В первый раз всегда шок. Девушка не понимает, что происходит. Воздействие наркотика настолько незаметно пропитывает сознание, что бедняжка готова покончить с собой от стыда, когда всё заканчивается, и только стойкое желание повторить опыт, опуститься ещё глубже, ломает её, вынуждает добровольно вступить в замкнутый порочный круг.

     Она приходит в фитнес-клуб, не подозревая, что тренер уже давно положил на неё глаз. В этот день в зале душно, необычно много накаченных молодых парней. Впрочем, чуть больше, чем обычно. Сколько их? Десять? Из девушек — только она, и это тоже смущает, но и заводит. Ведь парни жарят её глазами. Она старается не упасть в грязь лицом, подтягивает живот, выгибает спину, проверяет формы в зеркале. Ей есть чем гордиться.

     Чёрные леггинсы идеально облегают стройные ножки в белых кроссовках. Круглая накачанная попка дышит упругостью, в ней почти не осталось жира — девочка весь год работала чтобы согнать рыхлость. Оголённый живот под топиком приятно играет рельефными ложбинками. Она скептически изучает небольшую грудь, которая стала ещё меньше после занятий спортом. Это, пожалуй, единственная часть тела, которую не мешало бы увеличить. Наконец, плечи и шея: они высохли, подтянулись, стали совсем тонкими. Но главное достоинство, которое заставляет мужиков укладываться штабелями, где бы она ни появлялась, — это смазливая мордашка, обрамлённая пышной копной слегка вьющихся волос, пшеничного цвета. Хозяйка идеальной внешности специально не завязывает волосы в хвост, специально красится по-вечернему, когда идёт в тренажёрный зал. Ведь на неё смотрят, облизываясь, не только парни, девушки бросают завистливые взгляды, женщины фыркают про себя, она сама смотрит в зеркало, не отрываясь, горделиво. Одна только эта безумная нереальная красота, граничащая с божественной, придаёт ей уверенности.

     «Поклоняйтесь мне», — кричит богиня всем своим видом. И они поклоняются: открывают перед ней двери, почтительно расступаются, заискивающе улыбаются, когда её холодный взгляд встречается с прислужливыми глазами мужчин. Она так привыкла к этому, что не представляет жизнь иначе. Отшивать парней для неё так же естественно, как целовать своё запястье, проверяя идеальную форму сердечка из помады. Она не ищет простых вариантов, её красота имеет цену и достанется самому сильному самцу. Не в плане физическом, эти качки могут помастурбировать перед сном, думая о ней. Нет, она достанется альфа-самцу, у которого есть власть и деньги. Или только деньги, потому что там, где деньги, там и власть.

     Так она думает, продолжая делать полуприсяды, до спазмов заливая сталью мясистые ягодицы. Её мышцы налились кровью, расширились, она сама чувствует, как непривычно стало ходить, играя попой, как скаковая кобыла.

     Водичка в пластиковой бутылочке, которую она поставила на подоконник, имеет сладковатый привкус. Но она не обращает внимания. «Осталось немного фанты с прошлого раза», — думает она.

     Садится в тренажёр для прокачки грудных мышц, широко раздвигает ноги под собой. Это её любимая поза, так можно насладиться полным фронтальным видом идеального пышущего силой тела. Рядом парни в опасной близости тягают штангу, но она их не замечает. Они сливаются для неё со стенами и тренажёрами. Их не существует.

     Странное тепло разливается внизу живота, как будто лоно удовольствия наполняется томлением. Она сводит ноги, улыбается глупо, опуская глаза. Закусывает нижнюю губку. Что с ней происходит, она понять не может. Но знает точно: она хочет секса, много дикого секса, хочет, чтобы качки оставили свою дурацкую штангу и взялись за неё. Она пытается встать, чтобы уйти, но останавливается, как вкопанная. Это невыносимо: зудящий клитор сошёл с ума. Она заходит за тренажёр, прячется в уголок и засовывает ручку в леггинсы. Клитор бурно реагирует на прикосновения, в мозг устремляются эндорфины, безумный гормональный фонтан хлещет по глазам, ярчайшими искрами рассыпаясь по всему телу. Её трясёт, но не от оргазма, а от возбуждения. Если её немедленно не трахнуть, она умрёт на месте, взорвётся, изнутри, так и не разорвавшись наружу, захлебнётся в слюне вожделения.

