АНАЛ

     Лейла все же решилась на «серьезный» секс. Причем сказала это перед расставание после очередной встречи, мол, в следующий раз, так и быть, сделаем это как ты со Светой, подготовься. Моя подготовка состояла из двух этапов. Первым делом я купил в аптеке баночку вазелина. Вторым делом я был так обрадован предстоящей новинкой, что за неделю аж два раза прошелся мимо их торговой точки.

     Наконец она позвонила, назначила время встречи у нее дома. Традиционное начальное кофепитие и беседа; думаю, интересно, до конца ли она останется в своей решимости или отступит? Пока ни слова не говорю о том, что на сегодня по предварительной договоренности намечена анальная дефлорация.

     Уединяемся в ее комнату, целуемся, ласкаемся, раздеваемся. Она затрагивает тему первой:
— Купил вазелин? — спрашивает, потом обернувшись, видит на столе баночку, выложенную туда из кармана во время моего высвобождения из одежды — ага, хорошо!

     Становится коленками на край своей кровати, я за ней. Смазываю вазелином головку своего члена, втираю в анус. Все равно не верю, что это произойдет, потому что тугой анус даже моему пальцу не позволяет нормально проникнуть внутрь, и смазать вазелином. Первые тыканье — как будто ткнулся в ровное тело без всяких отверстий. Давлю сильнее, Лейла говорит:
— Погоди, дай мне вазелин.

     Сама берет баночку, очень обильно, несколькими пальцами забирает оттуда смазку, и сперва поочередно, потом двумя, потом тремя пальцами глубоко вводит ее в свой зад, и по движениям пальцев понятно, что не просто вводит, а еще и растирает там круговыми движениями. Вынимает пальцы, вытирает об бедро, становится поудобней и с юморком:
— Вот теперь поехали!

     Вот теперь поехали! С большим трудом, с полным ощущением того, что перед ним все равно плотное тело без отверстий, но так или иначе, это отверстие проделать надо, головка моего члена миллиметр за миллиметром начинает углубляться. Это мало походит на секс для удовольствия, скорее на некую работу, но наградой за которую будет удовольствие. Видя ее нулевую реакцию, и зная, как она с первых прикосновений к ее клитору начинала заводиться и стонать, предполагаю, что ей весьма даже больно и некомфортно, но просто усилием воли сдерживает негативные эмоции, чтоб не отпугнуть меня. Пытаюсь отвлечься от таких тягостных дум, поймать кайф от визуальной и сущностной составляющей ситуации. Милая прелестная девочка стоит раком на своей кровати, предельно оттопырив маленькую попочку, и притом она первый раз, спустя более года с начала отношений, оставаясь девственницей вагинально, решилась дать в зад.

     Проникновение стало чуть легче, ага, соображаю, что это головка вошла полностью. Сейчас надо немного подождать, поласкать красивые булочки ягодиц, потрогать спинку и бока, попытаться дотянуться до груди. Лейла сама делает поддающее движение попой, мол давай, не тяни резину.

     И я начал трахать ее в зад. Вначале было непривычно видеть ее в непосредственной близости, но не слышать ее стонов и бормотаний на смеси русско-нерусского языка, потом мелькнула в стиле абсурдного юмора мысль «у нее же оргазм — молчание, сейчас она молчит — значит, кончает непрерывно», но естественно понимаю, что надо завершать акт как можно скорее, чтоб ее боль и дискомфорт не закрепились на подсознательном уровне. И как обычно бывает, организм вытворяет подлянку, идущую наперекор желаниям разума. Трах все длится и длится, я вгоняю член на всю глубину, яйца периодически бьются об ягодицы, я страстно мну ее тело, куда дотягиваются мои руки, но до оргазма еще далеко.

     В какой-то момент я элементарно устаю, и приостанавливаю свои движения, не вынимая член. Лейла поворачивает ко мне лицо с ожиданием:
— Всё?

     Отрицательно качаю головой. Конечно, я могу сейчас вытащить член, пойти в ванную, прийти и дать ей отсосать, анальная дефлорация состоялась, но знаю, что ее натура (да и моя тоже) не сочтет анальный акт завершенным, пока не произойдет спуск в зад.
— Тебе больно, моя крошка? Поласкай себя, скоро закончим.

