Заехав домой, я поцеловала дочку, возвратившуюся из детсада, дала указания няне и переоделась в свободно разлетающуюся от бедер плиссированную юбку и прозрачную кофточку без лифчика, ну, конечно, набросив сверху джинсовую курточку.

     Заведя машину, я подождала, пока телефон подключится к магнитоле, и сказала:

     — Господин, твоя рабыня готова к употреблению.

     Даниил был очень интересным и нехарактерным персонажем. Познакомились мы с год назад случайно, на одной из заправок. Тогда ему было 22, а мне 26, но между нами как-то сразу установились непринужденные дружеские отношения, и этому немало способствовали его характер и наклонности. Дело в том, что до 20 лет Даня был толстым закомплексованным мальчиком и, лишь задавшись целью и буквально заперевшись в спортзале, стал той мускулистой накачанной машиной, которой был сейчас. При этом, не смотря на то, что его руки бугрились мышцами, и то, что он жутко разбогател, поставляя во все элитные клубы тренажеры и распространяя спортивное питание, он остался все тем же закомплексованным мальчиком. Нет, он с легкостью решал все проблемы своего дела, став жесткой акулой капитализма, мог, по собственному признанию под горячую руку набить морду пяти мужикам, но вот с женщинами у него не получалось. Совсем никак. При этом он на всех дружеских свиданиях с жадностью расспрашивал меня о моих мужчинах. Да-да, это не я хотела выговориться, а именно он интересовался буквально всеми подробностями.

     Мне было жалко этого большого мальчика с болезненной страстью дознающегося о любой детали моих половых актов, поэтому я не отказывала ему в такой малости... И наконец через полгода дружеских отношений я решила, что, может, я смогу ему помочь. Ну, в конце концов, парень-то хороший, а мне разве жалко?... Вначале у Дани действительно ничего не получилось, хотя я и старалась показать ему, как его хочу, и намекала на свою влажность. Но потом как-то раз, когда я осталась ночевать у Даниила (муж был на какой-то конференции), он взял меня спящую. Постепенно выяснилось, что ему нужна только покорность. Никакой инициативы, никаких самостоятельных решений или просьб. А еще через месяц он привязал меня в позе звезды на кровати и отодрал так, что я даже задумалась о том, чтобы прекратить наши отношения. Но... Даня был очень щедрым любовником. Я сменила машину на гораздо более дорогую, премиум-класса, у меня появилась норковая шубка, солидно сменился гардероб, и пополнилась шкатулка с драгоценностями. Муж, поглощенный своей наукой, ничего не замечал: ездит машина — ну хорошо, платье — пофигу, от кутюрье оно или куплено на вещевом рынке...

     В общем, за последние месяцы наши отношения развились до таких, какие они есть, со всеми установившимися постепенно правилами. Да, рабыня и господин... Но без боли, ее я не переношу и порвала бы отношения сразу, не смотря на дорогие подарки.

     Между тем я остановилась перед дверью и, оглянувшись по сторонам, стянула трусики и куртку. Потом позвонила в звонок и, взяв в зубы подол юбки, заложила руки сзади и опустила голову. Это был тонкий момент, стоит только соседям выглянуть в коридорчик, как они обнаружат перед дверью Даниила стройную брюнетку в непристойном виде — в полностью прозрачной кофточке и отсвечивающую своей киской.

     К счастью Даня обычно открывает сразу. Так произошло и в этот раз. Я несколько торопливо пересекла порог и остановилась, по-прежнему глядя в пол и широко расставив ноги. Мой любовник прикрыл дверь и, обойдя меня, остановился напротив. Потом он аккуратно, чтобы не вырвать подол из зубов, вздернул кофточку к подбородку. Мне были видно только его ноги, но очевидно, что он рассматривал свою рабыню, и я вздохнула про себя — это только цветочки, ягодки будут впереди.

     Насладившись зрелищем, Даня сжал мои соски и провел ладонью между ног:

     — Течешь, сучка?

     Вопрос требовал ответа, и я, втихаря радуясь свойству своего тела быть всегда готовым к мужчинам, даже если я от секса и не получала удовольствия, выпустила из зубов подол:

     — Да, господин, как всегда при встрече с тобой.

     — Можешь поприветствовать меня.

     Я послушно опустилась на колени и поцеловала мужскую руку, а потом висящий пока член — Даня уже был голым.

