Через пару месяцев, летом проходило личное первенство региона, на которое были приглашены лучшие спортсмены и из нашей области. Среди них мы с Наташей. Но когда мы приехали в областной радиоклуб, остальные спортсмены уже улетели. Начальник клуба уверил нас, что в заявку мы включены. Но раз опоздали, то надо догонять. Он рассказал нам, как добраться в незнакомом городе до ДОСААФ, чтобы пройти мандатную комиссию и получить направление в гостиницу. Нам повезло, что успели на самолёт. Прилетев в N-ск, сразу же в киоске Союзпечати купили подробную карту города, чтобы легче ориентироваться в незнакомом месте. К ДОСААФу добрались без приключений. Прошли мандатку, получили талоны на питание и направление в гостиницу, выслушав подробные объяснения, как найти ее. Но на этом наше везение закончилось. В гостинице администратор нервно взяла наше направление и с возмущением начала листать свой журнал.

     — Извините, но у меня уже нет мест.
— Как нет? Места были забронированы.
— Что вы мне доказываете?!! Бронь уже ваша вся использована. Ну, нет у меня номеров!
Мы понурили головы. И вдруг Наташа подошла сама к администратору и начала о чем то с ней негромко переговариваться. Я лишь наблюдал издалека. Подозвав меня, Натали зашептала:
— Есть номер люкс для молодожёнов. Но он очень дорогой. Селимся в люкс? Или спим в парке на скамейках?
— Наташа, какая нам разница дорогой он или дешёвый? Нам все равно оплатят по квитанции. Я полностью согласен.
Вложив в свой паспорт крупную купюру, Наташа протянула его администратору. За что получила бланки для оформления. По быстрому заполнив их, мы сразу же слиняли в свой номер. Но когда я вошёл в этот номер, то у меня челюсть отвисла, и я лишился речи. Шикарная комната, с огромной кроватью, холодильник, телевизор. На радостях я сграбастал Натали в охапку и начал с ней кружить.

     — Ну, ты и дипломат! Наташенька, ты прелесть.
— Так, поставь эту прелесть на пол, а то ещё разобьёшь, как хрустальную вазу. Я так поняла ты очень рад?
— Конечно! Ты ещё и спрашиваешь.
— Отлично. Я сделала доброе дело. За это ты мне окажешь небольшую услугу.
— Что за услуга, — спросил ее с тревогой.
— Да расслабься. Ничего не выполнимого.
— Я так и знал. Сейчас потребуешь, чтобы я к тебе не прикасался, хоть и будем спать в одной кровати.
Наташа засмеялась.
— Разрешу, разрешу. Не плакуняй, — она поцёмала меня в щеку.

     — Когда ехали на трамвае сюда, я видела объявление, что в парку отдыха открылась новая танцплощадка. Пойдём вместе? Сто лет уже не была на танцах.
— Пойдём, — без особого энтузиазма протянул я.
— Мы как раз успеем. Мне минут 20—25 на сборы.
Натали выглядела потрясающе. Немного макияжа, распущенные пышные, каштановые волосы до плеч, огромные, бездонные глаза, великолепная фигурка, кукольное личико, лёгкое коротенькое ситцевое платьице, открывающее стройные, изумительные ножки, и туфли на высоких тонких шпильках. На этих шпильках Наташа казалась даже выше меня.

     Через полчаса мы уже тряслись в трамвайчике по дороге к парку. Ничего необычного не было. У нас в городе то же самое. Но меня поразило, как классно Натали танцевала, привлекая всеобщее внимание. Вскоре на нас начали обращать внимание все, и не просто обращать. Интуиция подсказывала, что надо отсюда сматываться и чем быстрее, тем лучше. Но Наташа никак не соглашалась, она танцевала и кайфовала. Действительно чувствовалось, что очень соскучилась по танцам. Ее несколько раз приглашали местные, но все время получали отказ, и она шла танцевать со мной. А поняла, что у нас большие проблемы, когда один из ребят начал в наглую меня толкать и нас окружило человек десять ребят, явно не с миролюбивыми намерениями.

     — Ребята, вам же не нужны проблемы?, — Наташа ещё надеялась на мирный исход. Прислонившись поближе ко мне, она шепнула:
— Надо выйти за пределы площадки.
Блин, я уже сам об этом думал. Если бы был один, то плевать на гордость, просто сбежал бы.
— Я предлагаю выйти, поговорить, — как можно более спокойно сказал парню, который загрызался со мной.
— Идём, — охотно согласился он.
Только вышли за пределы танцпола, нас сразу же окружили плотным кольцом ребята.
— Как только толкну тебя в бок, бей его по яйцам, — прошептала Натали, кивнув в сторону паренька, заварившего это все, — потом коленом в морду. Не дрейфь, прорвёмся.

