С самого утра все шло наперекосяк. С того самого момента как я открыл глаза, уже привычно морщась от этой чертовой пищалки, заменявшей нам будильник.

     Уже тогда внутри клокотало неприятное ощущение. Предчувствие беды. Что-то должно было произойти. Что-то нехорошее. Но я не видел ровным счетом ни единого подтверждения этому чувству. Просто кишки заворачивались в узел и упрямо отказывались развязываться.

     Седьмой день выяснения того, кто же получит звание командира звена.

     У всех был шанс как-то проявить себя в глазах начальства. Но, на мой взгляд, все оказалось очевидно до безумия.

     Арсенов свою возможность феерически профукал. Парню довелось выступить командиром на первом занятии по командной тактике. И это был полный провал.

     Занятие было более-менее простым. Нас запустили в зальчик по размерам чуть больше учебного ангара. Из пола тут и там выдвигались стальные панели, создавая простенький лабиринт, который менял свою форму каждые пять минут.

     Задача была простой до безумия — в зал запустили пять маленьких дронов на колесиках, двигавшихся примерно со скоростью шагающего меха. И нужно было просто догнать своего и взять в руку.

     Вот только быстро выяснился подвох. Стоило лишь двум мехам подойти друг к другу на три метра — и нейронный интерфейс обоих тут же вырубался на несколько секунд. За которые дроны совершенно спокойно успевали убежать.

     Задача атлета — шевелить копытами. Задача канонира — умудриться согласоваться со всеми прочими машинами, избегая столкновений. А задача дронов — постоянно эти самые сближения всячески провоцировать.

     Лишь спустя час от начала мы вообще поняли, что дроны движутся не в какой-то хаотичной манере, а по четко установленным алгоритмам. Разгадав которые поймать маленькие тумбочки не составило особого труда, едва только мы сумели согласоваться между собой.

     Вот только Арсенов стал типичной жертвой хулиганов. На его попытки взять ситуацию под контроль народ, пылающий гневом на никак не дающиеся в руки тумбочки, натурально огрызался и чуть ли не в открытую посылал Солдатика куда подальше с его советами и требованиями.

     И в итоге вместо командного тона из динамиков раздавались какие-то сдавленные просьбы. Которые изредка становились чуть понапористее в те моменты, когда, как предполагали мы с Маргаритой, Ёрлова втихаря отвешивала своему атлету пинка под зад.

     И в итоге ситуацию пришлось брать под контроль мне с Федором. Утихомиривая народ и попросту гася гневные возгласы, раз за разом уговаривая всех работать единым фронтом. Потому что часы тикали, а Ромунов достаточно ясно дал понять, что если мы не сумеем каждый по пять раз поймать чертовых дронов, то плакал наш выходной!

     Вероника тоже, мягко говоря, не блеснула. Девушка постоянно путалась в указаниях, несмотря на то, что это был уже второй визит на стрельбище и, вроде как, в целом протоколы были уже более-менее известны и даже немного отработаны. Только и того что Ромунов поднял планку до сорока тварей.

     Да к тому же, Ренко постоянно огрызалась и орала. Походя со своей рыжей гривой на какую-то гневную фурию из старых сказок. Да и вообще, слушая ее речь я то и дело поневоле ловил себя на месте, что Питон каким-то неведомым образом сумел взять ее под мысленный контроль посредством нейронного интерфейса. Уж очень похожи были злобные подколки, откровенные маты и наглые манеры.

     Тренировка с Федором, напротив, прошла на ура. Парень умело держался, не переходя при этом границы вежливости. Но, на мой взгляд, именно поэтому его и стоило залажать. Не было в нем напористости и изюминки, которая бы заставила захотеть идти за Федором как за командиром.

     Не внушал парень страха, как это умудрялась сделать Соколова. Не было у него и ауры, с первого же взгляда вызывающей трепет и уважение, как у Ромунова. Просто вежливый человек, который то и дело добавлял в приказ какое-нибудь «пожалуйста», которое, конечно, делало свое дело, кооперируя народ и отбивая желание пререкаться, но и уважения определенно не вызывало.

     Мне же довелось командовать на стрельбище. Ромунов во второй раз поднял нам планку, поставив выбить пятьдесят тварей. То есть — продержаться примерно четыре смены вооружения. Но механика работы в тире уже была всем известна и отлажена за два предыдущих визита, из-за чего я скорее играл роль напоминалки, чем отдавал приказы.

     Три визита на стрельбище и три визита на полигон командной тактики.

     Я чувствовал, что сегодня что-то должно быть иначе. Просто нутром чуял что инструкторы припасли какой-то туз в рукаве. Весь вопрос был лишь в том — какой именно?

     Мы запрыгнули в мыслежуйки. Ромунова сегодня вообще не было в ангаре, как и его машины. Должно быть, уже унесся вперед. Нас по коридорам для мехов вел лишь его голос. Весь взвод целиком.

     Большой зал где-то на внешнем краю станции, если верить карте. Помеченный как «Учебный полигон №6». Совершенно пустой квадрат метров двести на двести и высотой около десятка. Датчики машины показывали, что атмосфера снаружи весьма хреновая — всего шесть процентов кислорода и температура в минус двадцать.

