События истории происходят в постапокалиптическую эпоху спустя несколько лет после столкновения Земли с гигантским астероидом.

     Часть 1: Встреча

     Бен

     Я нутром чуял, что нельзя возвращаться в свою берлогу тем же путём. Знал что от заброшенных помещений стоит держаться как можно дальше, но всё же решил, что ничего плохого не случится. Заметив рядом с одноэтажным здание, которое когда-то было небольшим магазинчиком, машину, я тут же поспешил спрятаться за деревом. Достав из рюкзака бинокль, я внимательно присмотрелся к зданию, и заметил рядом с главным входом какого-то молокососа с автоматом. И дураку было понятно, что молокосос здесь не один, а я дураком не был, если, конечно, мой ныне покойный сокамерник Фрэнки не врал. Вариантов было не так много: либо сделать небольшой крюк, и обойти магазин, либо подобраться к молокососу, вырубить его, а затем заглянуть внутрь. Эта вылазка закончилась для меня, мародёра со стажем, неудачей. Потратив полдня, я почти ничего не нашёл, но при этом едва не попал на обед к голодным упырям. Это были создания, похожие на зомби, но от классических зомби упыри отличались тем, что передвигались на четвереньках, причём передвигались очень быстро.

     Один укус такой твари и через час ты сам превращаешься в упыря, если не успеешь вколоть антидот. В светлое время суток упыри не особо активны, и встречаются довольно редко, но в вечернее или ночное время риск столкнуться с ними сильно возрастает. С трудом унеся ноги от этих тварей, и потеряв по пути рюкзак с собранным барахлом, я вновь получил шанс вернуться домой не с пустыми руками. Рискнуть стоило хотя бы ради автомата молокососа и того ржавого корыта, на котором он сюда приехал. Как только парень повернулся ко мне спиной, я сломя голову бросился к магазину. Из оружия у меня с собой был только обрез и пара запасных патронов, а также бита. Опасаясь, что выстрел могут услышать дружки молокососа, я решил воспользоваться битой. Этот невнимательный кретин толком и не понял что произошло, пока не стало слишком поздно. Любуясь на свою тачку, молокосос слишком поздно заметил на земле тень, а когда повернулся в сторону, то даже не успел вскинуть оружие. Один взмах битой, и тупой молокосос роняет оружие, и падает к моим ногам. Закинув автомат в машину, в которой отсутствовали стёкла, я зашёл в магазин.

     — Отпусти меня, мерзкий ублюдок! — донёсся до меня женский крик.

     — Заткнись, сучка! — последовал незамедлительный ответ.

     Сменив биту на обрез, я ускорил шаг, про себя подумав, что если врагов будет больше трёх, то мне здесь нечего ловить. О том что здесь происходит я понял ещё до того, как обошёл пустые стеллажи и приблизился к стойке. Приятелей у молокососа оказалось всего двое. Один из них стоял возле стены, и держал нож рядом с горлом худощавой рыжеволосой девчонки в зелёной майке и потёртых светло-синих джинсах. На вид ей было лет 17 или чуть больше. Второй мордоворот тем временем всаживал какой-то женщине в серой блузке, нагнув её над прилавком. Женщина не сопротивлялось, но что-то мне подсказывало, что происходящее не доставляет ей удовольствия. Сделав несколько финальных рывком, довольный парень продержал внутри бабы свой агрегат, и только спустя секунд 10 вытащил. Похлопав бабу по ягодицам, парень стянул со своего прибора презик, и начал надевать штаны. Столь щепетильные насильники, заботящиеся о своём здоровье, в этих краях мне ещё никогда не встречались.

     — Неплохо. Теперь можно опробовать и рыжую, — проговорил насильник довольным голосом.

     — Что? — испуганно вскрикнула женщина, повернувшись лицом к насильнику.

     — Что слышала, дура! — ответил тот, и отвесил ей звонкую пощёчину.

     Рыжая девчонка тут же начала брыкаться. Отдавив ногу второму парню, девчонка вырвалась на свободу, и бросилась на помощь своей подруге. Любитель пощёчин встретил её ударом ноги в живот. Девчонка скрючилась, и начала задыхаться. Парень, которому рыжая отдавила ногу, повалил её на пол, и начал пинать.

     — Прекратите! Остановитесь! — закричала женщина.

     По-своему мне было немного жаль эту парочку, но вмешиваться в воспитательный процесс я не собирался. Подобное происходило сплошь и рядом. Не они первым, не они и последние. Решив потихоньку свалить, я сделал несколько шагов назад, и наступил на пустую стеклянную бутылку, которую тут же с характерным звуком покатилась по полу

     «Что ж ты за баран неуклюжий!» — мелькнула в голове не слишком радостная мысль.

     Естественно, оба насильника услышали шум. Поняв, что уйти по-тихому мне теперь всё равно не удастся, я выскочил из-за стеллажей, и всадил заряд дроби в грудь первому насильнику, а затем попал в живот и любителю пинаться. Женщина бросила на меня встревоженный взгляд, натянула болтающиеся в районе колен трусы, и юбку, а затем подбежала к рыжей девчонке.

     — Ты цела? — спросила взволнованная женщина.

     — Всё нормально, — ответила девчонка сдавленным голосом.

     Перезарядив обрез, я приблизился к спасённой парочке.

     — Спасибо, что вмешались, — поблагодарила меня женщина.

     — Есть за что, — ответил я, и склонился над ближайшим покойником.

     У того при себе оказался лишь пистолет с пустой обоймой, а также ключи от машины. У второго был только нож, а также пачка презервативов. Так себе уловчик, но могло быть и хуже.

     — Как у вас с припасами? Есть что-нибудь с собой? — полюбопытствовал я.

     Женщина обернулась. Мой взгляд скользнул по её груди, видневшейся из-под порванной серой блузки. Натуральная трёшка, не больше и не меньше.

     — Ничего. Мы уже почти сутки ничего не ели, да и сюда заглянули только потому что надеялись хоть что-нибудь найти.

     Из её слов я мало что уловил, потому что как идиот пялился на голую грудь. Я хоть и не похотливый дрочер в период полового созревания, но вполне себе живой человек из плоти и крови. И поскольку последний секс у меня был недели три назад, а то и месяц, моя реакция была вполне ожидаемой. Женщина вывела меня из астрала, прикрыв грудь.

     — В моей берлоге ещё кое-что осталось. Не шведский стол, конечно, но хоть что-то, — запоздало ответил я.

     Женщина приподнялась, и помогла встать своей спутнице.

     — Эта берлога далеко? — поинтересовалась рыжая.

     — Если идти пешком, то не близко. Если в корыте снаружи достаточно бензина, то будем на месте минут через 15.

     К счастью, бензина было более чем достаточно. После того как я завёл машину, мои спутницы соизволили представиться. Грудастую звали Синтией, а рыжую — Эммой.

     Эмма

     Черноволосый бородатый тип в жилетке без рукавов, пришедший к нам на выручку, не понравился мне с первого взгляда. Не то чтобы я была законченной стервой, привыкшей судить о книге по обложке, но что-то мне подсказывало, что благородство и альтруизм нашему спасителю чужды. За то время, пока мы с матерью путешествовали по новому миру, нам попадались, в основном, одни уроды. Нет, иногда, конечно, встречались и нормальные парни, но это было скорее исключение из правил. Пока бородач вёз нас к своей, как он сам сказал берлоге, я смотрела на унылые пустынные пейзажи за окном, на смену которым в скором времени пришёл небольшой лесок, и как могла старалась не думать о том, что именно я предложила забраться в тот чёртов магазин. Предложила я, а расплачиваться за это в очередной раз пришлось маме. Как ни крути, чувство вины это паршиво, и ничего с этим не поделаешь.

