Осенний город с каждым днём умирает все быстрее. Сергей сидит на кухне и пьет чай. Ровно полгода назад он встретил Мио. Пока лучшая девушка всех времен и народов спит в соседней комнате, Серж размышляет чем порадовать любимую. Благодаря Мио, жизнь Сережи хоть и медленно, но улучшалась. Он стал лучше учиться в университете, нашел работу, слез с мамкиной шеи и снял квартиру. В этой квартире всегда было чисто, уютно, и всегда пахло вкусной едой. Опираясь на искренние чувства девушки, Сергей из битарда-ноулафера превратился в успешного молодого человека. Как безумная макака, которая продала двач меилру, Серж предал ТНН братство. Иногда мысль о том, что он стал таким же, как и те, кого он называл быдлом сверлила его мозг. Помимо этой мысли возникали вопросы о пропавших трупах старух, о невероятно спокойном отношении матери к Мио и о гробе деда-доеда, который по настоянию матери Серж забрал собой на съемную квартиру.

     — Доброе утро!

     На кухню зашла Мио, обворожительно улыбнулась и включила чайник. После этой улыбки все вопросы куда-то пропадали и Серго наслаждался своим счастьем.

     — Ты помнишь какой сегодня день.

     Мио рассеяно пожала плечами и вопросительно смотрела на Сережу.

     — Полгода прошло с нашей первой встречи.

     — Точно! Как время быстро летит, будто еще вчера мы с тобой ехали в больницу на том желтом автобусе, а уже полгода прошло. У меня есть для тебя подарок в честь такого случая. Зайди в комнату через пять минут, я буду ждать тебя там.

     Быстро чмокнув Сержа в щеку Мио убежала с кухни. Предвкушая праздник жизни Сергей нетерпеливо отсчитывал положенные минуты.

     — Уже можно войти.

     — Да, заходи.

     Сергей вошел в комнату. В нос ударил резкий запах затхлости. В комнате никого не было, только гроб с откинутой крышкой стоял за диваном.

     — Фу, блять. Что ты тут сделала!

     Мио не отвечала, перебарывая рвотные позывы Серж двинулся к гробу, так как думал что Мио прячется в нем.

     — Очень хуевая шутка! Вылезай и закрой крышку пока тут все не провоняло.

     Дойдя до гроба и посмотрев внутрь, Сергей едва не обосрался, блеванул и обоссался одновременно. В гробу лежал скелет, покрытый темно­-серой, полупрозрачной слизью. Присмотревшись, Серж понял, что эта слизь является эпителией, там где у человека должны быть мышцы она темнее, а там где начинается кожа светлее и прозрачнее. Смотреть на кустарного Франкенштейна можно было бы бесконечно долго если бы он не начал шевелится.

     — АААААААА, ЙОБАННЫЙВРОТ НАХУЙ, ААААА!

     Ебнув ногой собственное творение Сережа выбежал из комнаты. Ревя как побитая шлюха, он баррикадировал дверь всем что попадалось. Сердце вырывалось из груди, земля уходила из-под ног, тело не слушалось и по стене сползло на пол. Пока деморализованный, обосранный герой валялся на полу, существо за дверью не теряло времени зря. Издавая ужасные звуки, что-то вроде тех звуков когда из крана вместо воды идет воздух, чудозверь выламывал дверь. Немного повозившись с дверью, чудовище играючи крушило импровизированную линию Маннергейма. Сергей же, как истинный самурай из тех самых мультиков, пополз на кухню за своим танто для нарезания колбаски, дабы дать нечисти бой. С оружием в руках Серго почувствовал себя лучше, «Нож, нож мой лучший друг» вспомнилась ему строчка из какой-то песни. Неизвестная псевдоплоть уже ждала его на пороге.

     — Убью за Мио-тян, АААААРУУУМАЙХАКАМАЦУ!

     Сергей был яростен, был беспощаден, но к сожалению боевая техника «Платиновый сыч» оказалась не эффективной против неизвестной формы жизни. И несмотря на многообещающее начало Серж начал сливать самую важную катку в своей жизни. Творение превосходило своего создателя, по физическим показателям точно. Сначало оно лишило создателя оружия, нож для колбасок улетел в дальний угол, потом, после нескольких ударов в голову, повалило на пол и начало душить. Последнее что видел на этом свете Серей, это черный глазницы черепа которые высасывали его жизнь.

     ... Темно. Немного страшно, но постепенно страх вытесняется чувством спокойствия и удовлетворения. Вот такая вот загробная жизнь. Сколько времени уже прошло, час, год, или здесь вообще нет времени, а собственно еще вопрос, что такое здесь. Не знаю, сколько бы я вот так существовал, если бы она не пришла. Да и не приходила она никуда, Мио просто появилась рядом, как будто только и ждала момента, когда я обращу на нее внимание.