     — Вам помочь? — звучит невинный голос сзади. Она оборачивается, раскрасневшаяся, растрёпанная, со стеклянным взглядом, с обильными выделениями во рту, во влагалище. Кажется, даже анус стал упругим, как резиновая грелка, залитая кипятком.

     Она смотрит на вздыбленные шорты парня. Не может отвести глаз от массивной, заложенной набок, эрекции. На этот рог можно было бы повесить боксёрскую грушу, и он бы не прогнулся, так и остался бы торчать. Но сейчас она хочет сама сесть на рог, стать боксёрской грушей, чтобы её привязали за руки к потолку и долбили по очереди все, кому не лень.

     Она не знает, как мимолётная фантазия, возникшая в голове, облекается в слова. Она слышит свой голос со стороны, контрольно-пропускной пункт, выпускающий мысли за границы сознания, прекращает функционировать.

     — Да, — говорит заискивающий голос, принадлежавший когда-то ей, исходящий теперь из неё. — Вы не могли бы привязать меня за руки к потолку и трахать по очереди до вечера? Все, кто здесь есть...

     Парень заливается грубым смехом.

     — До вечера? Боюсь, у нас столько нет времени и сил. Но часик, я думаю, мы сможем тебе уделить.

     Он берёт её за руку и ведёт к груше. Так элегантно парни водят девушек на танцы, нежные прикосновения партнёра ни с чем не сравнить. Только танцевать они будут не вальс и даже не танго, нет, из колонок, развешенных по всему залу, гремит Metalica, Offspring, настоящий hard core. Она едва переступает, взбудораженная, её лихорадит в предвосхищении, кожа покрылась пупырышками, тело стало свинцовым, соски одеревенели, смазка пропитала леггинсы.

     К чёрту леггинсы! Неужели она попросилась, а он согласился, и сейчас её будут трахать?

     Парни с ухмылками посматривают в её сторону. Ещё двое помогают снять грушу, привязывают руки, предварительно обмотав их полотенцем. Она опустила глаза, чтобы не видеть стыдливой картины, разворачивающейся в зеркале прямо напротив. Её подтягивают вверх, ставят на деревянную подставочку для ног. Наконец, полностью стягивают леггинсы. Она остаётся в белых кроссовках, заниженных белых носочках и чёрном топике. Болтается, привязанная, как груша, к потолку. Она и похожа на грушу, женские бёдра никогда не утратят полноты, необходимой для рождения детей. Аккуратная полоска волос на лобке заканчивается в сантиметре от складок вагины. Обычно только хозяйка имеет право смотреть на киску и то, только в самой интимной обстановке. Но теперь её мало волнует, как она выглядит. Гораздо важнее, что с ней собираются сделать.

     Руки парней скользят по ногам, животу, ягодицам. Они обступили её со всех сторон, здоровые качки с бугрящимися шортами, короткими стрижками. Она на голову ниже их всех, но, подтянутая вверх, находится на одном уровне. Это и хорошо, потому что они смогут брать её со всей становой мощью, не выгибаясь, чтобы поглубже войти. Первый самец с хрипом вколачивает в её текущий персик член и начинает выколачивать хером грушу. Звук делают громче. Она не видит, что творится за ней, но спереди топик подтягивают на шею, жилистые огрубелые пальцы крутят сосочки, шершавые языки вылизывают их. Неровный болезненный стон самца возвещает о первом оргазме. Парень быстро отстрелялся, как в доску гвоздь забил. Его член ритмично дёргается внутри, посылая заряд энергии.

