Вы продумываете важные решения в жизни. То, через что вы НЕ продумываете, — это тысячи повседневных решений, которые с такой же легкостью могут повернуть вас плохую дорогу в лишних 50 миль.

     Эта история об одном из таких решений.

     ***

     Я проснулся среди ночи и обнаружил, что моя жена перевернулась на моей руке. Я сплю с вытянутыми руками. Вы спросите, почему? Я не знаю, спросите мою маму. Может быть, моя кроватка была слишком широкой.

     Как бы то ни было, я проснулся и обнаружил, что моя рука зажата под животом моей жены, примерно в сантиметре над ее щелью.

     Одним из вариантов было осторожно вытянуть ее. Но она полностью находилась под ней, и я опасался, что движение разбудит ее.

     Жена легко пугается. И всякий раз, когда она это ДЕЛАЕТ, вы получаете страшное: «ОТОДВИНЬСЯ». Большинство мужей узнают этот тон. Поэтому вместо этого я решил опустить руку на последний сантиметр. Почему я решил стимулировать жену во сне? Возможно, потому, что я известный извращенец.

     Но я также подумал, что она может соскользнуть с моей руки, если я заставлю ее мечтать о других вещах. ПЛЮС, был ничтожный шанс, что она может проснуться возбужденной, и у нас будет секс.

     В любом случае, мой указательный палец уже купался во всем этом меде. Поэтому я начал очень медленно двигать его по клитору. Там было жарко и становилось очень влажно.

     Ее дыхание перешло в громкий хрип. Я услышал, как она тяжело задышала, и подумал: «Хммм?» Поэтому увеличил давление.

     Похоже будет весело. Может быть, я бы дал ей спящий оргазм.

     Она стонала ритмично, но очень тихо и издавала небольшие звуки типа «мммм». Ее бедра потихоньку непроизвольно двигались на моей руке.

     Я чувствовал себя достаточно самодовольным, совершенно дьявольским.

     Так продолжалось до тех пор, пока она не начала шептать:

     — Ммм, трахни меня, Джек, трахни!

     Я остановился на пол-обороте. Проблема в том, что меня зовут не Джек.

     Я резко убрал руку. Она издала жалобный звук, натянула одеяло на плечи и сказала: «ОТОДВИНЬСЯ».

     Видите?!! Я говорил вам!!!

     Затем она перевернулась на бок, отвернулась от меня, и вернулась к обычным звукам сна. Я лежал, уставившись в потолок и думая: «Кто такой, черт возьми, Джек?! И почему он приходит в сны моей вот уже семнадцать лет как жены?»

     Я был больше озадачен, чем встревожен. В конце концов, она спала, и, насколько я знал, «Джек» мог быть ее любимым именем для Леонардо Ди Каприо.

     У нас был очень хороший брак, и за все эти годы у меня никогда не было ни малейшего подозрения, что она может даже ПОДУМАТЬ о том, чтобы быть с другим мужчиной.

     Тогда дьявол, который сидит на моем другом плече, напомнил мне, что она — все еще очень привлекательная сорокадвухлетняя женщина с красивым телом. А я был пятидесятилетним чудаком полупенсионером.

     ***

     Мы встретились на вечеринке. Она училась на педагога, но работала выпускающим редактором в книжном издательстве. Я был уже хорошо зарекомендовавшим себя писателем. Я бы никогда не попал на ту вечеринку, если бы меня не потащил туда мой литературный агент Сид. Он думал, что я «слишком редко выбираюсь».

     Насчет этого он был прав. В самом начале я работал писательской шлюхой везде, где платили больше чем доллар. Без денег, чтобы пригласить девушку куда-либо, лучшее, на что я мог рассчитывать в социальном отношении, — это трах с пьяной студенткой из колледжа на вечеринке в Колумбийском братстве.

     Тем не менее, учитывая серию моих книг и статьи для журналов, я чувствовал себя в этом отношении комфортно, если не совсем богато.

     В возрасте до тридцати у меня были обычные короткие связи, но ни одна из этих женщин ничего для меня не значила. Вместо этого я оставался дома; и ЧАСТО. Красивую найти легко. Но прекрасную и обладающую, как Дороти Паркер, сочетанием интеллекта, остроумия и хорошего настроения, — ЭТО теперь редкий товар.

     Ее я заметил сразу. Она исключительно хорошо одарена в части сисек. И учитывая мое увлечение этими очаровательными женскими придатками — я снова обвиняю свою маму — я нацелился на нее так, словно я — крылатая ракета, а она — в центре Багдада.

     У нее — красивое лицо, откровенно ехидное чувство юмора, и она тоже была писательницей. Мне потребовалось не более шести наносекунд, чтобы понять, что это — ОНА.

     Я не буду утомлять вас деталями преследования и захвата. Достаточно сказать, что я также обнаружил, что она была исключительно талантлива в областях, которые не были очевидны в ее публичной персоне.

     Я всегда приравнивал высокий интеллект к необычным навыкам в спальне, и если это предположение верно, то эта девушка была Эйнштейном.

