Многие студенты знакомы с ситуацией, когда очередной длинный и веселый семестр вдруг неожиданно заканчивается, и начинается кошмарное время сессии, а для подготовки к очередному экзамену вечно не хватает недели, дня или даже буквально нескольких часов. И, если в такой вот момент перед многострадальным студиозусом встает диллема: важный завтрашний экзамен или ластящаяся к нему полуобнаженная красавица — что же выбрать, чтоб потом не пожалеть?

     *****

     История эта произошла во время зимней сессии, когда я учился на втором курсе университета. Время в студенческие годы летит легко и весело, и, если бы еще не приходилось регулярно отчитываться о полученных знаниях, было бы совсем хорошо. Но обязанность такая все же есть, и никуда от нее не деться. Вот так и для меня, внезапно и неотвратимо наступило время этого тяжелого испытания (а, ведь, еще совершенно недавно казалось, что времени впереди — вагон).

     В тот вечер я в одиночестве сидел в нашей общажской двухместке (лишь недавно, сложными интригами вырванной взамен прежней 4-местной толкучки) и честно пытался забыть об окружающем мире ради подготовки к завтрашней изуверской проверке, ну, скажем, по Сопромату. За окном падал легкий снежок, а в полумраке комнаты было тепло и от этого особенно уютно, лишь свет настольной лампы подсвечивал перелистываемые страницы. И вот, уже ближе к ночи, когда добрая треть параграфов осталась позади, раздался стук в дверь, и в комнату ко мне в качестве приятного сюрприза пожаловал совершенно неожиданный гость — героиня моего рассказа, четверокурсница по имени Маша.

     Попробую вам ее описать. Девушкой Маша была, не то, чтобы крупной, но уж точно не худышкой. С кем бы ее сравнить... ? Ну, скажем, представьте себе Памелу Андерсон в молодости и с бюстом чуть поаккуратнее, с пышной гривой натуральных каштановых волос и зелеными глазами (мои любимые цвета в то время). Вот, что-то примерно в этом роде. Впрочем, в те годы мой вкус в отношении женщин еще не сформировался, и красивые лица для меня значили гораздо больше великолепных ног и фигур. Маша же напоминала собой молодую и яркую самочку-львицу, с сильными и мягкими движениями, жизнелюбивым характером и уверенностью в собственных поступках.

     Собственно, ранее мы с ней особо близко знакомы не были, так как училась Маша на пару курсов старше меня, и, хотя, она с самого начала притягивала к себе мой взгляд, но у нее имелось множество поклонников среди старшекурсников, а я тогда был всего лишь застенчивым пареньком из райцентра, недавно приехавшим в большой город. Впрочем, на первых курсах красивых и более доступных девчонок хватало и без нее. В основном, я поглядывал на Машу издали, и лишь разок удалось пригласить ее на медленный танец во время нашей общажской дискотеки. Но, по видимому, тогда в танце мне вполне удалось создать чувство повышенного интима, так как прощальный поцелуй в шейку был воспринят с благосклонностью.

     Она даже какое-то время соизволила посидеть и поерзать у меня на коленях (после чего мне пришлось довольно долго успокаивать перевозбужденный молодой организм).

     Позднее мы с ней здоровались при встрече, иногда коротко болтали ни о чем, вот, в общем-то, и все. Потому-то я и был так, мягко сказать, удивлен этим ее ночным визитом.

     Но так или иначе, ситуация прояснилась быстро и довольно банально: у старшекурсников уже который день шли большие гуляния (и действительно, на всех этажах шум стоял; да, собственно, Маша и сама была прилично навеселе), а ей ужасно хотелось спать, из собственной же комнаты ее бы вновь быстро извлекли, вот она и решила попроситься на ночлег к знакомому с младших курсов, то есть ко мне. В общем, объяснение понятное и вполне правдоподобное (хотя, если честно, видеть ее я был рад и безо всяких объяснений), лишняя кровать у меня сегодня «по любому» пустует, так что пусть располагается.