     Рядом со мной упала кучка вещей.

     — Ты знаешь, что делать...

     Я еще больше наклонила голову в знак того, что поняла, и спросила:

     — Господин, ты разрешишь своей рабыне забрать сумочку и куртку с площадки?

     — Разрешаю, — важно сказал мой «господин» и прошел в комнату.

     Конечно, думала я, все эти Данины ужимки, его напыщенные приказы и поведение были бы смешны, если бы, возбуждаясь от всего этого, он не драл меня во все дырки... Его член даже в висячем положении был больше, чем у моего мужа при эрекции, так что мне сегодня достанется по полной программе.

     Размышляя таким образом, я наконец разобралась с тем, в чем должна предстать перед Даней. Ну, чулки на мне уже были. Скинув блузку и юбку, я надела прозрачную черную... даже не знаю как назвать-то... «штучку" — лиф плотно облегал мою грудь, но чашки были нестандартными, лишь приподнимающими сиськи, но не закрывающими соски; от середины лифа шла кружевная полоса, превращающаяся к промежности в узкую тесемку, которая неприятно врезалась в мою щелку; сзади, что было видно, когда я повернулась к зеркальному шкафу в прихожей, эта тесемка выныривала из ягодиц и, не прилегая к телу, раздваивалась уже возле лопаток, чтобы превратиться в бретельки лифа. Затем я застегнула на шее ошейник с поводком, пристегнула зажимами к соскам подвески и, наконец, наклонившись, вставила в задницу анальную пробку. Вроде все!

     После этого я сделала парочку шажочков в просторной прихожей, привыкая к тяжести на сосках и чувству заполненности сзади. Неужели некоторые женщины могут тащиться от подобных вещей, да еще потом с радостью отдаваться здоровенному мужику с огромным членом? Я оглядела в зеркала чувственную черноволосую сучку в чулках, непристойно полуголую и с болтающимися висюльками под округлой правильной грудью. Ну, что ж, даже если я не в восторге, то, надеюсь, Дане это понравится, ведь после он обещал свозить меня на ювелирную выставку...

     Цокая каблучками и крутя в воздухе кончиком поводка, я прошла на кухню, где на стеклянном столе сиротливо стояли два блюдечка из костяного фарфора. На одном красовался пузатый бокал с коньяком и кусочками шоколада, на втором — пустая крохотная чашечка. Оглядевшись вокруг, я обнаружила небольшой термос на столешнице роскошной кухонной стенки. Ну, конечно, если бы мне пришлось варить кофе самой... Я хмыкнула: вот они, условности. Рабыня, типа, должна готовить кофе для господина, но с кофемашиной Дани я не сдружилась с первых посещений его квартиры. Бедному «господину» пришлось бы долго ждать своего кофе, если вообще дождаться. Да и коньяк я всегда наливала не так — то слишком много, то слишком мало... «Детский сад», думала я, наливая кофе из термоса и пристраивая рядом с чашечкой маленькую ложечку и пару кусочков сахара. Взяв кончик поводка в зубы, а блюдца в руки, я направилась в гостиную.

     Даня сидел, развалившись, на диване и тупо перещелкивал телевизионные каналы. Я помолилась, чтобы он остановился на чем-нибудь интересненьком, может, хоть послушаю телевизор, пока этот человек-гора будет делать с моим телом все, что ему заблагорассудится. Мои глаза стрельнули из-под покорно опущенных ресниц, ощупывая внушительную фигуру. Даня поглаживал уже вставший здоровенный член. По спине пробежал холодок, как это бывало всегда при виде его громадного инструмента. Впрочем, и определенная гордость тоже присутствовала. Как же мужик возбудился, только потрогав меня и представляя, что будет делать со мной дальше! К этому примешивалась абсолютная уверенность в его полной преданности — я была его единственной женщиной, хотя он иногда и пытался убедить меня в обратном.

     Между тем я опустилась перед мужчиной на колени с низко опущенной головой и протянула коньяк и кофе, после этого, чуть подавшись ...

  вперед, отдала поводок из зубов.