     Я сделал предложение в один яркий осенний день, встав на одно колено рядом с фонтаном Бетесда в Центральном парке, и в декабре того же года мы поженились.

     Первый ребенок появился два года спустя, и еще два года спустя — второй.

     У нас была прекрасная совместная жизнь. Мы оба работали в писательском бизнесе. Так что, у нас никогда не было недостатка тем, о которых можно было бы поговорить. В тот момент я зарабатывал действительно хорошие деньги, и она тоже неплохо. Поэтому мы много путешествовали. Она была моей лучшей подругой.

     Мы переехали на Лонг-Айленд. Она взялась за гольф. Я играл с ней в гольф, писал, а также мы ходили под парусами на нашей маленькой восьмиметровой C& C.

     Мы провели много летних ночей на якоре в Лонг Айленд Саунд, заставляя яхту раскачиваться.

     На самом деле сексуальная жизнь была такой же идеальной, как и остальные моменты нашей жизни. Она часто и умело трахала меня.

     И она была совершенно раскована и прекрасно умела дарить и получать максимум удовольствия.

     При таком полноценном существовании совершенно понятно, что я бы не стал дважды думать о странных событиях той ночи.

     То есть, пока она не вошла в мой домашний офис пять дней спустя, приведя высокого красивого парня в конце тридцати — начале сорока лет с застенчивым, почти неуверенным в себе видом.

     ***

     Я работаю дома, а она, хотя у нее все еще есть обязательства в городе, также в основном базируется здесь. Поэтому у нас в доме есть тихое пространство, которое посвящено «созерцанию и творческому мышлению». Конечно, на глубокие мысли и вдохновение, которые посещают в этой комнате, иногда влияют постоянно проживающие здесь обитатели: пятнадцатилетний мальчик и тринадцатилетняя девочка.

     Она сказала:

     — Том, я хочу, чтобы ты познакомился с Джеком.

     В моей голове невнятно заговорил тихий голос, но я улыбнулся, протянул руку и сказал:

     — Рад знакомству.

     Излишне говорить, что я не был рад. Стало быть, Джек на самом деле СУЩЕСТВУЕТ?

     Она сказала:

     — Джек — новый автор, которого мы взяли к себе в качестве проекта разработки, и он — большой поклонник твоего творчества. Он прошел весь путь сюда, потому что хотел встретиться с тобой.

     Тихий голос в моей голове разбрасывал вещи и свирепствовал: «Что ты действительно хочешь сказать — так это то, что разрушитель дома, жертва аборта хочет ОТВЕДАТЬ ТЕБЯ!!»

     Но вместо этого я приветливо улыбнулся и сказал:

     — Ну, это очень лестно, пожалуйста, сядьте и расскажите мне о себе, Джек.

     Он сел в одно из кожаных кресел с подлокотниками рядом с камином, а моя жена села напротив него на диван рядом с моим столом. Она сжала свои великолепные ноги, не давая никакого намека на соблазнение, и облокотилась одной рукой на спинку дивана. Этот шаг только подчеркнул ее все еще грозные сиськи.

     Джек был действительно красивым парнем. Я быстро узнал, что он женат, что они с женой и тремя детьми живут на Стейтен-Айленде. Ему — тридцать девять лет.

     Он работал учителем английского языка в средней школе, но закончил свой первый роман, который передавался от издателя к издателю, пока не попал к людям моей жены. Они подумали, что он многообещающ. Тем не менее, он все еще был очень сырым. Вот тут и понадобился ...

  я. Они почувствовали, что я смогу помочь Джеку превратить его во что-то продаваемое. То есть, если буду готов работать с ним.

     Я взглянул на вероломного сукина сына. Он не излучал: «я просто трахнул твою жену». На самом деле, он казался нервным, как новичок, которого представили ветерану.

     Моя жена смотрела на НЕГО с некоторым интересом и, на мой взгляд, с «голодом».

     Я откинулся на спинку стула, связал пальцы перед собой и сказал:

     — И что я получу, если сделаю это? — Мой тихий голос бормотал себе под нос: «Кроме пары рогов для куколда».

     Моя жена сказала:

     — Конечно, мы заплатим тебе стандартную плату за редактирование, и я на самом деле думаю, что у Джека есть талант.

     Мой тихий голос вернулся к избиению на столе, крича: «Ты думаешь, он это делает, не так ли?» Я сказал себе: «Ну, что за хрень?... Держи своих врагов поближе». Поэтому сказал:

     — Я сделаю это, но вам обоим придется приезжать сюда каждый день до конца этой недели, чтобы работать вместе со мной.

     Моя идея заключалась в том, что я смогу лучше понять, насколько меня поимели, если понаблюдаю за ними вместе.

     Обычно я не такой уж сумасшедший ревнивец. Я знаю, что Милли любит меня — да, ее родители были достаточно сбиты с толку, чтобы назвать свою дочь Миллисент. И я знаю, что ее требуется очень сильно соблазнить, чтобы она выбросила семнадцать лет семейного блаженства вместе с двумя детьми.