     Но сам я готовлюсь к важному экзамену, а, значит, особого внимания уделить ей, к огромному своему сожалению, не смогу. На том и сошлись. Поскольку Маша только что пришла с улицы, то, как следует, еще не отогрелась, да и хмель из головы у нее еще не выветрился, поэтому спать она улеглась просто поверх покрывала и прямо в одежде, отвернувшись лицом к стенке.

     Но, как я уже упоминал, в комнате было довольно сильно натоплено, так что хотя бы куртку-то Маша минут через 10 все же скинула, после чего отключилась уже окончательно. Я же опять вернулся к тяжкому бремени Сопромата, лишь периодически, в некоторых сомнениях бросая взгляд на спящую девушку.

     *****

     А вот здесь у нас и наступила, так называемая «точка бифуркации», иначе говоря — критическая фаза, развилка вероятностей. И от того, куда впоследствии повернут ближайшие события, может зависеть исход не только этой ночи, но и нескольких последующих лет.

     *****

     Вариант 1 (поучительный).

     Час за часом, страница за страницей — так и наступило утро. Маша проснулась, потягиваясь, поблагодарила меня, что приютил, помялась немного, словно бы собираясь сказать что-то еще, но все-таки промолчала и, попрощавшись, ушла. А я, посмотрев ей вслед, подумал, как же по дурацки-то все сложилось: со мной наедине провела всю ночь эффектная девушка и осталась при этом совершенно нетронутой. Но, поскольку до экзамена оставались лишь 3 часа, то все отвлекающие мысли из головы быстро вылетели.

     Так получилось, что в последствии, до определенного дня близко мы с Машей больше не сталкивались. Но однажды, уже к окончанию мной института, нам довелось встретиться на одной из местных вечеринок (она уже не училась, а просто заглянула в гости). После нескольких рюмок людей частенько пробивает на откровенность. Вот и Маша, усевшись мне на колени, решила немного излить свою душу. Оказывается, еще со времен моей учебы на первых курсах она выделила меня среди многих других и была почти влюблена (вот, пойми этих женщин, что значит почти?).

     Как же странно порой бывает смотреть на недавних красавиц, которые неожиданно быстро сдают и теряют свою прежнюю свежесть и сексапильность. Я разглядывал ее и размышлял. Ну, что ж вы бабы сложные-то такие? Почему же ты мне раньше-то этого не сказала или хотя бы не намекнула попонятнее. Ведь чем хороши грубые намеки, так это тем, что их два раза повторять не приходится. А мужики — существа довольно прямолинейные. Достаточно было попытаться разговорить как-нибудь поигривее и поинтимнее, поприставать немного, шутя, или еще что-нибудь в этом роде (в студенческой тусовке — это ж обычное дело).

     На худой конец, и снова могла бы заглянуть разок-другой — просто так, между делом, раз уж в ту памятную ночь я реально к экзамену готовился. Возможно, у обоих студенческие годы от этого могли бы получиться еще интереснее. А сейчас, ну, зачем ты мне такая нужна?

     Я честно и старательно пробовал ее обнимать и целовать, прислушиваясь к себе, не зажжется ли внутри желание, хотя бы чисто физиологическое, но все было тщетно. Постепенно мы разошлись по разным углам, а после расстались уже навсегда. Ну, вот, зачем она приходила, да еще и с признаниями навязалась — только душу разбередила.

     Теперь вместо светлых воспоминаний о роскошной рыжеволосой пантере в душе осталась только испорченная память о помятой поблекшей бабе и упущенной возможности. Грустная история.

     *****

     А теперь постарайтесь стряхнуть с себя весь тоскливый осадок от первого варианта, чтобы он не помешал со свежим восприятием прочувствовать развитие ситуации в другой реальности.

     *****

     Вариант 2 (развлекательный).

     Позднее, часика через три (за это время я успел уже прилично продвинуться вперед в приобретении знаний), по видимому, немного выспавшись и чуть протрезвев, осоловелая и разморенная (ну, еще бы, в таком-то тепле в одежде спать), Маша поднялась с кровати, долго потягивалась и пошла в коридор умываться, по пути зачем-то взяв меня за уши и громко чмокнув в нос.