     — Ещё, — шепчет она.

     Но ей не нужно просить, следующий домкрат становится к станку. Они трахают её в презервативах, и в глубине души она благодарна, что может не думать о последствиях, расслабиться и забыться. Забыть о своей слабости. Теперь она наконец чувствует себя женщиной. Эта мысль отрезвляет и вдохновляет на новые подвиги. Она — дырка, в которую сливают раз за разом. Оргазмы чёткие, неумолимые. Стокилограммовые боровы, центнеры, залитые мясом, как бройлеры, используют ...

 

     её лёгкое полутело на пятьдесят с хвостиком для снятия напряжения. Они цепляются за бёдра, разводят ноги на ширину плеч носками врозь, и ей остаётся только обмякнуть, повиснув на полотенце. Тело действительно болтается, как боксёрская груша, которую колотят. Парни отпускают руки, и только удары волосатого лобка с животом пробивают грушу, прибивает её, она болтается, покачиваясь, возвращаясь назад для нового удара. Она почти отпустила ноги, вожделенно стонет, представляя, как они кончают ей в рот.

     — Кончите мне в ротик, — непослушный шаловливый язык сам выписывает слова. Она уже облизывает губки, предвкушая ранее неизведанный вкус во рту. Они снимают её и ставят раком на мат. Теперь, пока один работает сзади, она обслуживает второго спереди. В этом хаосе главное расслабится, — понимает она. Её рот принимает форму трубочки. Наконец, тот, что сзади переходит вперёд. Он готов выплеснуть накопленные соки на прекрасное личико красотки. Она жадно присасывается, энергично работает головой и рукой, чувствуя приближение лакомства, сдаивает кол, торчащий из волосатых зарослей под рельефным треугольником лобка. Парень хватает её за голову, нагибается над ней, притягивая рот ещё ниже. Дикий стон извергается сверху. Она послушно давится долбящим горячим жезлом. Он взрывается, разливается во рту, дёргаясь, она едва успевает свести губы, глотает, освобождая место для новых густых струй.

     Её рот стал второй дыркой, куда качки приноровились кончать после непродолжительной долбёжки в цветущее похотью лоно. Они все пропустили её по разу, но она так и не кончила, отчаяние и свербящая блаженная боль, тянущаяся сквозь задний проход, вызывают в ней очередное желание:

     — Трахайте меня в попу, прошу вас, — жалостно ревёт она.

     — Ого, — смеётся кто-то из парней. — Ей ещё мало.

     Но он уже отдохнул и подготовил себя. Её девственный анус, не знавший даже пальца, неохотно поддаётся нежным прикосновениям. Указательный перст штангиста обильно смоченный неизвестно откуда появившейся смазкой ненавязчиво проникает внутрь, миллиметр за миллиметром раздвигая грани доступного. Она отчаянно выдавливает его, и он выходит, чтобы вновь повторить свой отважный путь. Наконец она свыкается с определённостью инородного предмета в попе, и в следующий момент железный кол вколачивают в неё, достигая предела. Она не успевает опомниться, как другой качок заползает снизу и вгоняет дыбящуюся плоть в горящую желанием разбитую розовую щель.

     Две бугрящиеся массы мышц сковали её в тисках объятий, масло зажатое в тостах быстро плавится, растекаясь по яйцам и животу животных тел. Их привыкшие к железу руки обездвижили хрупкий женский зад, два стальных поршня фаршируют рождественскую индейку, попеременно и вместе.

     — Я — курочка, — лопочет она.

     — Ты — шлюшка, — смеётся кто-то сзади.

     — Да, я — шлюшка, — быстро соглашается она. — Я шлюшка... — повторяет она раз за разом, постепенно осознавая правдивость дефиниции, привыкая к новому именованию.