     — Чего грустишь, малышка? — неожиданно поинтересовался Бен.

     Твоё-то какое собачье дело? Следи за дорогой и не задавай тупых вопросов! Проверять насколько бородач обидчивый и говорить это вслух я не стала, опасаясь, как бы Бен не высадил нас прямо на ходу. Не получив ответа на свой вопрос, бородач больше не пытался завести разговор. Когда мы добрались до его берлоги, я поймала себя на мысли, что нашему косматому медведю уж очень повезло с берлогой. Рядом с деревянным двухэтажным домом, в котором, по всей видимости, и жил бородач, стоял небольшой гнилой сарайчик....

  Для того чтобы разрушить это убожество, на него было достаточно просто подуть. Остановив машину рядом с домом, Бен зачем-то пошёл в сарай. Вышел он оттуда с несколькими упаковками чипсов и овощами.

     — Если хочешь знать моё мнение, то нам стоит позаимствовать у этого медведя еду и тачку. А заодно и берлогу, — шепнула я маме.

     Мама укоризненно покачала головой.

     — Так нельзя, — сказала Синтия.

     Я люблю свою маму, но иногда её смирение меня сильно бесит. «Так нельзя» и «Так надо» — вот две самые часто произносимые ей фразы. Что это вообще за аргументы? Когда же у меня в животе предательски заурчало, я поняла, что перед тем как искать доводы в пользу моего предложения, следует для начала хотя-бы поесть. Приглашать нас к себе домой бородач не стал, а молча вручил еду, и пошёл в дом. С морковью я разделалась в три укуса. Чипсы были слишком солёным, однако и с ними возиться долго мне не пришлось. Когда Бен вышел из дома с кружкой воды, я скомкала пустую упаковку и кинула её на заднее сидение. Медведь как-то недобро на меня посмотрел, и собирался что-то сказать, однако мама его опередила.

     — Мы можем остаться здесь хотя-бы на несколько дней? — поинтересовалась Синтия жалобным тоном.

     Бородач покачал головой.

     — Мы можем помочь сделать что-нибудь по хозяйству. Да и места много не займём, — продолжала упорствовать мама.

     Бен задержал взгляд на груди моей мамы, от чего у меня появилось желание врезать ему по причиндалам. Бородач будто услышал мои мысли, и тут же перевёл взгляд на меня.

     — Если честно, помощь мне бы не помешала. В сарае стоит ванна. Натаскаешь в неё воды, и можешь считать, что пару дней проживания вы оплатили, — предложил он.

     На мой вполне ожидаемый вопрос где здесь взять воду, Бен пояснил, что неподалёку есть небольшое озеро. Отказываться таскать воду я не решилась, но потребовала выдать мне какое-нибудь оружие, пусть хоть самое фиговое. Бородач лишь посмеялся, пошёл в сарай и вернулся оттуда с двумя ржавыми вёдрами.

     — Если на тебя кто-нибудь нападёт, можешь забить его вёдрами до смерти, — сказал он с улыбкой, вручая мне вёдра.

     И вновь дала о себе знать природная недоверчивость. Уж больно быстро медведь согласился нас принять. Был в этом один подвох, и я даже догадывалась какой, но искренне надеялась, что до этого всё же не дойдёт.

     Бен

     «Наконец-то свалила!» — подумал я, глядя вслед уходящей Эмме.

     Разумеется, особой надобности в воде я сейчас не испытывал. Да и предложение помочь по хозяйству меня не заинтересовало, т. к. в моём свинарнике меня всё устраивало. А интересовала меня грудастая мамочка, которая всё это время как-то странно посматривала в мою сторону. Не радостно, и не злобно, а просто странно.

     — Я согласна, — неожиданно прервала паузу Синтия.

     — С чем? — не сразу понял я.

     — Я не полная дура, и понимаю что именно тебя интересует. Ты ведь именно поэтому спровадил Эмму? Не хотел чтобы она видела как её мать трахает очередной незнакомец?

     Браво. Грубо, но зато в тему. А я-то думал, что потрачу минут пять на уговоры.

     — Ну раз понимаешь, иди за мной, — сказал я, и направился в дом.

     К слову, эта берлога далеко не всегда была моей. Я набрёл на неё около трёх месяцев назад. Усталый, голодный и злой. Заняв дом, я готов был вышвырнуть вон вернувшегося хозяина. Однако прошёл день, два, неделя, а хозяин так и не объявился. Когда стало ясно, что его скорее всего уже нет в живых, я вздохнул с облегчением. Поднявшись на второй этаж, я снял жилетку, и бросил её на кресло.

     — Раздевайся, — приказал я, подойдя к кровати.

     Синтия безропотно выполнила мой приказ. Я же спустил штаны вместе с трусами и присел на кровать. Пока я смотрел на загорелую голую женщину, мой младший дружок начал подавать признаки жизни. Синтия подошла ко мне и опустилась на колени. Я задался вопросом, как часто ей приходилось заключать подобные сделки, но когда рука Синтия коснулась моего члена, и начала его поглаживать, все мысли моментально вылетели из моей головы. Поводив по моему дружку ладошкой, Синтия сначала провела своим язычком по головке, будто пробуя член на вкус. Сделав языком полный круг, Синтия тут же взяла моего дружка в рот практически на всю длину, от чего он начал расти ещё быстрее. Когда мои руки легли на её груди, Синтия принялась сосать. Делала она это со знанием дела, хоть и в быстром темпе. Закончив монотонно водить головой, Синтия вытащила член изо рта, слегка прикусила яички, и начала растягивать, словно тянучку. В это же время её руки продолжали накачивать мой член.

     — Всё хватит, достаточно! — воскликнул я, чувствуя, что если Синтия будет продолжать в том же духе, то я кончу раньше времени.

     Как только я вскочил с кровати, Синтия поспешила занять моё место, и легла на спину. Взяв её за ноги, я развёл их в стороны, и дотронулся рукой до промежности Синтии. Как я и думал, там было сухо, как в пустыне. Смочив пальцы слюной, я принялся массировать клитор, а когда почувствовал, что пещерка наконец-то готова познакомиться с моим дружком, медленно ввёл в неё свой член. Разогнался я довольно быстро, словно неопытный юнец. Синтия на мои потуги никак не реагировала, если не считать её совсем уж тихих стонов. Резко выдернув член, я перевернул Синтию на живот, а когда она встала на четвереньки, пару раз шлёпнул её по упругому заду, затем сжал груди, и снова ввёл член в её киску. Сжимая и разжимая её груди, я всаживал Синтии по самые помидоры. Тихие стоны сменились громким криком. Что она там выкрикивала я не слышал, т. к. был как никогда близок к разрядке. И когда сдерживаться больше не было сил, я резко выдернул член, и излился Синтии на спину. Несколько капель потекли по её коже, но прежде чем они капнули на простыню, Синтия смахнула их указательным пальцем, и отправила к себе в рот. Повернувшись ко мне лицом, Синтия попросила дать ей салфетку или что-то похожее. Задержав взгляд на её лице, я заметил что Синтия не выглядит хоть немного довольной.