     Ещё не хватало, чтобы меня девка учила, как драться. Хотя у меня ее оптимизма не наблюдалось. В своём городе мы тоже метелили залётных. Я уже представил, как в лучшем случае с окровавленными лицами и поломанными рёбрами, будем завтра на забеге. А худший случай, это больница на длительное время. Но хоть на одном я отыграюсь.
Вдруг почувствовал сильный тычок в бок. Короткое резкое движение и противник согнулся от боли в паху. Сцепив обе руки, захватил его за голову и помог ему быстрее наклониться. Лицо было расквашено об моё колено. Это произошло в какое то мгновение, но в это же время творилось что то необычное с остальными ребятами. Если парень, которого я ударил, сложился пополам молча, не проронив ни звука. То остальные почему то начали орать как свиньи, когда их режут. В последний момент, повернув голову, я увидел причину ихнего истошного крика. Натали держалась руками за мою талию. Но стояла в вертикальном шпагате (точнее вроде бы как танцевала на одной ноге, бесстыдно задрав вверх вторую ногу).

     И то же время наносила мощнейшие удары этой задранной ногой (каблуком). Мне на полу не удаётся сесть на шпагат, не то, что встать по вертикали. Да и от моего удара (самого сильного, на который я способен), противник мог лишь отлететь или согнуться, и не более. Но в данном случае каблук вонзался в тело, даже не сдвинув с места, как нож в масло и выдёргивался с такой скоростью, что видно было лишь расплывчатую тень движения. Тела ребят, пронизанные каблуком, от этих молниеносных ударов не успевали даже сдвинуться с места. Я успел заметить лишь последние два удара, которыми она продырявила плечи ребят. А предыдущие раненые уже орали во всю глотку. Не дав опомниться ни мне, ни всем остальным, она молниеносным движением проткнула каблуком стопу парню, которому я расквасил лицо. И, бросив меня, она прошлась по кругу, каждому вгоняя в ногу каблук. От чего они падали на колени. После этого, как ни в чём не бывало, взяла меня под руку.

     — Пошли, Гриша. Нам здесь больше делать нечего.
Сказать, что я был шокирован, это не сказать ничего. Меня переклинило. Меня, здорового мужика защитила девка! Какой позорище!!! Мы спокойно уходили из парка, не обращая внимания на орущих ребят. Точнее спокойная была лишь Натали. А я как выброшенная на берег рыба, только разевал рот, но не мог издать ни звука. Меня поразило даже не то, как она мастерски уложила десяток здоровых парней, сколько ее хладнокровие, жестокость и невозмутимость. И лишь в трамвае ко мне вернулся дар речи.
— Натали, ты что ниндзя?, — я не смог даже подавить в голосе нотки страха.
— Нет, конечно. Это меня отец с дядькой научили.
— Но такая реакция и такой удар не так просто.
— Да если бы не ты, то ничего не получилось бы.
— Я?!!! Да что я сделал? Расквасил рожу одному, а ты уложила десяток!

     — Давай не будем считать кто и сколько. Начнём с того, что меня они в расчёт не принимали. Ты нанёс удар, и все их внимание сосредоточилось на тебе. А когда я подняла ногу, сверкнув трусами, то на какое то время все обратили своё внимание мне между ног. Поэтому увидеть удар они уже не успевали. А ты в это время помог мне сохранить равновесие, так как обеими руками держалась за тебя. Я боялась лишь чтобы каблук не сломался.
— А зачем ты им ноги протыкала? Чтобы не смогли гнаться за нами?
— Всё, всё, всё. Забудь. Ничего этого не было. Это тебе показалось.
— Показалось? Да я до сих пор не могу отойти от этой драки.
— Гришаня, зачем тебе драка? Кто то грозился меня сегодня заласкать. Ты не знаешь его?, — Натали громко поцеловала меня ...

  прямо в губы. На это среагировали сразу несколько женщин среднего возраста, тоже едущих в трамвае. В их глазах было осуждение: «Вот молодёжь бесстыжая пошла! Не то, что в наше время».

     Только появились в номер, Наташа, на ходу сбросив туфли, без малейшего стеснения сняла платье, оставшись лишь в трусиках и лифчике.
— Я в душ.
— Сейчас и я к тебе присоединюсь.
— Гриш, давай по раздельности примем душ. А потом спокойно, без экстрима поласкаемся.
— Ну ты умеешь обламывать.
— Не сердись пожалуйста. Думаю, ты не пожалеешь.
— Ух ты! Заинтриговала.
Я открыто любовался ее великолепной фигуркой. А когда она наклонилась к тумбочке, что то доставая оттуда, я чуть не захлебнулся слюной. Красивые, ровненькие ножки плавно переходили в туго стянутую трусиками крупную попочку. Трусики так плотно прижались к ее телу, что даже было заметно место щёлочки, между пухлыми губками. Не поворачиваясь, Натали проронила:
— Гриша, только не прожги взглядом мои трусы. Хихихи. Они мне ещё нужны, — выпрямившись, улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй, — потерпи ещё немножко.