     Вернувшись, она соорудила ...

  нам по кружке кофе (растворимого, конечно же) и устроилась на своей кровати, искоса поглядывая на меня и что-то там себе обдумывая. Через несколько минут, забрав из моих рук пустую кружку, Маша ушла на кухню (за занавеской) и вернулась обратно в уже соответствующем комнатной температуре почти домашнем виде — в легкой светло-зеленой блузке и мягко спадающей с ее округлых бедер такого же цвета, но более темной юбке чуть выше колен (свитер, колготки и что-то там еще, стали явно лишними). Вот только вместо того, чтобы продолжать отсыпаться, она подошла ко мне, посмотрела, что там такое я учу, и улеглась на ту же кровать, свесив ноги вниз, а голову положив мне на колени.

     Ну, может быть, для кого-то это и не было бы проблемой, но все же представьте себя на моем месте. Мои 19 лет, ночь, теплая и уютная комната, легко одетая, расслабленная и давно желанная девушка, принимающая такую доверительную позу... Ну, как тут сосредоточиться на экзамене, когда молодой организм просто автоматически начинает вбрасывать в кровь порции тестостерона? А, ведь, я еще прекрасно помню прошлую сессию, когда сидел в университетской библиотеке и учил материал по древнеиндийским религиям, опустив в это время одну руку между ног своей тогдашней подружки.

     Промучившись так некоторое время в попытках уловить различие между буддизмом и индуизмом, с тех пор я зарекся совмещать учебу с присутствием любимых девушек.

     Какое-то время я мужественно боролся с искушением и даже прочитал еще несколько страниц, лишь разок погладив Машу по щеке, легонько и шутливо ткнув кончиком пальца ей в уголок губ, отчего они сразу растянулись в улыбке, и убрав за ухо непослушный бордовый локон. А она все это время молча и ласково глядела на меня снизу вверх, лишь периодически поводя плечами. В момент очередного такого шевеления верхняя пуговка на Машиной блузке как бы случайно расстегнулась.

     Среагировав на посторонний звук, я коротко взглянул на приоткрывшиеся глазу аппетитные холмики и, перевернув очередную страницу, автоматически положил руку на кружевную чашечку бюстгальтера (невероятно уютное ощущение; эх, если бы еще и не экзамен!). «Мр-р-рр», — сказала Маша (в смысле: «Ну, наконец-то!»). Медленно переведя на нее задумчивый взгляд, в котором еще отражались формулы Сопромата, постепенно зафиксировав его на девушке и сообразив, что делаю, я аккуратно прикрыл ее заманивающую «охотничью ловушку» и убрал руку. «Мр-р-ррр?», — удивленно приподняла брови Маша (в смысле: «Мсье, как это понимать?»).

     Да уж, пожалуй, не по-гусарски как-то получается, мысленно согласился я, еще минутку посидел в раздумьях, посмотрел девушке в глаза, обреченно вздохнул и вернул свою руку на место, то есть на Машину грудь, начав легонько ее массировать. «Мррр-мяу», — промурлыкала Маша (в смысле: «Ну, вот, совсем другое дело»). Посмотрев на нее через некоторое время, я увидел, что Машуня прикрыла глаза и тихо млеет с легкой полуулыбкой на губах. Обожаю, когда у девушек во время ласк на лице отражается искренняя радость. Не просто судорога возбуждения или расслабление истомы (хотя и это тоже впечатляет), а именно тихое девичье счастье.

     Чуть позже Маша решила поменять позу: перевернулась в другую сторону, головой улегшись на подушку, мягкой круглой попкой плотно прижавшись мне к бедру, а ноги закинув на перила. Свободная юбочка медленно и соблазнительно заскользила вниз, к ее талии. Пару долгих минут мы оба внимательно наблюдали, как медленно стекают по Машиным ногам складки ткани, постепенно обнажая ее темно-синие шелковые трусики. Затем она взяла мою руку, попросила расслабить пальцы и ладонь, ничего не делая самому, и начала, орудуя ею, как мягкой кистью, водить себе по животу, бедрам, теплой киске.