     — Нам уже пора, пойдем.

     Мио взяла меня за руку, улыбнулась своей очаровательной улыбкой и куда-то меня повела. Мне все равно, куда она меня поведет, ведь я снова счастлив, надеюсь на это раз уже навсегда.

     ... Ефим Афанасьевич Евдокимов был идейным большевиком и очень хорошим чекистом. Многие его товарищи пали в битве с контрой различных видов, еще больше товарищей было уничтожено внутренними чистками. Но Ефим Афанасьевич всегда оставался на плаву, никто не мог сказать почему. Возможно подкупала его простодушная идейность, или невероятная способность приспосабливаться к веяниям времени. Об этом никто никогда не узнает, в середине 70-х заслуженный старик вышел на пенсию и о нём все забыли. Но старик помнил все, бывших чекистов не бывает. В начале восьмидесятых умирает его жена, из-за возраста приходится продать квартиру и переехать к дочери. Дочь из-за отсутствия отцовского воспитания ни во что не ставит отца и не может ужится с мужем, с которым спустя год после рождения сына разводится. Мальчик растет без отца, а Ефим Афанасьевич в свои преклонные года не способен его заменить.

     Помимо семейных проблем удручает и крах страны, которую он когда-то создавал. Карьеристы, добравшиеся до власти, не имеют воли для ее удержания. Партийные функционеры и комсомольские лидеры за инвалюту продают родину. Чувство собственного бессилия приводит Евдокимова в бешенство. Любимая дочь несколько раз пыталась сдать отца в психушку и дом престарелых, но Ефим Афанасьевич вовремя брал себя в руки и продолжал существовать дальше. К началу нового тысячелетия он не мог ходить и наконец, в апреле 2006 умер. Человек в свое время расстрелявший не одного попа не верил в мистику и загробную жизнь. По иронии судьбы и лулзов ради после своей смерти он стал чем-то вроде призрака или фантома. Еще более злой шуткой было то, что он не мог покинуть своё тело и все что он видел это мрак, но зато он все хорошо слышал. Мразь дочь, чтобы и дальше получать его повышенную пенсию решила не хоронить отца, а в гробу держать его на балконе.

     Ефим Афанасьевич мог лежать так еще очень долго если бы не внук. Этот полудурок вместо того чтобы заняться чем-то полезным наполнил гроб своей спермой и куриными яйцами. Все существо Евдокимова клокотало от ненависти. Он был готов отдать кому угодно что угодно за возможность восстать и покарать всех, внука, дочь, либералов и демократов. Он бы уничтожил их всех до одного, он все помнит. И этот кто-то услышал зов старого чекиста, шли дни, а Ефим Афанасьевич чувствовал, как его тело вновь наполняется жизнью. И вот однажды Евдокимов понял, что его время настало. Сначала нужно выбраться из гроба, это оказалось на удивление легко, но проблема была в воздухе, за годы, проведенные в ящике, он от него отвык. Тут еще как назло появился внук, который пнул его и, вереща, как баба убежал. Именно этот пинок помог его легким начать нормально дышать и окончательно прийти в норму. Теперь нужно прикончить ублюдка. Закрытая дверь? Ерунда, сейчас Ефим Афанасьевич Евдокимов гораздо сильнее, чем в лучшие годы и что важнее гораздо злей.

     С дверью покончено, засранец навалил всякий хлам, в надежде непонятно на что, ха. Стоит справедливо заметить, что, несмотря на воспитание своей идиотки мамаши, говнюк взялся за нож и выкрикивая какой-то набор звуков бросился на своего деда. Впрочем, это его совсем не оправдывает, поэтому сдохни гнида. Выбить нож, несколько ударов в голову и придушить. Пока Евдокимов душил внука, ему пришла в голову идея сочленить свои органы с органами своего потомка. Подобрав нож, Ефим Афанасьевич разрезал грудину внука из которой он извлекал органы. Не придумав ничего лучше, Евдокимов просто начал их есть. Обожрав тело до костей чекист решил посмотреть на результат. В коридоре он обнаружил зеркало, в целом результат получился приемлемым. Некоторые дегенеративные детали внешности внука и его мамаши сохранились, но в основном все было его, Евдокимовское. Рассматривая себя в зеркале, Ефим Афанасьевич придумал план дальнейших действий, с местью он решил повременить, вместо этого Евдокимов отправится в Москву, навестить старого товарища. Покидая квартиру, Ефим Афанасьевич сказал:

     — Служу трудовому народу!