Нелл стояла у входа в гостиную и смотрела на мертвое тело, под которым по дорогому ковру расползлось кровавое пятно. Она перевела взгляд на Мортона, который опустился на колени рядом с телом и перевернул его. Нелл невольно сделала шаг назад и прижала руки ко рту. Ей было страшно смотреть на ужасную кровавую рану на шее, но еще страшнее был взгляд Мортона, устремленный на нее.

     Глава 1. Нелл.

     Это был первый мужчина, которого она вела в свою комнату, за последние три дня. Они поднялись по узкой скрипящей лестнице и прошли по узкому коридору до самого конца, мимо множества дверей, из-за которых раздавались звуки похоти и наслаждения.

     Нелл открыла ключом дверь и прошла внутрь, мужчина проследовал за ней, осматриваясь в небольшой комнатке, в которой размещались лишь кровать, комод, умывальник и небольшой столик у окна. Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак.

     — Хотите, чтобы было светло? Я могу зажечь свечи, — мягким голосом произнесла Нелл, поворачиваясь к клиенту.

     — Света достаточно, чтобы я не промахнулся, — с ухмылкой ответил тот, расстегивая и снимая сюртук, потом жилет.

     Нелл не стала ему помогать, в большинстве случаев мужчины приходили к таким, как она, не за лаской и поцелуями, а чтобы засунуть свой член в доступное тело, и таких она сразу узнавала.

     Мужчина расстегнул брюки и вытащил член. Поняв, что придется поработать, чтобы привести его в готовность, Нелл встала на колени и приподняла руками рубашку. Ее лицо оказалось напротив его средних размеров члена, торчащего вперед из складок брюк. Она обхватила его рукой за основание, инстинктивно сравнивая с другими членами, и чуть покачала из стороны в сторону.

     — У вас красивый член, — соврала Нелл, подняв глаза на мужчину, который наблюдал за ее действиями в нетерпении.

     — Так чего ты ждешь? — бросил он в ответ.

     Нелл осторожно лизнула его головку, потом спустилась к основанию и проделала языком путь от мошонки до уздечки. Она закрыла глаза и потянулась рукой к своей киске, чтобы поласкать клитор и увлажниться. Она облизывала член клиента с мастерски имитируемыми наслаждением и восторгом, подрачивая его основание. Она видела, как мужчина кайфует от движений ее языка, от того как она вылизывает его яйца, всасывая их, от того, как кружит языком вокруг головки его члена, лаская выступающие над стволом края.

     Нелл понимала, что он хочет, чтобы она взяла его в рот, и не заставила себя ждать. Ей стоило приоткрыть рот, как движением бедер мужчина ткнулся в него головкой, проталкивая внутрь. Она задержала дыхание и ощутила, как он уперся в горло. Член заполнял ее рот, не давая возможности ласкать его языком, поэтому она просто сжала плотным кольцом губы и позволила мужчине двигаться самому. Она ощущала каждый бугорок, каждую вену на стволе, который скользил по ее губам, прорываясь как можно глубже в ее гортань.

     Потом мужчина резко выдернул член, шлепнув им по ее губам, и, обхватив Нелл за плечи, поднял и подтолкнул к кровати. Ей не нужно было объяснять, она быстрым движением задрала юбки и откинулась на кровати, приподнимая и разводя согнутые в коленях ноги. Мужчина тут же устроился между ними, рукой направил член между складочек ее половых губ, надавил и под громкий стон Нелл, погрузился в женское лоно до основания.

     — Покажи мне свою грудь, — велел он после нескольких выпадов.

     Когда Нелл расстегнула корсаж и выпустила наружу две полные груди с розовыми сосками, клиент издал непонятный звук и сглотнул слюну. Движения его члена стали быстрее и порывистее. Клиентам всегда нравились ее груди, они любили держаться за них.

     Пыхтящий над ней мужчина склонил голову и обхватил губами сосок, присосавшись к нему.

     «Может, он скучает по мамочке» — подумала Нелл, продолжая подмахивать ему бедрами и издавая стоны страсти. Она обхватывала руками его ягодицы, сжимая их при каждом погружении.

     Прикосновение языка к соску уже давно не отдавалось в ее теле волнами наслаждения. Она закрыла глаза и продолжила изображать удовольствие. Каждый мужчина приходит в этот дом, чтобы удовлетворить свою похоть, но каждый должен уйти, уверенный, что только он смог удовлетворить проститутку и остаться в ее памяти. Таково было правило.

     Не выпуская сосок изо рта, мужчина запустил руки под ягодицы Нелл и принялся глубже и яростнее входить в нее, вжимаясь в ее тело. С каждым движением Нелл стонала все чаще и чаще, пока ее стоны не заглушило его сопение, перешедшее в рычание. И вот, когда оргазм накрыл его всей своей силой, он мелко задергался и прикусил измученный сосок, заставив Нелл поморщиться от боли.

     Пока он выстреливал сперму в ее лоно, Нелл обнимала и гладила его спину руками.

     — Боже, как же мне было хорошо, — прошептала она ему на ухо срывающимся голосом, когда он наконец оторвался от ее груди и приподнял голову, — как ни с кем и никогда.

     Мужчина медленно вытащил член из ее тела, приподнялся и встал на колени между ее ног. Нелл потянулась к нему рукой и коснулась низа его живота, лаская его, пока мужчина пытался отдышаться. Потом он вытер член краем простыни, встал и заправил его в брюки. Пока он одевался, Нелл оправила юбки и корсаж, собрала постельное белье и бросила его на пол у кровати.

     — Вот, ты их заработала, — сказал мужчина, протягивая ей деньги, которых было чуть больше, чем она запрашивала.

     Когда она провожала его до выхода на улицу, мужчина улучил момент на узкой лестнице и обхватил ладонью грудь Нелл через ткань, с силой сжав ее.

     — Я еще зайду к тебе, Конфетка, — прошептал он ей в лицо и вышел из дома.

     Интересно, почему он назвал ее Конфеткой, подумала Нелл. Ее так называли не впервые. Действительно ли она вызывала у них ассоциации с чем-то сладким, или за ней уже закрепилось свое прозвище.

     Вернувшись в комнату, Нелл подошла к умывальнику и достала воронку и банку с раствором. После этого она легла на пол, подняла ноги на стенку и влила раствор во влагалище. Через несколько минут в комнату, тихо постучавшись, вошла девочка лет 13, собрала грязные простыни с пола и положила на кровать новые, затем вышла, не произнеся ни слова.

     «Когда-нибудь, она займет мое место» — подумала Нелл, глядя на закрывшуюся за девочкой дверь, потом встала и вытерла вытекающую жидкость полотенцем.

     Нелл было 16, когда хозяйка привела к ней первого клиента. Но она уже была обучена всему, что женщина может сделать в постели, чтобы мужчина ушел удовлетворенный и вернулся снова. Девочкам было позволено наблюдать за работой других проституток, чтобы знать заранее, что и как говорить, как понять, что от них ожидает клиент. А также девочкам объясняли, как избежать беременности и распознать заболевания на ранней стадии.

     Несмотря на это многие из тех, кого знала Нелл, делали аборты и умирали от сифилиса. Некоторым не везло с клиентами, их заставляли заниматься всякими извращениями или избивали до полусмерти.

     Нелл была самой красивой девушкой, работавшей на Жозефину де Борж. Хозяйка борделя сама когда-то работала на улице, причем продавалась крайне дешево и не выделялась среди других, тогда ее звали Мэри Хоукинс. Мадам де Борж она стала много позже, когда с одним из своих постоянных клиентов из среды воров взяла под опеку других девочек из своего района и открыла бордель «Райские яблочки». Бордель состоял из жилой части, где обосновались девушки, и небольшого трактира, где мужчины могли выпить и подобрать себе личико по вкусу.

     Когда осиротевшую 7-летнюю Нелл, голодную и больную, подобрала на улице одна из проституток и привела к хозяйке, в борделе ошивался всякий сброд, воры, голодранцы, полицейские. Услуги стоили недорого, некоторым они оказывались бесплатно. Девочек часто калечили, большинство были больны венерическими недугами.

     К тому времени, как Нелл расцвела, и ее стали чаще показывать клиентам, «Райские яблочки» превратились в «Райские сладости», обновился интерьер, а среди посетителей были в основном люди среднего достатка,...

 

      джентльмены, молодые повесы, все они хорошо платили, но и требования к девушкам были выше. Мадам де Борж заботилась о внешнем виде, одежде, гигиене и здоровье своих подопечных, а также старалась избежать жестокого с ними обращения, но и брала за это бОльшую долю выручки.

     Первым клиентом Нелл был поверенный из небольшой юридической конторы в Сити. Ему было слегка за тридцать, он был привлекателен, элегантен, чистоплотен, и он заплатил хорошую сумму за юную невинную девушку.

     В ту ночь Нелл забыла все, чему училась все эти годы. Она не произнесла ни слова восторга, похвалы, не стонала и не кричала. Ей лишь хотелось крепче прижать к себе тело мужчины, приникшее к ней. Сжав губы, она прислушивалась к каждому ощущению, которое доставлял ей твердый мужской член, пронзающий ее тонкое слабое тело, полностью поддавшееся его власти.

     Нелл вскоре узнала его имя, Чарльз Мэнвил, она проследила за ним однажды до его дома на набережной, а потом и до его конторы. Она видела людей, с которыми он встречался по делам или чтобы весело провести время, его мать, с которой он иногда прогуливался в Грин-парке по воскресеньям. Он не был на свиданиях с дамами его круга, но часто посещал женщин легкого поведения как в заведении Жозефины де Борж, так и в других борделях.

     Периодически он приходил к Нелл, и она с радостью и воодушевлением отдавалась ему. Иногда он был нежен, насколько вообще мужчина может быть нежен с женщиной, которой платит за близость, иногда просто наклонял, опирал животом на столик, задирал юбку и вводил возбужденный член в ее теплое и влажное влагалище. Нелл всегда говорила клиентам, как ей было хорошо, но Чарльз Мэнвил был единственным, кому она не лгала.

     У нее было много посетителей, она была популярна, потому что была красива, элегантна, умела удовлетворить мужчину лучше многих других. Поняв значимость своей девушки, мадам де Борж оценила ее услуги на порядок выше, и количество клиентов сократилось до определенного круга тех, кто приходил именно к Нелл и готов был платить высокую цену. Иногда появлялись и те, кто, услышав о Конфетке из «Райских сладостях», приходили из любопытства, и почти все они заглядывали снова.

     У Нелл было больше свободного времени, чем у других, и это время она использовала для учебы. В ее комнате лежали учебники французского языка, которые она усердно штудировала, газеты и научные журналы, пособия по этикету.

     — Хочешь стать настоящей леди? — спросила ее однажды Лорна, живущая в соседней комнате. — Думаешь, кто-то из них возьмет тебя к себе домой и представит маме?

     — Кто-то из них? — ответила Нелл. — Нет, я не настолько наивна. Но ведь есть и другие мужчины, кроме тех, кто приходит сюда.

     — Когда встретишь такого, держись подальше от этих мест, ведь здесь тебя все знают, причем и в лицо тоже, — заметила Лорна, уходя к себе и оставляя Нелл одну.

     Нелл сама не знала наверняка, чего она хотела добиться, почему решила изменить себя. Был ли тому причиной Чарльз Мэнвил? Или дарованный ей природой пытливый ум? У Нелл была хорошая память, она легко училась и схватывала все на лету. Она откладывала деньги на новые книги, и иногда покупала одежду, в тайне от мадам де Борж.

     Нелл любила выходить в приличные места города, чувствовать себя частью этого общества людей, которым не было стыдно за то, чем они занимаются. Она просто прогуливалась по паркам и улицам, останавливалась у витрин модных магазинов, пила кофе на открытых террасах, а потом снова возвращалась в свою комнатку, надевала платье с корсажем, едва прикрывавшим грудь, и в ожидании очередного клиента готовила едкий раствор, чтобы после вымыть последствия сношений.

     Красавца средних лет, изысканно одетого, постоянно поглядывающего на дорогие часы на толстой золотой цепочке, Нелл примечала не раз. Впервые они столкнулись, когда она шла по улице, а он выходил из ресторана с двумя мужчинами. Он извинился, приподняв цилиндр, и уступил ей дорогу. Когда она обернулась, он по-прежнему смотрел ей вслед, разговаривая со своими спутниками. Спустя несколько дней она увидела его в парке, он был один и кого-то ждал, проверяя время. Она села на скамейку и стала наблюдать за ним.

     Мужчине на вид было около 50 лет, его волосы слегка тронула седина, он был гладко выбрит, ухожен. Вскоре он также заметил Нелл, и она повернула голову в сторону и стала наблюдать за парой лебедей в озере. Она не знала, какой интерес могла бы вызвать у человека, не знающего о роде ее занятий. Могла ли она привлечь его своей красотой, стать объектом серьезных намерений, или все мужчины вокруг видели в ней лишь молодое тело для удовлетворения плотских желаний?

     У нее не было достаточно времени, чтобы поразмышлять над этим вопросом. Однажды вечером она увидела его в летнем кафе в Гайд парке. Было уже темно, вокруг почти не было людей, Нелл сидела за столиком и крутила в руках бокал шампанского, когда он присел на скамейку в 30 футах от нее. Она старалась отвести взгляд, не показывая любопытство, но внутренний голос напоминал ей: «Кого ты строишь из себя? Разве леди гуляют в одиночестве в такой час? Ты никогда не будешь выглядеть как благородная дама, какое бы платье на тебе не было надето. Он смотрит на тебя, он видит, кто ты. У него есть деньги, у тебя есть то, что ему нужно».

     Нелл повернула голову и ответила на пристальный взгляд незнакомца. Откинувшись на спинку скамьи, он рассматривал ее. Когда джентльмен, проходивший мимо кафе, скрылся из вида, Нелл поставила бокал, откинулась и провела пальцами правой руки по краю декольте своего бесценного темно-голубого шелкового платья. Потом ладонью накрыла левую грудь и очертила через ткань средним пальцем несколько кругов вокруг соска. Опустив взгляд и осторожно осмотревшись вокруг, Нелл встала и зашла за ряд кустов на узенькую скрытую дорожку. Проходя мимо незнакомца, она коснулась его рукой, слегка прихватив за рукав. Она знала, что он последует за ней, и мужчина не заставил себя ждать.