     Даня, поставив все на подлокотник дивана, продел кисть в петлю и слегка дернул. Совсем слегка, чтобы кожа на шее, не дай бог, даже не покраснела. Я послушно упала на локти, услышав, как стукнули об паркет подвески на сосках, и почувствовала, как мужская рука мнет мои сиськи, отчего подвески с деревянным звуком заелозили по полу:

     — Ну, что, сучка, сколько мужиков тебя сегодня поимели?

     Я внутренне улыбнулась, вот сейчас мой «господин» удивится-то:

     — Рабыню, мой господин, сегодня поимели трое мужиков...

     На какое-то время мою грудь перестали мять, и воцарилось мертвое молчание, только диктор в телевизоре негромко вещал о каких-то ужасах. Вообще, мы встречались с Даней, так сказать, и без масок — ходили иногда в ресторан или в магазин за дорогостоящей покупкой, и он в задушевных разговорах говорил, что ревнует меня к другим, но и жутко возбуждается, когда знает, что меня трахает не только он. В принципе, это было правилом — я была обязана переспать с кем-нибудь перед свиданием с ним или хотя бы взять в рот. Естественно, иногда это случалось, а иногда я просто придумывала что-то. Ну, не буду же я давать кому-либо только ради того, чтобы Даня возбудился еще больше!

     — Ах вот как... И все поимели и твой грязный рот, и мокрую доступную пизду?

     Я поморщилась. От слова «шлюха», которое он начал было употреблять по отношению ко мне, я Даню отучила, слишком уж оно оскорбительно звучало, но материться во время возбуждения он продолжал, и пришлось смириться.

     — Господин, мой грязный рот поимели все трое, а... между ног только двое.

     — А в задницу выебали?

     — Нет, господин.

     — Плохо, сучка, плохо! Ладно, хрен с ним с аналом, но почему ты, похотливая дрянь, не дала третьему в пизду? Ты же течешь вся там, неужели трудно было ноги раздвинуть?

     — Я виновата, господин! Накажи меня.

     Все катилось по накатанной. Если бы меня трахнул только один, то меня наказали бы за то, что я недостаточно развратна, если бы я дала в попку, то за излишний разврат. Я думала, меня приговорят к наказанию за разврат и сейчас (все же сразу три мужчины за день!), но эк Даня повернул на этот раз!

     Даня потянул меня за поводок и, перебросив через свои колени попкой вверх, слегка пошевелил пробку в анальном отверстии, даже не соизволив сдвинуть полоску ткани, впившуюся в мою щелку. Я послушно застонала, ведь мужчина ожидал от меня подобной реакции.

     — Ты готова, сучка, к наказанию?

     — Да, господин, рабыня готова принять то, что заслужила, — ответила я, чуть поелозив сиськами на мужском бедре, чтобы высвободить попавшую под мою плоть подвеску, т. к. она больно впивалась в кожу, а сама подумала: «Коже же остынет, как он его потом холодным пить будет? Сначала наказал бы, а потом потребовал кофе! И почему мужчины такие нелогичные?».

     Между тем Даня принялся шлепать меня по попке. Естественно совсем не больно, так, чтобы только заставить ходить ходуном мои ягодицы, да слышать звучные шлепки. Конечно, легкие удары неприятно отдавались в анальном отверстии, в которое была забита пробка, да туже натягивалась ткань, болезненно врезавшаяся в нежные складочки между ног, но я была уверена, что на коже не останется даже покраснения.

     Здесь был тонкий момент. Мне нужно было как-то реагировать на «наказание», но слишком громкие вскрики были бы фальшивыми из-за слабых шлепков, и безучастная реакция тоже не годилась. Хотя по большому счету Дане все мое актерство сейчас по барабану — слишком увлечен моей вздрагивающей под ладонью попкой, видом пробки в анале и ткани между нижних губок. Тем не менее, мое тело явственно вздрагивало, а ротик издавал тихое шипение после каждого шлепка. Надеюсь, этого достаточно.

     — Ну, что ж, сучка, теперь, надеюсь, ты поняла, что нужно раздвигать ноги перед всеми, кто захочет тебя выебать?

     — Да, господин, рабыня больше не посмеет обслуживать мужчин только ротиком.

     Напоследок Даня вогнал во влагалище пару пальцев:

     — Какая ты похотливая дрянь! Я тебя наказал, а ты потекла еще больше!

     Я промолчала, едва не пожав плечами — на мой взгляд, между бедер все было как обычно. Но если мужчине нравится так думать, разве надо его переубеждать?