     После душа, Наташа вышла лишь в набедренной повязке из полотенца.
— Беги, беги в душ. Только не долго, чтобы я не уснула.
Я как на старте рванул со всех ног на водные процедуры. Мылся, а у самого перед глазами маячила соблазнительная фигурка Наташи. Она была как то особенно красива. То, что она была сногсшибательна и сексапильна, в подтверждении не нуждалось. Но сегодня была очень уж соблазнительная. На какое то мгновение всплыла в памяти драка, но сразу же снова возник прекрасный вид Натали после душа. И я начал думать, как же мне начать? Подойти, плюхнуться на кровать и сразу руки на сиси-писи? Не годится. В общем так ничего и не придумав, пошёл в комнату, даже не потрудившись одеть хотя бы плавки. Вошёл и увидел, что Натали лежит голышом на спине и спит. Разочарованию не было предела. Остаётся только выключить свет и спать. Только клацнул выключатель, как послышался голос Натали:

     — Я такая безобразная, что ты при свете не хочешь и смотреть на меня?
— Нет, я думал, что спишь, — и включил свет. В меня уже летела подушка. Еле успев ее перехватить, бросил в ответ. Так мы начали дурачиться, борюкаться, пока я не оказался на ней и закрыл ее рот поцелуем. Сейчас я то понимаю, что Наташа и не собиралась меня побеждать, она сыграла в поддавки. Но тогда я был очень доволен победой и обцеловав ей все лицо, добрался до ее сисечек. Я целовал великолепные холмики, мял рукой. Натали кайфовала. А когда вторая рука проникла ей между ножек, то она непроизвольно раскинула их в стороны и забалдела. Ее дыхание стало прерывистым. Через несколько минут выгнулась, громко застонала, стала на мостик и сильно зажала ножками мою руку. Я замер, давая возможность ей насладиться оргазмом. Придя в себя, Наташа оседлала меня и принялась целовать. При этом она, как и в прошлый раз, своей мокрой от выделений промежностью прижала член и начала по нему елозить. Член при этом скользил между мокрых губок, не попадая во влагалище. На этот раз Натали после нескольких движений подняла повыше попочку и, протянув руку, направила член внутрь себя.

     — Наташенька, осторожно. Я могу нечаянно двинуться вверх, и он вонзится в тебя. Будет больно.
— Я знаю. Ты не двигайся, я сама на него насажусь. А чтобы всё получилось, прижимай посильнее мою попку вниз и не давай мне возможности подняться, — она положила мои руки себе на попочку и начала потихоньку опускаться. Вот я почувствовал, как движение члена было остановлено преградой. Натали дёрнулась вверх, пытаясь подняться, но мои руки не позволили. Замерев на некоторое время, она начала расслабляться и член сильнее уперся в преграду. Дёрнулась, пытаясь подняться. Снова начала опускаться. Так по немного, по миллиметру член погружался внутрь щёлочки Натали. Давление уже достигало такого предела, что член начинал изгибаться. При очередном опускании, преграда разошлась, больно резанув по уздечке. Наташа, стараясь не закричать, укусила меня за плечо. Но плева уже разорвалась, и член продолжил победное погружение, хоть и с трудом. Наташа не опускалась самостоятельно, пережидая, пока затихнет боль. Но мои руки упрямо давили на ее попочку, вынуждая потихонечку опускаться. Ее пещерка была настолько тугая, что несмотря на обильную смазку, член с трудом раздвигал ее стенки. Наконец ее попочка коснулась моих ног. Член по всей длине был сдавлен стенками ее пещерки. Довольно долго Натали лежала без движения, насаженная на мой кол.

     — Господи, какой он огромный и толстый. Я думала он меня разорвёт.
— Натали, ему там так туго, что кажется будто он промазал и попал в соседнюю дверь.
— В жопу? Нет, он попал по назначению. Гриш, а сейчас будет твоя очередь двигаться. Еби меня пока не кончишь.
— Кончать в тебя?
— Да. Сегодня, завтра ещё безопасные дни, — она приподняла попочку и замерла.
Я принялся не спеша двигаться в ней. Было настолько туго, что я с трудом проталкивал член внутрь ее щёлочки. Естественно в такой тесноте меня надолго не хватило. Почувствовав движение спермы по стволу, я резко дёрнул тазом вверх и вогнал член изо всей дури, так что Наташа не выдержала и громко вскрикнула. Каждый впрыск вызывал у неё громкое оханье. Почувствовав, что я уже перестал в неё изливаться, Натали медленно, осторожно опустила свою попочку, снова оказавшись насаженной на член до упора.