     Когда он очутился рядом с Нелл, скрытой от посторонних взглядов, она уже развязывала шнуровку корсажа, выпуская на волю тугие полные груди с моментально затвердевшими от прохладного воздуха сосками. Одной рукой она сжала одну грудь, другой приподняла юбку и раздвинула ноги. Нелл никогда не носила нижнего белье, и взгляду мужчины предстали обнаженные ноги с темным треугольником волос между ними. Он терпеливо осматривал ее лицо и тело, пока Нелл ласкала себя, а потом подошел вплотную, его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Она ощутила, как его рука оказалась между ее ног и провела по половым губам, и старалась не отводить взгляда от его почти черных глаз. Нелл облизала губы и тяжело выдохнула, когда его пальцы проникли в ее лоно. Она взяла его свободную руку и положила на свою грудь с окаменевшими торчащими сосками, и мужчина сжал ладонь, обхватывая нежную плоть, а его пальцы быстрее заскользили в ее горячих недрах.

     Тогда он подтолкнул Нелл назад и опустил на стоящий рядом ящик для листьев, быстрыми движениями задрал ее юбку, развел ноги, и сильнее оголил грудь, дернув за края корсажа. Нелл поспешно освободила его бедра от одежды и выпустила на свободу уже достаточно возбужденный член.

     — Войдите в меня, сэр, — простонала Нелл, обхватывая ягодицы мужчины руками и притягивая к себе, — я хочу ощутить ваш член глубоко в себе. Подарите мне облегчение.

     И через мгновение мужчина уже был глубоко в ее недрах, его член почти яростно прорывался во влагалище Нелл. Руками он поддерживал девушку за талию, удерживая ее от падения, пока его бедра бились между ее разведенными ногами. Его движения были резкими, а вторжения члена в самые глубины почти причиняли боль. Вскоре он кончил, вжавшись в нее и обняв изо всех сил. Нелл благодарно простонала и несколько раз дернулась, откинув голову.

     — Как же мне было хорошо, — сказал она, когда член покинул ее тело.

     — Как тебя зовут? — спросил ее любовник.

     — А какие имена вам нравятся, сэр? — с улыбкой произнесла она.

...  

     Мужчина пристально посмотрел на нее, чуть наклонив голову.

     — Сейчас чудный месяц май, почему бы мне не запомнить тебя, как Мэй. Это имя тебе пойдет.

     — А как мне называть вас, сэр? — игриво спросила она, подходя ближе и кладя руки на плечи мужчины.

     — Меня зовут Франк, — ответил он, приобнимая Нелл за талию, — этого достаточно.

     Потом он прижался губами к ее губам, чуть приоткрыл их, и Нелл ощутила кончик его языка. Она разомкнула губы и впустила его в свой рот. Поцелуй был жарким, но недлительным. Когда мужчина оторвался от нее, Нелл вложила в свою улыбку столько очарования, сколько могла.

     — Мы еще увидимся, сэр? — тихо спросила она, с надеждой глядя на него.

     — Где тебя можно найти?

     — «Райские сладости»...

     Франк засмеялся, поднял руки и потянул за шнуровку ее корсажа, края которого соединились, скрывая грудь.

     — Сколько я тебе должен? — спросил он и, не дожидаясь ответа, достал из кармана несколько монет. — Надеюсь, этого достаточно.

     Там было втрое больше, чем Нелл обычно получала от самых благодарных клиентов, и все эти деньги были ее. Она смотрела мужчине вслед и гадала, придет ли он когда-нибудь к ней снова.

     Шли недели, среди клиентов Нелл не появилось ни одного нового человека, Чарльз пришел к ней лишь однажды ночью, изрядно выпивший, и повалился на кровать. Мадам де Борж уже спала, и Нелл позволила ему остаться на ночь в своей постели. Она разделась и легла рядом, положив руку ему на лицо и нежно погладив его по щеке. Она никогда еще не засыпала с мужчиной.

     — Если бы только ты мог забрать меня к себе, — прошептала она, запуская пальцы в его густые волосы. — Я бы любила только тебя и принадлежала тебе одному.

     Ночью во сне Нелл представила себя хозяйкой большого дома с кучей комнат, террас и балконов, с огромным садом, где она могла бы гулять по утрам. Она представляла, как выбирает из рядов дорогой одежды платье, которое наденет сегодня, духи, аромат которых больше соответствует ее нынешнему настроению. Как садится в дорогой экипаж, запряженный прекрасными лошадями. Даже во сне она становилась чуть счастливее. Она со страстью и отдачей приняла в себя пробудившегося Чарльза, прижавшегося к ее спине, прогнула поясницу и чуть согнула ноги, чтобы обеспечить глубокое проникновение его члена. Одна его рука оказалась у нее под головой, ладонью он обхватил ее плечо, а потом грудь, другой он теребил ее клитор, сначала нежно касаясь его кончиками пальцев, иногда похлопывая, потом зажал его между пальцами и принялся натирать.

     Когда Нелл, забившись в оргазме, попыталась распрямить спину и ноги, мужчина повалил ее на живот, придавив сверху и не давая вытолкнуть свой член. Он развел бедрами ее ноги и ускорился, вгоняя орган как можно глубже и резче, упиваясь ощущением тугих стенок ее влагалища. Ладонью он обхватил ее ягодицу и надавил пальцем на задний проход, слегка массируя его.

     — Нет, я тебе не разрешала, — встрепенулась Нелл, когда его палец попытался нырнуть в ее анус, и Чарльз наклонился к ней, чувствуя телом нежную кожу ее спину, ее изгибы.

     — А Лорна позволяет иметь ее во все дырочки, — прошептал он ей в ухо, не убирая руки с ее ягодиц, продолжая натирать ее анус пальцем, но больше не делая попыток проникнуть внутрь, — если там ты еще девственница, я сделаю это очень аккуратно, войду неглубоко. Хочу быть первым и в твоем заду тоже. Я заплачу вдвойне.

     — Я сказала «нет», — Нелл повернула голову и прижалась к его губам. Она стала сжимать натренированные мышцы влагалища, обнимая его член, чувствуя, как скольжение становится более затруднительным, как его упругая головка упирается в ее стенки. Они кончили одновременно, и Чарльз расслабился, прижавшись к телу женщины, не вынимая из нее член, и вскоре снова заснул.

     Когда Нелл проснулась, Чарльз уже одевался, он был взлохмачен и раздражен, с его губ слетались проклятия, когда у него не получалось застегнуть сорочку. Нелл повернулась на спину и потянулась, наблюдая за ним.

     — Ты действительно ходишь к Лорне? — внезапно спросила она, приподнимаясь.

     Не прекращая попытки одеться, Чарльз повернулся к Нелл, сидящей на кровати со скрещенными ногами, простынь едва прикрывала ее бедра. На мгновение ему захотелось обхватить ее обнаженную грудь рукой и, сжав, ощутить ее твердость и полноту.

     — Ты знаешь, я был без ума от твоей тугой, сладкой, влажной, глубокой дырочки. Но я знаю тебя как облупленную, ты уже ничем не удивишь меня. Теперь я хочу пихать член в кого-нибудь еще. Или ты думала, что я женюсь на тебе?

     — Я так никогда не думала, — с грустной улыбкой ответила Нелл.

     — Вот и умница, — ответил Чарльз, подходя к кровати и хлопая ее ладонью по щеке, словно собаку. — У меня с собой нет денег, буду тебе должен.

     Когда за ним захлопнулась дверь, Нелл откинулась на кровать и стукнула по ней сжатыми кулаками несколько раз. К ней не раз относились, как к ничтожеству, но только Чарльз заставлял ее чувствовать себя такой униженной.

     Через несколько минут к ней в комнату постучали. Нелл вскочила, накинула халат и приоткрыла дверь. На пороге стояла девочка, в ее руках была большая коробка, которую она протянула Нелл.

     — Это принес один человек, сказала передать это вам. Он не назвался.

     — А как он выглядел? — поинтересовалась растерянная Нелл, в жизни не получившая ни одного подарка.

     — Мужчина лет 25, сказал, что ему поручили доставить это вам, сказал «для работающей здесь девушки по имени Нелл». Вам что-нибудь нужно? Сменить простыни?

     — Чуть позже, сейчас я хочу побыть одна, — ответила Нелл и взяла в руки коробку.

     Она положила ее на кровать и осторожно разорвала упаковочную бумагу, а затем сняла крышку. На сером бархате с изумрудного цвета узором лежала записка: «Прекрасной Мэй в надежде на новую встречу. 24, Лестер Стрит. 22 июня. 13.00. Ф.»

     Нелл несколько раз перечитала записку, изучая почерк, и рассмеялась. Она аккуратно достала из коробки платье и подняла его. Она часто ходила мимо дорогих магазинов и ателье и знала цену одежде, а это платье было очень дорогим. Она распахнула халат и прижала к обнаженной коже мягкий нежный бархат и закрыла на минуту глаза.

     Она почти забыла о незнакомце, а он помнил о ней. В ее памяти на мгновение всплыл образ Чарльза Мэнвила, нависающего над ней, плавно приближающегося и удаляющегося по мере вхождения в ее лоно, его руки на ее груди, его дыхание, его губы.

     — Ты шлюха и всегда будешь шлюхой, — сказала ей однажды мадам де Борж, узнав, что Нелл выслеживала клиента и наблюдала за его жизнью, и влепила ей несколько сильных пощечин, — все, что ты можешь сделать, это взять с клиента бОльшую цену, довести в постели до изнеможения, привязать к себе, убедить вновь воспользоваться твоими услугами. Никогда не влюбляйся и никогда не жди, что кто-то полюбит тебя.

     Глядя на себя в зеркало, держа в руках ворох дорогого бархата, Нелл дала себе слово, что больше никогда не позволит себе кончить в руках мужчины и не разрешит уйти не заплатив.

     В назначенный день она вышла из дома мадам де Борж, прихватив коробку с подаренным платьем, и направилась в сторону вокзала. В дамской комнате она переоделась, причесалась и привела себя в порядок. Путь до Лестер Стрит занял меньше часа, Нелл встала перед крайней дверью в длинном трехэтажном здании, разделенном на несколько секций. Когда она позвонила, дверь открыла пожилая женщина и пригласила ее войти.

     — Мисс, прошу вас пройти со мной, — с вежливой улыбкой произнесла женщина и поднялась на второй этаж.

     Она провела Нелл в небольшую гостиную и указала на двери в спальню, гардеробную и на балкон.

     — Вам приготовили подарок в спальне, — сказала она напоследок и спустилась вниз. Вскоре Нелл услышала, как хлопнула входная дверь, и в доме воцарилась тишина.

     Несколько минут Нелл стояла посреди гостиной и осматривалась, на мгновение ей стало не по себе, и она подумала о том, чтобы уйти. Но, несмотря на осмотрительность ...

  и нехорошее предчувствие, ей слишком хотелось остаться и узнать, что будет дальше.

     — Чего ты боишься, дурочка, — произнесла она вслух, — что он может тебе сделать... Все, что ему нужно, это вставить в тебя член, даже если перед этим он предложит тебе бокал вина и закуску.

     Нелл прошла в спальню. У противоположной стены стояла большая кровать с балдахином, заправленная мягкими шелковыми простынями, на ней лежало расправленное домашнее платье из легкого черного шелка. Поняв, что хозяин хочет, чтобы она его надела, Нелл скинула бархатное платье и накинула новое. Оно туго обтягивало талию, мягко лежало на бедрах и тяжелой волной спадало почти до пола. Глубокий вырез открывал манящую полную упругую грудь. Черный атлас подчеркивал белизну ее кожи, идеальную ложбинку между грудей, очерчивал соски. Нелл провела пальцами по вырезу декольте, далее ладонями по очертаниям груди, по талии, бедрам и положила руки на ягодицы, наслаждаясь ощущением дорогой ткани, обволакивающей ее тело.

     — Оно идет тебе не меньше, — услышала она голос и, резко обернувшись, увидела Франка, облокотившегося на косяк у входа в комнату.

     Нелл на мгновение замерла в испуге от его неожиданного появления.

     — Нет, нет, не беспокойся, — не теряя серьезного выражения лица, поспешил заверить ее мужчина, — тебе нечего бояться. Я рад, что ты пришла.

     — Простите, я просто не слышала, как вы пришли, — сказала Нелл, поворачиваясь к нему.

     Видя, что он просто стоит и смотрит на нее в ожидании, Нелл потянулась к застежке платья, чтобы раздеться.

     — Нет, нет, — Франк подошел и встал за ней, глядя в зеркало на ее отражение, его взгляд скользил по ее телу, оценивая то ли наряд, то ли ее саму, — мне нравится смотреть на тебя именно в этом платье.

     Нелл ощутила его руки на своих бедрах, они зажали ее в тиски, не давая ни отстраниться, ни сделать шаг, когда его губы коснулись ее затылка. Франк глубоко вдохнул запах ее волос, а его руки скользнули по ее телу, соединяясь на животе, оглаживая его, потом чуть ниже, касаясь пальцами лобка, а потом метнулись вверх, зажав в крепкой хватке груди. Его ладони почти до боли сжимали их через ткань платья, на мгновение расслабляясь и позволяя тугим полушариям принять естественную форму, чтобы потом вновь приподнять и обхватить еще сильнее, желая ощутить тяжесть, мягкость и податливость женской плоти. Его взгляд не отрывался от рук, исследующих изгибы ее тела, пока его губы легонько прижимались к ее виску, щеке, волосам.

     Нелл знала свою работу, она поддалась его напору и мощи, уступив власти сильного, богатого, решительного мужчины. Она чуть расставила ноги, открывая ему доступ к самой сокровенной части своего тела, и слегка откинула голову на его плечо. Ее ладони легли на его руки, следуя за его движениями.

     Франк отступил от нее на шаг и запустил руки под подол платья, приподнимая ткань на поясницу, открывая взгляду обнаженные ноги и ягодицы. Он решительно повернул Нелл в сторону от зеркала, подтолкнул и наклонил вперед, оперев животом и грудью на широкий комод, лицом к стене. Она слышала, как он скинул сюртук и закопошился в одежде, а потом ощутила, как теплые пальцы проводят по ее промежности. Франк плюнул на пальцы и обильно смочил ее половые губы, клитор, запустив внутрь несколько пальцев, массируя влагалище и увлажняя его. Нелл не текла под клиентами, поэтому его смоченные пальцы проникали внутрь не так легко, но не встречали сопротивления.

     Она расставила напряженные ноги, прогнула поясницу и выставила попку, подаваясь навстречу его ласкам, пока он имел ее двумя пальцами. В нужное время она начала тихонько постанывать, и Франк крепко ухватил ее рукой за талию, надавливая вниз, а другой приставил член к ее клитору, поглаживая его. Головка уперлась во вход во влажное раскрывшееся влагалище, но не смогла сразу проникнуть внутрь. Нелл ощутила легкий дискомфорт, когда губки стали заворачиваться внутрь вслед за широкой твердой шляпкой его члена, она чуть повела бедрами, а Франк обхватил ладонями ее ягодицы, раздвинув их в сторону, и большими пальцами раскрыл нежные складочки у входа в ее влагалища.

