Родился я в профессорской семье. Отец мой тогда был доцентом одного из Ленинградских вузов, мать — зубной врач. Я успешно закончил одну из лучших физматшкол Ленинграда и в 1987 году поступил в ЛГУ на факультет математики. Там я и познакомился со своей будущей женой. Звали ее Лена. Это была самая красивая и талантливая девушка у нас на потоке: высокая, стройная, с копной темнокаштановых волос и ясными глазами бирюзового цвета. Правда, одевалась она просто — ее родители были обычные инженеры, и денег на модные шмотки у нее не было. Как выяснилось, жили мы не очень далеко друг от друга — я возле станции метро Петроградская, а она — на Черной Речке, в новом районе. Мы с ней встречались целый год. Каждый поход на свидание был для меня настоящим праздником! Я поуши влюбился в Лену. Я ей тоже очень нравился — высокий, с хорошей фигурой, да и в учебе я был одним из первых. Потом дело дошло до первого поцелуя... В принципе, мы были еще дети — невинные дети, только начавшие взрослую жизнь.

     Но к телу она меня не подпускала. Я пожаловался на это своему лучшему другу Коле, и он сказал: «Так — женись! Чего ты теряешь? Лучше девушки ты все равно не найдешь!» И я сделал Лене предложение. И она согласилась! На следующий день мы подали заявление в загс, а еще через месяц сыграли свадьбу. Невинности мы лишились в первую брачную ночь. Я у нее был первым, а она — у меня. Было это летом после первого курса — только сдали экзамены. По идее, мы должны были поехать в колхоз, как полагалось всем студентам советского времени, но мой отец по-блату нас от колхоза отмазал, и мы с Леной, после бурной недели любви, отправились на дачу. Надо сказать, что благодаря матери-врачу, я был хорошо подкован в смысле полового воспитания — еще подростком перечитал всю медицинскую литературу, связанную с этой сферой жизни. Лена же была совершенно неразбуженная, и как я ни старался, мне не удавалось довести ее до оргазма. Первые три дня мы не предохранялись, так как у нее были безопасные дни (только кончились месячные), но потом начали пользоваться презервативами, которые нам поставляли мои родители. Это были фирменные Durex, которые отец доставал у знакомых спекулянтов.

     Надо сказать, что за день до поездки, мы с Леной чем-то капитально траванулись, и все утро следующего дня нас жутко несло. Мы уже думали отложить поездку в Сосново, но потом понос, все же, прошел, и мы поехали.

     Наша с родителями дача находилась в пяти километрах от станции, и до нее надо было ехать маршрутным автобусом. И вот, мы приехали в Сосново, и стали ждать нашего автобуса. Был самый разгар июля, стояла страшная жара. Лена была одета в легкий сарафан и спортивные туфли, а на мне были джинсы (они тогда только появились в свободной продаже) и футболка «Адидас». Ну, и кроссовки «Рибок», купленные у фарцовщика за сто пятьдесят рублей, что по тем временам ровнялось месячной зарплате инженера. Стипендия, кстати, у нас была 60 рублей. В то время на эти деньги вполне можно было прокормиться, если не шиковать. Понятно, что мы теперь жили у меня, в нашей с родителями шикарной четырехкомнатной квартире, и те деньги, которые мы получали в качестве стипендии, шли, в основном, на развлечения — всем необходимым нас обеспечивали мои родители.

     И так, мы стояли на остановке, а автобуса все не было. И тут из-за поворота появился старенький «львовский» автобус и подкатил к остановке. Дверь перед нами гостеприимно распахнулась, и из нее высунулась веселая физиономия солдатика:

     — Садитесь, подвезем! Вам далеко?

     — Километров пять отсюда! — ответил я.

     — Залазьте в автобус! Сэкономите на проезде!

     Я подхватил рюкзачок с барахлом, Лена — свою спортивную сумку, и вот — мы уже едем в битком набитом солдатами автобусе.

     — Студенты? — спросил старший, похоже, прапорщик.

     — Да. Молодожены. На дачу едем, — Лена, как всегда была дружелюбна.

     — Давно поженились? — спросил один из солдат, здоровый такой бугай под два метра ростом.

     — Неделю тому назад... А вы куда едете? — в свою очередь спросила жена.

     — Мы со стройки. Мы же стройбат! Сейчас в часть возвращаемся. В Саперное...

     Мы стояли, держась за поручни. Я ждал, что кто-нибудь догадается уступить девушке место — но не тут-то было! В автобусе было невыносимо душно. Мы оба вспотели. Да и от солдат шел мощный духман — видно было, что они давно не мылись. Сарафан моей жены намок от пота и плотно облепил ее тело. Рядом с ней стоял тот здоровяк и плотоядно на нее поглядывал. Лифчика Лена не надела, и теперь ее небольшая, но упругая грудь явно просвечивала из-под мокрой ткани. Я заметил даже, что у нее затвердели соски. Мой член тоже стал напрягаться — осознание того, что десятки глаз бесцеремонно разглядывают мою молодую жену, меня не на шутку возбудило.