     — Всем группам разойтись по углам, — раздался голос Ромунова из интеркома. — Каждая — в свой.

     Машина сразу же подсветила полученные координаты. Я привычно направился к ним. Ходить в мехе уже было настолько привычно, что я даже и не обращал внимания на такое действие. Просто шел. Так же как если бы делал это своими собственными ногами. Только и того что походка получалась более грузной, как если бы я был качком навроде Куленко.

     Кстати о Максе...

     Я тут же нашел его машину. Уровень синхронизации — сорок четыре и тридцать две сотых. Мда...

     Марго была абсолютно права, когда заявила, что я не поверю услышанному. Даже взгляд в ее память в мыслежуйке все равно заставлял меня сомневаться в увиденном...

     Мысли тут же соскользнули, а мне на голову в очередной раз обрушился поток воспоминаний Маргариты.

     ***

     «Этот мудак опять унесся на свои блядки! И что он только нашел в этой алой сучке!?» — клокотало в голове пока ноги несли мое тело по коридорам станции в поисках хоть какого-то занятия.

     Чертовски сложно было хоть с кем-то общаться, когда все и каждый видят перед собой исключительно какую-то оторву с окраины. А ебаный язык упрямо отказывался выговаривать слова правильно, привычно соскальзывая на принятый в банде сленг!

     Да и просто народ настолько выбила из привычной тарелки вся эта хуета с нейронным интерфейсом, что никто сейчас толком не мог даже попытаться с кем-то подружиться. Воспринимая каждого встречного так, будто все секреты вот-вот высыпятся из ведра, что на плечах торчит вместо головы, стоит лишь им сказать «привет».

     И пока мой партнер вовсю блядовал со своей алой пигалицей приходилось постоянно хоть как-то коротать время. То в комнате отдыха к кому-нибудь пристроиться, то на ринге поглазеть на мальчуганов.

     Но на ринге скучно — уж слишком все лениво. Не по-настоящему! Где кулаком по морде так, чтобы в кровищу!? Где коленом в пах!? Скучно. Да и победителя нет — даже поболеть не интересно. А самому в круг лезть — нет уж. Не удержусь и въебу от души да с размаха!

     Глаза пробежались по стенам, найдя «ЖМК-21». В голове зреет надежда, что подаренные кпк дадут повод скоротать вечерок. Тупо полазить по местным базам данных в поисках какой-нибудь прикольной хрени. Вдруг у них там где-нибудь порнушка припрятана?

     До ушей долетел странный звук едва, стоило лишь зайти внутрь. Плечи тут же дернуло, а в груди заныло нехорошее предчувствие. В голове мелькнула мысль просто развернуться и выйти. Но нет. Быстрые метания и вот уже иду к розовой занавеске, решительно отдергивая ее в сторону.

     У столика сидит зазноба Ренко. Голова уронена на подставленные руки, а плечики трясутся от рыданий. В душе тут же мелькает желание отвесить пинка под зад и заявить: «Вставай, глотай и иди, дура!» Но сдерживаюсь.

     Вероника особой любви не вызывает ...

  — типичная мордашка, которой где-то не фортануло, вот и пошла в армию. Да и уж слишком сильно полагается на свое личико, надеясь, что оно сможет решить абсолютно все проблемы.

     Перед глазами на миг встают картинки, как таких обламывали в банде. Всего пара кругов — и они уже сами согласны под клиентов ложиться. Всю спесь сбивает с потрохами стоит им лишь понять, что красивая мордашка не помогает!

     Поспешно отгоняю лишнее. Закрыть глаза, представить ебаную звезду. Два вдоха, два выдоха. Эмоции тут же успокаиваются. Чертов недоделок! Крепко же подсадил на эту хуету! Но хоть полезная штука. Без нее бы точно удержаться было б сложновато!

     Кладу руку на плечо.

     — Че как? — вырывается из горла нахальный тон.

     Вероника вскидывает заплаканные глазки. Во взгляде испуг. Застукали тебя, малышка. Ой как застукали.

     — Вытирай сопли и рассказывай! — брякаюсь на табурет, опираясь спиной о стену, и закидываю ноги на последний свободный. Невзначай перекрывая Ренко пусть к отступлению.

     — Я в порядке! — панически пытается отбрехаться Мордашка, наспех вытирая мокрые дорожки на щеках, и вскакивая. — Просто... навалилось много всего...

     — Ага, — без тени сочувствия хмыкаю я. — А терь села на жопу и вылажила се как есть. Уж мне ету хуету на уши можешь не вешать! — замечаю взгляд в проход и подбрасываю дров. — Живо! — палец тыкает на оставшийся бесхозным табурет.

     — Тебе-то, Касатка, какое дело? — смотрит на меня с вызовом. На жопу, впрочем, села.

     «Это хорошо, детка. Ярость полезнее слезок», — думаю я. — «А за «Касатку» ты мне еще ответишь, сука.»

     — Никакова, — пожимаю плечами я. — Патаму ты мне щас все и выложишь.

     — Что? — нахмурилась Ренко, явно не понимая, что к чему.