     — Мэй, — услышала она страстный шепот, — Мэй...

     Миллиметр за миллиметром головка протискивалась внутрь женского тела, заставляя его напрягаться от ощущения дискомфорта. Когда она все же проскочила внутрь, влагалище покорно приняло весь член до основания в свою пылающую глубину.

     Франк замер на полминуты, ощущая как мышцы влагалища плотно обхватывают его член, полностью погруженный в тело молодой женщины, как подстраиваются под него. А потом он начал медленно вынимать орган, придерживая Нелл за талию, удерживая ее на месте. Она ощущала, как орган полностью заполняет ее, растягивая изнутри. Она сжала мышцы и обхватила его крепче, ее тело изогнулось сильнее, а стоны не умолкали. Член Франка скользил во влагалище, ее тело не могло удержаться на месте, следуя за ним, а когда он вновь погружался, ее бедра вжимались в комод под его напором. Сначала мужчина сношал ее монотонно, с одной скоростью, с одной небольшой амплитудой, и Нелл привыкла к его движениям, ощущая, что его член идеально ей подходит. Постепенно он ускорил темп, то вгоняя орган до упора, ударяясь яйцами о ее клитор, то отстранялся от нее, оставляя внутри лишь головку, которая словно пробка крепко обосновалась внутри, не желая показываться наружу.

     Руками Нелл упиралась в стену, чтобы компенсировать мощные толчки, потом ее охватила слабость, и она прижалась лбом к прохладной стене, ожидая, когда он достигнет предела. Единственное, что ее поддерживало, был край комода, врезавшийся в низ живота, да его руки на талии. Ее стон был непрерывен, превращаясь в вой при наиболее глубоком и резком проникновении.

     — Мэй, любимая, я хочу тебя еще и еще, — стонал Франк, наклонившись к ее затылку, и Нелл подняла руку, обхватив его за голову, — скажи, что любишь меня, скажи, что хочешь меня.

     — Я люблю тебя, Франк, — подчинилась ему Нелл, ей хотелось скорейшего его облегчения, — хочу, чтобы ты вошел в меня как можно глубже. Быстрее, быстрее. Хочу чувствовать тебя глубоко в себе. Я люблю тебя, Франк. Я твоя, навсегда.

     Мужчина стал таранить ее влагалище с бешеной скоростью, почти яростно, сделав трение практически мучительным для них обоих. Нелл наигранно взвыла, ее руки сжались в кулаки, а ноги оторвались от пола и согнулись в коленях. Она стала трястись, изображая судороги оргазма, а Франк крепче схватил ее, почти до хруста ребер, продолжая насаживать на свой член. Нелл потеряла точку опоры и с закатившимися глазами просто свисала с комода, изогнувшись всем телом, упираясь головой в стенку, ощущая, как мужской орган продолжает свое вторжение в глубины ее тела. Наконец Франк достиг пика, и струи спермы оросили ее матку, готовую впитать их в себя. Еще несколько покачиваний, и член мужчины стал покидать подрагивающее тело, задержавшись на мгновение, когда не желавшая выходить наружу широкая головка потянула за собой натруженные опухшие покрасневшие края влагалища. Франк плюхнулся в кресло в двух метрах за ним и откинулся назад, стараясь привести дыхание в норму. Нелл убедилась в том, что ее ноги ощущают твердость пола и, держась за края комода, приподняла свое тело. Оно поправила платье, ощущая стекающую по ногам сперму, и встала, чуть пошатываясь.

     — Подойди ко мне, — Франк хлопнул ладонью по своему колену, и Нелл поспешно села к нему. Она обхватила его голову руками и прижала к себе.

     — Я люблю тебя, Франк, — шептала она ему на ухо, чувствуя его дыхание на своей шее, — я твоя. Хочу, чтобы ты каждый день овладевал мною так же, как сегодня. Хочу ощущать твой член глубоко в себе, хочу почувствовать твои губы на моей груди.

     Франк обнял ее крепче, и так они просидели четверть часа. Потом он поднялся, спустив Нелл с колен, оправил брюки и улыбнулся, глядя на ее раскрасневшееся лицо, приоткрытый рот с пухлыми губами, растрепанные волосы и помятое платье. Он подошел ближе и провел рукой сначала по ее ...   бедру, потом по талии. Потом поднес руку к ее лицу и коснулся рта, запустил два пальца внутрь, наслаждаясь видом прекрасных губ, обсасывающих их. Нелл выдавила из себя обворожительную и любящую улыбку.

     — Когда мы увидимся снова? — спросила она с надеждой.

     Франк не отвечал, лишь молча смотрел на нее.

     — Ты должен уже уходить? — задала она другой вопрос. — Побудешь еще со мной? Мне бы хотелось, чтобы ты остался. Мне было очень хорошо с тобой, как ни с кем раньше.

     — Ты похожа на мою жену, — внезапно произнес Франк.

     Нелл сдержала эмоции и с безучастным видом спросила:

     — Это хорошо или плохо?

     — Не знаю, — покачал головой Франк, а через несколько минут раздумий произнес, — я хочу, чтобы ты пришла сюда послезавтра, в это же время, хозяйка встретит тебя.

     Нелл широко улыбнулась и благодарно обняла его, а потом впилась долгим поцелуем в его губы.

     — Ты сделал меня невероятно счастливой.

     На обратном пути Нелл так же зашла на вокзал и переоделась, уложив дорогое бархатное платье в коробку. Когда она подходила к дому мадам де Борж, она увидела несколько девушек, толпящихся у входа. Одна из них заметила приближающуюся Нелл и двинулась ей навстречу.

     — К Марте пришли двое студентов, решили снять ее на пару, ну, ты знаешь, ее не раз имели вдвоем одновременно, но они напились и стали запихивать в нее бутылки. Не знаю, чем все закончилось, но там столько крови. А она, по словам врача, отойдет в мир иной через несколько часов.

     С этими словами девушку ушла по улице, а Нелл медленными шагами подошла к дому и вошла внутрь. В холле на полу и стульях сидели обитательницы борделя и перешептывались между собой. У некоторых на глазах были слезы, у тех, кто хорошо знал Марту, или просто представил себя на ее месте.

     Не обращая ни на кого внимания, Нелл поднялась наверх и прошла в свою комнату. Она спрятала коробку с платьем, заплаченные Франком деньги, забралась на кровать и свернулась комочком. Ее охватила дрожь.

     Через день она снова постучала в дверь белоснежного дома с полуколоннами, и пожилая хозяйка впустила ее и проводила наверх. Франк уже сидел в гостиной и ждал ее, в его руке был бокал с виски. Нелл собиралась было броситься к нему, но он жестом указал ей на кресло напротив.

     — Я знаю, что ты много лет провела в том месте, где тебе пришлось работать, — неожиданно начал он, — я предлагаю тебе работать на меня.

     Увидев недоумение на лице Нелл, Франк продолжил.

     — Предлагая тебе работу, я имею в виду то же, что ты делала раньше. Но теперь к тебе буду приходить только я. Ты бы хотела этого?

     — Я бы хотела, да, — медленно произнесла Нелл, взвешивая все за и против, — но у нас так не принято, не думаю, что клиенты останутся довольны, моя хоз... работодательница не позволит этого...

     — А я не предлагаю тебе вернуться в эти ваши «Райские сладости», я предлагаю тебе жить здесь. Я снял эту часть дома у хозяйки, я плачу ей за уборку и за молчание. Ты будешь жить здесь, я буду приходить к тебе, буду давать деньги.

     Нелл спокойно сидела в кресле, сложив перед собой руки, но ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Миллионы мыслей вертелись в ее голове. Она вырвалась оттуда, где рассчитывала провести свою короткую жизнь. Сколько лет было у нее в запасе? Сколько лет на нее был бы спрос? Через сколько лет ее убил бы пьяный клиент или скосила болезнь? Она вытянула лотерейный билет, и никто не отнимет его у нее. Она будет давать ему то, что ему нужно, будет предугадывать его желания, позволит ему все, взрастит его страсть.

     — Это временно, не забывай, — словно прочитав ее мысли, ответил Франк, ставя стакан на столик. — Что будет с тобой дальше, во многом зависит от тебя. У тебя будут деньги, ты можешь тратить их на красивые вещи, украшения, можешь копить. Если захочешь, я помогу тебе их вложить, тогда ты сможешь быть свободной, когда мы расстанемся.

     — Я не транжира, — ответила Нелл. Это была правда, она умела думать о будущем, к тому же, она видела, какого ответа он ждет от нее. Он был серьезный деловой человек, и ожидал того же от остальных.

     «Ребенок», — мелькнула мысль в ее голове. Если она забеременеет, он бросит ее или продолжит заботиться? Заставит избавиться от плода или будет счастлив? Родила ли ему жена детей? Если нет, то вряд ли уже сможет, возраст не тот. Если Франку 49, то ей сколько, 45, 40?

     — Как долго ты будешь со мной? — произнесла она вслух.

     — Не знаю. Пока я хочу быть здесь, с тобой, но у меня есть дела, семья, обязательства. Не все хорошо, но я надеюсь, что со временем все наладится.

     — Я могу остаться здесь уже сегодня?

     Франк кивнул. Он достал из кармана несколько купюр и положил на стол.

     — Здесь достаточно, чтобы ты купила несколько платьев и все необходимое. Хозяйка, миссис Дэлэй, может приходить и готовить за отдельную плату, но это уже будет твое решение. Я буду стараться предупреждать тебя о своем приходе, но получаться будет не всегда.

     — Я всегда буду с нетерпением ждать тебя, Франк, — нежным голосом произнесла Нелл, поднимаясь с кресла, и встала перед Франком.

     Она расстегнула корсаж своего единственного достойного бархатного платья и развела края в сторону, приоткрывая грудь. Потом она наклонилась вперед и оперлась ладонями в его колени. На ее губах играла легкая соблазнительная улыбка, ее глаза не отрывались от его глаз. Ее грудь, покачиваясь при движениях, призывно выглядывала из выреза.

     — Полагаю, ты знаешь, как избежать нежелательной беременности, ведь вас учат предохраняться, — сказал Франк, чуть расставляя ноги.

     — Я все знаю, тебе не нужно волноваться, — прошептала Нелл, опускаясь на колени между его ног, — я обо всем позабочусь, просто расслабься.

     Она расстегнула его брюки и запустила руку внутрь, ощупывая пальцами его лобок. Придерживая другой рукой ткань, Нелл выпустила на свободу мягкий член и начала медленно, но решительно массировать его, наблюдая, как он постепенно распрямляется. Вскоре ее рука уже не поддерживала его, а скользила по напрягшемуся стволу вверх и вниз то быстрее, то медленнее, от головки до самого основания, натягивая кожицу.

     Рукой Франк обхватил затылок девушки, зарывшись в ее длинные волнистые волосы, и подтолкнул ее вниз. Нелл посмотрела в его глаза и невероятно эротично облизала прекрасные полные губы. От вида ее приоткрытого влажного рта Франк издал глубокий протяжный стон, и Нелл провела приоткрытыми губами по всей длине члена, вобрав в конце в рот головку. Ее язычок начал порхать по ней, ощупывая рельеф, чуть задерживаясь на уздечке, пока губы плотно удерживали ствол в плену.

     Одной рукой она трогала его мошонку, щекотала яички, другую запустила под его сорочку и прикоснулась к груди, зарываясь в волосы и чуть надавливая большим пальцем на сосок. А Франк продолжал гладить ее затылок, притягивая ее все ближе навстречу своим извивающимся бедрам. Наконец Нелл опустила свою голову так, что почти весь орган оказался в ее умелом ротике, и она быстрыми движениями принялась заглатывать его.

     Франк снова застонал, чуть сильнее подталкивая бедра вперед, желая погрузиться поглубже в ее теплый нежный рот. А Нелл с причмокиванием обсасывала его стоящий вертикально член, позволяя ему слегка проскальзывать в горло, иногда выпуская его, чтобы обласкать языком головку. Возбуждение достигло пика, и Франк наклонился вперед, чтобы взглянуть в лицо любовницы, на ее пухлые алые губы, сомкнувшиеся вокруг его плоти, скользящие по стволу его члена.

     — Садись на меня, Мэй, хочу очутиться внутри тебя, — пробормотал Франк, хватая ее за плечи и притягивая к себе.

     Нелл поднялась с пола и ловко и быстро выскользнула из платья, скинув его на пол. Переступив через ткань, она тут же опустилась на ноги мужчины. Одной рукой она ухватилась за влажный член и направила его в себя. Она вобрала головку в свое влагалище, и, прислушиваясь к ощущениям, медленно скользнула вниз по стволу до самого основания. Обхватив Франка ...   за шею, Нелл принялась подниматься и опускаться.

     Их тела вошли в привычный, порывистый ритм, двигаясь все быстрее и быстрее. Руками Франк удерживал ее ягодицы, помогая ей скользить по его возбужденного крепкому стволу, пока его губы поочередно впивались в ее соски, так маняще выступающие вперед. Нелл чуть отклонилась назад, ее руки соскользнули с шеи мужчины на его плечи, теперь в ее влагалище была погружена лишь головка, которую она массировала сильными мышцами, вращая бедрами то в одну сторону, то в другую. Они прекратили ласки, полностью сосредоточившись на ощущениях соединенных половых органов, на ныряющем вглубь женского тела члене, на натянутом на него напряженном влагалище. Франк откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

     Чувствуя, что скоро он приблизится к финалу, Нелл плотно прильнула к нему всем телом, вжавшись грудью в его торс, выгнув поясницу, и несколькими резкими движениями довела его до оргазма, впустив как можно глубже в себя член, который мгновение спустя начал извергать сперму в ее влагалище.

     Когда Франк успокоился, Нелл прильнула к его губам и страстно поцеловала.

     — Мне нравится этот дом, спасибо тебе за него. И спасибо тебе за это наслаждение.

     Нелл не стала отправлять записку мадам де Борж, вряд ли кто-то стал бы ее искать. Обитатели решили бы, что она сбежала или ее убили, в общем-то им было бы все равно. Ее комнату вскоре заняла бы новая девушка. Единственный, о ком она жалела, был Чарльз Мэнвил. Ей было грустно и тяжело от мысли, что она может никогда не увидеть его. Любила ли она его искренне или это была привязанность к первому мужчине в ее жизни? Нелл постаралась отогнать воспоминания о его теле, о его поцелуях. Он пользовался ее привязанностью, а теперь ее очередь пользоваться тем, что ей дают.

