Григорий Никифорович шел обычным маршрутом. В свои пятьдесят пять приходилось пользоваться любой возможность пройтись, чтобы давать телу хоть какую-то нагрузку. Тем более пора зачетов и сессий не давала возможности заняться спортом. Обладатель приличного пуза и обрюзгшего лица не очень-то и хотел. Ради чего?

Очки с толстыми стеклами дополняли его образ ненавистного студентам профессора. Хронический простатит давил на мочевой пузырь, вызывая жгучее желания облегчиться, и он ускорил шаг. В это раннее время народу на улицах почти не было, оглянувшись по сторонам, профессор свернул в переулок пристроился в угол дома рядом с подъездом. Трясущимися от нетерпения руками расстегнул молнию, высунул наружу свой фитиль, предварительно выковыряв его из растительности. Чертов простатит, профессор закрыл глаза, стараясь расслабиться и не думать о том, что кто-то из жильцов может выйти во двор.

     Блаженная улыбка появилась на лице мужчину одновременно с журчанием.

Трель открытого домофона не сразу дошла до сознания справляющего нужду профессора. Вышедшая на улицу девушка немного покачивалась и жмурилась от света. Ее похмельно-мятый вид оттенял лишь длинными ногами и супер-мини юбкой. Облегающая майка демонстрировала присутствие лифчика на груди.

     — Гадючка? — непроизвольно вырвалась кличка профессора, за предвзятое отношение и двойки его не любили многие.

Услышав голос своей студентки, он вздрогнул, замочил руки и обрызгал брюки. И струя тут же прекратилась, внутренний клапан перекрыл все напрочь, оставляя невероятно неприятное ощущение незаконченности процесса. Профессор отвернулся и в негодовании произнес:

     — Милочка, как так можно пугать людей!

     — Ой, да ладно, отвернулся он, там и смотреть не на что! Сам то его давно видел? Из-под пуза хоть ноги видишь? — Света скрестила руки на груди и вальяжной походкой подошла ближе. Высокие каблуки не способствовали удержанию равновесия, споткнувшись, она обеими руками схватилась на плечи профессора, на целую голову оказавшегося ниже ее.

     — Светлана Владимировна! Что вы себе позволяете? — Спрятав член в штаны, воскликнул профессор.

     — Ой, простите. А не доведешь меня до института? Тут идти два двора. У меня ж ты принимаешь зачет на первой паре, кажется. — Неуверенно произнесла она, обдавая профессора смесью перегара и парфюма. — Я, кажется, еще пьяна.

     — Да что вы в самом деле! — Григорий Никифорович сбросил с себя ее руки девушки, и та чуть было не упала, чудом удержав равновесие.

     — Ладно, козел старый. Я буду орать, что ты меня насилуешь. — Он снова схватилась мужчину, теперь только другой рукой полезла за пояс, одновременно хрипловатым голосом стала говорить, постепенно увеличивая силу голоса. — Насииилуют! Насилую! Трахают и насилуют.

     Лоб профессора покрылся испариной. Хуже ситуации и придумать нельзя. Он схватил ее на плечи и встряхнул.

     — Хорошо, хорошо. Я провожу, не ори. — Света тут же замолчала, прижав указательный палец к губам. — И вытащи руку из штанов, что за фамильярность!

     Света схватила мужчину под локоть и буквально повисла на нем. Мужчина оглядывался по сторонам, надеясь не встретить знакомых преподавателей или студентов. Дойдя до учебного корпуса он свернул и обошел его с тыла. Наконец, подойдя к двери своего кабинета, открыл его и вошел внутрь. Света была уже в полусознательном состоянии. Очевидно было, что ей плохо и тошнота подкатывает к горлу. Посадив девушку на диван, Григорий Никифорович распахнул окна, впуская хоть и душный, но все же свежий воздух в кабинет. Бросив на стол портфель, стал искать пакет. Было очевидно, что спрятавшая в ладонях лицо девушка, причитающая «ой, бля, как мне хуево. Сейчас блевану. « сейчас действительно исторгнет содержимое желудка на пол.

     Не найдя ничего подходящего, профессор воспользовался проверенным способом, подсунул мусорное ведро под нос Светлане. Этим она немедленно и воспользовалась. Пока содержимое желудка низвергалось наружу, профессор заботливо держал ее волосы.

     Закончив, девушка легла на диван и закрыла глаза. Пока профессор бегал в туалет, выставлять ведро, девушка задремала, лежа на боку спиной к проходу. Григорий Никифорович взмок от произошедшего, голова кружилась — кажется, давление. Сбросив пиджак он обнаружил большие пятна пота подмышками. Стирая платком с лица пот, он смотрел на девушку.

     Репутация у девушки была еще та, но фигура у нее была отменная. Профессор осмотрел ее полусогнутые ноги, ступни, хоть и немного испачканные, были красивые. Юбка, сейчас задранная по самый пояс, обнажила упругий зад студентки. Стринги терялись между ягодицами.

     Приведя себя немного в порядок, Григорий Никифорович огляделся, как будто желая убедиться в отсутствии посторонних, и прикоснулся пальцами к пятке девушки. Та не отреагировала, находясь взабытьи. Профессор потер руку о руку, еще оглянулся, теперь провел рукой по голеностопу, сначала еле прикасаясь, а затем уже проводя всей ладонью, и отнял руку когда та оказалась на ее бедре. Отдернув руку, профессор снова вытер проступивший пот, и нерешительно стоял. Наблюдая за студенткой, та все также лежала на боку с полусогнутыми ногами.

     Поправив очки, решившись, профессор положил ладонь на оголенную часть ягодицы. Возбуждение отдало резкой болью в промежности. Согнувшись, профессор переждал боль и унял возбуждение: «Завтра же к врачу, завтра же!».

     Взглянув на часы, Григорий Никифорович понял, что времени у него немного, только зайти к врачу и потом идти на занятие. Надев пиджак, профессор уже собирался уйти, но остановился на выходе, оглянулся на девушку. Закрыл дверь, вернулся к креслу и сел перед ним на колени, аккуратно раздвинув ягодицы девушки, он приблизил лицо и вдохнул исходящий от нее аромат — запах немытого тела и пота вперемежку с тонким запахом жопы. Профессор даже прикрыл глаза от удовольствия, он задрожал, тупая боль снова пришла одновременно с возбуждением, но он не остановился. Неумелым движением оттянул ткань трусиков, жадно ловя каждую складочку девичьего ануса, и лизнул его. Быстро встал, чувствуя неунимающуюся боль и поспешил в туалет, предварительно заперев кабинет на ключ.