Перед глазами всё поплыло. Только слышу мужики смеются, по своему что-то базарят.

     Всё, что понимала, так это: «Рус, рус».

     Один, что видно главный был, своим сурово брякнул: «Берид бирун, мизанамеш». При этом он стал раздеваться. Другие трое ушли за какую-то занавеску. Главарь просто разделся ниже пояса и с улыбкой пошёл ко мне, голой, распластанной на ковре. Его член дыбился, покачиваясь. С обнажённой головкой, стойкий и упругий. Обрезанный хуй, побритый лобок, чёрный с висящими тёмными яйцами. Всё это надвигалось по направлению к моему лицу. Мне стало очень страшно, захотелось кричать, но крик не вырывался из горла. «Может быть не убьют», — лихорадочно билась в голове мысль.

     Главарь, не церемонясь, уселся жопой мне на голые груди и направил рукой хуй в рот. Погладил им по моим губам, размазывая свои выделения мне по щекам и смачно сплюнул. Думаю: «Лишь бы не убили», — а сама рот открыла пошире и: Надо признаться, восточные любовники умеют ебать!

     Он меня просто ебал в рот, глубоко вгоняя член по самые яйца. Это был орально-генитальный контакт. Я, конечно, могу тебе описывать, как я зажатыми губами ощущала его жилистый напряжённый хуй. Но, мне кажется, что тебе это будет не так интересно, потому, что он минут через пять просто спустил мне в горло накопившуюся у него сперму. Деловито подождал, пока я всё проглочу, постанывая при этом. Потом, он потряс своим хуем над моим раскрытым ртом, выдаивая из него последние капли. Дал ещё раз облизать.

     Мне тогда было уже не до этого главаря с его чёрным обрезанным членом, поскольку за загородкой слышались нетерпеливые переговоры ещё трёх мужиков — настоящих грязных афганских духов, которые с нетерпением дожидались своей очереди.

     Я голенькая лежала на вонючих матрацах, явно купленных у советских (шурави) военных, ожидая не самой приятной участи. Разумеется, читатель, к этому моменту наркотики, которыми меня напоили сыграли злую шутку и я расслабилась, ожидая новых любовников. Думаю, чтобы выжить, лучше сотрудничать, поэтому встала на четвереньки, задрав к верху свою задницу. Тут-то всё и началось: заходят эти три духа, воркуют по-своему. Сразу начали везде мацать. Шесть рук стали гулять по всему моему телу. Особенно им нравилось хлопать меня ладошками по жопе.

     Уважаемый читатель, мне думается тебе будет не очень интересно слушать продолжение этого рассказа, поскольку ничего нового я тебе не поведаю в сексуальных утехах, всё уже и так подробно описано в других историях, скажу только, что трахали они меня до утра. Подробно всё описывать смысла нет, просто они меня имели во все дырки, засовывали по два хуя в рот, ебли бутербродом и так далее. Остановлюсь только на тех тонкостях, которые меня саму удивили.

     Им особенно нравилось унижать белую женщину. Не говорю о том, что в основном ебали рот и жопу. Мне было даже удивительно, что жопа болеть перестала, потому что в ней постоянно работал один из хуёв. Мышцы, когда напрягаются — тогда больно, а когда расслабляешься, это даже приятно и доводит до оргазма. Это ладно.

     Но вот потом они меня голую вывели во двор. Краем глаза я увидела ночное небо, очень много звёзд, я даже вычислила некоторые созвездия, пока лежала на коврике посреди двора. Три муджахеда встали надо мной и начали на меня ссать. Хохочут сволочи и больше пытаются мне направить струю в лицо. Прямо скажу, что мне было не до смеха, потому, что думала, что меня зарежут, как барашка, поэтому я с деланным видом смеюсь, роть пошире открываю, струю ссак их ловлю, чтобы понравится. От этого им ещё веселее стало, как я головой верчу и их струи ловлю ртом. Словом, удалось мне их развеселить.

     Тут они подобрели, уселись на свои лежаки, включили магнитофон со своей восточной мелодией, которая у меня до сих пор в ушах крутится, и начали в ладоши хлопать, мол чтоб я им танец живота показала. Я, не будь дурой вскочила и по-восточному так голенькая пританцовываю, хотя скажу тебе честно, читатель, что жопа болела нестерпимо. Сволочи гогочут, радуются, шашлык жрут. Одним словом, отдыхают. Танцевала я до тех пор, пока не заныли ноги и не потеряла равновесие, упала на обоссанный коврик. Вонь ихней мочи меня просто добила, но ведь надо же выжить! Ползаю на четвереньках, жопой кручу, сиськами трясу, а эти гады хохочут. Пьяные ведь — они кишмишовки обпились, в пакетах у них такая самогонка продавалась, а говорят не пъём.

     Наконец один рукой меня поманил, чтобы я к нему поползла хуй сосать. Другие вроде утихли, о чём-то базарят. А я и рада — пристроилась на четвереньках к этому ёбарю, сосу его вялый член, а он развалился, закинул на меня ноги, балдеет. Рукой давит на затылок и пятками то и дело поддаёт по спине, чтобы глубже в рот брала.

     Хуй у него здоровый, толстый, жилистый такой и ещё кривой какой-то, завёрнутый вправо. Короче говоря, поставила я его с помощью губ и рук, сосала и дрочила иступлённо и отчаянно, пока, наконец, не почувствовала, что он ногами меня вдруг с силой зажал, голову рукой придавил и задёргался. Спускал он не долго, но оргазмировал, трясся и зажимал меня минуты три, руками сисьски зло и жестоко сжимал. Двоё других оживились, хохочут. И опять началось: развернули раком и стали ебать. Один рот ебёт, другой жопу. Просто странно, что пизду почти не ебали. Это мне потом рассказали, что у них, персов, в основном принято ебать в жопу. Так они своих жён и ебут. Это чтобы не забеременела, да и в жопе хую теснее, чем в пизде. Вырубилась я наконец.

     Не знаю, сколько проспала, но когда проснулась, чувствую меня ебут в пизду. Глаза открыла, лежу на спине в комнате на матрацах, надо мною Хамид мой, обещавший дублёнку, спаривается со мной, значит. Я только ноги пошире раздвинула, потому, что везде больно и говорю ему с дуру: «А где дублёнка-то канадская?»

      — Щас, щас дублёнку сделаем, — бормочет он, продолжая меня насиловать. — Бандиты уехали, теперь всё хорошо будет. Щас кончу и договорим-сяяяяяя — это он в меня спускать начал. Но мне уже до лампы было, откинулась и думаю: «Слава Богу жива осталась».

     Помылась я кое-как в каких-то тазиках с мутной тёплой водой. Голова болит, ещё пъяная, но соображать начинаю, что надо права качать и домой возвращаться.

     Хамид мне оставил мою одежду, которую я и натянула на истерзанное в синяках тело.

     В кабульский микрорайон ехали молча на его машине — я всё равно ничего не соображала, а когда вернулась в свою квартиру, упала на койку и провалилась в сон, словно умерла.

     Проснулась и в кармане нашла записку, написанную корявым почерком: «Молчать будешь дублёнка дам и джинсы сколка надо будет. Приходи на дукан ибать дублёнку забират». Пошла в дукан к Хамиду устраивать разборки, но после того, как с ним выпили по стаканчику виски опять ему ебать дала, а дальше..