     На следующий день после ухода Франка она вышла из дома и походила по округе, желая узнать местность, потом пообедала в недорогом ресторанчике и купила необходимые на первое время вещи. Она истратила половину суммы, которую оставил ей Франк, и решила сохранить оставшиеся деньги.

     Когда Франк ушел, она не стала мыться, решив предоставить все воле случая. Ей хотелось верить, что случайная беременность хоть и обернется гневом Франка, но все же не встанет между ними.

     Возможность стать матерью впервые пришла в голову Нелл. Раньше такая вероятность означала только одно — аборт. А теперь? Свой дом, деньги, ребенок... Нелл пыталась понять, что это будет значить для нее, но не смогла.

     Франк приходил к ней раз или два в неделю. Сначала он отдыхал от дел, иногда делился с ней новостями политики, бирж, от светских сплетен он был далек. Он много рассказывал ей о Швейцарии, в которой провел бОльшую часть жизни.

     Потом они занимались любовью, Франк был страстным, иногда нежным, иногда яростным в своем желании овладеть ее телом. Он любил, когда она седлала его и скользила по его члену. Ему нравилось любоваться ее телом, его руки гладили ее живот, грудь, плечи. Он млел, когда Нелл ласкала и целовала его тело, она часто садилась сверху, зарывалась пальцами в волосы на его груди и покусывала его соски, целовала живот, руки. Она понимала, что ему хотелось чувствовать себя любимым, знать, что его желают.

     Он по-прежнему называл ее Мэй, хотя знал ее настоящее имя. Но таковы были правила, заданные с самого начала, и не ей было менять их. Она всегда старалась быть светлой, веселой и улыбчивой, как месяц май.

     Но ее терзало желание знать о нем больше. Она боялась лишиться того, что имела. Нелл долго не могла решиться на поступок, который совершила когда-то восемь лет назад, пойдя следом за Чарльзом Мэнвилом. Сейчас ей казалось, что стоит попытаться получить больше, она потеряет то, что имеет.

     Но любопытство пересилило. Это произошло через месяц после того, как она поселилась в доме на Лестер Стрит. Когда Франк, удовлетворенный и отдохнувший, вышел из дома, она проследовала за ним. Он взял экипаж и поехал в сторону из города. Она и раньше знала, что его дом находится в пригороде, он не любил город с его шумом и людьми, предпочитал уединение.

     Спустя час Нелл стояла перед оградой красивого трехэтажного особняка, в котором скрылся ее любовник. Она всматривалась в окна, пытаясь увидеть кого-нибудь, но тщетно. Она не сразу заметила, как сзади к ней подошла девушка.

     — Я могу вам помочь, мисс? — спросила она и улыбнулась Нелл.

     — Нет, благодарю, я просто проходила мимо и остановилась посмотреть. Какой чудесный дом. И сад очень красивый

     — Да, мисс, дом действительно чудесный, мистер Гетеборг очень тщательно занимался обустройством, у него отменный вкус.

     — Не сомневаюсь, что это так. Хотя обычно домом предпочитают заниматься женщины. Миссис Гетеборг, наверное, тоже творческая натура.

     — Нет, не думаю, леди Мэй совсем не интересуется домом, она много читает и редко выходит, — ответила девушка и направилась к дверям ограды.

     Нелл еще долго стояла посреди улицы, уставившись на фасад дома. Майская девушка... Случайная проститутка, похожая на жену... Он дал ей ее имя...

     Франк не появлялся почти две недели, после пришла записка, в которой он сообщил, что уезжает на побережье, и его не было еще неделю. Нелл беспокойно ходила по комнатам, заламывая кисти, временами ее охватывал гнев, затем паника, потом грусть.

     Когда он вошел в дом и поднялся наверх, она не бросила к нему на шею, как делала это раньше.

     — Я думала, ты забыл обо мне, — сухо произнесла она.

     Франк не ответил, снял сюртук, повесил его на спинку кресла и сел. Нелл тряхнула головой и ласково улыбнулась.

     — Я скучала, милый, мне было так одиноко.

     — Я же писал тебе, чтобы ты не беспокоилась. Я говорил, что буду в отъездах.

     — У тебя были дела? В Брайтоне? Как там? Я никогда нигде не была. Может, когда-нибудь ты возьмешь меня с собой?

     — Нелл, — Франк пристально посмотрел на нее, — ты же не глупая женщина, тогда откуда такие мысли. Я женат, у меня есть обязанности и статус. Я не могу брать с собой любовницу, ни в театр, ни на прогулку, ни в путешествие. Развлеки себя сама.

     Нелл опустила голову и простояла так несколько минут.

     — Ты прав, прости, — произнесла она, осторожно приближаясь к нему и садясь на его колени, чтобы обнять, — просто я так люблю тебя, не могу оставить эти глупые мысли о том, чтобы всегда быть рядом.

     Франк обвил ее талию руками и прижал к себе крепче.

     — Я тоже люблю тебя, Мэй, — при этих словах Нелл чуть вздрогнула, — я хочу всегда быть рядом. Я бы многое отдал, чтобы ты ХОТЕЛА всегда быть рядом.

     — Ты правда любишь меня? — спросила Нелл.

     — Безумно, — прошептал Франк, зарываясь лицом в ее груди, — ты знаешь, я полюбил тебя с первой встречи. Я всегда хотел, чтобы ты была моей. Все, что я делал, я делал для того, чтобы быть с тобой. Я все делал ради тебя. Нас никто не сможет разлучить. Даже она не смогла...

     Франк прервался и замер, потом медленно ослабил объятия и убрал руки с талии Нелл. Он поднял голову и посмотрел в ее лицо. Потом резко поднялся, сжимая ее тело в руках и повалил ее на пол. Быстрыми движениями он задрал ее юбки вверх и раскинул ноги в стороны. Освободив член из одежды, он ткнулся им между ее бедер.

     Нелл попыталась устроиться поудобнее, но Франк надавил рукам на ее колени, заставив развести их как можно шире, и его член стал с напором погружаться в ее влагалище.

     — Мне нравится видеть, как ты поддаешься мне, — сказал он, касаясь губами и языком ее лица, — как ты хочешь, чтобы я овладел тобой.

     Франк впервые имел ее с такой яростью, почти злобой. Желая доставить ему удовольствие, Нелл со страстью обхватывала его руками и ногами, по возможности подмахивая бедрами, желая вобрать как можно глубже его член. Ее стоны заполняли комнату, Франк не воспринимал ничего вокруг, кроме звуков, раздававшихся из ее приоткрытого рта. Он смотрел на ее красивые полные губы и вспоминал, как эротично они обхватывали его член. Ее грудь была упругой, ее ...   нельзя было выпускать из рук, ему захотелось сжать ее еще сильнее.

     Из-за быстрого, усиленного трения о стенки влагалища, Франк кончил быстрее, чем обычно. Он перестал двигаться, и Нелл, тяжело дыша, разомкнула объятия, ее ноги, сцепленные на его пояснице, опустились на пол. Франк вытянул из нее свой член и несколько секунд смотрел, как из ее влагалища вытекает его сперма.

     — Я буду реже приходить к тебе, Нелл, — произнес он затем, впервые назвав ее по имени, — но буду присылать тебе деньги, не беспокойся, я не оставлю тебя так скоро. А теперь займись этим, — кинул он ей, поднимаясь и кивая на ее влагалище, покрытое семенем.

     Он ушел быстрее, чем Нелл успела встать и поправить одежду, и не вернулся ни через неделю, ни через месяц. Дважды к ней приходит нанятый им человек и приносил деньги. Несмотря на стремление откладывать определенные суммы, Нелл тратила слишком много. Впервые в жизни у нее появилась возможность бывать театрах, ужинать в ресторанах, покупать красивые вещи, она не могла удержаться, хотя после корила себя за неразумные траты.

     Однажды она подъехала к дому Гетеборгов и стала ждать на углу. Если Франк в городе, он, возможно, будет возвращаться домой, ведь по средам он обычно разъезжает по делам. Она не знала, что станет делать, спрячется или подойдет и заговорит с ним.

     Нелл простояла четыре часа и собиралась уже уезжать, пока не увидела человека, идущего от дома к ограде. Это был мужчина чуть моложе Франка, сурового вида, высокий и поджарый. Он заметил Нелл и направился к ней. Она с надеждой сделала шаг ему навстречу, ожидая получить какое-то послание, но мужчина остановился в двух шагах от нее, сложил руки на груди и внимательно осмотрел с головы до ног.

     — Вы пришли от миссис Сент-Кресс? Мы ожидали увидеть кого-то не раньше пятницы.

     Он пристально всматривался в лицо Нелл, и на мгновение она смутилась.

     — Как ваше имя? — спросил мужчина, видя растерянность Нелл.

     — Нелл Брисли, я...

     — Пойдемте, мистера Гетеборга сегодня нет, вы познакомитесь с мадам.

     Произнеся эти слова, мужчина развернулся и решительно направился обратно к дому. На полпути он обернулся и, видя, что Нелл не сдвинулась с места, крикнул ей:

     — Если вам нужна эта должность, проходите скорее, вас ждать никто не станет.

     И Нелл сделала шаг вперед, мысленно решив «будь что будет». Когда она переступила порог роскошного белокаменного дома, ей вдруг подумалось, что сама судьба ведет ее сегодня.

     Ее провели в небольшую гостиную и предложили сесть. Мужчина встал напротив нее и снова пристально осмотрел.

     — Миссис Сент-Кресс еще не присылала нам список претенденток и рекомендации, поэтому я с трудом представляю, кто вы и что из себя представляете. Меня зовут Мортон, я управляю этим домом и всеми домами мистера Гетеборга, потому что он часто переезжает и является обладателем недвижимости в разных странах. Я также решаю все вопросы, связанные с прислугой. Поэтому прежде чем представить вас мадам, я должен знать о вас всю возможную информацию. Сколько вам лет, какими навыками вы обладаете для должности горничной мадам, где вы работали до этого?

     Нелл мгновенно прокрутила в голове все, что знала, что когда-либо изучала, что рассказывал ей Франк, людей, которых она видела в театре, ресторанах, и ответила спокойным деловым голосом, чинно сложив руки на коленях:

     — Как я уже говорила, меня зовут Нелл Брисли, я родилась в Бате, там же училась и работала бОльшую часть времени. Мне 24 года, я работала горничной леди Стаффорд 3 года, пока она не уехала в Италию. Я сносно говорю по-французски, стараюсь много читать, я аккуратна, расторопна и очень хочу получить должность горничной миссис Гетеборг.

     — Сара, горничная мадам, увольняется через несколько дней, и нам срочно нужна замена. Она введет вас в курс дел, расскажет о предпочтениях мадам, о здешних порядках и покажет, что и где находится. Если вы понравитесь леди Мэй, вы сможете приступить к своим обязанностям в ближайшее время?

     — Безусловно, мистер Мортон, — кивнула Нелл.

     Тогда он повернулся и поспешно вышел из комнаты, оставив Нелл одну. Она подняла руки и прижала ладони к лицу, тяжело вздохнув.

     «Что я делаю? — подумала она, проводя руками по щекам. — Франк убьет меня или просто вышвырнет отсюда».

     Через четверть часа дверь в гостиную открылась и на пороге почти бесшумно появилась совсем юная девушка в белоснежном платье. Она смотрела на Нелл около минуты, затем прошла в комнату и села напротив, на край тахты. Нелл смотрела в ее прекрасное лицо, обрамленное золотыми локонами. Она не могла быть прислугой, слишком дорого одета, но и быть мадам также не могла.

     — Мортон сказал, что, по его мнению, вы прекрасно справитесь с обязанностями моей новой горничной. У меня нет желания беседовать со всеми кандидатками, поэтому я очень хочу остановить выбор на первой, что мне понравится. Я доверяю Мортону, он ангел-хранитель этого дома и нашей жизни.

     У Мэй Гетеборг был мелодичный красивый голос, и Нелл почувствовала, как у нее защемило сердце. Франк никогда ее не обманывал, никогда не хитрил, он просто ничего ей не рассказывал о своей семье. Так чему она удивляется теперь? Тому, что его женой оказалось прекрасное создание с ангельской внешностью, еще вчера бывшее почти ребенком? А она тешила себя надеждой, что Франка в ней привлекло молодое тело, новизна после долгих лет брака.

     Любой нормальный мужчина не будет вылезать из супружеской постели, будь он женат на Мэй Гетеборг, не говоря уже о том, чтобы ходить к шлюхе.

     Нелл не успела ответить хозяйке дома, как в гостиную вошел Мортон. Он встал за спинкой тахты, на которой сидела Мэй, и снова устремил взгляд темных глаз на Нелл.

     — Мортон, думаю, мне прекрасно подойдет мисс... — Мэй взглянула на Мортона, потом перевела взгляд на Нелл.

     — Мисс Брисли, — подсказал Мортон, не глядя на нее.

     — Простите, мисс Брисли, — улыбнулась Мэй, и Нелл невольно залюбовалась ею, — мистер Гетеборг сейчас в отъезде, он вернется через пять дней, мне хотелось бы, чтобы до этого времени вы переехали в наш дом и приняли мой гардероб у Сары, не хочу задерживать ее, она выходит замуж и покидает меня.

     Мэй поднялась, и Нелл тут же вскочила на ноги, делая реверанс и провожая ее взглядом. Как же она забыла встать при появлении хозяйки, ужасная ошибка! Когда Мэй покинула комнату, Мортон произнес:

     — Прошу Вас прибыть сюда со своими вещами послезавтра в 10 часов утра. А я напишу миссис Сент-Кресс, что мы сделали выбор.

     Нелл не заметила, как добралась до дома на Лестер Стрит, ее голова была забита кучей мыслей. Она получила работу в богатом знатном доме, просто случайно придя туда. Неужели такое возможно, вот так просто, благодаря такому совпадению. Теперь у нее была возможность находиться рядом со своим любовником, который вот-вот должен был оставить ее, так подсказывало ей предчувствие. Нелл знала мужчин и без труда могла определить, что у них на уме, так ей казалось. Только бы эта Сент-Кресс все не испортила.

     В положенный день она пришла в дом Гетеборгов, чтобы остаться там любым способом, как служанка, как любовница, как мать бастарда... как жена.

     Молодая горничная провела ее по дому, показав, что и где находится, научила ее варить кофе, как нравилось хозяйке, а потом провела в личные комнаты миссис Мэй. Это были гардеробная, ванная комната, небольшой кабинет-гостиная.

     Гардеробная была полна красивых платьев, блуз и костюмов самых разных цветов и тканей.