     Но, даже несмотря на инцидент неделю назад, между ними явно что-то было. Это было знакомо, то, как она смотрела на него, а он смотрел на нее. Это проявлялось в игривом подшучивании и в том, как они наклонялись друг к другу, когда разговаривали. И было большим преуменьшением сказать, что все это вызывало у меня серьезные проблемы с кровяным давлением.

     Часть проблемы заключалась в том, что это было так несправедливо. У меня есть горячие молодые фанатки, бросающиеся на меня для подписания книг и в других общественных мероприятиях. И мне никогда не приходило в голову изменять.

     Я имею в виду, что вам надо вступить в ряды нежити, чтобы НЕ заметить сексапильную молодую штучку, сидящую на краю стола в обтягивающих штанах, пока вы подписываете ее книгу. И трудно пропустить обожающие взгляды и общий флирт фанаток с автором на вечеринках. Но на протяжении всего этого времени мне никогда не приходило в голову делать что-либо еще, кроме как вернуться домой к моей жене и семье.

     На самом деле, мы с Милли редко расставались. Планируя выезды за город, я всегда интересовался, не может ли она присоединиться ко мне. Я работал дома, и единственное время, когда она не была со мной физически, это когда выезжала в город на случайные встречи.

     Я быстро узнал, что встречи за последний месяц были только с Джеком. Как я это узнал? Они ОБА сказали мне. Я вспомнил, когда она вернулась поздно ночью однажды или дважды. Но они были настолько честны и откровенны в своих отношениях, что на самом деле это выглядело как работа строгого выпускающего редактора с автором.

     Я продолжал говорить себе, что у меня нет причин для беспокойства. Он был по-настоящему уважительным, а она была любящей и внимательной, как всегда. Но я должен был все выяснить. Подозрение — коварная болезнь. Я не хотел, чтобы какие-либо сомнения и опасения повлияли на легкость наших любовных отношений. Так что, мне просто НЕОБХОДИМО было убедиться.

     Соответственно, в следующий понедельник, когда она уехала в город, я сидел в поезде в отдалении позади нее.

     Я знаю, что любой, кто читает это, подумает, что я — параноик. Но моя жена и мой брак — это очень важно для меня. Я сказал себе, что это — всего лишь профилактика. Я подумал, что понаблюдаю за ней в ее обычный день и успокоюсь. Тогда я смог бы оставить всю эту грязь позади.

     Итак, я сидел в парке напротив ее здания и читал «Таймс», когда она вышла из подъезда около 11:30. Она остановила такси и уехала.

     Я махнул следующей машине и вместо адреса сказал: «Следуй за этим такси».

     Она вышла у «Плаза». Я подумал про себя: «По крайней мере, у нее есть класс». Пока она регистрировалась, я скрывался в тени вестибюля,.

     Джек встал с кресла, в котором сидел в вестибюле, и присоединился к ней в лифте. Он обнял ее за талию и прижал к себе в трогательно любящей манере. Отклонилась ли она? Когда дверь закрылась, я мог видеть, как он поворачивает ее к себе, чтобы поцеловать.

     Я не думал, что можно быть более опустошенным. Но часть меня, которая все еще не верила, что это действительно происходит, должна была засвидетельствовать ее измену. Что еще более важно, если они действительно делали это, я хотел, чтобы они знали, что их запалили ПО-НАСТОЯЩЕМУ.

     Я понял, что это тот самый момент в романах, когда потерпевший муж хладнокровно замышляет продать изменщицу-шлюшку в сексуальное рабство или, альтернативно, в ярости бросается стрелять в обоих. Но это — реальный мир, а не сказочная страна. И к сожалению, я все еще любил свою жену, несмотря на ее абсолютную вину. Это была проблема.

     Стоя там, я был в состоянии близком к панике. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не ожидал, что что-то произойдет, и поэтому у меня не было плана, что делать дальше. И позвольте мне заверить вас, что никто не думает рационально, в то время как вокруг них рушится домино. Но мой первобытный мозг знал, чего хотел: веского доказательства.

     Как и большинство успешных писателей, я — очень хороший актер. В конце концов, то, о чем пишется в романе, что это, как не записанные действия? И если я могу войти в роль, то смогу и удержаться в ней, вне зависимости от того, как себя чувствую.

     Сегодняшняя роль состояла в том, что муж встречается с женой в «Плаза», чтобы получить немного полуденного наслаждения. Поэтому я подошел к портье, излучая взволнованный взгляд парня, которого задержали на собрании и который опоздал на свидание.

     Я выбрал регистратора, противоположного тому, который встречал ее. Моей целью было не допустить, чтобы какая-либо случайная болтовня между ней и клерком разрушила мою историю. Я сказал с беспокойством в голосе:

     — Моя жена, похоже, только что зарегистрировалась. Я должен был присоединиться к ней, но меня задержал клиент.

     Он попросил мои документы: водительские права и кредитную карту. Я передал их ему, нервно поглядывая на часы, явно проецируя: «Она сейчас меня убьет!».

     Он дал мне номер комнаты жены. Я поспешно сказал, будто это была запоздалая мысль:

     — Не могли бы вы запрограммировать мне карточку-ключ, держу пари, что она так рассердилась, что не взяла ее для меня.