     Так мы лежали некоторое время без движения. Потом она поднялась на руках.
— Гриш, посмотри сюда, — Натали показала туда, где наши животы прилепились друг к другу, и начала поднимать попочку. Я устремил туда свой взгляд, когда животы отлепились, то показался окровавленный член. Он хоть и потерял твёрдость, но ещё не опал. Он медленно вылазил из Наташиной щёлочки весь в кровавых разводах. А губки не хотели выпускать его из своих тугих, горячих объятий и выворачивались, как будто пытались удержать.
— Убедился, где?
У меня с языка чуть не сорвалось в рифму: «В пизде!», но лишь кивнул.
— В душ?
— Идём, милая, — я подхватил Натали на руки и понёс в ванную. А она прижималась ко мне и нежно целовала.

     Я как то не обратил внимания, когда мылся, что именно она оставила на полочке. Но сейчас, Наташа, смыв с себя кровь, взяла с полочки какую то баночку с мазью. Присев, развела ножки и начала этой мазью смазывать внутри своей щёлочки. На мой недоуменный вопрос объяснила:
— Это специальная заживляющая мазь. Приготовленная по какому то особому тибетскому рецепту. И к завтрашнему вечеру всё более менее заживёт. Я ещё ни разу не засовывала так глубоко в себя пальцы. Как то непривычно, больно и стрёмно. Если ты не против, мы завтра вечером поиграемся с тобой вдоволь, а сейчас спим, спим, и только спим.
— Я против?! С тобой с огромным удовольствием! Лишь бы тебе не причинять боль.
— Гриш, а сейчас, чтобы не было лишнего искушения, одень пожалуйста плавуни.
— Чего, чего одеть?
— Плавки! Горе ты моё луковое и непонятливое, — а сама в это время одела трусики. И снова, как и в прошлый раз, она уснула, закинув на меня свою ножку и положив голову мне на грудь.

     На следующий день Натали прям светилась от радости. Перед стартом она не могла посидеть и минуты, всё время была в движении, как непоседливая девочка-подросток. За несколько минут до старта, она подошла ко мне и прислонилась спиной, наблюдая, как стартуют ее соперницы (у кого жребий выпал стартовать раньше). Я сцепил свои руки у неё на животике. Член сразу же отреагировал на близость этого прекрасного и желанного тела, уперевшись ей в попочку.
— Молодой человек, это у вас огурец в кармане? Или вы так рады меня видеть? — пошутила Наташа.
— Конечно, это мы оба очень рады. Только как мне теперь отойти от тебя? С таким стояком.
— Гришенька, я хочу, очень хочу, — повернув голову, зашептала Натали.
— Хочешь первой вернуться на финиш? — спросил у неё, делая вид, что не понял о чем речь.
— Глупенький. Ебаться хочу, ...   — зашептала она на ухо, — ой... извини, заругалась.
— Наташенька, миленькая. В этом я не вижу ничего предосудительного. Наоборот, когда будем с тобой ебаться или любовью заниматься (кому какое определение больше нравится), то не надо сдерживаться. Говори всё, что в данный момент хочется. А если с матами, то ещё лучше. Это меня так возбуждает и очень нравится.
— Странно, но мне кажется, что и мне такое будет по нраву. Надеюсь, сегодня вечером проверим, — она, повернув голову, посмотрела на меня.

     Но посмотрела таким взглядом, что у меня сердце забилось, как у пойманного воробья. В этом взгляде была огромная нежность. В нем читалось полное доверие, верность и всепобеждающая страсть. Это был взгляд влюблённой женщины, девушки, которая нуждается в мужской защите, поддержке и опоре. Как будто вчера это не она была нашим защитником. От этого взгляда хотелось быть настоящим мужиком, который в любой момент, в любой ситуации готов не просто защитить ее, а жизнь за неё отдать.
— Натали, миленькая, всё будет отлично, — еле смог выдавить из себя. Слова застревали в горле.
— С нетерпением жду вечера.
— А кто кого на финише будет ждать?
— Гриш, наверно все же я тебя. Во первых у меня дистанция вдвое короче, а во вторых я раньше тебя стартую. Так что догоняй, — Натали со смехом побежала готовиться к забегу.

     Но поджидать на финише пришлось мне. Начальник дистанции поставил для женщин одну из «лис» очень подло (на склоне оврага). В результате все метались за отражениями с одного склона на другой и естественно теряли не только драгоценное время, но и силы. После финиша, даже не переодеваясь, мы с Натали сложили все свои вещи в спортивные сумки, и постарались занять место в автобусе. Хотя желающих уехать побыстрее было слишком много, но Натали уступили место. А она поступила хитро. Заставила сесть меня, а сама примостилась у меня на коленях. Вскоре набилось столько желающих, что даже свои сумки пришлось убрать с прохода. Наташа положила их себе на ноги, еле протиснув сумки между собой и передним сиденьем. Пока она устраивала сумки, ерзая по моим ногам, член проснулся, пытаясь подняться. Как же было некомфортно! Мало того, что плавки его сжимали, да ещё и попочка Натали придавила на излом.