     — Миссис Мэй не особо капризна в выборе одежды, — сказала Сара, с восхищением проводя рукой по лиловому атласному платью, — но мистер Гетеборг всегда привозит ей много нарядов, чтобы порадовать ее. Вот здесь шкатулки с драгоценностями, все они также было подарены хозяином. Вот это колье было заказано у лучшего ювелира страны, не помню его имя, его изготавливали несколько месяцев. Правда, оно восхитительное.

     Нелл окинула взглядом драгоценные камни,...   покоящиеся на черном бархате.

     — Наверное, он очень любит ее, — произнесла она, поворачиваясь к Саре. — Сколько ей лет, ты знаешь? Они давно женаты?

     — Недавно у миссис Мэй был день рождения, ей исполнилось 19, и мистер Гетеборг возил ее в Брайтон. Они привезли с собой столько нарядов и камней, мне пришлось все здесь перебирать, чтобы как-то все разместить. Он женился на ней полгода назад, но знал ее давно, кажется, он был ее опекуном, когда они жили в Швейцарии. А я работаю здесь с тех пор, как они переехали в Лондон, сразу после свадьбы.

     На мгновение Сара задумалась, улыбаясь своим мыслям.

     — Миссис Мэй хорошая и добрая, она никогда не ругалась и не кричала на меня, хотя я не всегда делала все, как надо. Она знала, что я хотела выйти замуж за парня, который работает в цветочном магазине на соседней улице, и дала мне денег, чтобы мы сыграли свадьбу. Это было так внезапно, и я ей очень благодарна. Она тебе понравится, Нелл. И мистер Гетеборг неплохой человек. А вот Мортона лучше сторониться, он такой суровый. Кажется, он следит за всеми и всем, и всегда все знает. Он всех здесь пугает.

     К концу дня Сара закончила знакомить Нелл с ее обязанностями, и у нее появилась возможность обустроиться в своей новой комнате. Она разложила вещи и села на кровать, прокручивая в голове все услышанное и увиденное. В ее руках оказалось черное домашнее платье, в котором так любил ласкать ее Франк. Оно, должно быть, когда-то принадлежало его жене. Нелл скомкала платье и кинула на дно нижнего ящика. Она больше не наденет ничего, чтобы ассоциироваться с другой женщиной. Потом часы пробили 6, и Сара покинула дом. Теперь Нелл была ближе всех к женщине, которая имела все, к чему так стремилась она сама.

     Мэй ложилась спать в 11 вечера, и Нелл пришла в ее комнаты в 10, чтобы подготовить горячую ванну. Наливая воду в мраморную емкость, стоящую посреди светлой комнаты с окнами, выходящими в сад, Нелл краем глаза наблюдала, как девушка скинула домашний халат и полностью обнаженная прошла босиком и опустила руку в воду, проверяя ее.

     — Оставь так, воды достаточно, — произнесла она, и Нелл поставила ведро на пол.

     Мэй подняла руки и собрала волосы на затылке, прихватив их лентой. Нелл окинула взглядом ее небольшие груди с маленькими розовыми сосками, плоский живот, тонкую талию и упругие ягодицы. Она помогла ей забраться в ванну и сесть, ощущая ее нежную мягкую кожу. На мгновение Нелл представила, как опускает белокурую голову под воду и держит, а вокруг разлетаются брызги.

     Через несколько дней с опозданием вернулся Франк. Нелл стояла на лестничной площадке третьего этажа, когда он вошел в холл. Мортон поприветствовал его, взял из его рук небольшой дорожный саквояж, узнал, успешной ли была поездка.

     — Я закончил все свои дела, даже те, которые не рассчитывал решить за такой срок, — ответил Франк, снимая перчатки и бросая их на столик у входа. — Как миссис Мэй? Здорова? Она у себя?

     Когда Мортон кивнул, Франк решительно направился к лестнице и поднялся на второй этаж, и Нелл спустилась на пол пролета, провожая его взглядом. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, она прошла за ним следом по коридору к комнатам хозяйки. Нелл остановилась перед дверью и прислушалась. Из комнаты донеслись тихие голоса, потом шорох платья. Нелл слышала, как Франк обнимал Мэй, она не решилась постучаться и просто ушла.

     Вечером она приготовила хозяйке молоко с медом и понесла его наверх. На втором этаже она наткнулась на Франк, который окинул ее убийственным взглядом. Значит, он знал и ее фамилию тоже, раз сразу понял, кого наняла его жена в горничные. Нелл сделала реверанс и со спокойным видом собралась пройти мимо, но Франк резко схватил ее за руку так, что она почти пролила кофе.

     — Что бы ты ни задумала, не забывая, кто ты и кто я, — прошипел он ей в ухо. Впервые она увидела Франка в гневе, и ей стало не по себе, ведь он мог уничтожить ее в один момент.

     — Это просто совпадение, я не знала, что это ваш дом, я не знала вашего имени. Вы покинули меня, я думала, что никогда больше вас не увижу. Я никогда бы не вернулась туда, где вы меня нашли. Но мне нужно было найти способ достойно зарабатывать себе на жизнь. Я не представляю для вас угрозы, — едва слышно ответила Нелл, выдергивая руку из его цепкой хватки.

     — Моя жена священна для меня, помни. А ты всего лишь женщина, с которой я пытался забыть о трудностях. Не вздумай встать у меня на пути.

     Нелл попыталась придать своему лицо страдальческий вид.

     — Клянусь, у меня нет желания навредить тебе, любимый. Я буду тем, кем ты захочешь, — Нелл приблизила к нему свое лицо, — верной служанкой твоей жены, и не скажу ей ни слова, даже не взгляну на тебя. Но я всегда буду преданно ждать тебя в своей спальне, ты в любое время можешь найти приют в моем теле и забыть о своих трудностях.

     Нелл поспешно взяла его руку в свою и направила себе между ног. Когда его пальцы коснулись ткани, Франк отдернул руку. Нелл отпрянула от Франка, когда в коридоре раздался звук открываемой двери, и направилась дальше к комнате Мэй. По пути она поравнялась с Мортоном, который даже не взглянул на нее.

     — Спасибо, Нелл, — сказала Мэй, беря из ее рук чашку с молоком. — Посиди со мной немного, если ты не очень устала.

     Нелл улыбнулась и села на стул рядом с креслом Мэй. Она наблюдала, как девушка вытянула красивые алые губы и подула на горячее молоко.

     — Ты наблюдаешь за мной? — неожиданно спросила она и повернулась к Нелл.

     — Простите, мадам, это невольно, — ответила Нелл вежливым тоном. — Я постараюсь следить за собой.

     — Вы невероятно красивы, — добавила она через какое-то время.

     — Спасибо, ты очень мила, — улыбнулась в ответ Мэй, — и тоже красива. У тебя есть возлюбленный?

     — Да, — не раздумывая ответила Нелл, и сама не поняла, кого имела в виду, — но сейчас мы не можем быть вместе, это длинная история. Не все могут быть счастливы... как вы.

     Мэй наклонила голову и посмотрела на Нелл. Ее губы были изогнуты, и Нелл не могла понять, след ли это от улыбки, или скрываемое напряжение.

     — Не всегда можно верить тому, что видишь, — тихо ответила она через минуту и продолжила пить молоко.

     Глава 2. Мэй.

     Дорога заняла у нее почти два дня, сначала она ехала на поезде с пересадками, ночь пришлось провести в гостинице на станции, потом наняла экипаж, который около трех часов вез ее по труднопроходимым дорогам к дому Франка Гетеборга.

     Мэй поняла, что приближается к конечной цели своего утомительного путешествия, когда небольшие поселения и редкие дома сменило поле, потом глухой лес, и наконец впереди показалось уединенное имение. Оно граничило с лесом, будто выступая из него, а с другой стороны к нему подступало озеро, а там, вдали, были холмы и снова деревья. Дорога резко сворачивала влево, снова уходя в лес, и экипаж проехал прямо, колеса застучали по мелкой щебенке.

     Мэй высадили перед воротами, извозчик выгрузил ее многочисленный багаж, основную часть которого составляли книги и множество платьев. Ворота не были заперты, и Мэй прошла через ограду и направилась в сторону дома. Мощеная дорожка была окружена старыми деревьями и кустарниками, временами от нее отходили ответвления, ведущие вглубь сада, изредка попадались беседки, неработающие фонтаны. Имение производило впечатление очень дорогого, старинного, но крайне запущенного, пока взору Мэй не открылся сам особняк.

     Это было небольшое трехэтажное каменное здание с эркерами, дорогой лепниной, рустом. Оно выглядело монументально, изящно, и в то же время устрашающе, в виду царившего вокруг запустения.

     Огромная двухстворчатая парадная дверь открылась, и навстречу Мэй вышел рослый мужчина средних лет и с каменным выражением лица произнес:

     — Я видел, как подъезжал ваш экипаж, мисс Кэмпер. К сожалению, мы не ждали вас сегодня, иначе мистер ...   Гетеборг отправил бы за вами экипаж и встретил вас лично. Прошу вас пройти со мной.

     — Благодарю, мистер... , — Мэй замялась, теребя в руках перчатки, ожидая, что встретивший ее человек представится.

     Она была не из робких девиц, но сейчас в незнакомом доме, в незнакомой стране растерялась.

     — Меня зовут Мортон, вы можете обращаться ко мне по любым вопросам.

     — Мой багаж остался у ворот... Мортон... надеюсь, вы пошлете кого-то за ним.

     Мужчина бросил взгляд в том направлении, откуда пришла Мэй, будто рассчитывая увидеть багаж, о котором говорила гостья, хотя ограду и ворота скрывали ряды деревьев.

     — Не тревожьтесь, мисс Кэмпер, я позабочусь о вашем багаже.

     Мэй прошла за мужчиной в дом и оказалась в большом холле, главной доминантой которого была огромная лестница, спиралью поднимающая вверх. Из холла вели два широких коридора, рядом с лестницей было закрытая дверь. Молчаливый провожатый знаком указал Мэй пройти по одному из коридоров, а сам вошел в дверь, оставив гостью одну. В его холодных манерах было что-то зловещее, но он не казался высокомерным и дерзким. Напротив, Мэй его поведение выглядело уместным. Мортон выполнял свои обязанности, не будучи навязчивым.

     Мэй не спеша проследовала по коридору, обращая внимание на многочисленные картины, висевшие на стенах, статуи и вазы, закрытые двери с необычной резьбой, пока ей на встречу не вышла тетя Эстер. Она торопливо, насколько это было возможно при ее состоянии, бросилась навстречу любимой племяннице и заключила ее в объятия.

     — Милая, как же я рада тебя видеть, — залепетала она, то обнимая Мэй, то целуя ее лицо, — как же так получилось, что мы не знали о твоем приезде. Ты такая взрослая и самостоятельная, но как же я хотела встретить тебя сама. Франк! — она обернулась в сторону открытой двери. — Почему тебя не предупредили? Пойдем же, детка, проходи. Ты устала?

     Эстер провела Мэй в большую гостиную, посреди которой стоял Франк. Он подошел к Мэй, взял ее за руки и крепко пожал их.

     — Я не менее счастлив видеть тебя в своем доме, Мэй. Эстер с нетерпением ждала тебя, мне в пору ревновать.

     Они устроились в гостиной с огромными окнами высотой от самого пола почти до потолка. Комната была дорого обставлена, в ней сочетались современные модные предметы декора и старинная мебель.

     Мэй рассказала тете и ее новому мужу о том, как пересекла границу, как нашла дорогу до имения, какие приключения пережила по дороге. За это время в комнату несколько раз заходил Мортон, что-то приносил и уносил, но Мэй не решалась повернуться и посмотреть. Этот человек смущал и интересовал ее, и она не хотела этого показывать.

     Потом ее почти насильно накормили ужином, а затем отвели на третий этаж.

     — Теперь это и твой дом тоже, Мэй. Эстер очень любит тебя и хочет, чтобы ты была рядом. Я буду рад всему, что делает мою жену счастливой. Прошу тебя называть меня Франк, ведь теперь мы одна семья. Наши с Эстер комнаты находятся этажом ниже, этот этаж пустовал долгие годы, теперь он полностью в твоем распоряжении. Надеюсь, ты будешь здесь счастлива.

     — Благодарю вас, Франк, — ответила Мэй с невероятно милой улыбкой.

     Франк оставил Мэй и Эстер одних, и вместе они разобрали вещи. После долгой дороги девушка не готова была осматривать дом и угодья, хотя ей очень хотелось увидеть все своими глазами. Служанка принесла графин с теплой водой, и Мэй умылась, потом из последних сил переоделась в ночную рубашку и легла в кровать, а Эстер села рядом с ней.

     — Я так счастлива, милая, — произнесла она, — даже не думала, что смогу испытать подобное. Мой прошлый брак не был удачным, ты знаешь. И хотя его смерть стала для меня ударом, она не сделала меня несчастнее.

     — Ты влюблена, тетя? — спросила Мэй, понимая, что больше всего на свете Эстер хотелось сейчас поделиться своими чувствами.

     — Да, и сильно, — ответила та, — Франк очень нежен, предусмотрителен. Я думала, что здесь мне будет скучно, ведь все мои друзья остались далеко, да и тебя так долго не было. Но за те 3 месяца, что я живу здесь, каждый день я словно в сказке. Нет, он не сидит со мной целыми днями, иногда он уезжает, но я с нетерпением жду его возвращения, и это делает меня счастливой. Но ты устала, у тебя закрываются глаза. Не буду тебя утомлять. Спи, детка.

     — А как твое самочувствие? — спросила Мэй, когда тетя уже открыла дверь в коридор.

     Эстер обернулась и улыбнулась племяннице, ничего не ответив.

     Мэй понравилось имение Гетеборгов. Оно принадлежало семье Франка уже четыре поколения, хотя сам Франк редко бывал здесь после семейной трагедии. И имение стало приходить в упадок. За домом следили все эти годы, а вот окрестности пришли в упадок. Сад вокруг дома высох и зарос. Через месяц после свадьбы Франк и Эстер переехали сюда, и женщина приложила немало усилий, чтобы обновить интерьер и привести в порядок внутренний сад. Она наняла двух садовников и лично руководила работами.

     Почти всю жизнь Эстер страдала от больных легких, этот же недуг скосил когда-то и мать Мэй. В детстве сестры жили совсем рядом с фабрикой по производству хлопка, а Мэй слышала, что многие рабочие страдали от того, что пух попадал в легкие и оседал там. Потом Эстер, слывшая красавицей, вышла замуж за богатого человека, но без любви, и спустя годы он оставил ее богатой вдовой.