     Лейла скорее из-за моих слов, чем по внутреннему побуждению, пропускает одну руку меж своих ног. Я даже не уверен, что она действительно начала ласкать себе клитор, а не просто послушалась меня. Но положив руку туда, она стала делать тазом поддающие движения, побуждая меня продолжить акт и все-таки завершить его.

     Это помогло. Мысли о том, что девственница-мусульманка ласкает своей клитор, насаживаясь попой на мой член, дали нужный толчок физиологии, и в ответ на ее насаживающиеся движения я стал все активней и активней двигаться, темп стал как в одной пьесе Листа (на первой странице написано «быстро», на второй «быстрее», на третьей «быстро, как только возможно», на четвертой «и все-таки еще быстрей»), я буквально подхватил ее легкое тельце, и стал с рычанием натягивать на себя, обильно поливая ее прямую кишку спермой.

     Достойное вознаграждение после тяжелой работы, что есть — то есть. Снова опускаю ее на кровать (в кульминации акта она повисла фактически в воздухе нижней половиной тела, удерживаемая моими руками и членом, а колени перестали касаться постели), поглаживаю попочку, говорю «как мне хорошо, какая ты прелесть, моя Лейлочка». Мой член, испуская последние капельки спермы, потихоньку опадает, и я с легким «чпоком» его вынимаю, подсознательно опасаясь увидеть коричневый раскрас.

     Раскрас есть. Но ярко-красный. Блин, мелькает в мозгу, ну что за невезуха. Она же и к врачу, случись что серьезное, обратиться не сможет.
— Лейла, — окликаю ее с тревогой в голосе, — тут кровь. Иди в ванную, посмотри, что такое.

     Пока она в ванной комнате, я смачиваю туалетную бумагу водой из кухонного крана, вытираю свою член от крови и остатков вазелина. Не решив, будет ли еще продолжение, майку и трусы надеваю, но остальную одежду пока еще нет, и жду ее выхода из ванной.

     Пытаюсь разобраться в своих чувствах. Доволен ли я анальной дефлорацией девственной подруги? Конечно, доволен, тем более это произошло по ее желанию. Понравился ли мне сам анальный акт? Вначале не очень, но ближе к концу физиология взяла свое, надеюсь, что в пылу страсти я не сильно повредил ее внутренние органы. Хочу ли я постоянно иметь с Лейлой анальный секс? А вот это уже нет, оральный секс у нас уже давно и идет как по маслу, случится ли такое с аналом — никому не ведомо, с той же Светой он проходит намного приятней, пусть так и остается, как было.

     Лейла выходит из ванной в трусиках, и на ходу запахивает халат, верный признак того, что дальнейшего интима не будет. Но на лице нет боли, обиды, разочарования, скорее довольство от выполнения намеченного дела. Кидаюсь к ней:
— Ну как ты? Все нормально? Проблемы?
— Нет, нет, не переживай, все нормально. Кровь остановилась. И почти не болит. Ну дефлорация же, сам понимаешь, так и должно быть, — и смеется сама от схожести признаков двух разных лишений невинности.
— А как ощущения? — спрашиваю уже одеваясь. — Что понравилось, а что нет?

     — Знаешь, вначале конечно больно, я чуть не кричала. Потом нормально, тугое такое заполнение и легкое жжение, ну это от ссадины, понятно. Потом даже хотелось, чтоб ты двигался, сама не понимала, почему. В конце смесь была непонятная — и больно, и приятно в какой-то мере, и мысли стыдные, как меня девочку в зад имеют.
— А ты клитор поласкала себе, кончила хоть?
— Нет, — Лейла краснеет и на секунду отворачивает взор, — я хотела чисто от секса кончить. У меня ж получится? Потом?
Неопределенно хмыкаю, целую ее в щеку и выхожу, думаю с иронией, вот еще одной анальной фанатки мне не хватало для полного кайфа.

     Ровно через неделю — почти зеркальная копия первой встречи. Опять ее комната, опять ласки, целование, раздевание. Единственная разница — в моей начальной реплике:
— Мы как сегодня? Попочка болит еще? Как обычно?
Лейла молча достает из шкафа припрятанную баночку с вазелином ...