     — Наташ, он сейчас переломится, — зашептал ей. Она сидела боком ко мне. Немного приподнявшись, с трудом просунула свою ножку между передним сиденьем и моими ногами. Теперь мои ноги находились между ее ножками. Медленно (чтобы никто не заметил, хотя никто и не заметил бы. Все обсуждали прошедший забег) она просунула свою ручку между мной и собой, оттянула резинку штанов и, отодвинув в сторону край плавок, освободила член. Теперь ему было просторно.

     На этих соревнованиях мы бегали не в спортивных костюмах. А в специально пошитых из парашютного шёлка, свободного кроя, брюках и курточках. Этот материал костюмов позволял продираться через кусты (особенно колючие) практически без повреждений как тела, так и одежды. Колючки просто прописывали полоски, но не зацеплялись так, как за спортивные. Кроме того свободный крой позволял телу дышать. Поэтому и было просторно вытянутому из плавок члену. Чувствовалось, что Натали не хочется убирать руку из моих штанов. Но и долго пробыть в таком положении она не могла. С сожалением убрала руку и медленно опустилась. Теперь ее попочка упиралась в мой живот, а поднявшийся член натянул шатер и почти касался ее промежности.
Наконец автобус начал выезжать из леса. Но езда по лесной дороге, это нечто фантастическое. Выбоин огромное количество. И хотя автобус продвигался очень медленно, нас кидало из стороны в сторону, так что приходилось держаться за переднее сиденье изо всех сил. Выбравшись на асфальт, нас перестало так кидать, а я, пользуясь моментом, пробрался под одеждой до Наташиных сисечек. Тем более, что сумки очень хорошо прикрывали от посторонних взглядов мои поползновения, и никто не мог видеть, что делают мои руки.

     Натали не возражала, поэтому я осмелел и, опустив одну руку вниз, начал пробираться в ее трусики. Мои пальцы скользили по ее мягкой шерстке, но что то в ее трусиках оказалось лишним.
— Натали, что это?, — прошептал ей на ушко.
— Прокладка, — повернувшись шепнула она в ответ.
— У тебя месячные начались?

     Наташа хихикнула.
— Нет, они у меня недавно только закончились. Это для того, чтобы в трусиках было сухо. А то, как только представлю, чем мы будем сегодня заниматься, сразу там становится мокро. Только прокладка и спасает.
Мои пальцы продолжили путешествие дальше. Согнув два пальца, я начал ими двигать вдоль щёлочки. Пальцы сразу же стали мокрыми и легко скользили между мягкими губками. А Натали в это время решила и меня поласкать, хотя бы через шелк. И начала потихоньку под сумками просовывать свою ручку.

     Я, нащупав пальцами вход во влагалище, попробовал их всунуть, но вход был настолько узкий, что мне показалось, что пальцы туда не войдут. Наташа хотела что то сказать и повернула ко мне голову. В этот момент автобус сильно колыхнулся на неровной дороге. Натали свободной рукой, чтобы не упасть, успела схватиться за переднее сиденье. А локтем другой руки невольно толкнула мою руку, находившуюся в ее трусиках. От этого толчка мои пальцы вонзились во влагалище на всю длину. Глаза Наташи распахнулись и затуманились, рот раскрылся, как в крике, дыхание перехватило. Ее бедра дёрнулись, но зажатые между сидением и мной не сдвинулись. Спина выпрямилась, как будто она кол проглотила.
— Наташенька, тебе больно? Может вынуть?
— Н... н... нет... продолжай... всё в порядке.

     Пальцам было довольно тесно в Наташиной щелочке, но очень приятно. Я начал ее буквально трахать пальцами. Даже попытался их развести или согнуть, но ничего у меня не вышло. Натали положила голову на свою руку, которой придерживалась за сиденье. Другую руку сумела просунуть под сумками и сквозь шелк штанин обхватила член. Мои пальцы скользили в Наташином влагалище, а она своими пальцами сквозь шелк надрачивала член. Вдруг она задергалась (хотя внешне это было похоже на дергание от движения автобуса). Чтобы не закричать, сильно прижалась раскрытым ртом к своей руке, которой держалась за сидение. Ее пальчики с огромной силой сжали член, а влагалище сжало мои пальцы. Я замер. Через некоторое время Наташа повернула голову ко мне и зашептала:

     — Гришенька, это было божественно. Ты даже представить себе не можешь, какое ты мне доставил наслаждение. Если сравнивать удовольствие доставляемое самой себе, и от твоих пальцев на клиторе. То удовольствие от тебя во много раз приятнее и сильнее, чем самой. А если сравнить кайф полученный от ласк клитора и только что, то сейчас наслаждение было в тысячи раз сильнее, чем раньше. И это лишь от твоих волшебных пальцев. Я даже не могу представить насколько сильнее будет кайф, когда твой огромный хуй (она сжала сквозь штанину член), вонзится в меня. Я никак не могу дождаться, когда же мы попадем в гостиницу. И плевать на душ. В первую очередь выеби меня.