     Он посмотрел на монитор, увидел то, что я и так знал, что он увидит, и дал мне карточку. Я сказал:

     — Спасибо, — повернулся и пошел к лифту.

     Я вышел на четвертом этаже и подошел к номеру. Я знал, что жизнь на этой планете близится к полному и катастрофическому концу, и хотел продлить этот момент как можно дольше. Так что, я постоял пару секунд, думая обо всех хороших временах, затем приложил карточку — загорелся зеленый свет. Я украдкой вошел внутрь, вытащил телефон и включил запись.

     Мне не было нужды беспокоиться, чтобы быть незамеченным — они трахались как Тарзан с Джейн. Поскольку этот мальчик-любовник находился между ног Милли, он не смотрел в мою сторону. Единственным, кто мог видеть меня, была Милли. Но она была настолько увлечена, что в нижний Манхэттен могли вторгнуться марсиане, и она бы этого не заметила.

     Я слышал ее тяжелое дыхание, ее стоны, ее крики похоти и отвратительные чавкающие звуки, когда он врезался в нее. Она вцепилась пальцами в его ягодицы, сильнее притягивая его к себе, а ее красивые ноги бешено дергались в воздухе.

     Она издавала знакомые звуки:

     — Аааа... аааа... оооо... аааа... аааа... оооо... — те самые, что издает прямо перед приходом оргазма.

     Ее упругие круглые бедра бешено вращались от желания. Ее большие красивые сиськи были раздавлены между ними роскошными сплющенными холмами.

     Он громко ворчал и вонзался в ...   нее, словно пытался протолкнуть ее через изголовье, а она толкалась ему навстречу со своей обычной дикой энергией. Повсюду витал запах возбужденной самки.

     Я, честно говоря, не отреагировал на это ужасное зрелище. Я был в подвешенном состоянии где-то в холодном, рациональном месте между полным отключением системы и самым ужасным отчаянием.

     Я записывал их в великолепном формате 1080p и цифровом звуке, вплоть до грозовой кульминации. Это было не так долго, но казалось вечностью.

     Сам оргазм был таким же, как тысячи тех, которые она испытывала со мной. Этот был особенно мучительным, так как на этот раз я держал только камеру.

     Она просто завопила:

     — Аааааа... ааааа... даааа... кончаю... кончаюуууу...

     Ее киска агрессивно поднялась, чтобы принять его по рукоять, а вытянутые ноги раскинулись так широко, что ее колени почти коснулись кровати.

     Он издал неземное: «Ааааахххх...», и его ягодицы начали судорожно дергаться, когда он закачивал в нее свое семя. Она же издавала небольшие ворчливые звуки, в то время как схватки ее влагалища отдаивали каждую его каплю.

     Они как раз спускались со своей посторгазменной высоты, когда я положил телефон на ближайший стол и начал медленно и громко хлопать. Это мгновенно вернуло их к реальности. Они одновременно повернули головы в мою сторону, выглядя изумленными.

     Рационально мыслить сложно, когда у вас только что был взрыв мозга.

     Я опять вернул телефон на место перед своим лицом и беспристрастно снимал их реакцию. Его взгляд выглядел полным удивления, которое быстро потухло, сменившись абсолютным ужасом.

     Я холодно сказал:

     — Убирайся.

     Он был намного моложе меня и в гораздо лучшей форме, но мог видеть то, что было у меня в глазах, и там не было ничего хорошего. Поэтому он схватил свои вещи и бросился в коридор, решив надеть белоснежные трусики по другую сторону закрытой двери.

     Он был все еще со стояком. Я снимал его выход.

     Я повернулся к «вероломной шлюхе, ранее известной как моя жена» и сказал одно слово:

     — ПОЧЕМУ?

     Она была заморожена от шока. Затем начала плакать. Я демонстративно выключил запись и сел в кресло. Я все равно не думал, что скоро смогу встать при виде жидкостей, стекающих из ее хорошо трахнутой киски. Она громко рыдала и плакала. Я сказал:

     — Тебе лучше собраться и ответить мне, или все это отправится на YouTube прямо отсюда, из номера.

     Она начала кричать. Удивительно, насколько этот крик был похож на ее финишный крик. Тем не менее, боль, стоящая за ним, звучала больше как крик совокупляющейся гиены.

     Я сказал:

     — Я ухожу!!! — и начал двигаться к двери.

     Она почти бессвязно сказала:

     — НЕТ, ПОДОЖДИ!!! — и казалось, приложила усилия, чтобы взять себя в руки. Эмоции, сменяющиеся на ее лице, были ужасны.

     Я вернулся и сел.

     Она была голой, поэтому натянула простыню на свои большие мясистые сиськи и плюхнулась на подушку. Она все еще рыдала и делала глубокие вдохи, как будто ей не хватало кислорода. Я подождал еще немного.

     В конце концов, она, казалось, взяла себя в руки и начала говорить:

     — Том, мне ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ жаль!!!

     Я сказал то, что есть на самом деле:

     — Так говорят ВСЕ, разве ты не можешь сделать это лучше? Ты знаешь, что только что разрушила обе наши жизни?

     Она вернулась к рыданиям.