     — Тебе хотя бы понравилось? — поинтересовался я, смахивая остатки спермы с члена листком бумаги.

     — Всё было супер, — ответила она голосом, лишённым эмоций.

     Тогда-то до меня дошло, что все эти стоны, а потом и крики были неискренними. Грудастая мамочка всего-навсего имитировала оргазм, желая чтобы я поскорее кончил. Чувствовал ли я себя обманутым? Если только самую малость. Ну симулировала женщина оргазм — и что с того? Лично мне всё понравилось, и это главное. Оторвав от листа клочок, я протянул его Синтии, и надел штаны. Приведя себя в порядок, женщина начала одеваться.

     — Теперь мы можем здесь остаться? — спросила она, надевая юбку.

     — Можете. Как долго, зависит только от тебя, — ответил я, давая понять что одного раза не достаточно.

     Синтия коротко кивнула, приняв мои условия. Оставив женщину одну, я покинул дом. Заглянув в сарай, я заметил что ванна заполнена чуть больше чем на треть. Подойдя к машине, я увидел как рыжая вновь возвращается от озера с вёдрами.

     — Целиком наполнять ванну не надо. Хватит и половины, — смилостивился я.

     Девчонка посмотрела на меня как на злейшего врага и прошла мимо. Видимо догадалась почему у меня вдруг так поднялось настроение. Плевать. Пусть думает что хочет. Мне же следовало поскорее отогнать машину в Клоаку и подороже сбагрить это корыто. Клоакой назывался небольшой городишко, находившийся в четырёх километрах южнее моей берлоги. Обитали в нём лишь крупная банда головорезов, торгаши, а также несколько шлюх, страшных как смерть. Обнесён этот городок был невысокой стеной из всякого мусора. Хотя я и не жил в Клоаке, меня там считали за своего. Что, однако, не делало всех жителей этого славного городишка моими приятелями. Если кто-нибудь в Клоаке узнает, что в моей берлоге поселилась грудастая цыпочка вместе со своей дочуркой, ничего хорошего из этого не выйдет, а делиться своими сожительницами с кем-то другим я пока не был готов.

     Эмма

     Закинув ...   руки за голову, я смотрела в потолок и думала о том как быть дальше. В первой половине дня наш бородатый друг куда-то отогнал машину, а часа через полтора вернулся на своих двоих, и вернулся не с пустыми руками. Он принёс несколько сухих пайков, немного мяса, и много патронов. Пока косматый отсутствовал, я пыталась разговорить мать, однако она как заведённая повторяла, что всё нормально, и разговаривать здесь не о чем. На ужин Бен угостил нас мясом. Судя по вкусу, это было собачьей мясо, хотя меня это нисколько не волновало. Поскольку кровать во всём доме была одна, уступать её нам бородач не собирался. Устроились мы на двух пожелтевших дырявых матрасах, которые Бен вынес со второго этажа и постелил рядом с лестницей. За то время, пока Бен отсутствовал, я обыскала его берлогу, и нашла на втором этаже оружие. Правда толку от этого оружия было мало, т. к. патроны наш косматый друг где-то спрятал. С мыслью о том, что надолго мы здесь всё равно не задержимся, я заснула. Сон у меня был очень чуткий, поэтому услышав на лестнице шаги, я тут же открыла глаза.

     — Эмма, ты спишь? — спросила мама тихим голосом.

     Я ничего не ответила, а лишь прикрыла глаза и повернулась на другой бок. Не дождавшись моего ответа, мама поднялась на ноги, и пошла наверх, где её уже ждал Бен.

     «Не смей, ублюдок!» — хотелось крикнуть мне, когда мама зашла в комнату бородача, и закрыла за собой дверь.

     Я попыталась обо всём забыть и снова заснуть, однако сон не шёл. Надо было вмешаться, да поскорее. Во время прогулки к озеру я нашла небольшой нож с тупым лезвием и облезлой рукояткой. Вытащив нож из кармана штанов, я пошла наверх. Подойдя к двери, я сделала несколько глубоких вдохов, а затем открыла её ногой. Поначалу внезапное вторжение осталось незамеченным. Закинув ноги мамы себе на плечи, Бен трахал её, не замечая ничего вокруг.

     — Прекрати! — крикнула я.

     Бен бросил назад быстрый взгляд, а мама приподнялась на локтях. Увидев нож в моих руках, она укоризненно покачала головой. Бен ничего не сказал, повернул голову обратно и начал трахать маму ещё быстрее. Внутри меня всё закипело.

     — Отстань от неё, урод! — воскликнула я, и бросилась на бородача с ножом.

     В тот момент я была готова пырнуть его прямо в потную спину, однако резко развернувшийся вполоборота Бен ударил меня голой ногой в грудь. Выронив нож, я отлетела назад, и шмякнулась на пятую точку. Моя мать тут же скинула ноги с плеч Бена, и отвесила бородачу пощёчину.

     — Не смей бить мою дочь! — яростно воскликнула она, и попыталась выцарапать Бену глаза.

     Её он бить не стал, а просто резко повалил на спину, и повернулся лицом ко мне. Его, как мне показалось тогда, огромный член, оказался в полуметре от моего лица. Когда же я попыталась подобрать нож, он наступил на него ногой, едва не коснувшись своим стоячим отростком моей щеки. Я испуганно отскочила назад, вмиг растеряв всю смелость.

     — Пошли вон! Чтоб через две минуты вас здесь больше не было! — прокричал рассерженный медведь.

     Я не шелохнулась. Тогда вскочившая с кровати мама схватила меня за шкирку, и буквально вытолкала на лестницу, после чего захлопнула дверь. Сначала они где-то полминуты орали, точнее орал только Бен, а затем крик стих. Не учась на собственных ошибках, я вновь открыла дверь. Стоя на коленях, моя мама доводила член Бена до кондиции, используя свои груди, будто никакой ссоры и в помине не было. Бородач долго не продержался, издал сдавленный стон, и его член выстрелил спермой, испачкав лицо и волосы мамы. Как же мне хотелось стереть это довольное выражение с лица косматого ублюдка, да только теперь момент был упущен. У меня была возможность остановить надругательство над моей матерью, но я едва ни сделала только хуже. Чувствуя себя беспомощной неудачницей, я побрела к своему вонючему матрасу. Тогда мне казалось, что хуже уже и быть не может, однако новый день показал, что я поторопилась с выводами. После завтрака, состоящего из чёрствых крекеров и чая, по вкусу и цвету напоминающего мочу, я обратила внимание, что мама неважно себя чувствует. Бен же ничего не заметил, или только сделал вид, что не заметил. Дальше было только хуже: через 30 минут у мамы поднялась температура, а через 40 — начали появляться язвы на теле. Я тогда перепугалась не на шутку, т. к. что-то подобное произошло и со мной 6 месяцев назад. Не помню как называется эта болезнь, но тогда я чуть не умерла. Опасаясь за жизнь мамы, я помогла ей добраться до кровати Бена на втором этаже, а сама отправилась на поиски бородача. Столкнувшись с ним на улице, я сказала, что маме сейчас плохо, и с этим надо что-то делать.

     — Делай, — равнодушно ответил Бен, и хотел войти в дом, однако я преградила ему дорогу.

     — Ей срочно нужны лекарства. Без них она может умереть!

     Бородатый выродок усмехнулся.

     — Я хреново разбираюсь в медицине, но зато у меня есть знакомый, торгующий медикаментами. У него есть таблетки на все случай жизни. Или почти все.