     Между тем, по сложившейся традиции, которую Даня не желал менять (как он сам часто говорил: «Лучшее — враг хорошего»), я, не вставая с колен, повернулась спиной и сложила руки сзади. Даня связал мои запястья кончиком поводка, заботливо проверил, не давит ли ошейник, и сказал с пафосом:

     — Я хочу выпить коньячку, а ты, сучка, займешься всем остальным.

     Я развернулась и подползла на коленях между расставленных накаченных бедер. Едва стоящий огромный член оказался в досягаемости моего ротика, я, изображая страсть, накинулась на него и, сделав жесткое колечко из губ, принялась усиленно работать головой.

     — Эй-эй, сука, полегче, а то ишь раздухарилась!

     «Жаль! — подумала я, с досадой замедляя движения. — Было бы не плохо, чтобы Даня уже слил первый раз мне в рот». Ведь тогда мы раньше приступили бы к остальным «процедурам», и пораньше поехали бы на ювелирную выставку...

     Между тем мои губки и язычок выполняли привычную работу, не требующую особенных умственных усилий. Если мой «господин» запретил трахать свой член головой, ничего не поделаешь, придется его нежно ласкать кончиком языка внутри рта, иногда вылизывать и не забывать периодически сладко постанывать, демонстрируя собственное удовольствие от процесса.

     В принципе я даже где-то уважала этого качка, да и осознавала, сколько мужиков могли умереть от зависти к нему. Еще бы, коньячный ритуал со всеми атрибутами — кусочком шоколадки после каждого глотка, прихлебыванием кофе (пусть и остывшего), — занимал 20—30 минут. И все это время Даня наслаждался ротиком красивой женщины, застывшей перед ним на коленях со связанными сзади запястьями.

     На этот раз последовательность неожиданно для меня была нарушена:

     — Ну, что, похотливая сучка, изнываешь без чего-то толстого в пизде?

     Я выпустила здоровенный член изо рта, чуть отстранилась, озадаченная отступлением от сложившихся правил, и осторожно ответила:

     — Рабыня мечтает о члене господина в своей щелке!

     — Ишь, мечтательница! Нееет, сучка, пока помечтай еще... Но у меня для тебя сюрприз, — Даня поставил бокал на подлокотник и, откинув небольшую думку, продемонстрировал розовый дилдо, лишь немного уступающий в размерах члену, который я сосала. — Так что можешь поблагодарить меня за то, что я забочусь о твоей жадной мокрой пизде.

     — Спасибо, господин, рабыня счастлива от твоей заботы, — закатила я глазки, подумав одновременно: «Вот только этого счастья мне не хватало!».

     Даня снова пригнул мою голову к паху и, когда его член занял свое место в моем ротике, привстал, вложив в мои пальчики фаллоимитатор. Пришлось, прогнувшись и сдвинув полоску ткани, врезающуюся в щелку, ввести его, причем на всю длину — горка у противоположной стены вместо стекол была оснащена зеркалами. Так что Даня имел полную возможность наблюдать за тем, как я пользую себя искусственным членом. Не посачкуешь! И глупо думать, что он будет смотреть все еще работающий телевизор вместо того, чтобы наслаждаться видом телки, трахающей себя дилдо в связанных руках. Поэтому я принялась без дураков ожесточенно вонзать в себя толстый предмет, не допуская ни грамма искусственности.

     К тому моменту, когда я почувствовала ароматный дымок сигары, означающий, что Даня готов перейти к настоящему делу, мои ножки тряслись от усталости, а кисть болела от постоянных ритмичных движений. А ведь при этом еще приходилось работать ротиком и стонать грудным голосом, якобы от охватившего меня вожделения. И надо признать, что из-за моих не слишком интенсивных, но зато непрекращающихся движений соски продергивала настоящая боль — не смотря на достаточно мягкие зажимы подвесок, они все это время увесисто болтались на сиськах. В общем, я, почти с облегчением,...   услышала:

     — Ну, что, сучка, готова быть выебанной в рот? Небось, твои ебари давали просто сосать?