     Любопытная игра, вроде бы и рука чужая — партнера противоположного пола, но находящаяся при этом в полном твоем подчинении. Запомнив ее, в последующем я не раз пробовал таким же образом ласкать как других девушек, так и себя их руками.

     Чуть погодя, Маша на какое-то время отлучилась, чем предоставила мне возможность несколько умерить свою эрекцию и попробовать все ж таки вернуться к учебнику. Но не тут-то было. Вернувшись, она принялась за меня уже всерьез: сначала сделала несколько поглаживающих движений по члену через ткань спортивных брюк, после чего, игриво улыбнувшись, приспустила их и извлекла мое пока еще полунапряженное достоинство на свободу, начав им баловаться.

     Она покачивала его пальчиком сбоку набок, затем слегка подкидывала вверх, заставляя достоинство с каждым подбрасыванием все сильнее и сильнее расти и твердеть. Потом Маша пока еще очень аккуратно, пальчиками погладила ствол члена, легонько постучала ноготками по яичкам и, сочтя, что я уже вполне готов, приоткрыла головку и поцеловала ее.

     Имеет ли смысл описывать чувства, захлестывавшие тогда меня, еще не избалованного количеством и качеством сексуальных приключений? При разнице в два года опыт Машуни в таких делах был существенно больше, многое из того, что мне довелось испытать в тот раз, оказалось в новинку, так что я попросту отдался в ее руки, оставив за собой лишь роль покорного, неопытного, но выносливого жеребца.

     В данный момент Маша, по-видимому, решила надо мной немного поприкалываться. Подняв мои руки с книгой к лицу («Давай-давай, учи свой предмет, а на меня не отвлекайся. Я тут сама с собой тихонечко посижу-у, поигра-аю и мешать тебе совсем не бу-уду»), обхватив одной рукой меня за спину, а другой осторожно взявшись за ствол члена, она мягко и бережно облизала язычком, а потом начала слегка посасывать его головку. Ну, что ж, посмотрим, кто кого. Вспомнив, на каком абзаце остановился, я начал старательно вчитываться в строки.

     А Машины ласки в это время были нежными и ненавязчивыми, поддерживающими невысокий (примерно на 4—5 по 10-балльной шкале), но постоянный уровень возбуждения. Эрекция при этом получается не такой резкой, как при локальных, направленных касаниях язычком, зато под девичьими губками вся поверхность головки целиком и одновременно чувствует легкую, горячую и чуть потягивающую стимуляцию. Это, конечно, далеко не оргазм, но тоже очень приятные и весьма забавные ощущения. Когда ты вроде бы занят делом (читаешь, смотришь телевизор, с кем-то разговариваешь или еще что-нибудь в этом роде), а на кончике твоего члена тлеет небольшой, но не затухающий огонек наслаждения.

     Он словно бы существует сам по себе, и при этом можно даже на некоторое время позабыть, что источником удовольствия является находящаяся рядом девушка.

     Через несколько минут я уже не столько читал, сколько тупо всматривался в строки учебника, а мысли при этом витали в каком-то далеком тумане. Вообще, при таком вот легком посасывании члена результат получается настолько мягким и успокаивающим, что, наверное, я мог бы при этом даже заснуть.

     Но уж что точно я сейчас не мог, так это воспринимать в таких условиях Сопромат, поэтому, окончательно плюнув на учебу, я отбросил книгу и зарылся пальцами в вишневые локоны моей соблазнительницы.

     Прищурив один глаз, Машуня приподняла лукавую мордашку («Что, сдаешься?»), подмигнула мне и взялась за дело по настоящему, быстрыми движениями язычка щекоча нижние края головки, заглатывая ее буквально до горла и лаская рукой мои яички. Разумеется, надолго меня при такой обработке не хватило, и в воздухе повис первый на сегодня приглушенный стон (все-таки мы старались немного сдерживаться, уважая сон соседей за тонкими стенками комнаты).