     Здоровье Эстер ухудшилось еще до свадьбы, но это не остановило Франка, его намерения были серьезны, и Эстер была особо благодарна ему за искреннюю привязанность. И здесь, в Швейцарии, ей не становилось лучше, она часто кашляла, особенно по ночам. Теперь у нее с Франком были отдельные спальни, хотя, по неловким замечаниям Эстер, муж нередко приходил к ней поздними вечерами.

     Мэй много читала, гуляла, также занималась садом. Она задумала восстановить один из фонтанов с цветником и попросила Мортона заказать из столицы некоторые детали, растения. С каждым днем Мортон вызывал у нее все больше доверия и уважения. Он также старался угодить ей, не переходя при этом должные рамки. Для всех в доме он был незаменим.

     Франк редко уезжал из дома, он много времени проводил в своем кабинете, работая, иногда сопровождал жену и ее племянницу на прогулках. Он завел правило совместных завтраков. Мэй не могла пожаловаться на него, но он не вызывал у нее особых симпатий. У них было мало общего, он был из другого поколения, и она мало интересовалась им и его делами. Впрочем, он также не лез к ней с вопросами, советами, нравоучениями. Он знал, что Эстер безумно любит ее, и принял это как должное.

     Поздней осенью самочувствие Эстер заметно ухудшилось, и она стала чаще ездить в город к врачам, потом Франк сам отвез ее в Цюрих, где она прошла обследование. Потом ей посоветовали отправиться на полгода в Италию ближе к морю. Эстер была против, но Франк настоял на отъезде, пообещав, что сразу, как она пройдет курс лечение в клинике, он пришлет к ней Мэй, и они вместе поживут на арендованной им вилле. Также он обещал приезжать к ней как можно чаще. И Эстер согласилась, у нее почти не оставалось сил возражать, и Мэй настаивала на том, чтобы она подумала о своем здоровье. Эстер была ее единственным близким человеком, и больше всего Мэй боялась потерять ее.

     Наступила зима, погода в этом году была настолько ужасна, что Мэй почти не выходила из дома и стала чаще чувствовать недомогание. Однажды утром она едва смогла встать с постели, у нее болело все тело, ломило суставы. Из-за головокружения она весь день провела в постели, но отказалась приглашать врача, несмотря на уверения Франка. На дворе лил дождь и дул сильный ветер, к полудню начался ураган. А на следующий день ей стало лучше. Но хандра так и не проходила до конца, ночи были неспокойны, пробудиться утром было еще сложнее. В конце концов врач все-таки осмотрел ее, но не нашел никаких признаков болезни. Он прописал ей успокоительные и обезболивающие на случай приступов мигрени.

     Мэй помнила об обещании приехать к Эстер, но ее обуревала ...   такая тоска при мысли о поездке, да и о любой активной деятельности. Она стала раздражительной и скучной, приступы головной боли становились внезапнее и сильнее. Одна из старых служанок принесла ей отвар из собранных ею трав, и Мэй ожила.

     Она уже собиралась поговорить с Франком о поездке в Италию, как вернулась Эстер, без какого-либо предупреждения. Она была свежа и казалась совсем здоровой. Она заставила Франка дать обещание никогда больше не отсылать ее куда бы то ни было. Она была его женой и должна была оставаться всегда рядом. И если ей суждено умереть, она хочет провести последние дни со своими любимыми.

     Однажды вечером Франк попросил всех собраться за ужином, что бывало редко, Эстер редко ужинала, а Мэй предпочитала оставаться в своей комнате. Когда слуги принесли блюда и удалились, Франк откинулся на спинку стула и сообщил им:

     — Я давно наблюдал, как вы обе занимаетесь садом, но вам это не под силу. Здесь нужен профессионал. Я написал одному знакомому в Женеву, и он обещал направить к нам самого талантливого архитектора из всех, кого он знает.

     — Ты хочешь, чтобы он восстановил сад, дорогой? — спросила Эстер. — Разве этим занимается не специальный... садовник... или ландшафтный архитектор, не знаю, как их называют?

     — Речь идет не только о саде, — воодушевленно ответил Франк. — Я хочу построить новый дом.

     Эстер закашлялась, а Мэй удивленно уставилась на Франка.

     — А этого дома вам мало? — спросила она, пока Эстер пыталась привести в порядок дыхание, а Франк наливал ее стакан воды.

     — Этому дому слишком много лет. Я хочу построить новый, и я его построю.

     В тот вечер Мэй вышла на улицу и прошлась по саду к тому месту, где Франк хотел возвести новое здание, гораздо больше нынешнего, а на этом месте разбить самый красивый и большой сад, какой только может быть. Она долго гуляла, представляя, каким будет новое имение, пока не замерзла и не вернулась домой. Когда она вошла в теплый холл, ее покачнуло, и Мэй медленно поднялась к себе, стараясь не упасть с лестницы. В комнате она сразу рухнула на кровать и проспала до самого утра.

     В скором времени ей перестали помогать лекарства, а Франк и Эстер стали беспокоиться из-за ее недомогания, а еще больше из количества отваров и таблеток, которые она глотала без перерыва.

     Однажды утром Мэй с трудом смогла вспомнить, что делала вчера, потом забыла, какую книгу читала. Служанка не раз находила ее спящую в одежде, один раз в зимнем саду.

     И потом начались эти странные сны. Иногда она бежала через заброшенный сад, спасаясь от кого-то, даже во сне испытывая леденящий ужас. После она просыпалась в холодном поту и снова проваливалась в забытье. Тогда она ощущала, что кто-то берет ее на руки и кружит, а через мгновение она уже лежала на спине, из ее груди раздавались стоны, ее ноги были разведены и прижаты к груди, а тело охватывали незнакомые до этого чувства. Она ощущала прикосновения к своему интимному месту, нежные и жгучие. Потом что-то твердое и теплое начинало проникать в ее лоно то быстрее, то медленнее, и слышны были только стоны, заполняющие все вокруг. А потом возникало ощущение сильных рук на бедрах, животе, груди. Ее тело двигалось, подталкиваемое вверх. Ее руки невольно обвивали шею того, кто доставлял блаженные мучения ее плоти. Она так и не увидела лицо человека из сна, обрел ли он очертания кого-то, кого она знала, или так и остался плодом ее воспаленного воображения.

     Позже лежа в ванне с теплой водой, Мэй попробовал прикоснуться к себе по новому, провела по груди и соскам, будя в них чувствительность, потом просунула руку между ног и свела их. Ее пальцы ласкали складочки половых губ и клитор, чуть-чуть ныряя внутрь ее влагалища. Неиспытанные до этого ощущения охватили ее плоть, заставляя быстрее ласкать себя. Мэй откинула голову с собранными на затылке в пучок влажными от пара волосами, судорожно обхватила одной рукой бортики мраморной ванны, пока другая рука порывисто исследовала вход во влагалище, возбуждая и даря наслаждение.

     Впервые в жизни Мэй всерьез задумалась о мужчине. Она никогда не была влюблена, хотя испытывала симпатию, граничащую с любопытством, к юношам, с которыми пересекалась. Но ей едва исполнилось 18, она только входила в возраст, когда присматривают партии и всерьез задумываются о браке, детях и интимных подробностях замужества.

     Поэтому все внимание и интерес она переключила на приехавшем в имение архитекторе, Кристиане Таунсенде, который оказался молодым человеком весьма приятной наружности. Она и Эстер видели его мельком, когда Мортон вел его в кабинет Франка, они переглянулись, и Эстер заговорщически подмигнула племяннице. Она была влюблена, любима, и могла понять стремление молодой девушки к романтическим отношениям, и совсем не задумывалась о возможности возникновения серьезной привязанности. Эстер хотела удачно выдать племянницу замуж за достойного и состоятельного человека, но пока ей было жаль отпускать ее от себя.

     Когда Эстер ушла к себе, Мэй тихо прошла по коридору и прислушалась к разговору мужчин.

     — Об этом мы еще поговорим, — услышала она холодный голос Франк. — Мне было известно, что вы молоды, но, честно признаюсь, я ожидал увидеть человека несколько старше. Не поймите меня неправильно, я не сомневаюсь в вашей компетенции, но речь идет о том, чтобы доверить вам полное перевоплощение этого дорогого мне места. Поэтому я вынужден спросить вас напрямую, могу ли я рассчитывать, что вы справитесь с возложенными на вас обязанностями.

     — Мистер Гетеборг, мне 32 года, в 1869 я окончил архитектурную академию, был лучшим на курсе господина Мейхера, по рекомендациям которого, насколько я знаю, я и был приглашен вами. У меня за плечами 7 лет практики при строительстве и отделке домов, в качестве ассистента и дизайнера. В прошлом году я создал проект дома для одного промышленника в Лондоне и начал строительство, но промышленник разорился, и моя задумка так и не была реализована. Я привез с собой все материалы, и вы сможете судить о моих умениях, о моем видении.

     — Да-да-да, — поспешно произнес хозяин дома, — профессор Мейхер писал мне, что может смело рекомендовать вас, но я должен был уточнить. Мне много лет, и я знаю, как много дают возраст и опыт, хотя я плохо помню, каким я был в вашем возрасте. Повторюсь, я рад видеть вас в своем доме и надеюсь, что вам здесь будет комфортно. Я обязательно взгляну на ваши работы, и мы обсудим то, что я хотел бы видеть на этих землях, которыми владеет моя семья уже больше ста лет. Хотя сейчас, возможно, не самое подходящее время для каких-либо перемен...

     Мэй услышала, как Франк поднялся с кресла и, боясь быть пойманной за таким нелицеприятным делом, быстрым шагом вернулась в холл и поднялась в свою комнату.

     Вечером за ужином Франк попросил Эстер и Мэй подумать, какие пожелания у них есть к будущему дому и сообщить ему, чтобы он мог обсудить их с архитектором.

     — Разве мы можем вмешиваться? — спросила Эстер. — Ведь мы ничего не смыслим в этом вопросе, возможно, стоит довериться мистеру Таунсенду.

     — Его обязанность учесть все наши пожелания, хотя он уже высказал просьбу оставить за собой право окончательного решения, но я не собираюсь позволять ему больше, чем нужно. В конце концов, я ему плачу, — сказал Франк, и Мэй показалось, что он явно не в лучшем настроении, его голос звучал раздраженно. — Что ж, у вас есть время подумать. А теперь я вас покину, приятного аппетита.

     Остаток ужина Эстер обсуждала с Мэй будущий сад и немного дом, но Мэй не выказывала особого энтузиазма. Строительство должно было занять много лет, а она не рассчитывала пробыть здесь так долго.

     Когда все в доме разошлись по своим комнатам, она поднялась на второй этаж и прошла по коридору в сторону от покоев хозяев, туда, где поселили архитектора.

     Дверь в его кабинет была приоткрыта, и она вошла.

     — Добрый вечер, мистер Таунсенд, — негромко произнесла она, и молодой человек резко обернулся....   .

     Он на мгновение уставился на стоявшую на пороге девушку в нежно-голубом платье, одна рука ее лежала на ручке распахнутой двери, ведущей в коридор, другой она прижимала к груди книгу.

     Кристиан поднялся и поспешно застегнул жилет, стараясь привести себя в подобающий вид.

     — Простите, мисс Гетеборг, я не ожидал посетителей в такой поздний час.

     Мэй сделала несколько шагов вперед и остановилась посреди комнаты, ее взгляд был прикован к его лицу.

     — Мисс Гетеборг? — переспросила она, приподнимая брови и улыбаясь, какая разница, кем он ее считает. — Пусть будет так. Я не стала бы беспокоить вас так поздно, но я сегодня виделась с Франком, он рассказал нам о вас, о вашем с ним разговоре. И мне не терпелось задать вам один вопрос.

     — Да, конечно, мисс, я отвечу на все ваши вопросы.

     Кристиан смотрел на Мэй, заставшую его врасплох. А она смотрела на него в ответ, пытаясь угадать, какое впечатление произвел на него ее неожиданный визит. Сейчас вблизи он показался ей еще более привлекательным, и в ней возникло естественное желание быть соблазнительной.

     — Какой смысл в том, чтобы вы все делали по своему? — спросила она после некоторого ожидания.

     Кристиан сразу не нашел, что ответить, он лишь слегка качнул головой, пытаясь понять, что именно она имеет в виду, и Мэй продолжала.

     — Вы сказали Франку, что хотите оставить за собой право не вносить никаких изменений, если вам покажется, что это неправильно? Какой в этом смысл? Если вы захотите сделать в центре дома бальную залу, а она нам не будет нужна, какой смысл делать ее?

     — Вы не совсем правильно поняли, мисс Гетеборг. В доме будут только те комнаты, которые вам будут нужны. Речь шла скорее о создании стиля, декора, архитектурных элементов, цветовых...

     — Я не люблю желтый цвет, а тетя Эстер не переносит красный. Вы будете на них настаивать? А еще я не люблю всякие скульптуры, херувимов, маленьких мальчиков. А впрочем, это не важно. Я не об этом хотела вас спросить, просто почему-то этот вопросы пришел мне внезапно в голову. Вы знаете, что в этом доме погибла сестра Франка и двое ее детей? Ее муж обанкротился, и ее отец попросил его уйти из дома и никогда не видеться с ней и детьми. Тогда он взял пистолет, застрелил своих маленьких сыновей, жену, изгнавшего его свекра, а потом выстрелил в себя. Это было лет 20 назад, и застрелился он в этой самой комнате.

     Мэй замолчала. Она стояла напротив Кристиана со спокойным лицом, будто рассказывала, что будет на ужин. Когда-то эта история привела ее саму в ужас, именно с этим происшествием она зачастую связывала свои кошмары, до тех пор, пока в них не появилась близость с мужчиной, преследовавшим ее.

     — Спокойно ночи, мистер Таунсенд, — произнесла она в конце концов, понимая, что произвела нужное впечатление, — Надеюсь вы как можно скорее построите этот свой новый дом, и мы сможем уехать отсюда.

     Мэй направилась к двери. Открывая ее, она обернулась и произнесла:

     — Если хотите, чтобы вас не беспокоили, запирайте двери.

     На следующее утро как обычно она спустилась к завтраку в положенный час, встретив на лестнице Кристиана, который вежливо поинтересовался ее настроением. В столовую они пришли последними. Во главе стола сидел Франк, отложивший газету при их появлении, слева от него была Эстер. Мэй заняла свое место по правую руку, а Кристиан сел на предложенное место рядом с ней.

     — В этом доме есть определенные порядки, мистер Таунсенд, — сказала Эстер, когда подали завтрак, — мы все не часто собираемся вместе за одним столом. Я не ужинаю совсем, мистер Гетеборг ужинает в своем кабинете за работой, Мэй предпочитает вечерами сидеть в своей комнате. А обедаем мы все в разное время. Поэтому мой муж установил правило, что завтракаем мы все здесь в один и тот же час, за очень редким исключением.