 

     и протягивает мне. Далее — почти полный повтор изложенного выше эпизода, с той же приостановкой движений немного до оргазма, и ее началом подмахиваний, после чего стараюсь не совсем забываться в угоду моему кайфу, и хотя предоргазменный трах проходит быстрее возможного, но уже в воздух ее не понимаю, просто пошире расставляю ноги, чтоб мой член и ее дырочка были на одинаковом уровне от пола.

     Оп-па! А вот этого я уже не ожидал. На члене снова алая кровь, пусть поменьше, чем в первый раз, но тоже не проигнорировать.
— Лейла! Ну так не пойдет, снова кровь пошла, надо повременить с этим делом.
По ее лицу видно, что она тоже смущена и раздосадована.
— Я думала, все зажило, ничего не болело.
После ванны пытаюсь ее приласкать, она отказывается:
— Не надо, сама виновата, нечего было так торопиться.

     В шутливо-торжественном стиле отлучаю ее попу от моего члена на 40 дней, а она в том же стиле дает обещание не прибегать к анусогименопластике, то бишь к восстановлению анальной девственности.

     Конечно, мы встретились до истечения этих 40 дней несколько раз с обычным нашим оралом, потом в намеченный срок провели третий анал, уже без крови, боли, дискомфорта, но, увы, и без ожидаемого Лейлой анального оргазма. Как я ни побуждал ее параллельно ласкать клитор, она не захотела, говоря, что тогда это будет обычный для нее оргазм, а она хочет понять разницу, если он для нее вообще достижим.

     Разочарованная то ли аналом, то ли своей неспособностью испытать от него полноценный оргазм, Лейла больше не упоминала и не намекала, ну а мне, тем более, всегда нравился в ее исполнении оральный секс. Чем мы и продолжили регулярно заниматься, вполне возможно, что и занимались бы по сию пору, если б не некоторые обстоятельства, которые очень круто поменяли равномерное течение ее, казалось бы, вполне устоявшейся жизни.

     НАЧАЛО КОНЦА

     Во время какой-то очередной, ничем иным не примечательной встречи, Лейла вдруг заинтересовалась мобильными телефонами: как звонить с них и на них, тарифы, пополнение баланса, номера и так далее. Подумав, что она хочет купить наконец-то сотовый телефон, что намного облегчило бы нашу связь, я охотно давал комментарии, отвечал на все вопросы, которые ее интересовали. Внезапно она спрашивает, как она может пополнить мой баланс.
— Мой баланс? С какой стати?

     С ее слов, хочет кому-то позвонить, ненадолго, на несколько минут, и стесняется вводить меня в расходы.
— Да что за глупости! Вот тебе мой телефон, на нем 100 рублей сейчас, 33 минуты можешь спокойно говорить.
Благодарит, берет мой телефон, уходит в другую комнату, прикрывает дверь, набирает чей-то номер, и говорит. 33 не 33, но минут 10—15 это занимает. Возвращается вся такая радостная и довольная.

     Я улыбаюсь еще шире:
— Ну рассказывай, моя девочка! Кто он, как познакомился с тобой, что планируете?
Увидев, что я не сержусь и не ревную, что я на практике подтверждаю свои теоретические слова о том, что буду только рад тому, если она найдет себе жениха и мужа, особенно любимого, она расцвела еще больше, и поведала мне начало романтической истории городских окраин.

     В той новостройке, где купили квартиру Лейлины родители, снимали квартиру 2 офицера, ожидавших перевода из расформированной части нашего военного округа в другой. Оставим одного за кадром, а второго (пусть будет простое русское имя Саша) Лейла приметила. Высокий, статный, русоволосый офицер, настоящий витязь из былин, завладел ее вниманием. И несколько дней назад случилось то, о чем она мечтала втайне. Он с ней заговорил, когда она выносила мусор, пошутил, она ответила (что конечно шло вразрез с мусульманскими традициями, но сердцу не прикажешь), так и познакомились. Чуть позже, увидев из окна, что Саша заходит в магазин, Лейла перепрятала пачку соли в другое место, крикнула матери, что кончилась соль, и она сбегает в магазин. Естественно, что он попросил ее номер телефона, на неимение оного скорее всего не поверил, но сказал свой номер, который Лейла, не записывая, запомнила наизусть.