     Кто-то заходит спереди, и третий член затыкает ей рот. Она гудит, выговаривая два заветных слова, мгновенно ставшие мантрой, внушённой неизвестным покровителем. Эта мысль принимает обличье в голове, значение переходит на предмет именования, и вот она уже не помнит себя иначе.

     — Я шлюшка, шлюшка, — повторяет она, давясь членом.

     Неожиданно в зад входит новый член. Она точно знает, что не испытывала ничего подобного до этого момента. Член как раскалённая иголка пронзает тело удовольствием, от которого нет спасения. Она вся поглощена этим анальным ощущением. Её вагина и рот продолжают обслуживать самцов, но член в попе — это нечто. Это центр вселенной, вокруг которого сконцентрировались звёзды. Считанные секунды до большого взрыва.

     Она ещё не знает, что столкнулась с Ключником. Его прислуга хорошо поработала, затрахав новую девочку, исходя из её же собственных представлений о групповом сексе. Они регулярно собираются для инициации новой Рабыни, обсуждают, кто лучше подходит для этой роли. Девочки покладистые их не интересуют, они и так отдаются за конфетку. А вот девочки с норовом, с высоко задранным носиком, с далеко идущими амбициями — это их хлеб. Они обламывают их регулярно, потому что из них получаются лучшие Рабыни. Рабыня тем лучше, чем она сильнее. Когда в ней борются две противоположности и одна из них очень сильная, то вторая ни в чём не уступает первой. Вторая становится доминантой, чтобы достичь верховенства она нещадно подавляет первую. Так самые агрессивные стервы, самые стервозные мамзели становится самыми развратными шлюхами, из которых бьёт неиссякаемый фонтан похоти.

     Девушку, мечтавшую о принце на белом мерседесе, зовут Вика. Прислуга Ключника, работающая в охранной организации, все ребята не обременённые интеллектом. Они не парятся по поводу поведения девушек. Согласно легенде хозяин нанимает элитную шалаву, которая подыгрывает за деньги.

     Но последний трах в жопу, любезно совершаемый хозяином, от которого девушка бьётся в оргазме и теряет сознание, вызывает благоговейный трепет у качков. На подсознательном уровне они очкуют, чувствуя превосходство альфы.

     Заторможенное затраханное женское тело снимут со штыков и аккуратно положат на мат. Наденут трусики, леггинсы, протрут лицо. Девушке нужно отдохнуть, чтобы прийти в себя. Она убежит в раздевалку, сгорая от стыда, схватит вещи. Не приняв душ, кинется к выходу. Дома она заберётся в ванну и будет скоблить себя два часа мочалками, полоскать рот, реветь. К вечеру успокоится, к полуночи странное томление опять проснётся внизу живота, и она будет вновь корить себя за развратные мысли. Но желание обрести покой парализует разум, она вернётся, чтобы найти Ключника и принести присягу, на долгие месяцы отдав ему в распоряжение прекрасное обольстительное тело. Она сделает пирсинг и повесит замок, она начнёт обслуживать клиентов, продавая «Вирекс». А клиенты, привыкшее к необычному виду проституции, будут только рады встрече с новой девочкой. Её неразбитый упругий анус вызовет приятное оживление на рынке продаж, двойное, тройное желание, выраженное в частых встречах с группами ленивых молодых людей, не желающих утруждать себя долгими ухаживаниями. Её ротик, милая мордашка поразит одинокого самца, прозябающего вечерами в пустой квартире. Любовь, с которой она будет высасывать сперму из одиноких дряхлеющих членов, несравнима с безразличием настоящих проституток, думающих только о деньгах.

     Потому что каждый раз, отдаваясь клиенту, Вика будет чувствовать невидимую связь с Ключником, его незыблемую любовь к ней, неподвластную объяснениям. И любовь эту она будет переносить на клиента, потому что такова природа шлюхи, шлюшки возникшей в тренажёрном зале, проснувшейся в ней однажды в замкнутом пространстве среди накачанных парней.