     — Мне плевать на тваи траблы, — спокойно заявляю я. — Мне просто скучна. Но именна патаму ты мне се и расскажешь. Патаму чта я не стану те сопли вытирать, а дам дельный савет.

     Глаз сам собой цепляется за то, что девчонка перестала рыдать. Уж слишком сильно ее долбанули по балде мои слова. Это хорошо — нехуй сопли размазывать! Есть проблемы — решай, сука! Слезы еще ни из одной передряги меня не вытащили.

     — И с чего вдруг я тебе должна доверять!? — в глазах Вероники мелькает дерзкий огонек. Но колебания выдают девчонку с головой — губки то и дело приоткрываются в попытке начать изливать душу.

     — Ну я та сваему мудиле уже въебала разок, — усмехаюсь я, нанося удар именно туда, где, по идее, зашита проблема. — Мож и те пара уже ему каленом по хую заехать? Чтоб перебесился уже?

     — Как ты... ? — глаза Мордашки раскрываются от удивления.

     Презрительно фыркаю в ответ и бросаю испепеляющий взгляд. С трудом сдерживаюсь, чтобы сказать: «Да это, блядь, очевидно!» Я — канонир, детка! Ромунова слушала? Мы, канониры, ребята умные. Это атлеты у нас тупые...

     — Ну... ты права, — сдается Вероника, выкидывая белый флаг. — Проблема в Виталике... Он... — девчонка замолкает, явно не решаясь высказаться вслух.

     — То че он — сука редкостная, была панятна с первава взгляда. А терь — и падавна, — пожимаю плечами. — Так че с ним?

     — Он... бесится, — выпаливает Мордашка. — Постоянно!

     — Ваши траблы видна за километр. Из-за чево? — в очередной раз вытягиваю клещами правду наружу.

     — Помнишь как Ромунов говорил, что канониры чаще офицерами становятся? — девчонка смотрит прямо на меня и остается лишь кивнуть. — А Виталика тут же запихнули атлетом! Он взбеленился как ненормальный! Если б его предки в уважении к мундиру не воспитали, то он бы, наверное, такой скандал бы прям там устроил! — понимающе усмехаюсь. Прерывать не хочется. Да и незачем — Ренко и сама уже разошлась, вон как тон взлетел на точку кипения. — А теперь еще и кандидатов в комзвена объявили. Его даже в список не включили! И это с учетом его воспитания! Да предки его к этому чуть ли не с пеленок готовили и натаскивали! А Ромунов просто щелкнул пальцем и «пуф!» Твой Белый и то в списке кандидатов! И... — девчонка вдруг замолкла и резко остыла. — И я.

     — И тваево долбоящера бесит, шта ты папала в список, а он — пралител? — догадываюсь до остального я. — И он срывается на те?

     Ренко лишь кивает, утыкаясь взглядом в стол.

     «Неразрешимая проблема», — мгновенно понимаю я.

     Метаюсь мыслями, но простого решения не видно. Парню явно нужен сеанс у мозгоправа. Потому что и идиоту ясно, что лидер из него будет никакой. Остальные просто его тихонечко сбросят со скалы где-нибудь чисто за отношение. Клочок надменности и высокомерия.

     И все бы ничего, да только за всем этим стоит большой и жирный хуй и ничего кроме. Чему его там предки могли научить? Дисциплине? Тут для этих целей есть Соколова! Вдолбит быстро и настолько сильно, что еще долго будешь помнить, как мордой по полу возили!

     Военной тактике? Сомнительно. А даже если и поднатаскали, то на Рулетке это сгладится за месяц. А чему еще могли научить? Уж точно не нормальному общению с людьми — Федора вон восхитительно в этом отношении воспитали. Стрелять да прыгать? Сомнительное качество для лидера.

     Но что-то сказать надо. Быстро перебираю очевидные варианты.

     Раз мех у них ходит — значит уже поговорили. Вломить пиздюлей чтоб понял что к чему? Наставники потом выебут. И еще неизвестно — кого именно. Я б на их месте выебал всех разом, без разбора. Собрать всю группу и разжевать, что за ним никто идти не хочет? Сомнительно. И что удастся всех собрать, и что поможет. Пацан так зациклился на своей великой карьере пилота меха, что простое «Виталик, ты не прав» тут уже не прокатит.

     Оставались только более нетрадиционные решения.

     — А атсасать не пракатит? — брякаю я наиболее очевидный вариант.

     — Ч... Что!? — с запинкой восклицает Ренко. Вот только нет в глазах особого возмущения. Как пить дать думала об этом!

     — Ат-са-сать! — по слогам повторяю я, подкрепляя наглядным жестом ручкой. — Пацанам как-та сложна злиться на девок, у каторых ва рту их хуй.

     — Я... Не... — Мордашка тут же заметалась, пытаясь как-то отвертеться.

     — Канчай уже мне лапшу втирать и отвечай! — легонько прикрикиваю я, угадывая готовую сорваться банальщину в духе «я не такая!»

     — Я... — Ренко снова уперлась глазками в стол, густо краснея. — Ты его дубину видела!? Если я ему хоть раз сосну — то Виталик ведь одним ртом не ограничится! Он меня порвет нахрен!