     Я заметно приободрилась. Однако следующая реплика бородача вновь вернула меня с небес на землю.

     — Допустим, я достану лекарство. Вот только что мне за это будет?

     — А что ты хочешь? — уточнила я.

     — Полного и безоговорочного послушания. Будешь делать всё что я скажу. Согласна?

     Понятно всё с тобой, гнусная похотливая сволочь. Только полная мразь предлагает такое, когда речь идёт о жизни и смерти. Пожалев о том, что осталась без ножа, я коротко кивнула. Приняв мой ответ, бородач достал из кармана рацию и отошёл к сараю. С кем и о чём он разговаривал, я не знала, а когда попыталась подойти, Бен недовольно нахмурился, прикрыл рацию рукой, и сказал мне, чтобы я вернулась в дом. Пришлось подчиниться. Минут через пять, Бен вернулся в дом.

     — У меня для тебя есть три новости: одна плохая и две хорошие. Я видел что происходит с твоей матерью и знаю, что это за болезнь. Я поговорил со своим знакомым, однако у него сейчас нет нужного лекарства, — сообщил бородач.

     — А хорошие новости?

     — Лекарства нет, но через пару дней, в худшем случае через неделю, появится. До тех пор, можно дать твоей матери жаропонижающее средство. В моей комнате как раз завалялась одна упаковка.

     — Спасибо.

     — Отблагодаришь меня сегодня вечером. Как только стемнеет, приходи в сарай.

     И вновь я не нашла что сказать в ответ, и только тупо кивнула. Когда Бен пошёл к лестнице, я села на пол, и положила руки на колени. Если не случится чуда, сегодня меня поимеет человек, годящийся мне в отцы! Но чудес не бывает. Этот горький урок я усвоила уже давно.

     Бен

     После принятия таблеток от жара самочувствие Синтии значительно улучшилось, чего нельзя было сказать о её внешнем виде. Смотрела она на меня с благодарностью, а это могло значить только одно — Эмма ничего ей не рассказала о нашем договоре. Весь оставшийся день девчонка бродила как неприкаянная, а после ужина куда-то пропала. Но я был уверен на 100%, что она вернётся. Ожидая её прихода, я сходил в сарай, зачерпнул немного воды из ванной, и как следует промыл своё хозяйство. Долго ждать мне не пришлось. Вернувшись со стороны водоёма, Эмма первым делом поинтересовалась как себя чувствует Синтия.

     — Нормально всё с ней. Приступай к делу, — сказал я, расстёгивая ширинку.

     — Сволочь, — тихо проговорила Эмма, посмотрела на меня так, будто это я сбросил на Землю астероид, и только потом присела на корточки.

     Мне показалось, или девчонку бьёт дрожь? Желая проверить свою догадку, я приложил руку ко лбу Эммы, однако девчонка тут же её оттолкнула.

     — Не смей меня трогать, старый урод! — процедила она сквозь зубы.

     Это я-то старый? Хотя да, очень даже может быть. С такой гривой и бородой я прямо-таки вылитый Гэндальф. Да и башка время от времени так зудит, что хоть на стенку лезь! Надо будет приказать рыжей подстричь меня, но как-нибудь потом, когда я точно буду уверен, что она не всадит ножницы мне в горло.

     — Не отвлекайся! — сказал я с улыбкой,...   постукивая пятернёй по ширинке.

     Девчонка скривилась, засунула свою маленькую ручонку в расстёгнутую ширинку, и вытащила мой член на свет божий. Скривившись, Эмма стала водить ладошкой по члену медленно и нерешительно, будто боясь обжечься. Когда же я потребовал перейти к более решительным действиям, рыжая приблизила лицо к моему члену, закрыла глаза, и взяла головку в рот. Вместо того чтобы задействовать свой язык, и попробовать моего дружка на вкус, Эмма прижала язык к нижней челюсти, стараясь не касаться им члена. Водила головой она медленно, словно неживая, и даже не пыталась продвинуться дальше головки. Такого халтурного минета мне ещё никогда не делали!

     — Всё хватит! Прекрати! — раздражённо бросил я, и отступил назад на один шаг, вытащив член изо рта Эммы.

     — Что-то не так? — спросила она с искренним изумлением.

     — Всё не так! Даже если упырю выбить зубы, и приставить член ко рту, он всё сделает во много раз лучше тебя! Ты вообще хоть раз минет делала?

     — Представь себе, нет, козёл старый! — яростно выпалила она.

     Я удивлённо вытаращил глаза. Подобный вариант даже не приходил мне в голову.

     — Чего уставился? Сам что ли кому-то отсасывал? — совсем завелась Эмма.

     К счастью, отсасывать никому мне не пришлось, но такая возможность у меня была. Случилось это через час после того как я сошёл с тюремного автобуса, и получил свою робу. На меня положил глаз двухметровый латинос, которого все называли Малыш Энрике. На обеде он подсел ко мне за столик, и открытым текстом заявил, что с молчаливого согласия охраны этой ночью сделает меня своей сеньоритой. Чуть позже я узнал, что Малыш Энрике, отбывающий пожизненный срок, за проведённый в тюрьме год успел оприходовать семерых новичков. Я непременно бы стал восьмым, если бы за ужином сосед Энрике по столику не пырнул его десять раз заточенной ложкой, причем три удара он нанёс латиносу между ног.

     — Успокойся. Раз такое дело, помогу чем смогу. Попробуй ещё раз. Для начала немного поработай языком, — посоветовал я.

     Вновь закрыв глаза, Эмма коснулась кончиком языка головки члена.

     — Не только головку. Попробуй ствол целиком, — снова подсказал я.

     Дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки, хотя Эмме, конечно, было далеко до Синтии. Поводив языком по моему члену, и не оставив на нём сухого места, девчонка, опять же, лишь после моей подсказки, вновь взяла его в рот, и принялась сосать. На этот раз она продвинулась намного дальше головки, дойдя почти до середины. Тогда я положил руки ей на плечи, и начал водить членом вперёд-назад. Делал я это медленно, потому что с непривычки девчонку могло и стошнить. Загонять член в раскрытый пошире рот на всю длину я не стал по той же причине. К тому моменту мой дружок достаточно окреп, и был готов к большему. Однако я решил опробовать киску Эммы в другой раз, а потому слегка отстранился.

     — Доделай дело рукой, и на сегодня можешь быть свободна, — дал я последнее указание.

     С этой задачей Эмма справилась намного лучше, и без каких либо советов. Взяв член в руку, девчонка начала очень быстро водить по нему рукой, желая поскорее от меня отделаться. Когда же мой дружок запульсировал, Эмма тут же выпустила его из рук, и резко отскочила в сторону. Длинная белая струя хлынула на землю. Когда поток иссяк, я подошёл к ванне, зачерпнул воды, и принялся очищать своего дружка от выделений.

     — Завтра нам предстоит кое-что сделать, так что ложись спать пораньше, — посоветовал я Эмме, а когда обернулся, то увидел что в сарае её уже нет.

     Рыжая отсутствовала до поздней ночи. Взволнованная Синтия просила меня отправиться на поиски своей ненаглядной пустоголовой дочурки, но я наотрез отказался. Если у девчонки в башке завелись тараканы, пусть справляется с ними сама. С этими мыслями я благополучно отошёл ко сну. Встав с утра пораньше и быстренько подкрепившись, я принялся готовиться к дороге. Заполнив рюкзак, и повесив на плечо винтовку СВД, я спустился на первый этаж. Эмма и Синтия всё ещё спали. Девчонка во сне выглядела такой умиротворённой, что будить её было как-то неловко. Присев на корточки, я собирался дотронуться до её плеча, однако Эмма тут же открыла глаза.