     Эстер улыбнулась и посмотрела на мужа, погладив его по руке. Он также ответил ей улыбкой.

     — Предпочитаю начинать день с того, чтобы увидеть свою жену в хорошем настроении и добром здравии.

     Эта фраза, а точнее тон показались Мэй неестественными и неправдивыми. Она взглянула на Франка и отвела взгляд, когда он ответил на него. Последнее время Франк вызывал у нее все меньше симпатии, ей казалось, что он недостоин ее благородной и невероятно нежной тети, воспитывавшей ее последние 5 лет. Кому он сейчас хотел продемонстрировать свое внимание к жене? Неужели наемному работнику?

     — Я замечательно сегодня спала, — как обычно защебетала Эстер, — Мне приятно, когда в доме появляются новые люди, я люблю гостей, но они редко бывают у нас. Мы так далеко от всех старых друзей, к нам приезжают разве что по делам, чтобы встретиться с Франком. Да и я уже давно не являюсь интересным собеседником. Я не в курсе всех новостей и сплетен, зато могу наизусть цитировать медицинские справочники.

     — Я буду стараться, мадам, оживить вашу жизнь, этот дом. Обещаю, что в скором времени вы будете цитировать учебники по архитектуре, если вам будет это интересно. Надеюсь, и мисс Гетеборг будет принимать участие в наших обсуждениях, вчера вечером она проявила заинтересованность, — сказал Кристиан, поворачиваясь к Мэй, на которую не решался взглянуть до этого.

     В этот момент Франк положил вилку и впился взглядом в девушку, которая на мгновение замерла, а потом продолжила завтрак, не обращая внимания на окружающих.

     — Так, может, мы перенесем встречу из твоего кабинета, дорогой, сюда. Так мы все вместе сможет высказать свои пожелания, — предложила Эстер, оглядывая присутствующих. Ей хотелось задержаться здесь подольше, побыть рядом с мужем, ведь теперь у них наконец-то появилась общая тема.

     — И правда, почему бы вам не сообщить нам о своих планах? — произнесла Мэй, кладя вилку и нож и откидываясь на спинку стула, ее взгляд был прикован к лицу Франка. — Мы столько слышали об этом грандиозном строительстве, о том, сколько состояний на него уйдет. Мортон, принесите, пожалуйста, мистеру Таунсенду лист бумаги и что-нибудь для письма.

     Кристиан обернулся и увидел, как Мортон выходит из комнаты. Он даже не заметил этого тихого бессловесного человека, хотя Мэй всегда чувствовала его присутствие. Через минуту Мортон вернулся и положил перед ним чистую тетрадь и карандаш.

     — Мы все внимательно слушаем, а мистер Таунсенд готов фиксировать все то, о чем мы будем говорить, — сказал Мэй, ее взгляд был по-прежнему прикован к лицу Франка, который также пристально смотрел на нее в ответ.

     Тогда хозяин дома отложил газету и, взяв в руки чашку, выпрямился.

     — Дом, в котором моя семья живет уже много десятилетий, невелик, как вы видите. Он стар, некрасив, к тому же с ним связаны не самые приятные воспоминания. Я видел дома, которые строят себе мои деловые партнеры, это новые современные светлые дома со смелыми решениями. Я готов потратить деньги на такой же дом. Это первое. Второе. Дом находится на самом берегу озера, как вы успели заметить, берег очень быстро заболачивается, в подвале постоянная сырость. Боюсь, что это не прибавит здоровья тебе, Эстер. Новый дом будет находиться в пятистах метрах от этого, я выкупил прилегающие земли. И третье, мистер Таунсенд, я хочу большой, красивый, тщательно спланированный парк. Мортон передаст вам план участка, принадлежащего мне, вы сами выберете место, предложите планировку.

     — Думаю, я понимаю, что должно вам понравиться, мистер Гетеборг, — ответил Кристиан, — у меня есть некоторые идеи, я сделаю наброски, которые вы сможете посмотреть и сделать замечания. И остается вопрос о составе и размере помещений. Вы говорили, что хотите, чтобы дом был больше по размерам, для большой семьи. Я могу предусмотреть больше комнат, устроить детские комнаты.

     Когда Кристиан закончил фразу, Эстер замерла с поднятой ложкой, Мэй повернула к нему голову и слегка приподняла брови. Франк молча поставил чашку, было заметно, как раздулись его ноздри и сжались губы. Повисла пауза, все замерло.

     — Полагаю, я уже выросла ...   из детской, Франк, но спасибо, что позаботились обо мне... подумали в таком ключе, — слишком громко произнесла Мэй, разрушая тишину, и вновь принимаясь за завтрак. — Я составлю вам компанию, мистер Таунсенд, покажу вам земли, наш любимый сад и заросли кустарника с другой стороны, там живут ведьмы и гоблины.

     Остаток завтрака проходил почти в тишине, Эстер выглядела растерянной, Кристиан смущенным, а Франк поспешил скорее допить кофе и удалиться. Мэй гадали, откуда у Кристиана появилась мысль о детях, почему Франк заговорил с ним о большой семье. У Эстер уже вряд ли будут дети, а Мэй ни за что не согласилась бы провести здесь остаток жизни. Выйдя замуж, она рассчитывала уехать в свой собственный дом или же путешествовать.

     В тот день она впервые привела Кристиана к берегу, чтобы показать свою любимую часть сада, негласно принадлежащую ей одной. Дом был построен на самом берегу озера, половина которого приходилась на земли, принадлежащие Гетеборгам. И около века назад одному из хозяев пришло в голову заключить неровный берег вытянувшейся вглубь сада заводи в каменную мостовую и построить навес, опирающийся на каменные колонны. Это было тихое место, скрытое от дождя и ветра, закрытое от посторонних глаз с трех сторон стенами из плюща.

     Кристиан смотрел на Мэй, пока она рассматривала свое отражение в воде, и не мог оторваться. Она была невероятно красива, у нее были тонкие благородные черты лица, большие карие глаза, пухлые нежно-розовые губы, густые длинные светлые волосы. У Кристиана случались ничего не значащие связи, он всегда восхищался красотой женского тела, и сейчас его взгляд без стеснения и неловкости скользил по ее фигуре, от молодой груди, поддерживаемой тесным лифом, выглядывающей из выреза декольте больше, чем полагалось, до тонкой талии. Он пытался угадать изгиб ее бедер под складками юбки, ему казалось, что на ней нет корсета, и ему хотелось коснуться ее, чтобы убедиться в этом и ощутить мягкую кожу под тканью.

     Мэй чувствовала на себе его взгляд, но не испытывала неловкости, наоборот она будто заряжалась энергией. Ей хотелось чувствовать себя желанной, впервые в жизни.

     Кристиан в шутливой форме поинтересовался, как можно было такую юную девушку запереть в затерянном среди лесов старом доме в окружении двух людей в значительном возрасте и нескольких слуг во главе с мрачным управляющим.

     И Мэй рассказала ему историю замужества ее тети, пока они шли дальше вдоль озера, через сад, обратно к дому.

     Мэй попросила его оставить то место, которое показывала ему и в которое никого раньше не приглашала, нетронутым, таким, каким она его любила.

     Мэй не раз сопровождала Кристиана на прогулках, интересовалась его работой, расспрашивала о том, каким он видит будущий парк. Она хотела знать, какие деревья он планирует заказать, где будут фонтаны и цветники, но мало внимания уделяла самому дому, казалось, он был ей не интересен.

     Ей нравилось проводить с ним время, он привлекал ее так, что она сама себе удивлялась. Сперва ей хотелось быть рядом, потом появилось желание обнимать его и целовать.

     А потом вернулись головные боли, недомогание, провалы в памяти. Однажды ночью она вышла в коридор, чтобы позвать служанку и попросить принести воды. В коридоре у лестницы стоял Кристиан.

     — Вы кого-то искали? — произнесла Мэй, удивленная его появлением на ее этаже, не замечая, что на ней лишь легкая тонкая ночная рубашка.

     — Я не мог уснуть и решил пройтись по дому, чтобы осмотреть интерьеры, картины...

     — А я как раз думала о том, чтобы сходить вниз, а тут вы, — перебила его Мэй, чувствуя, что у нее почти нет сил, — Вы можете спуститься и позвать Беатрис, мою горничную. Я бы не стала вас беспокоить, но у меня немного кружится голова.

     Ее голос был тихим, а тон непривычным. Кристиан подошел к ней и поднял руки, намереваясь заботливо обхватить за плечи и поддержать, но вовремя сдержался. Мэй была бледна, ее глаза полуприкрыты. Через мгновение он увидел, как она стала оседать, и успел подхватить ее, удерживая рукой за талию. Ее голова безвольно легла на его грудь. Кристиан собирался опустить ее на пол и попытаться привести в чувство, но неожиданно сильные руки оттолкнули его, вырывая из объятий тело девушки.

     Сквозь пелену Мэй увидела лицо Мортона рядом со своим. Она ощутила, как его сильные руки подхватили ее и отнесли в ее спальню. Мортон опустил ее на кровать, забравшись сверху, нависая над ней и всматриваясь в лицо, потом он легко приподнял ее повыше, опуская головой на подушку.

     В то мгновение Мэй почувствовала себя в безопасности и расслабилась, позволив глазам закрыться. Она не осознавала, что ее ночная рубашка перекрутилась, обтягивая бедра, обнажая ноги до колен, одна лямка сползла с плеча, оголив правую грудь с мягким розовым соском. Перехватив взгляд молодого мужчины, Мортон опустил руку на тело девушки, захватил ткань и подтянул ее вверх, накрывая большой ладонью округлую форму. Сквозь пелену, окутывающую сознание, Мэй захотелось накрыть эту руку своей и заставить ее крепче пожать плоть, требующую мужскую ласку.

     Вскоре пришла служанка с нюхательной солью, которая всегда была у нее под рукой с тех пор, как с Мэй стали случаться предобморочные состояния. Мортон отстранился от Мэй и выпрямился, все еще стоя над ней, его колени по обе стороны от ее тела, позволяя Беатрис поднести к ее лицу флакон, чтобы она вдохнула. Через несколько секунд ее веки дрогнули, она отвернула голову и приоткрыла глаза. Ее сознание возвращалось, ее взгляд метался и не мог сфокусироваться, пока не остановился на стоящем над ней человеке.

     — Мортон, — едва слышно прошептала она, потом сделала усилие и приподнялась, обхватывая его руками и прижимаясь к его груди. — Что со мной происходит? Мне страшно.

     — Все в порядке, мисс Мэй, вы просто потеряли сознание, — ответил он, обнимая ее в ответ, осторожно, но в то же время крепко.

     Это объятие, эта забота показались Мэй настолько отеческими, надежными, что она забыла о стыде и приличиях.

     — Мэй, вы должны лечь, — произнес Кристиан, не заметив, что назвал ее по имени, обхватывая ее за плечи, аккуратно вырывая из объятий слуги и укладывая на подушку, — Мортон, пусть кто-то съездит за врачом, а я побуду здесь и прослежу, чтобы ей не стало хуже. Идите же.

     Мортон бросил взгляд на Кристиана, потом перевел его на Мэй и, перекинув ногу через ее тело на край кровати, ступил на пол.

     — Не надо врача, и не говори никому, прошу, — прошептала Мэй ему вслед, когда он выходил из комнаты, — ты же знаешь, какая паника тогда начнется, мне не будет покоя. Не хочу ездить по клиникам, как она.

     Очень скоро Мэй заснула, зная, что Кристиан терпеливо сидит рядом, периодически слушая ее пульс и прикасаясь ладонью к ее лбу.

     Когда наутро Кристиан проснулся, Мэй уже не было в кровати, она сидела на подоконнике и смотрела в окно. Она чувствовала себя хорошо, хотя и ощущала легкую слабость.

     — Не хотела вас будить, — произнесла она, увидев, как он вскочил с кресла, — из-за меня вы не спали, наверное, всю ночь. Вам тоже нужен отдых. Мне уже совсем хорошо, я проснулась бодрой и свежей, нет никакого недомогания, но если я почувствую что-то, обещаю сразу вызвать врача. Через полтора часа завтрак, вам лучше пойти к себе и подготовиться.

     — Может, вам все же стоит отдохнуть, завтрак вам принесут сюда.

     — Нет, я должна спуститься. Франк не любит, когда кто-то нарушает правила, только если уж совсем плохо. Вы можете не говорить ни ему, ни тете о том, что произошло? Я вас очень прошу. Мортон будет молчать.

     Мэй подошла к Кристиану, подняла руки и поправила ворот его рубашки, оставив их потом на его груди. Он смотрел в ее глаза, на ее приоткрытые полные губы, готовый выполнить любое ее желание.

     — Вот и хорошо, я вам очень благодарна, — сказала она, словно угадав его ответ, — идите к себе, пока дядя не встал и не увидел вас, крадущимся утром по лестнице, иначе нас с вами ждут совсем другие вопросы....   Кстати, вам снилось что-то не хорошее, под утро у вас был беспокойный сон.

     — Да, кажется, меня впечатлила ваша история об убийстве в этом доме... в моей комнате.

     Мэй чуть улыбнулась, она действительно выглядела свежей и счастливой.

     Завтрак прошел как обычно. Франк был доволен, что все в прекрасном настроении, Эстер что-то говорила о саде и завтрашней ярмарке.

     — Тебе не стоит ехать, — сухо произнес Франк, ни на кого не глядя, — не думаю, что прогулка пойдет тебе на пользу, похолодало и позже будет дождь.

     — Я соглашусь, что тете не стоит переутомляться, но не думаю, что легкая прогулка в повозке повредит ей, — высказала свое мнение Мэй.

     Франк поднял на нее глаза, пристально посмотрел несколько мгновений и вернулся к газете. Мэй казалось, что она единственная, кто осмеливается перечить Франку таким уверенным тоном, даже Эстер казалась маленькой и тихой в такие моменты.

     — Значит, все со мной солидарны, Мэй, переутомление ей ни к чему. Вы вдвоем можете провести время в саду, пока позволит погода.

     — Значит, мне тоже нельзя никуда поехать, — встрепенулась Мэй, с упреком глядя на Франка, — я ведь не больна.

     Кристиан чуть слышно кашлянул в кулак, но Мэй не обратила на него внимание.

     — Я не обязана сидеть здесь целыми днями, не имея возможности никуда выходить. Ты же не станешь мне запрещать?

     Ей потребовалось ждать с минуту, прежде чем он поднял на нее глаза.