     Я не стала уточнять, что Денис в своей машине делал скорее первое, чем позволял второе. Да и затруднительно вообще что-либо уточнять, когда твои волосы на макушке собирают в кулак и начинают насаживать твою голову на толстый длинный член с размаху, так, что с первого же раза он проскользнул в самое горло. Долбил Даня мой рот грубо, совершенно не интересуясь моим состоянием. Иногда я ощущала носом твердость его накаченного пресса, верхней губкой — жесткую поросль на лобке, а нижней — более мягкую на пузатых яйцах. Хорошо еще, Даня уже не обращал внимания, как я трахаю себя дилдо. Думаю, он был полностью поглощен ощущениями в своей сдавленной моим горлом головке. Так что я просто задвинула фаллоимитатор на всю глубину, не рискуя его вытаскивать, вдруг это ему не понравиться? Особенно если он выпадет из моих ослабевших пальчиков. «Господин» вполне мог меня наказать за это, что автоматически означало новую отсрочку посещения вожделенной выставки.

     Поэтому сперму я приняла соответственно — с полностью утопленным во влагалище дилдо, с пробкой, загнанной в попку, и с членом в горле, сливающим, казалось, прямо в желудок. Даня еще привстал, сцепив на моем затылке железные руки, и при каждом толчке старался запихать головку еще глубже, хотя это и казалось уже невозможным.

     Когда толчки, каждый ощущаемый моим горлышком, прекратились, и Даня вытащил свой член из моего рта, я закашлялась, с трудом проталкивая в легкие воздух, и недопроглоченная сперма оказалась на подбородке, стекая на сиськи.

     — Ты не кончила, сучка?

     Только идиот мог бы думать, что какая-то женщина может испытать оргазм только от того, что ее трахают в рот, да еще с членом, сокращающемся внутри горла. Ну, во всяком случае, ко мне это не относилось ни под каким видом, но... Но «господину» эти соображения знать ни к чему!

     — Нет, господин, рабыня не посмела бы без твоего приказа...

     — Хорошо! — Даня вытер мой подбородок салфеткой, снял слезинки, выступившие на глазах от грубого проникновения, и, подняв меня, словно куклу, на мощных руках, насадил на член. Я едва успела вытащить связанными сзади руками дилдо из своего влагалища, тотчас заполненного на всю глубину гораздо более толстой и горячей «игрушкой».

     — Ты помнишь, — сказал он, когда я, как мне и полагалось, вскрикнула, ощутив резко вошедший в меня мужской половой орган, — что можешь кончить только тогда, когда я прикажу?

     Мне хотелось сказать «Легко и непринужденно», ведь уж что-что, а изобразить оргазм у меня всегда получалось бесподобно, но я только простонала, танцуя бедрами и вообще всем телом на загнанном в меня по яйца члене:

     — Да, господин, рабыня будет сдерживаться, пока ты не прикажешь разрядиться...

     Эрекция у Дани после того, как он кончил, продолжала оставаться на уровне, но была чуть-чуть слабее обычного, во всяком случае, член во мне не имел той каменной твердости, что присуща высшей степени возбуждения. Это было плохо, потому что он никогда не приступит к более активным действиям, и, значит, придется оттягивать поездку на выставку. Плохо было и то, что я не могла своими действиями ускорить процесс, Даня не терпел никакой инициативы от меня, более того его член мог упасть, сам он мог разозлиться, и плакало тогда мое вознаграждение. И так я лежала на его внушительных грудных пластинах, тихонько постанывая в шею, не смея даже хотя бы слегка ласкать губами его кожу. Было чуть-чуть некомфортно от подвесок, вжавшихся в мою плоть, но мне было необходимо дать хоть немного отдохнуть ножкам. При этом все, что мне позволялось — это неспешно покачивать бедрами из стороны в сторону. Но был один способ заставить член, ворочавшийся во мне с грацией спящего медведя, обрести максимальную эрекцию.

     Я приподняла головку и, не поднимая ресниц в знак покорности, нежным голоском произнесла:

     — Господин, рабыне нужно позвонить.

     — Ну, что ж, сучка, я разрешаю, — важно сказал Даня и развязал мои руки.