     — А ты сама и аккуратна, — расплываюсь в злорадной улыбке я. — На пол кинула и аседлала! А там глядишь и втянешься! Да и Питончик бузить поменьше станет, а то достал уже...

     — Я... — Вероника оборвалась на полуслове. Явно не в силах ничего толкового возразить.

     Впрочем, отчетливо понимаю, что мысль заронена более чем удачно. Авось прорастет.

     — Вставай, — бросаю я и поднимаюсь.

     — Что? Зачем? — непонимающе смотрит на меня Мордашка.

     — Сопли тваи смывать! — широко улыбаюсь я. — У тя вся морда будта тя только чта жених бросил!

     И направляюсь в туалет. Мысленно прикидывая, а на кой хрен я вообще в это влез? Тупо от нехуй делать? Да, пожалуй что. Впрочем, авось удастся записаться в ряды «хороших парней» в глазах Ренко. А у нее все же вес среди остальной местной банды есть. Заступится разок, бросит пару слов тут и там, и авось и ко мне получше относится начнут?

     Хотя и вряд ли. Люди — те еще суки! Неблагодарные. Добро забывают быстро, а вот говно месят годами.

     Трясу головой в попытке не думать об этом. Под спиной — холодный металл. Чертов потолок давит на голову. Нужно найти себе какое-нибудь местечко посвободнее! А то уже чувствую, как душа начинает ломиться в ближайший шлюз в открытый космос с криком: «Свободу попугаям!» Так и свихнуться недолго...

     Приглядываю за тем, как эта дура умывается. Хорошо хоть косметики нам мне дают, а то бы сейчас целый марафон начался! Впрочем и так умудряется уже целых три минуты торчать под зеркалом. Поправляя ноготками реснички, мать ее...

     И вдруг — уши режет глухой звук ...   удара. Из проема душевой!

     Резко подбегаю. И замираю в дверях.

     Глаза ошарашено смотрят на голую фигуру качка. Макс стоит боком, в самом конце душевой. Между ног болтается его шланг, а левая рука держит за горло нашу Ксению! Девчонка беспомощно болтает ногами в пяти сантиметрах над полом, вцепившись руками в оглоблю Куленко.

     Чуть было не делаю шаг вперед, с громким криком бросаясь на помощь, но уши вдруг режет мужской голос.

     — Тебе и правда это нравится? — несколько неуверенно спрашивает Макс, глядя на голую Стесняшку.

     Тут же замираю. Мозг делает неожиданный кульбит, складывая два плюс два и выдавая пять. Вижу, как блондиночка делает пару кивков. Лицо краснеет от нехватки воздуха, но верзила продолжает ее держать, легко, как пушинку, прижав хрупкое тело к стене.

     — Эй, что... — раздается позади, но я поспешно делаю шаг назад, чуть не сбивая Ренко с ног и, быстро найдя ее ротик, затыкаю его ладонью, бесшумно прижимая тело соплежуйки к стене.

     — Цыц! — шепотом кидаю я и киваю на дверной проем.

     Ротик не отпускаю, просто позволяю Мордашке развернуться и выглянуть из-за косяка. Обнимая ее сзади. Дабы Ренко не дергалась зазря.

     Качок отпустил девчонку в тот самый момент, когда она чуть не потеряла сознание от нехватки воздуха! Ксения тут же начала громко вдыхать, пытаясь одновременно с тем прокашляться.

     Но Макс, не дав ей и пяти секунд, грубо схватил светлые волосы и, зажав их в кулаке, попросту насадил девчонку на свой стоящий хуй, одним жестом ставя Стесняшку на колени.

     Верзила даже и не двигал тазом. Он просто дрочил свой шланг девичьим ртом! Насаживая Ксению так глубоко, как получалось! Снова и снова, просто практически снимал ее со своего шампура и тут же насаживал губки обратно так глубоко, будто пытался полностью затолкать свой стояк девке в горло!

     Вынуждая Ксению постоянно давиться. Роняя слюну на пол или себе на грудь и усиленно кашляя в попытке глотнуть хоть немного кислорода. Но качок давал Стесняшке лишь прожиточный минимум. Заставляя девчонку снова и снова делать мужику глубокий минет, от которого белки глаз покрывались алыми прожилками, а тело извивалось в попытках отстраниться.

     Но я с удивлением замечаю, что ручки Ксении не только сцеплены в замочек, но еще и засунуты между ножек для еще большей надежности! Тело пытается вырваться, но руки даже и не думают отбиваться от совершаемого насилия!

     Чувствую, как начинает дрожать тело Вероники. Не от отвращения — от возбуждения! Больше прикола ради смещаю свою руку чуть вниз, с живота на бедра. И тут же чувствую, как Мордашка вильнула тазом. Невзначай касаясь моей ручки своей пизденкой. Но зрелище уж слишком увлекательно, чтобы уделить этому чуть больше внимания.

     — Ну что, овца, нравится? — осипшим тоном интересуется Макс, тут же насаживая головку на свой хуй.

     И лишь после того, как все ее тело начало извиваться в попытках высвободиться, снял Ксению со своего вертела. Впервые позволив ей выпустить член из своих губ.