     Широко распахнув в изумлении от силы выброса глаза («Ну, а чего ты ожидала? Столько времени уже сдерживался»), Маша проглотила большую часть спермы (тогда-то я еще не знал, что это не очень распространенное явление и не осознавал всей его пикантности), потом торжественно вытерла ее остатки полотенцем, облизнула губки и с многообещающим видом произнесла: «А теперь расслабься и получай удовольствие. Эксклюзив — только для особо приближенных! И попробуй только сказать,...  

      что тебе не понравилось».

     И тут передо мной начался сеанс приватного любительского стриптиза (все-таки хорошо, что пол у нас был застелен — и босиком ходить тепло, и не пыльно)! Вкратце это выглядело примерно так. Напевая что-то негромко себе для аккомпанемента и пританцовывая, Маша медленно расстегнула оставшиеся пуговки блузки, затем приблизила свою грудь к моему лицу, позволив глубоко вдохнуть ее запах и немного помять через кружева бюстгальтера; потом, расставив руки в стороны и неторопливо покружившись пару раз вокруг своей оси, она скинула блузку полностью; минуту изображала некое подобие танца живота, а затем, убийственно медленно расстегивая и, как лепестки раскрывая передо мной края ткани, сняла и юбку.

     Как же гармонично смотрелся на ее еще не сошедшем до конца летнем загаре этот синий бельевой гарнитур в сочетании с каштановым цветом волос и зеленью глаз! Дразня плавными изгибами тела и танцующими движениями, Маша приближалась ко мне, но отталкивала до времени мои жадные руки, не позволяя себя схватить. Между тем, сопровождаемый распахнутыми и нарочито испуганными глазками, покинул свое место и бюстгальтер, а из-под ее разведенных лишь через несколько секунд рук выглянули полненькие, но высокие грудки со среднего размера торчащими сосками.

     Наконец, повернувшись ко мне попкой, а, затем, опуская и прогибая спинку, Машуня скинула и последнюю деталь своего гардероба, и, улыбаясь до ушей, эффектным разворотом обернулась ко мне лицом («Вуаля!»), предоставляя возможность любоваться полным набором ее обнаженных прелестей. Все, теперь она свободна, готова и хочет.

     Дальше, оставшись без одежды, Маша согнала меня с кровати и улеглась на нее сама, подложив соседскую подушку себе под попку (вот бы он удивился, узнав, для чего использовали его подушку, впрочем, позже я ее хорошенько проветрил), немного разведя колени и подманивая меня пальчиком одной руки («А теперь иди ко мне, мой хороший»), другой же с намеком поглаживая свою киску.

     Похоже, теперь и от меня ожидаются подвиги в области орального секса, вот только мне-то в том возрасте подобные ласки были не то, что непривычны, но и вообще в диковинку (когда что-то такое делает женщина, считал я, это все-таки более понятно, а, вот, наоборот...). Хоть, вроде я и представлял немного теоретически, что тут к чему, но практики не было еще совершенно, да и смущался я как-то в те годы при мысли об этих вещах. Но делать нечего, за подарок следует как-то откупаться, поэтому, собрав всю решимость в кулак, я начал осторожненько приближаться к Машиной киске, немного робко разглядывая ее.

     Хорошо ей, думал я, многое, наверное, уже испытала, и лежит сейчас себе спокойнехонько, хитро поглядывая на мое смятение и в душе, видимо, посмеиваясь. Ладно, где наша не пропадала. Постоим за честь родного факультета!

     Сейчас, с высоты прошедших лет мне самому становится смешно и неловко вспоминать ту свою жуткую неуклюжесть. Все эти складочки, холмики, впадинки — ну, никогда раньше не обращал внимания, какой, оказывается, у девушек между ног сложный ландшафт.