     Я спросил, действительно интересуясь:

     — Ты ревешь только потому, что тебя поймали? — Она рванулась ко мне из кровати, совершенно голая, и начала размахивать в мою сторону руками, полностью выйдя из себя, ее сочные сиськи тяжело качались взад и вперед.

     Я поднял руки, защищаясь, и отступил от ее натиска. Она рухнула на пол и опять заревела.

     Я спросил:

     — Для чего это было?

     Это возможно звучит глупо, но во всех историях в этот момент именно парень избивает свою неверную жену, а не наоборот. Это было не то действие, которого я ожидал, что привело меня к выводу, что в ее горе есть нечто большее, чем просто быть пойманной трахающейся со своим любовником?

     Она вопила:

     — Я люблю тебя, ТОЛЬКО ТЕБЯ!!!

     Я хмыкнул и сказал:

     — Странный способ это показать.

     Она начала приходить в себя. Она медленно поднялась с пола, ее огромные сиськи свисали, а соски были все еще опухшие, как желуди. Она нерешительно подошла к кровати и села, с некоторым достоинством натягивая простыню на свою наготу.

     Я задал классический вопрос обманутого мужа:

     — Как давно?

     Она всхлипнула и ответила:

     — Две недели.

     Я сделал подсчет. Это было как раз перед ее сонным откровением ночью. Я спросил:

     — ПОЧЕМУ, почему ты сделала это со мной и детьми?

     — Я не знаю, о чем я думала. Это было только дважды, и я подумала, что ты никогда не узнаешь, что это будет в последний раз.

     — Действительно?!! Серьезно?!! — я надеялся, что сарказм в моем голосе проявит сомнения по поводу этого заявления, а потом задал очевидный вопрос: — Ты его любишь?

     — БОЖЕ, НЕТ!!

     — Значит, это было просто маленькое развлечение на стороне?

     Она выглядела так, будто не знала, как на это ответить.

     — Посмотри на это с моей точки зрения. Моя жена, которую я люблю больше жизни, решила изменить с парнем, которого она лучше всего может назвать человеческим вибратором. Ты не представляешь, насколько это заставляет меня чувствовать себя несостоятельным, и, что более важно, насколько хорошо ты сообщила мне, что наш брак не имеет для тебя никакого значения.

     Она опять начала плакать. Мне уже хватило истерик, и я едва сдерживался. Я знал, что для меня критически важно выбраться из этого, сохранив СОБСТВЕННОЕ здравомыслие, поэтому я сказал:

     — Я не собираюсь тебя этим пытать. Я думаю, что у меня достаточно информации, необходимой для адвоката, — при этом ее рев увеличился до размеров реактивного двигателя.

     Я сказал, что нам нужно немного побыть одним, чтобы остыть, поэтому я собираюсь взять детей в отпуск на пару недель, а когда вернусь, мы сможем поговорить о том, что будет дальше, после чего добавил так мягко, как только мог:

     — Я хочу, чтобы ты знала, что с моей точки зрения ничего не изменилось. Я все еще люблю твою распутную задницу. Я, вероятно, буду любить ее всегда, отказываясь от всех остальных. Но не думаю, что смогу доверять тебе или жить с тобой как муж и жена. К сожалению, у нас есть дети, поэтому мы должны найти путь движения вперед, который не повредит им. Это то, о чем я хочу, чтобы мы оба подумали, пока меня не будет.

     Я встал, чтобы уйти, и как только сделал это, добавил:

     — О, кстати, скажи любовнику, что я отправлю видео по электронной почте его жене, как только сяду в поезд. Надеюсь, она окажется более понимающая, чем я.

     Я оглянулся, и она лежала на кровати лицом вниз, буквально стуча кулаками по подушкам. Когда я закрыл дверь, у меня возникла совершенно неуместная мысль: «У нее до сих пор восхитительная попа».

     ***

     Я был действительно в трудном положении. Она была замечательной женой и женщиной моей мечты. Это был факт. Независимо от того, что говорят, семнадцать лет таких чувств к кому-то просто так не испаряются, вне зависимости от того, каким неистовствам она предается, когда ты однажды заловишь ее. И в балансе жизни; сумма того, что мы построили вместе, перевешивала зрелище последнего получаса в той же пропорции, как суперчерная дыра перевесила бы горох.

     Честно говоря, я бы, возможно, помирился с ней прямо сейчас, если бы смог ей доверять.

     Судите меня как хотите, но так я отношусь к ней и к нашему браку. И я бросаю вызов любому, кто имеет такой же жизненный опыт, и чувствует по-другому. Причиной фиаско было то, что она, очевидно, ЛЮБИЛА каждую секунду, когда он ее трахал. В моем простом уме это был гордиев узел. И я не мог прорубиться через него.

     Я почти уверен, что если бы она изменила мне однажды просто ради острых ощущений другого члена, она бы сделала это снова. Затем еще ...   одна ужасная мысль поразила меня: я не знал наверняка, был ли ЭТО ее единственный роман!!!