     — Бе-е-е! — хрипло отзывается Стесняшка, смотря на мужчину снизу вверх.

     Качок тут же рывком поднимает девчонку на ноги и смачно плюет ей на лицо. Вынуждая Ксению резко зажмуриться. И, не дожидаясь реакции, тут же снова бросает на колени. Вжимая ее перемазанное личико в свой член. Вынуждая Стесняшку прижаться носиком и щекой к покрытому густой слюной хую в попытке добраться языком до яиц.

     Чувствую свое собственное возбуждение ото всей этой картины! Никогда не любил подобное насилие. В основном потому, что сам чаще чем хотелось бы вспоминать оказывался на месте жертвы. Но в этом случае... все по-другому.

     В голове отчетливо всплывает лицо Макса. Перекошенное от ужаса. «Не пускай ее ко мне в мех! Она монстр!» — лепечет Куленко. И чуть позже... Его слова Виктору. «Знавал я баб разных, но если такая срань в мозгах у всех творится...»

     И я внезапно понимаю, что так перепугало качка. Не каждый будет рад оказаться в мозгах у девчонки, которая искренне наслаждается позицией жертвы изнасилования!

     А именно это и происходило у меня на глазах! Ксению натурально насиловали! А она этим действительно наслаждалась! Глаз прекрасно видел как девчонка удерживает свои ручки, не давая им свободы!

     Стесняшка снова оказалась надетой на член. Очередные две минуты быстрой скачки. Член снова и снова долбит ее настолько глубоко, насколько получается! Беспощадно переходя комфортный порог, вызывая рвотные спазмы и густые потоки слезок! Но Максу плевать — он просто хуярит девушку в рот своим стояком. Не отводя своих глаз. Сверкающих серой сталью, вместо привычной дружелюбности.

     И снова сдернул. В очередной раз поднял на ноги и снова плюнул ей прямо в лицо!

     — Бе-е-е-е! — простонала от возбуждения Ксения, тут же опущенная на колени.

     Верзила схватил свой стояк и начал водить им по лицу. Будто пытаясь вытереть толстые нити слюны об и так мокрую мордашку.

     — Бе-е-е! — тут же раздается очередное выражение восторга происходящим.

     И вдруг Стесняшка открыла глаза. Первый взгляд — на стоящего над ней Макса. Второй — скользнул по округе. И тут же вцепился прямо в нас с Вероникой!

     Ренко поспешно попыталась отшатнуться, дернувшись в моей хватке. Напомнив о своем существовании. На полном автомате сжимаю покрепче. Испытываю короткий приступ шока — даже и не знаю, толи быстро свалить нахуй, толи стоять в ожидании пиздюлей?

     И по взгляду расширившихся глаз Ксении понимаю, что если б она могла — то покраснела бы до самых кончиков пальцев на ногах! Но ее щеки и так красные после того, что с ней делал Макс. Дальше уже просто некуда.

     В то время как верзила, заметив заминку, вместо того чтоб вертеть головой по сторонам, просто потянул женскую гриву и надел ротик Ксении на свой хуй. Тут же устроив очередную попытку выебать женское горло до самого желудка.

     Стесняшка то и дело скашивает на нас свои перепуганные глазки, но выражение быстро меняется. Будто девчонка поняла, что ее уже все равно застукали, а значит — поздно устраивать переполох по этому поводу. В глазах снова появляется похоть, пожирающая Ксению без остатка.

     Вспоминаю между тем о Ренко. Чуть приотпускаю хватку, но женская тушка не дрыгается. Только дрожит и дышит как самосвал! Рука помимо моей воли скользнула вверх. Сквозь ткань обтягивающего топа без проблем чувствую ее затвердевшие горошинки. Мне в зажавшую ротик ладонь тут же прилетает сдавленный стон.

     Усмехаюсь и наглым образом засовываю руку в шорты Ренко. Не столько потому что хочу ее ублажить, а просто — хочется. Поиграться с игрушкой, попутно сбросив свое собственное напряжение хоть куда-нибудь!

     Как и ожидалось — Мордашка мокрая настолько, что три пальца входят внутрь безо всякого труда! В ладошку тут же прилетает еще один тихий стон. Девичье тельце начинает изгибаться и тереться о меня в попытках насадиться на пальчики. Но обламываю — просто держу их внутри Ренко.

     Качок тем временем закончил с ротиком Ксении. Еще раз вытерев член о ее личико, и без этого выглядящее как у конченой бляди после очередного загула.

     — Бе-е-е-е! — раздался громкий стон Стесняшки в то время как член елозил по лицу.

     — Овца! — фыркнул Макс и снова дернул девушку верх.

     На сей раз рука отпустила ее волосы. Ножку девчонки тут же закинули вверх.

     Качок быстро пристроил свой хуй и вонзил его сразу по самые яйца в истекающую пизденку.

     — Бе-е-е-е-е! — тут же огласил душевую протяжный полукрик.

     Макс перехватил вторую ножку и, сделав шаг вперед, прижал девичье тело к стене, легко удерживая его на весу. Женские ножки болтались по сторонам, а ручки обхватили верзилу за шею. Губы качка изогнулись кривой усмешкой и послали очередную порцию слюны прямо в широко открытый рот Стесняшки.