     Между тем, амбал нагнулся к Лене и понюхал у нее подмышкой...

     — Я смотрю, ты не бреешься? — сказал он.

     Лена, и в самом деле, никогда не брила ни подмышки, ни лобок, ни ноги. На ногах у нее волосы не росли, а про остальное она как-то и не думала — тогда это было еще не в моде.

     — Да... А что? — моя жена густо покраснела.

     — Люблю небритых баб! — сказал верзила и хмыкнул многозначительно сквозь зубы.

     — Послушайте!... — начал было я. Ситуация начинала выходить из-под контроля.

     — А ты, придурок, заткнись! Понял?! А то живой до дачи не доедешь, — спокойно и нагло оборвал меня жлоб.

     — Да вы что, ребята? — Лена жутко испугалась.

     — Что? Сейчас узнаешь, что... — прапорщик усмехнулся, а потом крикнул водителю: — Петька, давай сворачивай в лес! Сегодня у нас концерт по заявкам!

     Я молчал, совершенно ошарашенный происходящим. Похоже, мы здорово влипли...

     В автобусе было с полсотни озверевших, голодных самцов, и отпустить просто так они нас не собирались. Мы были в ловушке.

     — Сашенька, что же это?... — Лена чуть не плакала.

     — Да ты не бойся... — начал опять здоровяк, — тебе понравится... Мы все здоровые, проверенные, заразы никакой не подхватишь... А если будешь хорошо себя вести, то и муженьку твоему что-нибудь от нашего пира перепадет... Я правильно говорю, парни?

     — Его последним в очереди поставим!

     — Кто последний — тот и отец!

     Всеобщий гогот накрыл салон автобуса.

     «А ведь точно... — подумал я, — у Ленки сегодня, как раз, овуляция... И, ведь, если забеременеет — надо будет рожать — нельзя после первой беременности аборт делать — бесплодие может быть...»

     Между тем, автобус свернул на проселочную дорогу и углубился в лес. Стало трясти на ухабах. На моих часах было два часа пополудни...

     Когда автобус тряхнуло особенно сильно, Лена чуть не упала и одной рукой ухватилась за амбала.

     — У, ты моя хорошая! — мужлан схватил ее за талию и придержал от падения. — Меня, кстати, Витьком зовут. Витенька я. Поняла?

     — Ппп-поняла... — промямлила жена.

     — Повтори! — он продолжал удерживать ее, и даже прижал к себе.

     — Вииитенька... — чуть не плача произнесла девушка.

     — А тебя как звать? — спросил солдат.

     — Лена...

     — Лена... Леночка... Ну, дай я тебя поцелую!

     — Виктор, прекратите! — не выдержал я.

     — Заткнись, мудак! Заткнись, пока живой...

     — Вас посадят!

     — Не посадят. А посадят — выйдем! И тебя пришьем. Понял?

     — У меня отец профессор! Он все свои связи подымет — вас на зоне всех порешат! — я пытался угрожать, прекрасно понимая, что этих ублюдков уже ничего не остановит.

     — Слушай, мальчик, — почти ласково сказал мне жлоб, — твоя задача остаться, как минимум, в живых, а как максимум — опидорашенным. А то и без яиц. Отрежем тебе причиндалы на раз! Сечешь базар?!

     — Виктор, не надо! — подала свой голос жена.

     — Не Виктор, а Витенька!

     — Витенька, ну, пожалуйста!... — взмолилась она.

     — Хорошо. Я буду сегодня добрым...

     — Раздень ее, Витек! — послышались голоса. — На ней же лифчика нет! Сдери с нее платье нахуй!

     — Разденем обязательно... Как зовут ...

 

     твоего мужа, красавица? Ах, да! Сашок! — верзила вспомнил, как ко мне обращалась жена. — Шурик, у тебя классная жена! Разрешишь нам ее выебать?

     — Сссука... — процедил я сквозь зубы.

     — Что ты сказал?! — улыбнулся Витек, и от его улыбки я чуть не обоссался со страху.

     — Ничего... — я замолчал.

     — Так я не понял — ты разрешить осеменить твою жену? Ась?! — он мигнул прапорщику, и тот приставил нож к моему горлу.

     — Мальчики, не надо!... — Лена уже плакала.

     — Без твоего разрешения, Сашок, я твою жену ебать не буду... Пока ты жив. Только после твоей смерти... Так — как?

     — Я согласна, только оставьте его в покое! — жена уже рыдала.

     — Нет. Тут нужно официальное разрешение мужа. Ну?!

     Нож сильнее врезался мне в горло. Они вовсе не шутили.

     — Я сссогласен, — выдавил из себя я, и... предательская струйка потекла мне в штаны. Я натурально обоссалася. Такого ужаса и стыда я не испытывал никогда в жизни...

     — Ой, глядите! Наш мальчик сделал пи-пи! — совсем молоденький солдатик, сидевший рядом со мной, указал на мои мокрые брюки и заржал. Весь автобус стал смеяться. Со всех сторон посыпались комментарии происходящего, но они терялись в шуме мотора.