     — Поднимайся, рыжая. Мы идём на пикник, — возвестил я.

     — Чего? Какой ещё пикник? — проговорила Эмма сонным голосом, а затем зевнула.

     — На месте узнаешь. Поднимайся.

     — Отвали. Никуда я с тобой не пойду.

     — Ты будешь делать всё что я скажу, или твоя мамочка не получит лекарства, — напомнил я.

     Упоминание о болезни Синтии подействовало на Эмму как ведро холодной воды. Бросив встревоженный взгляд на спящую мать, девчонка медленно поднялась на ноги.

     — Вот так бы сразу, — сказал я, вручая девчонке рюкзак.

     На то чтобы позавтракать я дал ей три минуты. Спешно прожевав чёрствые сухари, и запив их холодные чаем, Эмма поинтересовалась когда мы вернёмся.

     — Точно не знаю, но скорее всего к обеду, — ответил я без раздумья.

     — А как же мама? Мы не можем оставить её одну! — возразила рыжая.

     — Можем и оставим. Таблетки и оружие на втором этаже. Ничего с ней не случится.

     — Какой толк от оружия без патронов?

     Успела, значит, уже везде полазить. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Я был процентов на 90 уверен, что такой вопрос последует, а потому прихватил с собой серебристый револьвер. Вытащив оружие из-за пояса, и продемонстрировав Эмме полный барабан, я положил пистолет рядом со спящей Синтией.

     — Всё, выходим, — объявил я, и пошёл к выходу.

     Эмма повесила на спину рюкзак и последовала за мной. Вдвоём нам предстояло преодолеть 8 километров, и это только в один конец. В идеале выдвинуться в путь следовали ещё раньше, т. к. день обещал быть жарким. К тому моменту, когда мы отошли от моей берлоги на значительное расстояние, солнце светило очень ярко. Шагая по песчаным барханам, я то и дело поглядывал на плетущуюся за мной Эмму. Поначалу она не отставала от меня ни на шаг, но потом начала уставать. Я чувствовал себя намного лучше, т. к. подобные переходы совершал не раз. Достав с пояса фляжку с водой, я сделал оттуда пару глотков, и бросил её своей спутнице. Девчонка с трудом поймала флягу, и быстро открутила крышку.

     — Расходуй экономно. Это на всю дорогу, — предупредил я Эмму.

     — И сколько нам ещё идти? — спросил девчонка хриплым голосом.

     — Почти столько же.

     Эмма коротко кивнула, сделала из фляжки несколько глотков, и плеснула себе немного воды на голову. К тому моменту, когда мы поднялись на вершину высокого бархана, и добрались до пункта назначения, Эмма с трудом держалась на ногах.

     — Дай мне рюкзак, — приказал я, и протянул девчонке руку.

     Эмма отдала мне ранец, и опустилась на корточки. Достав из рюкзака кусок ткани, я намочил его водой, и отдал Эмме вместе с ранцем. Использовав рюкзак вместо стула, девчонка набросила себя на голову мокрую ткань вместо платка.

     — Ради чего мы сюда пришли? — спросила она уставшим голосом.

     — Скоро узнаешь, — ответил я, и отправился осматривать низину.

     Заметив несколько палаток, я снял с плеча СВД, и начал осматривать лагерь через прицел винтовки. Всего я насчитал 11 человек, и все они были вооружены. О существовании банды, устроившей лагерь в Пустошах, я узнал от моего приятеля Джеффа, когда договаривался с ним насчёт лекарства для Синтии. С его слов выходило, что этот отряд шёл прямиком к Клоаке, и помыслы их едва ли можно было назвать чистыми. Атаковать город без предварительной разведки эти чудики не стали, а потому и разбили лагерь в пустыне. А поскольку Джефф был далеко не самым последним человеком в Клоаке, честь устроить бандитам диверсию, а под шумок вынести что-нибудь ценное из их лагеря, он возложил на меня. 1 мародёр против 11 вооруженных мордоворотов. Приятно, когда в тебя верят до такой степени.

     — Эй, рыжая! Бегом ко мне! — приказал я, откладывая винтовку в сторону.

     Эмма нехотя поднялась с рюкзака, и побрела ко мне, во ...   время подъёма на бархан набрав полные ботинки песка. Поравнявшись со мной, и увидев палатки, Эмма поспешила присесть на корточки.

     — Я сейчас спущусь вниз, и немного осмотрюсь в этом палаточном городке. Ты же будешь меня прикрывать, — сказал я, и протянул своей спутнице СВД.

     У Эммы от удивления глаза на лоб полезли.

     — Это, что шутка? — спросила она недоверчивым тоном, не торопясь брать винтовку.

     — Если тебе будет легче — посмейся! — огрызнулся я.

     — Но я никогда ни в кого не стреляла!

     — Ну и что с того? До вчерашнего вечера ты и минет ни разу не делала. Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

     Растерянностью в её глазах тут же сменилась злостью.

     — Спасибо, что напомнил, урод старый! Не боишься что я всажу пулю в твою мерзкую косматую башку?

     — Не всадишь. Ты заинтересована в том, чтобы я вернулся обратно целым и невредимым, потому что в противном случае...

     — Я всё поняла! — процедила она сквозь зубы, и выхватила у меня винтовку.

     Коротко проинструктировав рыжую как пользоваться СВД, я забрал у неё рюкзак, и начал спускаться вниз. Оставив кучу следов на песке, и понадеявшись, что их заметят далеко не сразу, я рванул к ближайшей палатке. Услышав, что внутри кто-то с кем-то переговаривается, и заметив что в мою сторону следуют два бугая с автоматами, я поспешил спрятаться в соседней палатке. Как только они прошли мимо, я торопливо осмотрелся, и обнаружил, что набрёл прямиком на бандитский арсенал. Чего здесь только не было: пистолеты, пулемёты, ружья, гранаты, и даже две базуки. При виде такого изобилия у меня жадно заблестели глаза, однако отрезвление пришло довольно быстро. Я всего лишь человек, а не самосвал. Утащить всё это на своём горбу я не смогу, а вот сделать так, чтобы оружие никому не досталось, это запросто. Перед тем как установить бомбу, я забил рюкзак практически под завязку гранатами и снарядами для базуки, и хотел перебраться в соседнюю палатку, как вдруг тишину прорезали автоматные очереди. Когда же несколько пуль угодили в палатку, я тут же рухнул на песок и пополз к стенке.