     В моей голове кружились миллионы подобных мыслей. Поэтому, пожалуйста, пусть у вас не создается впечатление, что я сидел в самолете местной авиалинии и выглядел и действовал как обычный пассажир. Я был физически и эмоционально разрушен. И люди в поезде избегали меня, словно я был террористом, бормочущим о разрушении мира.

     Я загрузил клип на свой айпэд для безопасного хранения. Вся эта Эппл-совместимость является благословением. Потом я нашел номер мобильного телефона любовника и позвонил. Он видел, что я их снимаю. Поэтому знал, какой у меня есть рычаг. Я хотел получить честную историю.

     Он ответил на втором звонке. Я сказал с сарказмом:

     — Ну-ну-ну, — и он ответил:

     — Мне очень, очень жаль.

     Эта нелепость показалась мне смешной. Я хмыкнул и сказал:

     — Я много слышу такого в эти дни.

     — Прежде чем вы спросите, это все начал я. Она такая красивая и чувственная, что мне просто нужно было ею обладать. Это было непреодолимое импульсивное желание. Никто из нас не хотел причинить вам боль, она сказала, что никогда раньше такого не делала, и еще, что вина убивает ее. Она хотела закончить все после первого раза. Но я решил поговорить с ней еще раз, чтобы завершить отношения.

     Это становилось абсурдом. Я сказал с абсолютной недоверчивостью:

     — Вы пытаетесь сказать мне, что то, что я видел — это на самом деле была какая-то психологическая болтовня, чтобы вы могли вытащить друг друга из своих мозгов? Относитесь ко мне с некоторым уважением. Я не НАСТОЛЬКО глуп.

     — НЕТ, я клянусь. Мне пришлось потрудиться, чтобы запустить ее мотор в первый раз. Мы почти закончили с правками, и было уже поздно, поэтому я пригласил ее на ужин, с тем, чтобы потом мы могли вернуться и все закончить. Я заставил ее распить со мной бутылку вина, а потом большую часть еще одной. На самом деле я имел в виду не редактирование. Когда мы вернулись, то были одни на ее этаже, поэтому я рискнул. Я использовал все трюки, которые знал, чтобы заставить ее возбудиться. Сначала она сопротивлялась, но я продолжал работать над ней, пока, наконец, так ее не возбудил, что она перестала осознавать, что делает.

     Дьявол на моем другом плече фыркнул и сказал:

     — Очень галантно взять всю вину на себя, но она ведь не сказала «нет».

     — Она была расстроена, когда мы закончили.

     Я рассмеялся вслух:

     — И хотя она позволила вам раздвинуть ноги на своем офисном диване, вы верите, что она никогда не делала этого раньше?

     — Клянусь могилой моей матери! Все, о чем она могла говорить, это о том, как сильно любит вас и как боится, что вам будет больно. И я не мог заставить ее сделать это снова, пока не пригрозил рассказать все вам. — Он закончил словами: — Мы выбрали «Плаза», чтобы все закончить, потому что я сказал ей, что мне нужно что-то особенное, чтобы завершить отношения.

     Это крепило меня в одном отношении: его жене, ну ОООЧЕНЬ надо получить весь фильм.

     — Вы когда-нибудь думали о своих трех детях, когда пахали МОЮ жену? Они будут ОЧЕНЬ разочарованы в папочке после того, как ВАША жена увидит это.

     — БОЖЕ! ПОЖАЛУЙСТА!! НЕТ!!! — Затем он реально заплакал, а потом сказал: — Я готов сделать все...

     Я сказал:

     — Что-нибудь из того, что должна была чувствовать моя жена, а?

     Именно тогда меня поразило, что у меня ведь есть все, что мне нужно. Я все еще хотел ее. Это была грустная часть. И я мог бы жить с ее неверностью, если бы это был только один случай. Я — прагматичный и очень жесткий человек. И надо быть полным идиотом, чтобы из-за этого совершенно жалкого дела нажать кнопку «Удалить» на женщине, которая рождена для тебя. Но я должен был быть абсолютно уверен, что все кончено и что ничего подобного не случится опять. Поэтому сказал:

     — Я передумал. Я НЕ собираюсь отправлять это вашей жене и боссу Милли, директору вашей школы и кому-либо еще, о ком могу подумать. Просто я знаю, что это полностью трахнет обе ваши жизни, и хотя я в одно мгновение сделал бы это с вами, но слишком сильно люблю свою жену. Так что я собираюсь придержать это в качестве гарантии. И если узнаю, что вы солгали в какой-либо части истории, включая часть о так называемой вине Милли, я опубликую все две минуты видео высокой четкости на каждом интернет-сайте, который его примет. Затем я свяжусь со своим адвокатом и подам в суд на ВАС за раскол семьи. Это ясно?

     — Полностью... и спасибо.

     — Так есть ли какая-то часть вашей истории, которую вы хотите изменить? Все это в конечном итоге выйдет наружу, вы же знаете?

     — БОЖЕ, ПОМОГИ МНЕ, Я КЛЯНУСЬ В ЭТОМ. — Он был искренним. Я понял это и сказал:

     — Я больше не хочу слышать о вас, и вы никогда не заговорите с моей женой. — Затем, как ни странно, я с некоторым сожалением добавил: — Вы могли бы стать достойным писателем. — Теперь я собирался убедиться, что он полностью умер в этом бизнесе.

