     — Я достану папки с верхней полки, а вы меня поддержите, чтобы я не свалилась, — сказала девушка.

     — Так давайте лучше я достану! — сказал я, потому что поддерживать сзади это как-то... сомнительно в моём положении.

     — Извините, но там корешки очень ветхие, — покачала головой девушка. — Надо осторожно тянуть, а то оторвутся. Мне потом достанется от мастера.

     — Ладно-ладно, — согласился я. В конце концов, она ко мне спиной будет.

     Девушка привстала на маленький и довольно шаткий стульчик, потянулась вверх...

     — Вы меня держите? — сказала она.

     — Да, — я чисто для вида взялся ей за талию. От неё приятно пахло какой-то туалетной водой, в марках я не силён.

     — Ой! — она чуть не слетела. — Вы ж обещали!

     — Ну, а как тогда? — неловко сказал я.

     — Вы не могли бы меня чуть приподнять? — чуть смущённо сказала девушка. — Я совсем чуть-чуть не достаю.

     — Так, может быть, я всё-таки попробую...

     — Стул старый, вас точно не выдержит. Обхватите меня за бёдра и чуть приподнимите.

     — Слушаюсь, — неловко пошутил я и выполнил её инструкции.

     Ощущать прижатое к тебе гибкое и напряжённое тело молодой очень симпатичной девушки — это, скажу я вам... Пытка похуже танталовых мук. Тоже вроде бы рядом, а не дотянуться никак.

     — Готово! — она вытянула папку. Я в этот момент как раз чуть ослабил руки, чтобы немного перехватиться. — Ой!

     И она съехала по моим рукам, собирая платье складками вверх. Я стоял, не отпуская её, потому что под ладонями ощущалось только тёплое гладкое тело — и ни намёка на бельё. Значит, не показалось, пронеслась у меня мысль.

     Девушка шевельнулась, и я разжал руки. Она, не глядя на меня, одёрнула платье вниз. Открыла папку, достала мои фотографии.

     — Спасибо, — выдавил я и развернулся.

     — Подожди, — сказала она. — Тут ещё надо расписаться в книге.

     — Хорошо, — я обернулся.

     Она, оперевшись на стол одним локтем, листала журнал. Я смотрел на её попку, едва прикрытую платьем, и думал — а история получилась занятная, в общем-то. И даже... как это говорили раньше? Пикантная.

     — Как фамилия? — спросила она, обернувшись.

     Я не успел отвести взгляд от её попки и поспешно сказал:

     — Давайте я покажу, она сложная.

     Я подошёл к столу и одной рукой упёрся аккурат рядом с её локтем, как бы приобняв её. А что? Ну одёрнет, ну оттолкнёт, не так и страшно. Другой рукой ...

 

     стал вести по строчкам. А она не отталкивает, а даже вроде бы немного прижимается. Если это не намёк, то я, значит, гипермнительный.

     — Ты когда был? — спрашивает.

     — Утром, — отвечаю, а сам наклонился к ней и на ушко спрашиваю: — Как тебя по имени?

     — Ирина, — негромко отвечает, а моя рука уже обхватила её сбоку и на грудь нацелилась. — А тебя?

     — А меня Вадим.

     Я развернул её к себе и, поглядев ещё с мгновение в её всё-таки очень симпатичное лицо, поцеловал. Она через какое-то мгновение ответила, а ещё через минуту обняла меня за плечи.

     Я потянул вверх её платье, она подняла руки. Под платьем ничего не было, не только снизу, но и сверху. Я сразу же присосался к сосочкам, руками гладя её по спине, попе, ногам, рукам — куда доставал.

     Она стояла, опустив руки, а потом несмело взъерошила мне волосы ладонью.

     Я провёл рукой по животу, ниже было гладенько и чуть влажно. Присев, я ладонями чуть развёл ей ноги и лизнул чуть расходящиеся плотные небольшие губки. Она еле слышно вздохнула, расставила ноги пошире, оперевшись руками назад на стол.

     Я с упоением ласкал её плотные губки, небольшой клитор. Вкус у неё оказался приятным, чуть солоноватым, как у маленькой рыбки (анчоуса ^_^). Оторвавшись, я свёл пальцами её губки вместе, посмотрел на получившийся маленький пирожок и стал обцеловывать его.

     Она негромко засмеялась, потом потянула меня вверх. Посмотрела на меня своими тёмными глазами, улыбаясь, поцеловала и потянула за пряжку ремня.

     Я быстро сбросил сандалии, снял рубашку, брюки и «боксёры». Шагнул к ней. Она посмотрела на мой уже изготовившийся «клинок» и обхватила его ладошкой. Погладила несколько раз, спускаясь к мешочку мошонки, а потом сказала:

     — Давай сзади. Я упрусь в стол.

     Я кивнул, а потом сказал, чувствуя себя последним кретином:

     — Только у меня презерватива нет...

     Она помолчала и сказала:

     — Мне сегодня можно.

     Ни на миг у меня не возникла мысль об опасности незащищённого секса в наше время. Не могло быть так, чтобы такая девушка... Она такая симпатичная, но без той развязности, что свойственна многим тусовочным девочкам. Чистая, одним словом. Разве не может быть так, что я ей понравился? Просто понравился. А то, что мы сразу... Так ведь и вряд ли увидимся больше.

     Я поцеловал её и развернул к себе спиной. Она оперлась на стол локтями, повернула голову.

     — Ты только не сразу...

     — Хорошо.