     Их роман развивался бурно, и можно сказать, на моих глазах. Хотя я никогда не видел Сашу и не слышал его голоса, но именно во время моих встреч с Лейлой она с ним созванивалась, и влюбленные голубки долго-долго ворковали. Справедливости ради скажу, что больше никогда Лейла не использовала мой телефон подолгу. Удовлетворив мою и свою потребность в телесной любви, она пускала ему гудок с моего телефона, он моментально перезванивал, и дальше 20—30 минут я мог читать газету или смотреть телевизор, пока Лейла утоляла свою назревшую потребность в любви платонической.

     Казалось бы, все отлично, совет вам да любовь, тем более и Саша оказался холостым, и ему очень даже понравилась (а говоря прямо, влюбился без памяти) маленькая своенравная горянка. Какие нормальные люди будут препятствовать чувствам влюбленных людей, если они никому не мешают своей любовью? Если я, любовник Лейлы на протяжении полутора лет, ничуть этому не препятствовал, а даже способствовал в меру сил. Конечно, помня Лейлины откровения, что даже будучи замужем, она не прервет связь со мной, и я наконец получу доступ к заветной дырочке чуть ли не на следующий день после мужа, можно было подумать, что меня ситуация не касается. Выйдет замуж, оставаясь моей любовницей — ну и очень хорошо! Но зная, что любовь — некая штука посильнее «Фауста» Гёте, что Лейла запросто может отказаться от близости со мной, изведав близость с любимым супругом с одной стороны; и зная, что судьба офицера — сегодня тут, а завтра курорты Белого моря, то есть они элементарно уедут, и связь естественным образом прервется, с другой стороны, — я должен был бы, с каких-то своих эгоистических позиций, удерживать ее от брака. Но — разве я так плохо отношусь к моей Лейлочке, чтоб ради редких встреч лишать ее своей семьи, своих детей, своего женского счастья? Всеми помыслами я только хотел, чтоб она вырвалась из того кошмарного семейно-национального окружения, в котором пребывала годы после учебы.

     Но такие люди нашлись в лице родителей и окружения Лейлы. «Они никогда не отдадут меня за русского» — прямо ответила она на мой вопрос, мол, что за проблема, пусть знакомится с родителями, просит руки, обговаривают детали свадьбы, ведь и родители будут рады наконец выдать замуж засидевшуюся в девках дочь. «Плохо будет и мне, и особенно ему. Здесь нам быть вместе не судьба, вот если переведут его куда подальше, тогда все может быть».

     Меня в тот период не интересовали детали любовных отношений Лейлы и Саши, да и честно говоря, я боялся лишними расспросами, на которые она, безусловно, ответила бы правдиво, растравлять себе душу. Меня больше занимали бытовые вопросы: откуда он родом, что окончил, кем служит, как зарабатывает, какие имеет внеслужебные интересы, сумеет ли надолго удержаться в центре внимания Лейлы, или это просто увлеченность бравым внешним видом? Не буду, естественно, расписывать все в деталях, но скажу вкратце. Даже понимая и делая скидку на субъективное отношение Лейлы к объекту своей любви — парень был что надо! Настоящий русский офицер, скорее в традициях 19-века, времен Лермонтова и Толстого, чем советского или нынешнего российского.

     Касаемо предстоящей сексуальной связи с мужем, Лейла получила от меня 2 совета:
1) Однозначно и бесповоротно отрицать, что у нее когда-либо с кем-либо были какие-либо интимные отношения. Саша достоин того, чтоб для него она была чистым листом бумаги, на котором он напишет свой текст, в своем стиле.
2) Однозначно и бесповоротно соглашаться на все виды сексуальных отношений вплоть до гипотетического свингерства или БДСМ, не говоря уже о ставших естественными минете и анале, — но не сразу, не с первого раза или намека. «Он не должен даже мысли допускать, что ты имеешь даже самую минимальную практику. У тебя ж действительно не было никогда ни поцелуев с мальчиками в школе или вузе, ни обжиманий на танцах или провожаниях. Вот на том и стой! Редкому извращенцу придет в голову после отрицаний, вплоть до проверки на детекторе лжи, поцелуев и тисканий, еще и спросить, а может тогда ты сосала или давала в зад, раз вагинальная девственность не вызывает сомнений. Он достоин твоей любви, будь и ты достойна его!»