     Прорезав брешь в задней части, я осторожно выглянул на улицу, и от увиденного чуть не поседел. Несостоявшихся захватчиков Клоаки атаковала гроза всех мародёров, бандитов и бродяг — военные. Армейцы, к слову были ещё теми скотами, и придерживались девиза: «Мы принесём вам порядок и справедливость, хотите вы того или нет». Облачённые в бронежилеты и бронешлемы, военные вели по лагерю огонь из автоматов, два-три раза пальнув по врагам из подствольников. Бандиты отвечали им тем же. И вместо того чтобы под шумок свалить отсюда, я выбрался из палатки с оружием и принялся искать что бы ценного ещё отсюда унести. Искать долго не пришлось. Третья палатка слева была забита сухими пайками с соответствующими этикетками. По всей видимости, вконец обнаглевшие головорезы умыкнули их прямиком из армейского тайника, за что сейчас и расплачивались. Схватив несколько упаковок, я тут же рванул к выходу. И с разбегу налетел на чумазого пузатого мужика с дробовиком. Недолго думая, я набросился на него, и попытался выхватить оружие, однако мужик врезал мне ногой в живот. Когда я неуклюже шмякнулся на пятую точку, бандит направил на меня дробовик, и уже был готов проделать дырку в моём черепе, пока прилетевшая со стороны бархана пуля не пробила ему плечо. Мужик выронил ружьё, и схватился за плечо. Следующая выпущенная из СВД пуля попала ему в ногу. Как только он рухнул на одно колено, я всё же выхватил у него ружьё, а потом приложил прикладом прямо по мерзкой физиономии. Только после этого я побежал прочь от палаток, на бегу доставая дымовуху. Добравшись до бархана, я не глядя кинул дымовуху себя за спину, и начал быстрый подъём. Сидевшая на вершине бархана Эмма выстрелила ещё раза три. Убила она кого-нибудь или только ранила, меня совсем не волновало.

     — Уходим отсюда! — прокричал я во всё горло.

     Упрашивать Эмму дважды не пришлось. Продолжая сжимать СВД, рыжая спрыгнула с бархана и кубарем покатилась вниз. Делать то же самое я не стал, опасаясь за судьбу содержимого рюкзака. Едва я закончил спуск, сработал мой подарочек, оставленный в палатке с оружием. Радоваться раньше времени я не стал, и поспешил поскорее покинуть горячую точку. Минут семь мы ещё слышали позади шум борьбы, пока не стало тихо. Бежавшая впереди меня Эмма остановилась перевести дух.

     — Они будут нас преследовать? — спросила рыжая, восстанавливая дыхание.

     В ответ я лишь покачал головой. Военные сделали то, ради чего пришли, и тратить время на парочку сбежавших крыс не собирались. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Обратный путь мы преодолели без происшествий. На подходе к берлоге я заметил стоявшую на крыльце Синтию с револьвером в руке. Увидев нас, она с облегчением вздохнула.

     — Напряжённый выдался денёк, — проговорил я усталым голосом.

     — Не то слово, — согласилась Эмма.

     — После обеда отдохни пару часов, а потом сходи к озеру и как следует помойся.

     Девчонка косо на меня посмотрела, и попыталась ударить кулаком по лицу, однако я с лёгкостью перехватил её руку.

     — Да-да, ты всё правильно понимаешь. Будем закреплять пройденный материал. Время и место ты знаешь, — сказал я, оттолкнул Эмму, и быстрым шагом направился к дому.

     Эмма

     Плескаясь в озере, я в который раз повторяла самой себе, что делаю это потому что сама так хочу, а вовсе не потому что мне так приказал лохматый медведь. Как же мне хотелось прострелить этому неблагодарному уроду колено, а лучше оба колена! Смыв с себя грязь, я постирала свою футболку, которая досыхала уже на мне, и побрела обратно к дому. Слава богу, погода стояла солнечная и жаркая, поэтому футболка высохла довольно быстро. Вернувшись, я узнала от матери, что сразу же после моего ухода Бен забрал рюкзак с добытыми во время стычки боеприпасами, и ушёл, пообещав вернуться через пару часов. На вопрос о самочувствии, мама ответила, что чувствует себя неплохо, однако я ей не поверила. Уродливые язвы, напоминающие ожоги, уже покрывали её руки от локтя и до ладони. Я знала, что дальше будет только хуже, но увы, помочь могло лишь обещанное Беном лекарство, которое он, по вполне понятным причинам, не торопился доставать. Предположив, что может задержаться, бородач оставил ужин на столе. Когда мы сели за стол, мама выложила на него револьвер.

     — Он не забрал у тебя оружия? — удивлённо спросила я.

     — Нет. Забыл, наверное. Бери, тебе он нужнее, — проговорила она с грустью.

     Против воли я покраснела.

     — Не понимаю о чём ты, — неубедительно соврала я.

     — Понимаешь. Ты была права, а я ошибалась. Не следовало нам здесь оставаться.

     — А мы и не останемся. Как ты только ты выздоровеешь, сразу же уйдём отсюда! — решительно заявила я, забирая со стола пистолет.

     Вернулся Бен намного позже чем обещал. Поручив маме навести в доме порядок и выбросить весь ненужный хлам, бородач шепнул, что ждёт меня в сарае через пару минут. Не став ждать, я достала пистолет, и последовала за Беном. Когда я вошла в сарай, бородач зачерпнул дырявым ковшом воду из ванной, и вылил себе на голову. Увидев пистолет в моих руках, этот ублюдок усмехнулся.

     — Опять ты за своё. Сколько раз мне нужно напоминать... — начал бородач.

     — Об этом я и хотела поговорить, — перебила я Бена, и направила на него оружие. — Мама не признаётся, но я вижу что ей становится хуже. Как скоро ты достанешь лекарство?

     — Точно не знаю. Понимаешь...

     — Как скоро? — повысила голос я.

     Бен тяжело вздохнул, и провёл рукой по мокрым волосам, зачесав свою гриву назад.

     — Четыре дня. Максимум пять. Устраивает тебя такой ответ?

     — Устраивает. — Я опустила пистолет. — Снимай свои чёртовы штаны.

     Бен гаденько улыбнулся.

     — Не так быстро. Раздевайся, — потребовал он.

     — Что?

     — Раздевайся. Я хочу получше тебя рассмотреть.

     — А больше ты ничего не хочешь, козёл старый?

     — Не зли меня,...   детка. Разденешься сама или мне тебе помочь?

     — Ну уж нет, держи свои поганые лапы от меня подальше! — воскликнула я, после чего наклонилась и положила револьвер на землю..

     Выпрямившись, я резким рывком сняла с себя футболку, под которой не было лифчика. Вслед за ней отправились и джинсы. Расшнуровав обувь, я сняла ботинки и осталась в одних лишь серых трусиках. Бен придирчиво оглядел меня с головы до ног, и, судя по противному похотливому взгляду, увиденное ему понравилось.

     — Ну что, доволен? — дерзко спросила я, даже не пытаясь прикрыть груди.

     — Ещё нет. Трусики тоже снимай. Сегодня они тебе не пригодятся.

     Я почувствовала, будто пол уходит у меня из-под ног. Девственницей я не была, но всё равно немного боялась, что своим далеко не самым маленьким членом Бен сделает мне больно.

     — Расслабься. Сегодня тоже обойдёмся одним лишь минетом, — сказал бородач, будто прочитав мои мысли.

     — Обещаешь? — спросила я, проклиная себя за дрожь в голосе.

     — Обещаю. Подойди.

     Я приблизилась к Бену, и опустилась на колени. Не став дожидаться команды, я расстегнула его штаны, и приспустила до колен вместе с трусами. Немного помассировав член двумя руками, я приподняла его головкой вверх, и начала медленно облизывать ствол. Как только член перекочевал в мой рот, руки Бена опустились на мои груди, и принялись их мять. Я недовольно замычала, и начала мотать головой, пытаясь освободиться от его рук.

     — Поздновато ты вспомнила про застенчивость, — проговорил бородач, и принялся играть с моими сосками.

