В день перед моим неожиданным уходом на сымпровизированный Верой больничный, когда я уже совсем собирался уходить, меня вдруг догнала Аня, коллега, про которую я уже упоминал.
— Я тоже ухожу, давай пройдемся немного вместе, ты не против? — предложила она.
Голова у меня тогда была занята предстоящим осмотром, я молча кивнул и Аня пошла рядом со мной.
— Я смотрю, волосы уже немного отрастают, — заметила Аня.
Если только немного, подумал я. Сейчас у меня был полусантиметровый ежик, и я с грустью думал, что прежняя прическа вернется хорошо если к осени.

     — Скажи, у вас с Верой все серьезно? — сказала она вдруг.
— А кто сказал, что у нас что-то есть? — машинально ответил я.
— Понятно, — посмотрела она в сторону. — А... а что ты думаешь обо мне?
— Я не думаю, — честно ответил я и только потом понял, как это прозвучало. — Нет, ты очень милая...
— Ясно, — Аня закусила губу. — Просто знай, что я... я...
Она замолчала и пошла в сторону остановки.

     — Ну что, нарушил Ксюшины предписания? — двумя неделями позже сказала Вера, переворачиваясь на живот и задирая кверху голые пятки. — А я ведь ей всё скажу...
— И еще и за это я лишусь тебя и работы, да? — огрызнулся я.
— Нет, — засмеялась Вера, — просто ей как врачу надо это знать. — Она уже строчила смс-ку.
— На самом деле я уже соскучился по работе, — честно сказал я. — И мне уже всё равно, что там думают про
меня коллеги.
— Это хорошо, что всё равно, — задумчиво сказала Вера, болтая в воздухе босыми ногами. — Потому что следующее
требование...
— Какое же?
— Во-первых... — она отложила телефон. — Давай мне больше не придется тебе это напоминать? Постригись! Ты уже оброс дальше некуда!

     Я провел рукой по коротенькому ежику.
— Но... разве...
— Никаких обсуждений, хорошо? — Вера села, прикрыла рукой грудь и поджала под себя ноги. — Не лысого парня я к себе не подпущу никогда.
— Ясно, — обреченно вздохнул я, — а так хотелось снова отрастить хоть немного...
— Нет. Завтра же в парикмахерскую.
— Ну, если это всё...
— Нет! Это всё то же, самое первое требование. А теперь будет новое... — Вера встала и прошлёпала босиком к окну.
Ей пришла смс-ка, она глянула в телефон и довольно кивнула.
— Ты можешь сказать что-нибудь сейчас писклявым голосом, самым писклявым, на какой способен? — спросила она.
Я рассмеялся от неожиданности и глупости вопроса.

     — Ну как-нибудь так? — выдал я самый высокий писк, на какой был способен, и чуть не закашлялся от неприятного
ощущения в горле.
— Отлично, — щёлкнула она пальцами. — Так вот, с этого момента и ближайшие две недели говоришь только так.
— Ты с ума сошла? — осведомился я нормальным голосом.
— Ты плохо слышал? — спросила она ледяным тоном. — С этого момента! Один раз ты уже нарушил требование.
— Что за бред, — продолжал я, — и как ты это проверишь, не на работе и не здесь...
— Лысик, считай что на строгий выговор на работе ты уже наговорил! — Вера уселась на подоконник. — Следующее
нарушение — и ты теряешь работу. Безоговорочно. Плюс к этому получаешь очень нелестную характеристику от меня во все другие компании...

     — Ты с ума сошла... — пропищал я.
— Вот, отлично, — кивнула Вера. — Можешь еще потренироваться перед выходом из дома. А уж проверить я смогу,
не сомневайся, и при малейшем сомнении, что ты не выполняешь... ты понял.
— Но как я всем объясню этот идиотизм? — пропищал я.
— А как хочешь, — пожала она плечами. — Скажи, что простудился, и голос стал таким, ну или... думай сам.
А за то, что ты уже нарушил один раз требование... наказание тебя настигнет, будь уверен.