     — Посмотрим, что будет завтра. И да, у меня нет намерения запрещать тебе куда-либо выходить, — Франк встал из-за стола и вышел, не закончив завтрак.

     Эстер проводила его растерянным взглядом и извинилась перед Кристианом за нелюбезное поведение мужа, а потом поднялась и вышла вслед за ним, оставив Мэй и Кристиана одних.

     — Вы ведь ничего ему не сказали? — спросила Мэй, не глядя на него.

     — Нет, я выполнил вашу просьбу, но вам не стоит...

     — Надоело, что все говорят мне, что делать. Моя тетя взрослая женщина, она в состоянии отвечать за свои поступки, за свое здоровье, почему все считают нужным указывать ей, что делать. Почему она позволяет ему?

     — Очевидно, потому что любит его, и ей важно его мнение, — ответил Кристиан после минутной паузы.

     — Я бы не смогла любить его, — еле слышно произнесла Мэй.

     Через несколько дней Беатрис пришла в комнату Мэй, которая только оделась к завтраку, и сообщила, что ночью Эстер скончалась, у нее начался приступ кашля, и она задохнулась. Франк пытался помочь ей, но безуспешно. Выслушав горничную до конца, Мэй потеряла сознание и провела в бреду следующие сутки.

     Через два дня состоялись похороны, Эстер нашла пристанище в склепе Гетеборгов, находящемся на городском кладбище. Все эти дни Франк ходил темнее тучи, а Мэй скорее походила на привидение. Если бы не внимание и забота Кристиана, она бы растаяла на глазах. Он был рядом, старался отвлечь ее, хотя оба понимали, что он недолго пробудет в имении. После смерти Эстер смысла в строительстве дома и обустройстве сада больше не было.

     В один из вечером Мэй вышла в глухую часть парка, в которой оказалась лишь однажды, в день своего приезда. Она шла вдоль кустарников, пока не увидела спрятанный в глубине небольшой фонтан с высокими бортиками. Она села на край и опустила руку, будто хотела коснуться воды, но фонтан был сух.

     Она знала, что кто-то шел за ней следом, но не была уверена, был ли это Мортон или Кристиан, или Франк, хотя ему сейчас было не до нее. После похорон он стал заниматься оформлением наследства Эстер. Она не написала завещание, хотя как-то говорила Мэй о намерении оставить ей содержание, и что Франк поддержал ее и пообещал помочь в оформлении. Теперь, когда горечь утраты перестала быть такой острой, она задумалась о том, что теперь ждет ее. У нее ничего не было, ни денег, ни связей, ни друзей. Единственное, на что можно было рассчитывать, это благосклонность Франка, который мог бы позаботиться о ней в память о женщине, с которой пробыл в браке так недолго. Но не будет ли эта забота ей в тягость?

     — Я ничего не собираюсь с собой делать, если вы об этом беспокоитесь, — громко произнесла Мэй, обращаясь к невидимому спутнику.

     — Я об этом не думал, просто мне не хотелось оставлять вас в одиночестве, — услышала она голос Кристиана, и он вышел из тени и подошел к ней. — Не стану спрашивать, что могу сделать для вас, уверен, вы и сами не знаете. Но я могу быть просто рядом.

     — Как скоро вы уезжаете? — спросила Мэй, глядя на него.

     — Пока не знаю, мистер Гетеборг не отдавал никаких распоряжений, а я пока не хочу торопить его... мне тяжело оставлять вас, — закончил он, глядя на Мэй с нежностью и любовью.

     В едином порыве они приблизились друг к другу, и Мэй положила руки на его плечи, а его руки оказались на ее талии.

     — Заберите меня с собой, — произнесла она, — мне здесь нечего делать, как и вам.

     Кристиан неуверенно посмотрел на нее и опустил голову.

     — У меня ничего нет, я без работы, не знаю, когда смогу подыскать что-то. Я привык довольствоваться малым, вы не сможете жить той жизнью, какой привык жить я.

     — А вы не смогли бы жить той жизнью, которая уготована здесь мне. Я знаю его чуть больше года, он мне чужой, я не хочу жить с ним под одной крышей. Заберите меня с собой, и я буду вашей.

     Мэй приподнялась на цыпочках и прильнула к губам Кристиана. Его объятия стали крепче, он с силой притянул ее тело к себе, ощущая его изгибы. Его губы впивались в ее рот, сминая их и раскрывая. В перерывах между его поцелуями, Мэй тихо стонала, ощущая прилив желания внизу живота. Она позволила Кристиану переместить руку на грудь и сжать ее через ткань. Заведя руку за спину, она потянула за шнуровку платья, ослабляя ее. Ощутив ее жажду, Кристиан чуть приподнял девушку и усадил на бортик фонтана, встав между ее ногами и прижавшись к ее бедрам. Верх платья Мэй был приспущен на плечи, и Кристиану не стоило усилий запустить ладонь и коснуться кожи ее груди. Когда его пальцы сомкнулись на соске, Мэй откинула голову и тяжело задышала. Его губы были на ее шее, ключицах, они следовали ниже, пробираясь к груди, и наконец вершины упругих полушарий по очереди ощутили тепло его рта и нежные прикосновения языка.

     — Возьми меня, — прошептала Мэй со страстью в срывающемся голосе, — здесь и сейчас.

     Кристиана не нужно было уговаривать. Его руки подняли ее юбки и принялись ласкать колени, облаченные в чулки, потом поднялись выше, к панталонам с кружевными оборками.

     — Я хочу, чтобы ты разорвал их, — сказал Мэй, не желая тратить время на лишние действия, ей хотелось скорее утолить жажду плоти, ощутить в себе мужчину, которого, как ей казалось, она любила.

     Кристиан рванул в разные стороны тонкую ткань, и ее нежную кожу обдало прохладным воздухом. Мэй помогла ему расстегнуть брюки, и ее руки впервые коснулись мужского органа, уже поднявшегося, твердого и жилистого, готового удовлетворить ее и заставить забыться. Ладонью Кристиан провел по ее промежности, посылая дрожь по всему ее телу, потому обхватил ее ягодицы и сильнее прижал к своим бедрам, давая почувствовать его желание.

     — Прочь! — услышали они вопль, который заставил их замереть в ужасе.

     На мощеной дорожке в темноте стоял Франк, вся его поза изображала ярость и угрозу — широко расставленные ноги, вздымающиеся плечи, вытянутая вперед голова. Он словно готов был броситься вперед и разорвать их.

     Кристиан убрал руки с тела Мэй, и она натянула платье на грудь. Франк сделал шаг вперед, его взгляд остановился на ее обнаженных ногах, прижимающихся к бедрам мужчины, и Мэй поспешила оправить юбки. Она никогда не считалась с мнением Франка, но сейчас ей было страшно. Она никогда не видела его в таком гневе и не знала, чем все может обернуться.

     Кристиан застегнул брюки и сделал шаг к Франку, намереваясь что-то объяснить.

     — Немедленно иди в дом, — голос Франка стал тише, но из него не исчезла ярость.

     Мэй сразу поняла, что это относится ...  

     к ней, и нерешительно встала, все еще поддерживая рукой платье, прикрывая грудь.

     — Ты не слышала меня? — прикрикнул Франк и ринулся к ней, но Кристиан перегородил ему дорогу.

     Франк посмотрел в его лицо с такой ненавистью, какой никто от него не ожидал, потом, не отрывая взгляда от Кристиана, чуть повернул голову в сторону Мэй и сказал:

     — Чтоб через секунду тебя здесь не было, иначе убью вас обоих.

     Мэй боялась остаться, но ей также было страшно уйти, она не знала, на что он способен, и опасалась за Кристиана. Но молодой человек обернулся к ней и мягким голосом произнес:

     — Иди, мы все обсудим с мистером Гетеборгом, как цивилизованные люди, как мужчины. И не беспокойся, я сумею за себя постоять.

     Мэй осторожно прошла мимо них и побежала в сторону дома, чувствуя, как слезы начинают душить ее. На лестнице она встретила Беатрис, которая в растерянности посмотрела на ее вид, но Мэй велела ей идти к себе и не появляться сегодня. Она пришла в свою комнату, достала из шкафа чемодан и дрожащими руками стала кидать в него одежду, но потом села на край кровати и разрыдалась.

     Мэй не знала, сколько прошло времени, прежде чем Франк вошел в ее комнату. На его лице не было ненависти и злобы, но он был рассержен и суров. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней.

     — Я знаю, что сейчас тебе кажется, что ты поступаешь правильно, что следуешь зову своего сердца, — медленно произнес он, глядя на нее. — Но ты не в состоянии мыслить здраво, ты слишком много пережила, ты страдала, и ты не понимаешь, что для тебя лучше.

     — Я хочу уехать, — тихо ответила Мэй, чувствуя, как к ней возвращается решительность, — я хочу уехать с ним. Я люблю его, а он любит меня, он заберет меня с собой.

     — Он уезжает, — подняв брови, ответил Франк, — он берет деньги, плату за выполненную работы и компенсацию, и уезжает. У него нет сил и желания бороться со мной.

     — Это неправда, — Мэй покачала головой, — вы запугали его.

     — Чем я мог его запугать? Расправой? Убийством? Я рассказал ему правду, и он не стал вмешиваться в дела, которые его не касаются.

     — Какую правду? Я ничего вам не должна, меня ничего здесь не держит. Сегодня вы унизили меня, и я не хочу вас больше видеть.

     Мэй решительно направилась к нему и попыталась оттолкнуть, чтобы открыть дверь, но Франк схватил ее за предплечья и сжал со всей силой, причиняя боль. Он несколько раз встряхнул Мэй и приблизил к ней свое лицо.

     — Раньше ты так не думала, — произнес он, его губы в нескольких дюймах от ее, — или ты забыла, сколько раз ты была моей в этой самой комнате, на этой кровати. Как ты отдавалась мне, пока твоя тетя спала этажом ниже, как стонала в моих объятиях, — каждое его слово отдавалось эхом в голове Мэй, она лишь пыталась качать головой под его напором и отводить взгляд.

     Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее, подталкивая дальше от двери.

     — Я никогда, — прошептала Мэй, — это неправда, этого не было, я бы знала.

     Когда она произнесла эти слова, Франк оттолкнул ее, и Мэй упала на кровать. Прежде чем она успела вскочить, Франк навалился сверху, не давая ей возможности двигаться, грубо пробрался под ее юбки и запустил руку между ее ног.

     Мэй ощутила, как его палец поникает внутрь ее тела, потом к нему присоединились еще два. Франк орудовал внутри ее уже не девственного влагалища по-хозяйски, как давний любовник, проталкиваясь все глубже, а потом его большой палец лег на клитор и вопреки ее желанию послал сигнал всему ее телу. Мэй замерла на мгновение, невольно прислушиваясь к ощущениям, потом с бОльшей силой попыталась вырваться из-под мужчины, который теперь внушал ей страх.

     Франк приподнялся и поставил колени между ее ног, раздвигая их, одной рукой он оперся о кровать, поставив ее рядом с ее лицом, второй расстегнул свои брюки, достал член и слегка надавил им на ее половые губки. Мэй дернулась.

     — Расслабься, девочка моя, — прошептал Франк ей в лицо и прижался щекой к ее щеке, потом он обхватил губами ее губы, обсасывая их и облизывая языком. — Тебе нравились мои прикосновения, тебе нужно только вспомнить.

     — Пожалуйста, не надо, — прошептала Мэй, пока он вытирал пальцами слезы с ее щек, — я не хочу, я не могу. Умоляю, в память о ней...

     Член Франка погрузился в ее лоно, не встретив сопротивления. Мэй почувствовала небольшой дискомфорт в неувлажненном влагалище, но никакой боли не было. Она еще раз попыталась оттолкнуть его, но поняла, что слишком слаба и находится в его полной власти. Франк позволил ей отвернуть лицо и прижался губами к ее шее. Мэй смирилась и отдалась его поцелуям, позволяя его члену скользить внутри своего тела.

     — Ты даже не представляешь, как сильно я люблю тебя, я всегда любил только тебя, — шептал Франк, иногда отрывая губы от ее кожи, влажной от слез, — у тебя будет все, что ты захочешь, я все тебе куплю, все для тебя добуду. Я построю тебе дом, где мы будем счастливы, как и планировал. Ведь я все это делал для тебя.

     На мгновение Мэй показалась, что она уже слышала его шепот над своим ухом, слышала его прерывающееся дыхание, ей были знакомы ощущения, которые он вызывал в ее теле. Она не поняла, что увлажнилась, но Франк ощутил, что скольжение стало легче, и устремился как можно глубже, ударяясь лобком в низ ее живота, его мошонка шлепалась о ее ягодицы. Груди Мэй колыхались от его ударов, а приподнятые ноги подрагивали. Франк старался не кончать как можно дольше, желая вызвать в ней похоть и доставить наслаждение, но, приближаясь к вершинам, понял, что сейчас не время будить в ней женщину. Пройдет время, и она станет добровольно принадлежать ему.

     Излившись в любимое тело до конца, Франк повернул к себе ее лицо и произнес:

     — Я обещал Эстер позаботиться о тебе, и я сделаю это так, как смогу. Ты станешь моей женой.

     — Никогда, — Мэй упорно покачала головой, она чувствовала себя униженной, изнасилованной, обесчещенной. Ей было трудно поверить, что она могла отдаваться ему когда-то, и еще труднее, что могла так бесстыдно обманывать Эстер, но она не сомневалась в правдивости его слов. Когда-то она испытывала наслаждение от занятий любовью, и ее любовником был именно Франк.

     — Сейчас тебе кажется, что тебя прижали к стенке, — продолжал Франк нежным голосом, — но это не так. Я сделаю тебя счастливой, я дам тебе время привыкнуть, приду к тебе тогда, когда ты захочешь. Я буду держать себя в руках, того, что произошло только что, больше не будет. Мне просто нужно было показать тебе.

     Видя, что Мэй по-прежнему качает головой, ощущая, как нарастает отчаяние, готовый, если нужно, запереть ее здесь навсегда, Франк использовал последний аргумент:

     — А если ты носишь моего ребенка? Мое семя было в тебе много раз, ты могла понести. Хочешь сделать своего ребенка бастардом, шляться с ним по улицам? Думаешь, будешь кому-то нужна? Уступи мне, и ты не пожалеешь. Ты вспомнишь, каково было принадлежать мне.

     Глава 3. Франк

     Он мчался по коридору к лестнице, в несколько шагов преодолел ступеньки наверх, и перед ним была дверь в ее комнату. Он ворвался внутрь и увидел ее тело на полу с повернутой набок головой, ее лицо закрывали разметавшиеся волосы.

     Продолжение следует...