     — Желание дамы — закон!
— Гришенька, если ты не против, то убери руку из моих трусиков, — продолжала шептать Натали, повернувшись вполоборота к моему уху. — Мне кажется, я настолько обессилена, что не смогу выйти из автобуса. Ноги будут подгибаться.
Я с сожалением вытянул руку из ее трусиков.
— Только не обижайся пожалуйста. Мне очень приятно. Но...
— Да какие обиды? Всё нормально...

     При подъезде к городу все начали просить водителя, чтобы вез не к ДОСААФу, а к столовой. Конечно, он с удовольствием согласился, так как до столовой было гораздо ближе. Натали постоянно (стараясь незаметно для окружающих), дразнила меня, заигрывала. То бросит на меня такой томный и соблазнительный взгляд, что возникает желание прямо там, на месте засадить ей по самые помидоры. То проведет ручкой легонько мне между ног и расплывется в улыбке, увидев, как в штанах сразу появляется ...   бугор. В общем когда подошли к гостинице, я почти готов был кончить. Только зашли в лифт, как Натали прислонилась ко мне спиной и запустила свои ручки мне в штаны. Я тоже даром времени не терял и, скользнув под одеждой, сжал ее сисечку, а вторую руку запустил ей в трусики. Там было довольно влажно. Если бы не прокладка, то у Натали были бы мокрыми даже штаны. Пока я упражнялся с ее клитором, эта бестия мяла яички, а второй ручкой нагло дрочила меня. Уже при подходе лифта к нашему 12 этажу, я неожиданно кончил. Натали не выдернула испачканных в сперме ручек, лишь повернула ко мне лицо. Ее глаза были полны слёз.

     — Что я наделала?
— Натали! Ты о чём?
— Я... хнык, хнык... целый день ждала... хнык... чтобы почувствовать твой хуй в себе... хнык... и так по глупому лишилась этого удовольствия... хнык.
— Ты считаешь, что он больше сегодня уже не встанет?
— Даа, — и она буквально залилась слезами.
— Глупенькая. Пойдем в номер. Ты своим соблазнительным видом сможешь поднять его в считанные секунды.
— Честно?
— От твоих рюмсаний он наоборот упадет. А если не будешь сырость разводить здесь, — я поцёмал её в заплаканные глазки, — а только здесь (сквозь одежду лапнул её между ножек), то будешь кайфовать на нем сколько захочешь. А если еще и продемонстрируешь свою писюху, то он вскочит в одно мгновение.
— Я много хочу! Очень много! Хотя сейчас от твоих рук чуть чуть не кончила. К чёрту душ! Тебя хочу!

     Лишь только зашли в номер, Натали быстро стащила кроссовки. Следом полетела в угол курточка, а за ней штаны. Щелкнул замок лифчика, а когда она успела снять трусики, я даже не смог заметить. Сам отстал от Натали на какую то секунду. А она уже успела стать «рачком» на кровати и растягивала губки своей пещерки, бесстыдно оттопырив попочку. От такого видона член сделался каменным, не смотря на то, что с минуту назад я кончил. Пристроившись за ней, раздвинул ногами пошире ее коленки, и попытался пропихнуть член в ее лоно. Смазки было, хоть отбавляй, но член входил с трудом. Понадобилось несколько толчков, чтобы полностью погрузиться в узкое и тугое влагалище.

     Почувствовав, что её попочка уперлась в мой пах, Натали убрала руки и стала на локти. Я вонзался членом в ее тугое влагалище, придерживая ее за талию, а она стояла без движения, лишь громкие стоны срывались с её губ, когда член вонзался до упора. Учитывая, что она уже была на грани, понадобилось всего несколько десятков движений, чтобы Натали начала кончать. Я еле успел ее прижать за талию к себе, как она издала протяжный стон, ее ноги невольно выпрямились, и она отчаянно задергалась, повиснув на хую. Конечно, если бы не прижимал к себе, то она бы сорвалась бы с него. Словами не передать ощущений, когда женщина трепыхается в сильном оргазме и при этом висит на твоём хую. Не могу себя назвать секс гигантом, но такой вид очень придает уверенности в себе.

     После того, как ее влагалище несколько раз сильно, до боли сжало мой член, Натали тяжело дыша, обессиленно повисла. Но вскоре она подтянула ножки, приняв прежнюю позу.
— Гришаня, миленький, ты еще можешь?
— Конечно, солнышко. Я же еще не кончил.
— Тогда продолжим.
Отпустив ее талию, я поправил ее ножки, передвинув их вперед. Чтобы было удобнее и не приходилось за ней «гоняться».
— Наташенька, но и ты должна двигаться.
— Я не знаю как.
— Просто толкай меня, когда вонзаюсь в тебя, и немного отодвигайся, когда вынимаю.