     В его глазах, насколько я успела заметить, когда снималась с его члена, уже загорелись похотливые огоньки. В истории наших отношений уже был подобный момент — муж позвонил в разгар моих половых отношений с любовником. Мне совсем не улыбалось ему отвечать, но Даня настоял. Как обычно Мишка звонил с какой-то ерундой: какой йогурт покупать для меня... для меня, которую в данный момент раскладывал на диване здоровенный самец. По всей видимости моему «господину» ситуация показалась очень пикантной, потому что, едва я нажала отбой, как он принялся долбить меня с таким ускорением, что через несколько минут кончил, даже не попользовавшись в тот раз моей попкой. Конечно, мне не хотелось пользоваться этим приемом часто, и запалиться случайно не хотелось, да и было в этом что-то совсем извращенное даже для меня — разговаривать с мужем, когда между ножек находится член любовника. Но сегодня ситуация была другой — поход на ювелирную выставку случался не каждый месяц!

     Стараясь ступать грациозно, не смотря на то, что изрядно мешала пробка в попке, а тесемка «штучки» снова врезалась в щелку и утонула между ягодиц, я, как и положено зажав поводок в зубах, прошла в прихожую и вынула из сумочки телефон.

     К моему возвращению Даня, все также развалившись на диване, неспешно подрачивал, а его глаза тут же загорелись, найдя телефон в моей руке.

     — Ну, давай, дрянь, быстро займи свое место, — указал он на свой член.

     Я, проявив полное послушание, покорно забралась на его член и решила, что очень довольна собой. Кол, снова загнанный в меня, уже приобрел максимальную твердость, и теперь по ощущениям выходило, что мое влагалище растягивает толстый сук дерева. Кроме того, я под шумок оказалась с развязанными руками и заодно немного размяла ножки. По идее можно было и отложить звонок, но Даня, по моим наблюдениям уже готовый наброситься на меня, чтобы просто порвать, вдруг проявил выдержку и только ворохнул бедрами:

     — Ну, чего ты ждешь, сучка? Муж уже, наверное, заждался звонка...

     Как и положено воспитанной рабыне я застонала и приподняла верхнюю губку, обнажая зубки, едва почувствовала, как ворочается во мне здоровенный жесткий кол. Но и это не помогло, Даня продолжал выжидательно пялиться на меня. Я, вздохнув про себя, нажала на дисплее иконку с лицом моего мужа...

     — Алло... Дорогой?...

     Даня посмотрел на меня так, что я испугалась, представив, что он сделает со мной, когда я закончу разговор. Но надо было продолжать, чтобы мой «господин» остался доволен, и нести какую-нибудь чушь.

     — Ты приготовил ужин?... Да, думаю, ужасно проголодаюсь...

     Даня, полулежащий на спинке дивана, вдруг порывисто выпрямился и, с силой сжав мои ягодицы, припал к моим соскам, принявшись играть языком с самым кончиком, свободным от зажима. Я прикрыла ресницами глаза и округлила губки в беззвучном стоне: «Оооо!», показывая как мне хорошо, а сама подумала, что мужчина, похоже, мой невинный комментарий по обыкновению принял на свой счет. Ну, как же, я могу ужасно проголодаться только лишь потому, что он меня как следует оттрахает... Передо мной встала дилемма. С одной стороны, если я буду так же вести разговор с определенными двусмысленными намеками, то Даня разворотит мои дырочки, мама не горюй! С другой стороны, ювелирка все ближе! Решено, сегодня любовник одними сережками не отделается!

     — Миш, я сегодня вымотаюсь... Да, клиент очень жесткий, придется потрудиться!...

     Пришлось, балансируя на грани провала, застонать, почти вскрикнуть, потому, что меня так подбросили бедрами, что я едва не свалилась с члена.

     — Нет, просто палец прищемила... Все-все, обработаю клиента, удовлетворю все потребности, позвоню... Я тебя тоже целую...

     Едва я нажала отбой, как Даня прорычал зверским голосом:

     — Раком, сучка! Быстро!

     Я поспешно встала раком на диване, приглашающе вздернув попку, и Даня засадил с такой силой, ...  

     что, казалось, его чудовищная головка уперлась мне где-то в районе диафрагмы, а соски чуть не оторвались под воздействием мотнувшихся подвесок. Пришлось улечься на грудь, чтобы хоть соски не страдали под воздействием ударов, пронзавших мою плоть.

     Даня разошелся не шутку, схватив меня за бедра и буквально насаживая на свой член, словно перчатку на руку. Но это было не все. Через десяток минут такой беспощадной трепки он приостановился, чтобы вытащить из меня анальную пробку.