     

     — Наголо, пожалуйста! — пропищал я.
Блондинка так и не сумела скрыть свое удивление и, отвернувшись, засмеялась.
— Извините... — выговорила она.
— Ничего, — пропищал я. — Это просто легкая простуда, пройдет.
— Я... ясно, — кивнула она и взяла машинку.
В этот момент у меня зазвонил телефон.
— Привет, — раздался громкий и нарочито бодрый голос Веры. — Я хотела спросить, как твои яички, не болят?
Чёрт, всё было слышно!
— Нет, — пропищал я. — Нет, всё в порядке. — Я спрятал телефон.
Блондинка окинула меня понимающим взглядом синих глаз и принялась за работу.

     В этот раз, когда я сам сказал «наголо», а не доверился ее вкусу, она не оставила мне даже ежика.
Голова осталась совершенно лысой, только легкая щетина ощущалась рукой и была видна в зеркале.
— Приходите еще! — сказала она. — Ну и... может быть, прикрывайте лысину, чтобы не простужаться!
И она засмеялась.

     — Привет! — сказала Ксения. — О, вы теперь совсем лысенький... Конечно, вам совсем не идет, ну ладно, скоро лето, в жару вам так будет лучше.
— Я... привет, — пропищал я. Я четко знал, что уж мое поведение перед Ксенией Вере проверить легче легкого.
— О... Эм, а что с голосом? — удивленно спросила рыжая.
— Думаю, просто простуда! — пропищал я. — Это пройдет.
— Хм, а не может... нет, не может, — сказала Ксения. — У вас же всё на месте осталось, и вы не в том возрасте...
— Нет, это просто со связками проблемы, — пропищал я.
— В любом случае, раздевайтесь, лезьте на кресло, — приказала рыжая.
«Хорошо, что еще два раза, две недели — и это унижение кончится», думал я, пока Ксения внимательно осматривала и прощупывала оперированное место.

     — Вот что, — вздохнула Ксения. — Мне поступил сигнал, что вы пренебрегли указаниями и сексом все-таки занимались.
— Было, врать не буду, — пропищал я.
— Так сложно было потерпеть до лета? — спросила Ксения, продолжая осмотр. — Эти требования не просто так, вы можете
нанести себе непоправимый вред. И теперь... — она замолчала.
— Что, всё плохо? — пропищал я.
— Хуже чем могло бы быть, — проговорила рыжая доктор, тщательно прощупывая мои яички. Потом она для чего-то сдвинула кожу моего члена и тщательно осмотрела оголившуюся головку. У меня началась безудержная эрекция.

     — Теперь вы должны понимать, — сказала она, — что двумя неделями наблюдений ограничиться нельзя. Я не могу подвергать вас такому риску. И я по-прежнему предписываю вам полное отсутствие секса.
Она снова сдвинула наехавшую на головку кожу, оголив ее.
— Что ж, теперь нам предстоит встречаться раз в неделю как минимум до осени, — заключила она. — Пока можете идти. Берегите яички и лечите горло — парню с таким голосом как-то не очень...
Когда я уходил, меня не покидало чувство какой-то обреченности. Так унижаться перед девушкой, которая явно к тебе неровно дышит, каким бы посмешищем ты не выглядел... Несколько раз я бы еще выдержал, но при условии, что после этого не видел бы ее больше никогда. Но теперь это затягивалось...

     Вера устроила мне еще неделю отдыха, чтобы я не подвергал риску свое здоровье. Секса у нас тоже пока больше не было, хотя очень хотелось...
Еще очень хотелось начать наконец говорить нормальным голосом, но верино требование было непреклонным — две недели...
И особенно хорошо я понял фразу Ксении про голос, когда через неделю все-таки вышел на работу...

     (продолжение следует)