     Будь я проклята, но мне это нравилось! Несмотря на то что в спину мне дул прохладный ветер, в сарае стало как-то уж слишком жарко. Для того чтобы вернуть самообладание, я напомнила себе, что нахожусь в этом чёртом сарае не по своей воле, и что жизнь моей мамы зависит от этого гнусного похотливого бородача. Я перестала уклоняться от его рук, и принялась сосать чуть быстрее. Член Бена немного окреп, но до финиша ещё было очень далеко. При попытке продвинуться немного дальше половины члена, мой нос защекотали лобковые волосы, от чего мне захотелось чихнуть. Сдержав этот порыв, я не стала больше рисковать, и вернулась назад. Между тем вдоволь наигравшийся с моей грудью Бен взял меня за руку, и положил её на свои мешочки. Я без труда догадалась что от меня требуется, и стала мять яички, продолжая сосать член.

     — Молодец, на лету всё схватываешь, — сказал довольный бородач.

     Я бы порадовалась подобной похвале, да только не в такой ситуации. Желая поскорее со всем покончить, и уйти из этого чёртового сарая, я стала работать быстрее как рукой, так и ртом. Когда же член запульсировал, я поспешила отстраниться, как вдруг рука бородача легла на мой затылок.

     — Принимай подарочек! — воскликнул Бен, крепко держа мою голову, и не давая возможности уклониться.

     Длинная струя спермы ударила мне в лицо прежде чем я успела зажмуриться. Вязкая липкая дрянь, испачкавшая мне всё лицо, потекла вниз, и начала стекать на грудь. Как только поток иссяк, Бен убрал руку, а я поспешила стряхнуть на землю повисшую на подбородке белую сосульку.

     — Зачем ты это сделал, старый ублюдок? — рассерженно воскликнула я, вытирая губы тыльной стороной ладони.

     — Потому что мне так захотелось.

     — Ах ты козёл вонючий! Что б ты сдох страшной смертью, подонок! — выпалила я на одном дыхании, и понеслась к ванне.

     Ни обратив внимания на мою гневную тираду, Бен как ни в чём не бывало стряхнул последние белые капли со своего агрегата, и надел штаны.

     — Это сейчас ты так говоришь, а потом ещё будешь вспоминать этот вечер с ностальгией, — сказал он.

     Я резко развернулась.

     — С ностальгией? Ты совсем что-ли больной?! Если бы не мама...

     — Подобных «если бы» в твоей жизни будет ещё очень много, и прежде чем ты начнёшь со мной спорить, умойся.

     Когда я посмотрела на воду и увидела своё отражение, внутри меня будто что-то надломилась. Голая потаскуха с перемазанным спермой лицом — вот кто я. Одинаково грязная как снаружи, так и внутри. И плевать что всё это омерзительно, и не доставляет мне удовольствия. Маме когда-то тоже всё это было противно, но со временем она привыкла. После нашего ухода из некогда безопасной зоны, маме не раз приходилось ложиться под всяких уродливых скотов. Ради еды, ради временной защиты, и ради меня. И теперь мне предстоит повторить её путь. При мысли об этом на глаза начали наворачиваться слёзы.

     — Эй, ты что застыла? Обиделась? — вывел меня из прострации голос Бена.

     Я помотала головой, зачерпнула воды из ванной и умылась. Спасибо тебе, урод бородатый, за ценные уроки! Задай мне тот же самый вопрос, когда я отрежу твой чёртов отросток ржавым тупым ножом и брошу в твою мерзкую физиономию! Рано или поздно, но это обязательно произойдёт!

     — Ну и зря, — истолковал мою реакцию по-своему Бен, а затем покинул сарай.

     Смыв с себя чужие выделения, я подобрала одежду и принялась одеваться. Подобрав револьвер, который бородач опять не удосужился забрать, я побрела в лес, желая привести мысли в порядок. Подойдя к озеру, я присела на землю, и принялась кидать камни в воду. Как только мама поправиться, мы никуда не уйдём. Уйдёт Бен. А если не уйдет, ему же хуже. Мысли о том, как я пинками выдворяю косматого медведя из его берлоги, улучшили моё настроение. Но услышав в стороне какой-то хруст, я резко вскочила и схватилась двумя руками за револьвер.

     — Бен? Мама? — на всякий случай спросила я, пятясь назад.

     Из-за дерева выполз какой-то человек в изодранных лохмотьях. По крайней мере, в первый момент мне показалось что это человек. Когда же незваный гость посмотрел на меня и оскалился, словно голодный пёс, я поняла что наткнулась на упыря. В следующую секунду тварь сорвалась с места и бросилась на меня.

     — Сдохни, урод! — закричала я, и открыла огонь по хищнику.

     Из трёх выпущенных из револьвера пуль только одна попала в цель. Хищник, бывший когда-то человеком, замертво рухнул на землю в пяти метрах от меня. Стараясь не обращать внимания на участившееся сердцебиение, я приблизилась к мёртвому упырю, и пнула его ногой. Никакой реакции не последовало.

     «Готов!» — подумала я, опуская пистолет.

     Однако радость от убийства плотоядного монстра оказалась преждевременной, стоило мне увидеть ещё десяток упырей, бредущих в мою сторону. Сглотнув подкативший к горлу комок, я развернулась и бросилась бежать обратно к дому. Все как один упыри помчались за мной. Бросая беглый взгляд за спину, и видя, как дистанция между мной и кровожадными тварями стремительно сокращается, я стала вести по упырям беглый огонь, пока барабан револьвера не опустел. Понимая, что добраться до дома вовремя мне всё равно не удастся, я заприметила впереди дерево, на котором решила укрыться от упырей. В доме слышали выстрелы, и должны были догадаться, что что-то случилось. Мне нужно было лишь продержаться до прихода Бена. Добежав до дерева, я подпрыгнула вверх, схватилась двумя руками за толстую ветку, и подтянулась вверх, словно на турнике. И тогда одна из преследовавших меня тварей подпрыгнула, и зацепилась руками за мои ноги. Высвободив правую ногу, я принялась дубасить упыря по морде, однако получивший по физиономии монстр не обратил внимания на мои жалкие попытки от него избавиться, и впился зубами в мою ногу. Я закричала от боли, и принялась яростно бить его ещё сильнее, однако упырь отцепился только после того, как в него прилетела автоматная очередь. Забравшись на ветку, я повернула голову в сторону, и заметила вооружённых маму и Бена, спешащих мне на помощь. Пока мама вела по упырям огонь из автомата, Бен подбежал к дереву, и добил раненного монстра из обреза.

     — Осторожно, слева! — крикнула я, слишком поздно заметив ещё одного монстра, подбирающегося к Бену.

     У бородача, которого я уже успела записать в покойники, оказалась отличная реакция. Упырь попытался наброситься на Бена, и опрокинуть бородача на землю, но был подстрелен прямо ...  

     в воздухе. С остальными монстрами проблем не возникло. Не прошло и минуты, как все упыри, в том числе и те, кто пытались сбежать, были мертвы. Я спустилась с дерева, и неуклюжей походкой поковыляла к маме.

     — Слава богу, ты цела, моя малышка! — радостно воскликнула она.

     — Не цела, — сказала я безжизненным голосом.

     Заметив мою рану, мама побледнела и прижала руки ко рту. Бен грязно выругнулся, достал рацию, и попытался с кем-то связаться, однако бородачу никто не ответил.

     — Чёрт! Этот сукин сын уже дрыхнет! — раздражённо проговорил бородач, убирая рацию.