     — Бе! Бе! Бе-бе-бе! — тут же разошлась на полную девчонка, качаясь на могучей хватке Макса, насаживавшей тушку на свой шланг широкими размахами. Быстро выебывая из Ксении все оставшиеся мозги....  

     Я, даже и не отдавая себе в этом отчета, начинаю двигать запястьем. Легко вонзаясь во влажную пещерку извивавшейся в руках красотки. Вынужденной подсматривать за происходящим вместе со мной. Хотя бы потому, что хрен я ее сейчас выпущу на волю! Не до нее!

     Чувствую, как моя собственная грудь вздымается. Все трусы уже мокрые, но даже и попытки поласкать себя не делаю! Просто потому что для этого придется выпустить Мордашку, а мне жуть как не хочется этого делать!

     Просто нравится ощущать ее тело. Чувствовать ее запах — пот, перемешанный с возбуждением. Слышать ее тихие стоны. Ощущать ее тяжелое дыхание. И цепко держать на крючке своих пальцев.

     — Ну овца, проверим как ты дома разъебала свой дымоход. Раз ты мне столько раз это показывала, — стальным тоном заявил Макс, снимая девчонку со своих рук.

     Ксению тут же схватили за волосы и просто развернули, впечатав лицом в холодный пластик. Ручки девушки тут же улеглись на стену, будто ее пришли арестовывать! А глаза панически смотрели на нас с Ренко.

     Стесняшка знала, что ничего не сумеет сделать. Не сумеет даже ткнуть в нас пальцем, привлекая внимание качка. И я видел это по ее глазам.

     Ксению сейчас выдерут в зад. И мы с Мордашкой это увидим. И мы все втроем это понимали.

     Макс сдернул с ближайшей полки гель для душа и выдавил небольшую лужицу на спину девчонке. Явно не желая отпускать ее на волю, продолжая держать за волосы.

     Флакон полетел обратно, а пальцы зачерпнули немного скользкой массы. Тут же вставив их в задницу хрупкой девчонки. Один палец, второй, третий. Макс ввинчивал свою руку, легко и без труда растягивая сфинктер. Явно привычный еще и не к такому!

     Ренко извивалась в моих руках. Я же жадно ловил глазами все до капли. Даже толком и не понимая, что меня так привлекает во всем этом? Просто внутри все натянулось тонкой стрункой и вибрировало, вызывая трепет и волнение.

     Ксения неотрывно смотрела мне в глаза. Затуманенным от похоти взглядом. Уже почти смирившись с тем, что я увижу все до самого финала. А Макс, скользнув рукой по своему шлангу, смазывая его остатками геля, попросту вонзил свою дубинку в задницу Стесняшки.

     — Бееееее! Беееее! Бееее! — тут же затряслась девчонка.

     Макс, сделав всего несколько медленных движений, давая девчонке свыкнуться с чужеродным предметом, тут же набрал обороты! Вдалбливая свой член в темную норку с такой силой, что Ксению постоянно бросало вперед, потихоньку прижимая ее тело к самой стене! Расставив ножки в стороны и отклячив пятую точку навстречу своему мускулистому любовнику.

     Позволяя Максу делать с ней абсолютно все что заблагорассудится! Тщательно изображая овечку, выдавая свой перевозбужденный настрой одним лишь тоном.

     А Ренко за всем этим зрелищем все ж добилась своего. Тело выгнулось в моей хватке, а в ладонь ударил чуть более громкий стон! Вынудивший меня тут же выдернуть руку из кончающей дырки и схватить эту дуру за горло, изрядно его сдавив чисто чтобы заткнуть ее стон! Не позволяя идиотке привлечь внимание качка! Который, кажется, до сих пор был в блаженном неведении о том, что за ним подсматривают!

     И, едва лишь тело в моих руках перестало биться, как звонкие шлепки из душевой тоже затихли.

     Глаза соскользнули на дверной проем как раз вовремя, чтобы увидеть как Ксению снова нагнули. Член из задницы перекочевал девушке прямиком в рот! Не вызвав, кажется, и грамма возражений с ее стороны. Головка порхала вверх-вниз до того быстро, что уследить за всем этим было крайне сложно.

     И едва ли через пару минут качок просто окончательно опустил Ксению на колени. Впервые выпустив из своих рук.

     Стесняшка тут же развела ножки. Ручки мгновенно вонзились глубоко в обе своих дырки, устраивая там свою пляску. А тело нагнулось вперед. Утыкаясь макушкой в хуй Макса.

     Качок же перехватил свою палку и, передернув пару раз, начал изливаться прямо в волосы Ксении! Беспощадно заливая слипшуюся от пота копну своей кончей!

     — Бе! Бе! Бе! Бе! — во всю мочь заблеяла Стесняшка, продолжая трахать свои дырки. Легонько покручивая головой, чтобы мужской сок покрыл волосы получше.

     — Овца! — в очередной раз фыркнул Макс, демонстративно вытирая остатки спермы кончиками волос Ксении.