     Сейчас у меня была полная картина: она поскользнулась, это было очевидно. Но это выглядело так, как будто произошло один раз и под сильным давлением. Я был готов простить и забыть, но чувствовал, что нам надо обеспечить защиту на будущее, чтобы восстановить нашу фундаментальную связь как мужа и жены.

     Эта связь была разрушена в тот момент, когда она ступила на тот лифт в «Плазе». Соответственно, я знал, что не смогу просто поприветствовать ее, не сделав какой-то позитивный шаг, чтобы провести границу, которая гласит: «наша новая жизнь начинается здесь». И я также признаю, что мне требовался маленький кусочек ее шкуры за ее обман. Вам не надо говорить мне, что эта часть была мелкой и подлой, я знаю и сам, но мне это было нужно, чтобы двигаться вперед. Я — тоже человек.

     Я знал, что две недели без встречи со мной или с детьми будут чрезвычайно болезненным уроком о последствиях секса на стороне. Поэтому, когда дети вернулись из школы, я их ждал и тут же спросил:

     — Как насчет того, чтобы мы втроем провели небольшой семейный отпуск в Ирландии, на пару недель?

     Они были в восторге. Мы с Милли родом из Ирландии, и дети хотели побывать там еще с младенчества. Я сказал им, чтобы они собрали вещи, и что мы остановимся в мотеле вблизи аэропорта JFK, чтобы быть готовыми к полету.

     В основном я хотел как можно быстрее вытащить нас всех из дома, на случай, если она придет сюда. Это было то, с чем я не был готов иметь дело. А также, я хотел избежать любых эмоциональных столкновений перед детьми.

     — А мама едет? — спросили оба. Я ответил:

     — Нет, ей надо поработать, но вы увидитесь с ней, когда мы вернемся.

     Затем я через интернет сделал заказ билетов и гостиницы и позвонил в школу. Через два часа мы вышли из дома.

     Оба ребенка были взволнованы и счастливы. Милли не появилась. Но я отчасти ожидал этого. Я знал, что для ее восстановления потребуется некоторое время, и был уверен, что она так же боялась встретиться со мной лицом к лицу, как и я.

     Той ночью в отеле «Мариот» аэропорта Кеннеди я проверил свою электронную почту. Судя по временной метке это письмо она должна была отправить со своего ноутбука, сразу после того как я вышел из комнаты. Там было:

     «Я люблю тебя. Я знаю, как сильно тебя обидела, и не могу выразить словами, как мне жаль. Хотела бы я быть сильнее. Но я подвела нас обоих. Я знаю, что я не так молода и красива как раньше. И когда привлекательный молодой человек начал нажимать на мои кнопки, он, наконец, нажал достаточно, чтобы я сдалась. Я знаю, что не могу отмотать все назад. Что я могу сказать в свою защиту, кроме того, что я была очень пьяна, патетически наивна и душераздирающе слаба? Я была так расстроена, что меня едва не рвало.

     Я заставила его поклясться, что это никогда не повторится. Но он сказал, что единственный способ покончить с этим — это найти место, где мы действительно смогли бы ...  

     заняться любовью. Он сказал, что уйдет, только если Я отдамся ему со всем пылом. Я чувствовала, что попала в ловушку, и единственный выход из нее был — удовлетворить его требования. Я знала, что уже свершившийся факт моей измены причинит тебе боль, и хотела избежать этого любой ценой.

     Поэтому в своем высокомерии я решила сделать то, что он требовал, а не просто сказать тебе. Весь этот вынужденный роман был слишком непристойным, чтобы сознаться в нем, и я молилась, чтобы ты никогда не узнал.

     Позволь мне добавить. Я далеко не так наивна, как месяц назад. Я знаю, что он мог попытаться вновь шантажировать меня, и решила, наконец, признаться тебе, если он это сделает. Но хотела воспользоваться последним шансом сделать все по уму.

     Теперь я обещаю быть честной. Между нами никогда не будет никаких секретов. Поэтому я должна признаться, что абсолютно и безоговорочно наслаждалась сексом, свидетелем которого ты был. Я люблю трахаться. Ты знаешь это. Но то, что ты видел, не отличалось от того, что я чувствовала с тобой тысячи раз за семнадцать чудесных лет.

     Тем не менее, СЕЙЧАС я знаю, что такое потерять все, просто почесывая глупый человеческий зуд. И я НИКОГДА не позволю себе снова приблизиться к ЭТОМУ краю. Я обещаю свою вечную верность ТЕБЕ, потому что действительно знаю, каковы последствия. Я люблю тебя и клянусь, что потрачу остаток своей жизни, чтобы наверстать упущенное в той сцене, свидетелем которой ты был. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня. Я не могу без тебя».

     Я написал ответное письмо.

     «Я люблю тебя, и уже скучаю по тебе. Ты всегда будешь моей женой и лучшим другом, и я хочу, чтобы мы были вместе столько, сколько ты захочешь сама. Но твоя измена разрушила узы доверия между нами. Так что, если ты хочешь, чтобы этот брак опять заработал, нам придется восстановить нашу основную веру друг в друга с нуля.