     В это время протянул руку и взялся за ее тугую сисечку, а другой принялся ласкать ее клитор. Натали как взбесилась. Она с такой силой меня толкала прогибаясь, что я чуть не отлетал от нее. Стонала во всю мощь легких. Кроме этого слышалось хлюпанье и шлепки мокрых тел друг о друга, когда член вонзался в нее по самые яйца. Натали кончила несколько раз (это то что я заметил). А в общем впечатление было такое, что у нее идет непрерывный оргазм, то ослабевая, то усиливаясь. Наконец я почувствовал, что тоже начинаю кончать. Оставив в покое ее клитор, ухватил двумя руками за ее тугие сисечки и сильно потянул на себя, всадив член на максимальную глубину. Одновременно с выплеском спермы внутрь, Натали заорала и задергалась в очередном экстазе. Кончив, я повалился без сил, прижимая Натали к себе.
— Вот это кайф!!! Гриш, ты меня загонял..
— А кто то грозился что хочет очень много.
— Так я и не отказываюсь. Только что казалось, что уже всё — больше не хочу, а сейчас снова хочу, как будто ты меня сто лет не ебал. Кстати, Гриш, ты решил мне сиськи оторвать? Я же без них буду уродливая.

     — Прости, Наташенька! Я не нарочно.
— Да я не сержусь. Просто эта боль немного смазала ощущения. Хотя всё было супер! Но в любом случае меня мучает подлая мыслишка.
— Что ты уже надумала?
— Душ. Нужен душ, а потом можно и продолжение.
— Да я разве против? Душ, так душ.
— Говорят, что некоторые хотят на чужом хую в рай въехать. А мне хочется на твоем хую в душ въехать.
— Солнышко, я не против, но если я сейчас выну, то вставить пока не смогу. Твоя писюха очень тугая.
— Вынимать не надо, я развернусь к тебе лицом, — она как то невероятно изогнулась, поворочалась и оказалась лицом ко мне. Сильно прижавшись, обняла меня.
— Поехали.

     Поднявшись с кровати, с прижавшейся Наташей, я потопал в душ, поддерживая ее под попочку.
Уже в душе, когда я опустил ее на пол, Натали робко спросила:
— Гриш, ты считаешь меня развратной?
— Да ты что? Ни в коем случае! Мне очень нравится твоя открытость и непосредственность.

     После душа Натали меня оседлала и принялась наслаждаться на хую. Теперь она двигалась не спеша, смакуя каждое движение и наслаждаясь новыми для нее ощущениями. Но даже в таком невысоком темпе она умудрялась кончать. И кончать довольно часто. После очередного оргазма, он тяжело дыша, заявила:
— Гришаня, ты не будешь против, если я среди ночи захочу и разбужу тебя?
— Наташенька, я ЗА! Всеми пятью конечностями ЗА!
— Тогда пообещай. Нет, поклянись, что и ты если захочешь, разбудишь меня не жалея, чтобы всунуть. А то я знаю твое рыцарство, скажешь — жалко будить.
— Клянусь.

     Еще немного покувыркавшись, мы в обнимку уснули. Проснулся от того, что Натали снова ерзала у меня на хую. Кончила, и мы снова уснули. Мочевой пузырь заставил меня сбегать в туалет. А когда вернулся, Натали спала на спине, вытянув ножки. Я уже хотел примоститься рядышком, но вспомнил о клятве. Медленно согнул ее ножки. Коленки невольно разошлись. Пристроившись между ними, не подумав, я попытался вонзиться в ее щелочку. Но губки были сухими и не пропускали моего бойца. Тогда смазав его слюной и поводив головкой между губками, начал медленно погружаться в тугую щелочку. Наташа проснулась, когда я уже во всю орудовал ее пизденочке.
— Ух ты! Господи! Какое же это великолепное наслаждение проснуться от того, что ты меня ебешь! Спасибо, что сдержал клятву.

     Она подняла ножки сцепила их на моей спине.
— Ага, поймался! Теперь я тебя не выпущу из захвата. Она, ударяя пятками, помогала вонзать в нее натруженный член. У меня всё никак не получалось кончить, а Наташу уже несколько сотрясал мощный оргазм. И все время она повторяла вперемежку с поцелуями:
— Миленький... цём... любимый... цём... родной... цём... желанный мой... цём... я люблю тебя мой хороший.
— Солнышко, я тебя тоже люблю.
— Гриш, извини, но вместо тебя сейчас думает головка, а не голова.
— А ты разве сейчас не писюхой думаешь?
— Сейчас возможно. Но я тебя действительно люблю. И люблю давно.
— Ок. Не будем выяснять, кто кого любит. Но у меня есть небольшая просьба. Я прошу всего одни сутки дома. В течение этих суток, ты беспрекословно выполняешь все мои пожелания.
— Хорошо. Надеюсь, ты ничего крамольного не пожелаешь. И всего одни сутки?
— Конечно. Только хорошее. Но ты поклянись.
— Клянусь выполнять все ...  