     И мужик, подхватив свои трусы по дороге, направился прямиком в туалет. Оставляя Стесняшку насиловать свои дырки в попытке довести себя до оргазма. И замирая, едва лишь увидев меня. С Ренко в руках. Которой я до сих пор изрядно сжимал шею, попросту забыв отпустить. Благо что Мордашка все же могла дышать, иначе бы дела могли принять для нее скверный оборот.

     На миг на лице Макса отразилось паническое смущение, но он быстро взял себя в руки и попросту прошел мимо нас не сказав ни слова. Подойдя к ближайшей раковине и начав деловито чистить свой член будто ничего и не случилось.

     Лишь тут я выдохнул. Руки разжались и Ренко, едва лишь почуяв свободу, пулей унеслась из жилого модуля.

     ***

     «Кончай уже заставлять меня вспоминать эту хуйню!» — выдернул меня обратно в реальность голос Маргариты. — «Не, меня это тоже заводит, но может восьми просмотров все же хватит?»

     Меня тут же захлестнуло легкое смущение. С каждым разом воспоминание показывало все больше мелких деталей. На сей раз — внутри и вовсе клокотало отчетливое ощущение, будто я и вправду был там! Подглядывал за Максом, ощущая мокрый жар Вероники.

     Но черт возьми! После того случая его синхронизация с Ксенией стремительно взлетела вверх! Если до этого эль-211 плелся в хвосте колонны, то теперь — отчетливо лидировал! С каждым днем выдавая все большую цифру и уверенно подходя к требуемой наставниками пятидесятке. Да и движения их меха стали как-то... плавнее? Сложно было сказать — но походка определенно была не такой, как у остальных.

     Второе место — Галланы. Сорок с копейками. Неизвестно чем они там занимались между собой, но их синхронизация тоже ползла вверх, хотя и не так шустро. За третье грызлись между собой пара Злыдко — Ренко с Щадоленко — с двести четырнадцатой под управлением Ёрловой и Арсенова. Постоянно перебивая друг дружку, уверенно приближаясь к тридцати пяти.

     Оставляя нас с Марго в самом низу. С местного понедельника наш уровень так и колебался где-то около двадцати шести с небольшим плюс-минусом. Будто мы уже привыкли к тому, что наши тайны в безопасности друг у друга в голове. И тренинги на доверие у Соколовой тоже результата не давали. Мы явно во что-то уперлись, но пристрелите меня если б я знал во что именно!

     Мех добрался до точки и развернулся лицом в центр зала. Весь просмотр памяти на сей раз занял едва ли пять секунд. Будто ряд анимированных картинок, впившихся в мозг.

     Лицевой дисплей меха тут же показал лицо Ромунова. Опять подсвеченное лишь блеклым красным огоньком, придавая капитану облик демона, пришедшего по наши души.

     — Что ж, после этой тренировки вас ждет часовой интенсив у лейтенанта Соколовой и на сегодня будете свободны. Ни одна из групп не умудрилась выпендриться настолько, чтобы заслужить себе лишние пять часов в мехах, — лицо Ромунова как всегда было предельно спокойным, как и интонации совершенно не выдавали шутку. — Однако в ближайшее время вас ждет кое-что интересное.

     Из пола внезапно поднялись стальные панели высотой в пять метров, ограждая наше звено эдакой ширмочкой с просветами у самых стен.

     — На бедре каждого меха висит оружие, как вы уже давно заметили, — продолжал между тем голос. — Познакомьтесь с дуговым разрядником. Или, как его чаще называют — электропушкой. При нажатии на спусковой крючок создает электрическую дугу между концом оружия и целью. Против местных тварей — практически бесполезен, но дома его сейчас массово применяют для ведения военных действий. Особенно популярны миниатюризированные варианты для пехоты. Хотя емкость батарей оставляет желать лучшего. В целом работает примерно как плазменная винтовка, но способен вести автоматический огонь. Емкости одной батареи ...   хватает на шестьдесят четыре секунды непрерывного огня. Ваши мехи укомплектованы сменными батареями на правом бедре. Эффективная дальность поражения — двадцать пять метров.

     Маргарита, не дожидаясь разрешения, тут же сдернула ствол с бедра и повертела в руках. С виду — самая обычная винтовка, выкрашенная в белый цвет. Вот только вместо дула торчала какая-то антенна, похожая на трехпалую клешню. Информационный щуп тут же подсоединился к оружию и вывел индикатор заряда на дисплей.

     — Особо привыкать к этой штуке не рекомендую, — Ромунов дал едва ли пятисекундную паузу для ознакомления. — Однако разрядники помогут вам кое-чему научиться в ближайшие дни. Вас ждут четырехсторонние бои звеньями. Оружие выставлено на десятипроцентную мощность — мех оно даже не поцарапает, однако...

     На лицевом дисплее тут же вспыхнула большая надпись: «Получена директива от командирской машины «Двуглавый» — включена имитация повреждений!»