     — Колени шире, дрянь недоебанная!

     Послушно выполнив приказ, я почувствовала, как в анальное отверстие также грубо и беспощадно забивается огромный инструмент. Скачка продолжалась еще минут 15, и мои стоны были уже всамделишными, разве что наслаждения в них было мало. Хотя мужчине это было уже по барабану... «Пожалуй, еще и колечко" — подумала я, всерьез опасаясь, что на этот раз меня точно порвут.

     К счастью трахающий мою до невозможности растянутую дырочку Даня долго не продержался. Для начала он прорычал, не прекращая что есть дури меня драть:

     — Кончай, сука, я тебе приказываю!

     И когда я, закричав и прогнувшись до хруста в спине, послушно заизвивалась на ходящем во мне члене и запульсировала мышцами там, внизу, он, взревев, наконец, достал свой член из моей попки и щедро плеснул спермой на промежность, заливая и ягодицы, и, похоже, не закрывающееся после его полового органа анальное отверстие, и на уделанные нижние губки...

     Вот за что я люблю Даню, так за его выносливость. Я еще только выбралась из душа, где со стонами отсоединяла подвески, казалось, вросшие в соски, снимала «наряд», оставивший красные полоски по нижней окружности грудей, отстегивала ошейник, а потом на трясущихся ножках стояла под горячими струями, понимая, что даже губы дрожат от сегодняшнего напряжения, а он уже был полностью одет, весел и бодр. Все же нагрузки в тренажерном зале, наверное, гораздо изряднее всего того, что он со мной проделал.

     И вообще Даня, едва перестал играть роль «господина» сделался отличным парнем, внимательным, заботливым, доброжелательным и чуть смущающимся, видимо от того, как он со мной только что обращался. Я прекрасно знала: теперь бери его тепленьким. Усугубить эффект наверное даже не требовалось, но на всякий случай меня немного пошатывало и из груди иногда вырывались стоны. В принципе мне было бы можно бросить своего мужа, характер которого был близок к определению «тряпка», и уйти к Дане, чтобы купаться в роскоши... Но терпеть подобные трепки чаще раза в две-три недели... () Увольте! Я и так хорошо устроилась...

     На выставке у меня разбежались глаза. Я металась от стойки к стойке, не в силах определиться с выбором. Все было такое красивое и чудесное! Даня ходил за мной как привязанный и, как мне казалось, готов был купить что угодно, стоило только ненавязчиво болезненно простонать, кусая губки, или якобы незаметно потереть кончики грудей или лобок. Надо признать, он угваздал меня здорово на пару с зажимами от подвесок, но сияющие украшения оказали на меня столь благотворное воздействие, что все мои ужимки были наигранными.

     В результате домой я добралась очень поздно, счастливая и сияющая в небольшом изящном колье, напоминавшем золотой ошейник, с такими же сережками, элегантно покачивающимися в ушках, и колечком, немного выбивавшемся из стиля остального гарнитура, зато гармонирующего со вторым кольцом на другой руке.

     Муж по обыкновению встречал меня, по обыкновению же не обратив внимания на мои новые украшения. И когда я уселась на встроенную сидушку, проворно снял с меня туфли и принялся массировать пальцы ног, расспрашивая о сегодняшнем дне. Я устало отмахнулась, не отказав себе в двусмысленности:

     — Клиент уделал так, что еле стою.

     Муж огорчился, видимо решив, что секс ему не обломится. Я не стала его разубеждать, отложив решение этого вопроса на потом: если сил хватит — дам, не хватит — перебьется. Но после ужина, который накрыл для меня Мишка, после недолгого любования собой в новом золотом гарнитурчике в ванной комнате, я поняла, что вполне бодра.

     И вот теперь я лежу под мужем с раздвинутыми ножками и старательно делаю вид, что мне нравится наш нежный, местами страстный семейный секс, и даже иногда отвечаю на ласковые поцелуи мужа припухлыми губами, в которых побывали до этого четыре члена моих любовников...

     Кто-то может спросить, зачем я, пропустив через себя четырех мужиков днем, раздвинула ножки еще и перед мужем? Но сама я думала, разглядывая люстру, что лучше уж убить один день на секс, зато потом несколько дней не тревожить свою щелку и ротик их членами... Жаль я не могла предположить, что завтра меня ожидает еще большее количество половых актов...