     твои пожелания. Сутки начнутся сразу по приезду домой?
— Нет, милая. Начнутся, когда я решу. А пока сделаем вот так, — я расцепил ее ножки и переместил их себе на плечи, сложив Натали пополам.

     Первое же погружение члена вызвало у неё очень громкий стон.
— Солнышко, тебе больно?
Она вместо ответа вцепилась своими ручками в мои полупопия и начала ускорять мои движения. Член вонзался настолько глубоко, что где то внутри упирался ей прямо в матку, каждый раз вызывая громкий вскрик. После ее очередного сильного оргазма, мы расцепились и, ласково поглаживая друг друга, постепенно уснули.

     Утром, захватив все свои вещи и рассчитавшись с гостиницей, мы поехали на последний забег. Те кому выпало по жребию стартовать первыми уже разминались, как Натали подошла ко мне.
— Гришаня, — зашептала она, — я изнемогаю. Хочется, чтобы ты всунул мне так, что готова сознание потерять от огромнейшего желания.
— Солнышко, ты хочешь, чтобы я тебе засадил прямо при всех?
— Глупеньний. Побежали подальше от разминающихся и там...
Мы отбежали в лес метров на 200 от старта. Зашли между густых кустов и Наташа, стянув почти до колен с себя штанишки вместе с трусиками, нагнулась, сложившись пополам. Я, приспустив штаны с плавками, смочил член слюной и приставил к Наташиной щёлочке. Она нетерпеливо толкнулась, насадившись на член. Взявшись за ее талию, я принялся быстро вгонять в нее свой стержень. Натали только поскуливала негромко, когда он вонзался по самые яйца.

     — Одолжи и мне эту шалаву!, — послышался рядом чей то громкий бас.
Я, мгновенно выдернув член, подтянул штаны. Наташа, выпрямившись, тоже быстро натянула штанишки. Перед нами стоял крупный парень. Явно, что охотник на «лис», так как был в спортивном костюме и с нагрудным номером. Он был значительно выше меня и тяжелее. Но я, закрыв Натали собой, как петух был готов вступить с ним в драку.
— Чего ты кипятишься? Тебе что, жалко для коллеги эту подстилку?
Долго не раздумывая, я замахнулся, целясь ему прямо в морду. Но мой удар не достиг цели. Я начал падать назад. Мне было невдомёк, почему я падаю. Вроде бы он и не делал никаких движений в мою сторону, я явно падал, как будто мне поставили подножку и толкнули. Но в любом случае внимательного взгляда я от него не отводил. И тут в поле моего зрения попала Натали. Она оказалась не за мной, а сбоку.
— Раз человек просит, то пусть получает, — послышался её тихий голосок, — я ему дам, то что он заслуживает.

     В моем мозгу со скоростью курьерского поезда пронеслась мысля: « Вот, блядина. Все бабы такие. А я дурак еще в любви ей признавался». Но заметив, с какой злостью Наташа смотрела на этого парня, я засомневался в своей правоте.
— Говоришь, что я подстилка... да подстилка, но не для тебя... я подстилка, а лежать сука будешь ты...

     Она медленно обходила вокруг этого парня, а он как кролик за удавом поворачивался вслед за ней. И вдруг она крутнулась на одной ноге, нанося ему в вертушке удар ногой в районе пояса. К его чести, он сумел уйти от этого удара, согнувшись. Но этот удар оказался обманом. Позволив лишь набрать огромную скорость вращения. С разворота подошва кроссовка с такой силой попала ему в голову, что казалось голова сейчас оторвётся. Несмотря на его вес, превышающий вес Натали раза в два с половиной, парень рухнул как подкошенный. Я уже успел подхватиться. Натали приложила два пальца к его шее, пытаясь прощупать пульс.
— Живой. Помоги оттащить этого бугая.
Мы за руки поволокли, неподвижное тело. Наташа подтянула его так, что парнишка лежал головой возле пня.
— Гриш, быстро сматывайся отсюда. Тебя здесь не было, и ты ничего не видел. А рассказывать, что его баба уложила, он никому не будет.

     Вскоре Натали уже была на старте.
— Народ! Чей номер 123? Ему наверно во время разминки плохо стало.
— Где ты его видала?, — спросил кто то из тренеров
— Метров 200 отсюда. Вон по той дорожке.

     Когда этого парня приволокли, Натали уже была на забеге. Он был очумевший. Врач определила у него сильный удар во время падения (наверно поскользнулся) и сотрясение мозга. Вместо забега его увезла скорая.
Уже в самолёте, когда летели домой, Натали спросила:
— Гришаня, ты поверил, что я дам тому нахалу? Можешь не отвечать. Я видела твой изменившийся взгляд. Но ты не прав. Я люблю тебя и только ты можешь меня ебать. И до тех пор, пока я тебя люблю, я никому кроме тебя не дам. Слышишь?! НИ-КО-МУ! Так что можешь успокоиться, — Натали положила свою головку мне на колени.