     — И что же мне теперь делать? — растерянно спросила я.

     — Раньше об этом надо было думать, дура безмозглая! — рявкнул Бен.

     Чувствуя, что вот-вот упаду в обморок, я отошла к дереву. Прижавшись к нему спиной, я медленно опустилась на землю.

     — В сарае за ванной валяется топор. Быстро принеси его, а я пока присмотрю за твой дочерью, — сказал Бен маме.

     — Зачем? — насторожилась я.

     — Антидота у меня всё равно нет, так что единственный способ спасти тебя от превращения в упыря — отрубить ногу чуть выше места укуса.

     После ответа бородача внутри меня всё похолодело. Мне одинаково сильно не хотелось умирать или становиться калекой на всю оставшуюся жизнь, какой бы длинной или короткой она не была.

     — Но до превращения у неё есть ещё целый час! — возразила мама, не торопясь бежать за топором.

     — А что толку? У моего знакомого, возможно, и есть антидот, но сходить за ним и вернуться обратно я всё равно не успею, даже если буду бежать без остановки. Если только...

     Не договорив фразу до конца, бородач перевёл взгляд на меня.

     — Идти можешь? — спросил он.

     — Могу, — ответила я, и, придерживаясь рукой за дерево, неуклюже поднялась на ноги.

     — Хорошо. Мой друг живёт примерно в пяти километрах отсюда. Если поторопимся, успеем добраться до него раньше, чем ты задёргаешься в конвульсиях, и попытаешься перегрызть мне глотку.

     Вариант идти за антидотом чёрт знает куда, да ещё и ночью, мне не особо понравился, но понимая, что в случае отказа меня ждёт ампутация, я поспешила согласиться. Перезарядив обрез, Бен приказал маме возвращаться домой, закрыть дверь, и внимательно следить за улицей со второго этажа. Мне же он приказал следовать за ним, и не отставать. Мама пошла в одну сторону, а я с Беном в другую. Пока мы обходили озеро, я боялась что на нас снова могут напасть упыри, однако этого не случилось. По всей видимости, меня нашла одна единственная стая, от которой больше никого не осталось. Беспрепятственно покинув лес, мы выбрались на ровную местность. Бен шёл очень быстро, практически бежал. Я с трудом поспевала за ним, понимая, что просить о передышке не в моих интересах. Почувствовав слабость, я сначала сильно отстала, а потом и вовсе упала на землю. Бен бы этого даже не заметил, если бы я его не окликнула.

     — В могиле ещё належишься! Живо поднимайся! — крикнул сердитый бородач.

     — Не могу. Нога совсем онемела, — ответила я, чувствуя себя жалкой и беспомощной.

     — Надо было сразу отрубить тебе ногу, а лучше голову! — проворчал Бен, и быстрым шагом пошёл в мою сторону.

     Подставив плечо, бородач помог мне подняться, а затем опустился на корточки.

     — Залезай, пока я не передумал! — раздражённо бросил он.

     Упрашивать дважды меня не пришлось. Забравшись Бену на спину, я крепко схватилась за его плечи.

     — Предупреди заранее, если у тебя появится желание вцепится мне в шею зубами, — сказал Бен перед тем как идти дальше.

     Впервые мне стало интересно сколько же на самом деле лет этому медведю, действительно ли он старик, или мне это только кажется. Я слышала дыхание Бена, и знала что он тоже устал, однако на скорости его передвижения это совсем не сказалось. Моё же состояние ухудшалось с каждой минутой. Я совсем перестала чувствовать обе ноги, меня колотил озноб, путались мысли. Казалось, что ещё совсем немного, и я позабуду своё имя.

     — Ещё далеко? — спросила я исключительно для того чтобы прервать затянувшуюся паузу, и заставить свой затухающий мозг работать.

     — Нет. Видишь тот холм впереди?

     — Да, — ответила я, хотя на самом деле ничего не видела, потому что перед глазами у меня всё поплыло.

     — После него останется пройти метров 500, и мы на месте. Не волнуйся, времени у нас предостаточно.

     В услышанное верилось с трудом. На миг мне показалось, что если Бен меня отпустит, то после падения на землю я разобьюсь на множество кусков. Когда я сказала об этом вслух, бородач посмеялся.

     — После укуса упыря всегда так бывает. Чувствуешь слабость, кости будто становятся хрупкими. Через какое-то время у тебя даже могут начаться галлюцинации.

     — Откуда ты знаешь? — удивилась я.

     — Знаю, потому что сам через это проходил. Так что терпи, и думай о чём-нибудь приятном.

     Проблема в том, что я не могла ни терпеть, ни уж тем более думать. Я словно оказалась в густом тумане, выбраться из которого было невозможно. Мои глаза ничего не видели, а уши ничего не слышали. В конце концов, силы меня покинули, и я потеряла сознание. Очнулась я от того, что в мою шею вонзилось что-то острое. Резко открыв глаза, я увидела что нахожусь в какой-то комнате. Рядом со мной стоял низкорослый лысый мужчина в грязном белом халате. В руке он держал шприц. За спиной у лысого стоял Бен. Выглядел бородач не слишком радостным.

     — Я умру? — спросила я не подумав.

     — Само собой. Все мы когда-нибудь умрём, — ответил тип в халате, и выпрямился.

     С его слов, опасность для моей жизни была позади. Когда он предложил остаться здесь на ночь, я не заметила подвоха в его вопросе, и хотела ответить согласием, однако Бен опередил меня, сказав что нам надо немедленно возвращаться. Спорить с человеком, которого ещё совсем недавно я ненавидела, но который спас меня, мне не хотелось. После того как Бен наспех перебинтовал мою ногу в месте укуса, мы попрощались с хозяином дома, и вышли на улицу. Место, в котором мы оказались, напоминало не столько город, сколько небольшой форт. Когда мы дошли до ворот, я увидела двух вооружённых громил с откровенно бандитскими рожами.

     — Привет, Бен. Одолжи девчонку. С меня пара сухпайков, пиво, и упаковка патронов 12 калибра, — заговорил с бородачом один из мордоворотов.

     Я едва не впала в ступор от такого поворота событий.

     — В другой раз. Она мне самому сегодня пригодится. Открывай ворота, — не стал торговаться с мордоворотом Бен.

     — Да брось ты жадничать! Я же не насовсем прошу, а всего на часок, — проговорил здоровяк более настойчиво.

     — Одолжу хоть насовсем, но не раньше чем ты расплатишься за сувенир.

     «Какой ещё сувенир?» — подумала я.

     Приятель мордоворота задал тот же самый вопрос вслух. Задира заметно стушевался, и перестал торговаться, по всей видимости опасаясь, что Бен сболтнёт лишнего. На этом назревающий конфликт оказался исчерпан, и нас выпустили из форта. Едва мы отошли от ворот, я поинтересовалась о каком сувенире шла речь.

     — Об отрезанной части тела у мёртвого упыря, — ответил бородач с улыбкой.

     — Какая ещё часть тела? Палец? — поинтересовалась я.

     — Кое-что потолще и подлиннее.

     Поняв о какой части тела идёт речь, я скривилась, пожалев о том что подняла этот вопрос. Интересоваться, зачем такому мордовороту понадобился отрезанный член упыря, я не стала, поняв что в безумном мире живут безумные люди. Весь оставшийся путь мы прошли молча, не сказав друг другу ни слова.

     КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