     Мы с детьми уедем на две недели. Это как раз равняется сроку твоего романа. Когда мы вернемся, я хотел бы, чтобы мы начали все сначала, как совершенно незнакомые люди. Тогда, надеюсь, мы сможем перестроить наш брак по кирпичику за раз. Я обязуюсь сделать это. Я влюбился в тебя однажды, и я научусь любить тебя снова и снова.

     Если ты согласна с этими условиями, я увижу тебя через две недели. Излишне говорить, что это был единственный случай, который я готов простить».

     ***

     Мы замечательно провели время на родине. Мы совершили поездку по Дублину и Корку и поехали в Голуэй, откуда родом семья. Затем мы вернулись в аэропорт Кеннеди, и оба ребенка выглядели как плохие карикатуры лепрекона — талисмана Нотр-Дам.

     Я не разговаривал с ней все две недели. Полагаю, что дети ей звонили, но они никогда не упоминали об этом. Единственно, я написал ей о времени нашего прибытия в СМС, который отправил из аэропорта Шеннон.

     Я не был уверен, приедет ли она в сам аэропорта Джона Кеннеди, но как только мы миновали таможню, я увидел, что она стоит там. Она выглядела полностью и без всякого сомнения нервной. Она явно похудела и была очень бледной. На ней была простая черная юбка и десятисантиметровые каблуки, и это чудесно подчеркивало ее бедра и ноги. Она была одета в простую белую отделанную рюшем блузку, и ее чудесные сиськи торчали спереди. Она недавно вымылась, накрасилась и распустила волосы вокруг лица. Она была по-настоящему красивой женщиной.

     Дети врезались в нее, как две разрушающие торпеды. Я отступил, пока она обнимала и целовала их обоих. Раньше ей приходилось приседать, чтобы сделать это. Теперь они оба были почти ее роста. Они сами побежали забирать наш багаж. Пятнадцатилетний Джейсон был ответственным молодым человеком. Он стал настоящим гражданином мира во время нашего приключения.

     Она повернулась ко мне, выглядя осторожной, застенчивой и очень испуганной. Я мог видеть, что она едва держится, и что достаточно одного злого слова для ее полного разрушения.

     Она была моей женой, и я любил ее. Я хотел, чтобы это продолжалось, поэтому взял обе ее руки, притянул ее к себе и обнял, после чего прошептал ей на ухо:

     — Ты выглядишь божественно. Я скучал по тебе, больше чем могу выразить словами, и все что я говорю — это правда. — И тут она зарыдала, уткнувшись мне в плечо.

     Я подождал, пока всхлипывания прекратились, и отодвинул ее. Я посмотрел в это обожаемое лицо и насмешливо спросил:

     — Мы случайно не знакомы?

     Она выглядела озадаченной, затем удивленной, а потом сказала:

     — Вы меня не знаете. Я потеряла своего мужа. Но я планирую найти нового, которого буду любить со всей страстью, что способна дать моя душа. Вы готовы принять на работу незнакомца?

     — Это зависит от того, хотите ли вы долгосрочных эксклюзивных отношений только с одним мужчиной.

     Она сказала:

     — В прошлом у меня был некоторый опыт измены. Сейчас я намного старше и мудрее, и я получила очень суровый урок. Поэтому я посвящу остаток своей жизни тому, чтобы доказать мужчине, за которым я замужем, что я — его и только его, пока смерть не разлучит нас.

     — Ну, звучит так, что вы есть та, с кем я мог бы провести некоторое время и узнать получше. Вы не хотели ли бы приехать ко мне сегодня вечером? У меня есть два замечательных ребенка, которые хотят рассказать вам о своих приключениях на Ульд Сод. И, может быть, если мы почувствуем себя по-настоящему романтично, вы сможете остаться. Мы должны взращивать эти новые отношения, и лучший способ, которым два незнакомца могут узнать друг друга, — это проводить много времени вместе.

     Она схватила меня и раздавила свои великолепные сиськи на моей груди. Она сказала:

     — Хорошо, тогда давайте начнем взращивание, потому что эти новые отношения определенно будут работать.

     Затем она поцеловала меня со всей той тоской и отчаянием, которые она, должно быть, испытывала за последние две недели.

     Я знаю, что некоторые из вас подумают, что я должен был избить ее в этот момент, а затем уйти, хотя бы для того, чтобы утвердить свое мужское доминирование. Но эта история была написана НЕ для парней-подростков и их хрупких эго. Речь идет о глубокой зрелой любви между мужчиной и женщиной. И она — о двух людях и выборе, который они делают для лучшего или худшего.

     Кто знает? Если бы я НЕ услышал имя «Джек», все могло бы сложиться так, как планировала Милли. И мне бы не пришлось принимать то решение, которое я принял.

     Но вместо этого я был вынужден сделать выбор, который в действительности был очень простым: я решил вести счастливую и полноценную жизнь с единственной женщиной, которую я когда-либо любил. И это решение было тем, которое, я ЗНАЛ, было правильным.