     Я погладил попку, провёл по внутренней стороне бедра. Потом одной рукой дотянулся до грудок, а второй стал наглаживать плотные, что мне всегда нравилось, губки. Одним пальцем осторожно проверил дорожку. Вроде всё как надо, мокнем понемногу. Нащупал пуговку клитора и мягенько-мягенько, почти воздушно стал кругами ласкать его.

     Через некоторое время она стала дышать чаще, подаваясь навстречу мне, губки ещё немного увеличились и разошлись. Я приставил к ним головку, немного поводил вверх-вниз, смачивая, хотя и так уже смазка выделилась — от такой-то картины! И двинул вперёд.

     Член скользнул по тесному канальцу, я едва сдержался, чтобы не задвинуть от души. Ирина чуть выдохнула:

     — О-о-й...

     Я двигался чуть-чуть, давая ей время привыкнуть. Почувствовав, что она готова, начал постепенно ускоряться, входя в обычный ритм.

     В тёмной комнате раздавалось только наше дыхание, шлепки моих бёдер о попку Ирины да иногда её вздохи. Спустя какое-то время добавились еле слышные хлюпающие звуки. Я улыбнулся и, наклонившись к уху Ирины, прошептал ласково:

     — Хорошая девочка, потекла так сладенько...

     Ирина вздрогнула и, не сдерживаясь, простонала в голос первый раз. И уже не останавливалась. Я держал её за бёдра, иногда почти ложился ей на спину, обхватывая грудки и потеребливая сосочки. И двигался, двигался, двигался...

     Вскоре она кончила. Чуть повизгивая сквозь полусжатый от удовольствия рот, распластав потные ладошки по столу, на котором уже мокрели маленькие озёрца слюны. Мелко двигая попкой навстречу мне, она вскоре остановилась, отдавшись моим толчкам полностью. Ничего не ожидая для себя.

     Ну нет, подумал я. Так просто ты у меня не отделаешься.

     — Кто же отпускает такую славную, влажную и горячую девочку? — сказал я, улыбаясь и разминая половинки её попки руками. — Ты ещё и на второй заход успеешь.

     — Спасибо, — немного устало улыбнулась Ирина, облизав губы.

     — Только давай позу сменим, — предложил я.

     С влажным и неохотным чмоканьем вышел из неё, указал на брошенные брюки. Она опустилась на колени, вопросительно взглянула на меня и перевернулась на спину. Я рывком опустился, приподнял её попу руками и почти вгрызся (без зубов, конечно) в её мокренькую пещерку. Тёплые, даже горячие губы катались под языком; уставший от трения, но упрямо стоявший клитор заставлял Ирину постанывать, когда встречался со мной.

     Я примерился и ввёл член в столько любимый им тёплый, влажный и мягкий кармашек. И, придерживая Ирину за бёдра, стал натягивать её на себя. И от себя. На себя — от себя. Она скрестила ноги у меня на попе и я, уперевшись в пол, смог увеличить скорость.

     Скоро я почувствовал приближающееся чувство конца и смог выдавить:

     — Точно можно... наполнить твой... кармашек?

     Ирина только кивнула, сосредоточившись на своих ощущениях. И я, сделав ещё несколько качков, уже почти судорожных, стал обстреливать её донце.

     Ей в этот момент тоже хватило и она, обхватив меня за спину, начала делать движения тазом из стороны в сторону...

     Я перевёл дыхание, оперевшись на локти и чувствуя её твёрдые соски, тыкавшиеся в меня в такт дыханию. Собрался с силами и вынулся из неё. Посмотрел по сторонам в поисках чего-то похожего на платок. Ирина лежала, смотря на меня сквозь полуприкрытые веки. Потом, поняв, что я ищу, сказала:

     — Подожди, я принесу.

     Она быстро шмыгнула за дверь и вернулась с пакетом влажных салфеток. Я вытер член, глядя, как она тоже старательно вытирает себя между губок. Да уж, озерцо я ей наделал знатное. Заметив мой взгляд, Ирина смутилась и прикрылась рукой:

     — Не смотри. Ну, что ты?

     Я хмыкнул, прижал её к себе и поцеловал крепко. Потом, отстранив, сказал:

     — Дурочка, я хочу видеть тебя всю и везде. Ты вообще такая, что я бы тебя съел.

     — Не надо! — засмеялась она, вытираясь.

     — Или нет, — сказал я, прищурившись и прикусив губу в улыбке, — слизал бы, как мороженку. От ушка по горлышку вниз до сосочков таких замечательных титичек, потом по животику вниз навстречу такой приятной дырочке. Ирочка-дырочка...

     — Перестань, — смеялась она. — А то я снова захочу.

     — И отлично! — заверил я.

     — Нет, — замотала головой она. — Домой пора, надо закрываться.

     Я смотрел, как она закрывает дверь. Блин, вот это да...

     — Ты фотографии не забыл? — спросила она, отправив прядь за ушко.

     — Взял, — немного печально сказал я.

     — Ну, — сказала Ирина. — Я пошла.

     Я отпустил её метров на двадцать, а потом спросил:

     — Ирина, а можно тебя куда-нибудь пригласить?

     Она обернулась, посмотрела без улыбки. Потом сказала:

     — А не поздно?

     — Ну, завтра давай, — торопливо сказал я.

     — Не в том смысле, — покачала головой она. — Ты и так уже получил то, что было бы после нашей встречи. Зачем теперь встречаться?

     И пошла дальше.

     — Не всё. Ира, это — не всё. Ты можешь дать мне намного больше. Я знаю. Я чувствую это.

     Её шаги замедлились. Ну, где же вы, те самые слова?

     — Ир, у тебя есть загранпаспорт?

     Она обернулась, и её тёмные глаза озарились улыбкой.