     — Сволочи! — закричала Лена. — Вы все подонки!

     Тут Виктор схватил ее за горло и начал душить...

     — Я тебя, суку, и мертвую могу трахнуть, поняла?!

     От страха меня полностью парализовало. Я вообще не мог пошевелиться. Лена захрипела... Нож прапорщика все еще был у моего горла...

     Тут этот урод отпустил мою жену и ударил ее по лицу. Она отлетела на руки другому солдату. Тот сразу хватил ее за грудь.

     — Раздень ее, Витек! До гола нахуй! — раздались голоса ото всюду.

     — Ладно. Раз муж разрешил тебя ебать, то пора начинать... Петька, когда остановка? — крикнул он водителю.

     — Уже скоро будем. Там классная полянка — разложим их обоих!

     Я понял, что дело принимает совсем скверный оборот — похоже, что насиловать будут не только Ленку, но и меня. Я не выдержал, и тоже заплакал. Но тихо. Беззвучно. От ненависти и полного бессилия что либо изменить.

     — Ну, посмотрим, что мы имеем... — Витек положил свою огромную лапу моей жене на грудь, помял ее, погладил, схватил пальцем за упругий сосок, четко проступивший через влажную ткань...

     — А соски-то — твердые! — удовлетворенно сказал он. — Значит, хочет! И течет уже, наверное...

     Его рука пошла вниз, залезла под подол сарафана, погладила бедро девушки и зашла ей между ног.

     — Точно! Течет, сучка! Трусики насквозь мокрые!

     — Ебаться хочет! — послышались голоса. — Не просто ебаться — а ребеночка она хочет, вот чего!

     — Слышала, Ленка, что народ говорит? — спросил прапорщик. — Хочешь ребеночка?

     — Кстати, красавица, а ты предохраняешься? Таблетки, там, всякие, противозачаточные, а?

     — Нет. Мы с мужем презервативами пользуемся... — выдавила из себя жена.

     — Ну, у нас тут гандонов нет, так что — звыняйте! — Витек опять засмеялся.

     — Когда у тебя месячные были последний раз? — спросил один из солдат, видимо грамотный.

     — Две недели назад... — вся красная от стыда, сквозь слезы проговорила Лена.

     — Ясно. Овуляция у нее сегодня! Сто к одному! — сказал умник.

     — А это что за хрень? — удивился Витек.

     — Это когда яйцеклетка выходит из яичника женщины и направляется в матку. Если туда добавить спермы, будет оплодотворение. Так что — не исключено, ребята, что кто-то из нас сегодня станет отцом будущего ребенка этой семейки.

     — Класс! — Витек пришел в полный восторг от этой идеи. — Серега, вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты у нас все знаешь! Будешь вторым после меня...

     — Я польщен, Виктор! — спокойно и с деланным достоинством ответил Сергей.

     — Что, сука, будешь рожать, если мы тебя обрюхатим?... — Виктор уже залез ей в трусики и вовсю шуровал у нее во влагалище пальцами...

     — Только позвольте мужу тоже в меня кончить, пожалуйста!... — вдруг сказал она.

     — Будете оба себя хорошо вести — позволим. Последним. По нашей сперме...

     Лена вдруг застонала... Похоже к ней подкатывал оргазм. Первый в ее жизни...

     — Да она сейчас кончит! — жлоб вдруг резко рванул на ней сарафан, потом еще раз, и вот — моя жена осталась в одних белых трусиках, сильно влажных спереди. Грудь ей прикрыть не дали — двое солдат держали ее за руки.

     — Ах, хороша! — Виктор схватил ее за грудь, потом крепко обнял, прижал к себе и жарко поцеловал в губы. Солдаты отпустили ее руки, но она, вместо того, чтобы оттолкнуть насильника, обхватила его шею и сильнее прижалась к его мощному торсу.

     Целовал он ее долго... А она страстно отвечала на его поцелуи — и это было для меня полным шоком! Эта перемена в ней произошла так быстро, что я просто опешил. Видимо, публичное обнажение сорвало с нее вместе с сарафаном последний стыд. Моя жена поняла, что насилия все равно не избежать, и решила получить от этого максимум удовольствия. Так сказать, отдалась во власть победителю. Я был в ужасе. Меня била дрожь, но член стоял в моих мокрых трусах, и я сам готов был вот-вот кончить от всего происходящего. Я дико стеснялся своего возбуждения, которого пока еще никто не заметил (возможно, потому, что джинсы были сшиты из очень грубой материи и скрывали мою эрекцию), но поделать с собой ничего не мог — меня не на шутку завело все происходящее. И в самом деле — мою молодую жену собирались оплодотворить в групповухе совершенно чужие парни, а мне предстояло не только за этим всем наблюдать, но даже участвовать в этом!

     Тут автобус резко повернул вправо, проехал еще немного и остановился.

     — Приехали! — водитель открыл обе дверцы автобуса.

     (продолжение следует...)