     Впрочем, я очень старался и принимал к сведению все Машины подсказки. А она, зараза, вовсю пользовалась этим, да еще и издевалась: «Да, да, правильно, вот там, ох, хорошо-то как. А еще чуть-чуть выше, да-да-да-да, ах ты, умничка. Еще, еще, не останавливайся!». Естественно, первый блин получился у меня не очень, и довести ее таким образом до оргазма мне в ту ночь не удалось, зато это был первый ценный опыт подобного рода. К тому же, насколько смог, я все же отдал долг благодарности и прилично завел ее саму.

     Решив, что большего от меня в этом положении все равно сегодня не добиться, Маша потянула меня к себе и начала целовать в перемазанные ее же собственными соками губы. Потом, опустив руку вниз и убедившись, что я уже почти восстановился, она встала и, преувеличенно покачивая бедрами, продефилировала к своей куртке, что-то из нее достала, обернулась ко мне в демонстративной позе, и из ее руки с легким шелестом развернулась вниз длиннющая лента презервативов. «Боже мой, это на что же она намекает?!», — пронеслось у меня в голове при беглом подсчете их количества.

     Кстати, не подумайте, что у Машуни «по жизни» такая вот натура «блядская», ничего подобного. Просто в ту ночь она все еще была несколько нетрезва — это, во-первых. А, во-вторых, она, насколько я сейчас догадываясь, все это время просто играла со мной, дразня и упиваясь моим обалдевшим видом. Возможно, вам знакомо аналогичное чувство, например, когда над вашими немудреными шутками неожиданно искренне смеются, а вы из-за этого начинаете ощущать себя записным остряком и с удовольствием продолжаете веселить собеседников.

     Вот, и Маша, по-видимому, возомнила себя сейчас этакой опытной и дорогой гетерой, получившей задание обучить сексуальной грамоте неискушенного юношу.

     Итак, вознамерившись, по-видимому, жестоко меня изнасиловать, Маша присела передо мной на колени (в это время я просто сидел на кровати, свесив ноги и разглядывая ее), зажала мой член своими пухленькими грудками и начала его массировать, приговаривая что-то вроде: «У-тю-тю, маленький мой, бедненький мой... «. А я, в конец ошалевший, молча смотрел на очаровательную девушку, разнообразными касаниями взвинчивающую мою эрекцию и аккуратно надевающую на член презерватив, разговаривая с ним при этом нежным шепотом, как с живым.

     Сколько же в ту ночь мне пришлось потрудиться, чтобы полностью утолить сексуальный голод распалившейся студентки! И сверху, и снизу, и сбоку, и сзади. Кстати, пристроившись к Машуне именно сзади и видя, как мне сегодня фартит, я уже начал было мечтать о полном комплекте удовольствий, но, вот, к сожалению, анус девушки мне в тот раз удалось заполучить лишь чисто символически, поверхностно помассировав его колечко («Ой, нет-нет, не сейчас. Как-нибудь в другой раз обязательно попробуем, но только надо будет смазку нужную приготовить, а так я не могу, и не проси»).

     Вынужден признать, что грамотности и чуткости, как я теперь понимаю, мне в ту ночь явно не хватало, зато я с лихвой компенсировал их неутомимостью молодости. А вместо недоступной мне еще тонкости ощущений я вполне удовлетворился грубыми, но оглушающими взрывами экстаза.

     Под конец мы с Машей просто валялись в кровати, обнявшись и разговаривая о разных разностях. Вроде бы обычное дело, только вот, лежа на боку, одной ногой девушка обвивала меня сверху, а мой член во время этой неспешной беседы продолжал находиться в ее влагалище. Короткие, почти рефлекторные и не отнимающие оставшихся сил легкие фрикции могут продолжаться очень долго, подкидывая крохотные порции гормонов и поддерживая фон доверительной интимности. В таком положении, сам того не заметив, я постепенно и уснул.

     А завтрашний (точнее, уже сегодняшний) экзамен... , ну, что ж, студенческий Бог помогает тем, кто усердно ему молится. Прорвемся!

     *****

     Такие вот противоположные получились вероятности развития событий, а уж кому какая концовка кажется более реальной и/или правильной, это дело личного вкуса и настроения.

     E-mail: [email protected]