     — Ваши мехи будут симулировать повреждения. Попадание в конечность отключает ее. Попадание в голову — лишает вас всех зрительных сенсоров. В корпус — отключает управление мехом до следующего раунда, — Ромунов еле заметно усмехнулся. — Задача каждой группы — вывести из строя все вражеские машины. А чтобы вас немного подстегнуть — я ввожу турнирную таблицу. За выведение чужой машины из игры — группа получит одно очко. За потерю своей — потеряет одно очко. Любой дружественный огонь карается потерей двух очков. За победу в раунде — получите сразу пять. Любая группа, закончившая сегодня с отрицательным результатом получит дополнительные три часа у Соколовой после обеда!

     Капитан снова ненадолго замолк, в то время как на дисплее отразилось входящее сообщение, содержавшее памятку о только что сказанном.

     — После каждого раунда группы возвращаются на исходные позиции перед началом следующего, — продолжил оглашать правила Ромунов. — И на сегодня командирами звеньев назначаются... Эль-24 — Фадеев. Эль-23 — Закурдаев. Эль-22 — Кузнецова. Эль-21 — Волков, — я удивленно хлопнул глазами, услышав фамилию моей девушки. И еще раз — свою собственную! — У вас три минуты на подготовку, после чего начинается первый раунд.

     На лицевом дисплее тут же высветилось сообщение о временном повышении ранга. Иными словами, мех разблокировал некоторые функции.

     Я, засовывая свое удивление поглубже, тут же создал общий канал для своей группы, быстро выдав всем канонирам разрешение говорить в боевых условиях. И щелкнул мысленным тумблером, временно снимая боевой режим.

     — Белого значит, решил продвинуть? — тут же в эфир ворвался голос Питона. — Ну, любимчик как-никак, чему уж тут удивляться-то... — в голосе, впрочем, сквозило легкое шипение, выдававшее злость.

     — Так, заткнулся, Щадоленко! — тут же рявкнул я. — Я никому зад не лизал, так что давай сегодня обойдемся без твоих замечаний? У нас две с половиной минуты на подготовку. Давайте варианты?

     — Делим группу два к трем и расходимся в разные стороны для проверки боевой ситуации, — тут же возникло лицо Ёрловой. — Сольем первый раунд, зато соберем больше оперативной информации и оценим врага.

     — Строим боевой клин и нападаем на двадцать вторую, — тут же перехватил инициативу Питон. — Аленький цветочек как-то не производит впечатление толкового лидера — сыграем на неожиданности!

     — Строим формацию и окапываемся, — раздался стальной голос Макса, вызвав у меня легкую оторопь — до того веско он прозвучал.

     Я быстро прикинул все возможности, добавив в список свою.

     По тому чему нас учили на лекциях по командной тактике — разведчики в наибольшей опасности. Значит, любая попытка выхода за пределы основной зоны требует от меня подписать кому-то приговор.

     Я взглянул на часы. Тридцать секунд. Нужно принять решение и успеть раздать приказы. Иначе будет плохо.

     Идея проиграть первый раунд мне не нравилась — походило на то, чем мы с Настей занимались за столами для покера — попросту умышленно сливали все фишки. Да и в мозг закралась нехорошая мысль, что Ёрловой дали второй шанс покомандовать вчера — а значит на позицию комзвена именно она — мой конкурент. И предложение Дианы уж очень походило на попытку саботажа...

     Нападать на Настю мне тоже не хотелось. С учетом того, что нас связывало. И я был практически уверен — она свое звено точно так же направит в другую сторону. А значит можно не ждать удара в тыл.

     Торчать на месте — тоже плохая идея. Может и выгодная, но плохая. Прослывем трусами, не решившимися выйти на честный бой!

     Двадцать секунд.

     — Двести двенадцатая — разведка, — начал отдавать распоряжения я, щелкнув тумблером обратно, включая боевой режим.

     — Есть! — тут же откликнулась Вероника.

     — Двести одиннадцатая — замыкающий! — выбрал я следующую позицию.

     — Есть тылы! — проскользнуло улыбающееся лицо Макса.

     — Тринадцатая — центровой, четырнадцатая — правый фланг! — отдал основные позиции я, выбрав тех, у кого меткость в тире на мой взгляд была повыше. Взяв себе левый фланг, требующий в данном случае минимум внимания. — Идем налево, к двадцать третьей в гости. Соблюдаем боевой порядок и не спешим!

     И понеслось.

     Занятие и правда оказалось дьявольски увлекательным! Каждый раунд из пола выдвигались стальные панели, заново создавая небольшой лабиринт с коридорами шириною в шесть метров. Вынуждая нас снова и снова находить свой путь в нем.

     Молнии сверкали направо и налево. Неожиданные атаки, подкрепления в виде еще одной группы, внезапно нашедшей чужую перестрелку, засады. Все это вызывало лютый восторг и упоение!

     Одновременно с кучей головной боли. Потому что разобраться в творящемся хаосе иногда элементарно не представлялось возможным! Вокруг просто сверкали молнии и народ то и дело умудрялся палить по своим тупо не успевая разобраться, в кого на деле надо стрелять.

     И командовать в этом аду было чертовски непросто! Нужно было принимать решения и быстро! Это на лекциях все казалось простым. Если фланговый наблюдающий заметил врага — встать в построение и открыть огонь при удобном случае.

     А на деле выяснялось, что сперва начиналась бешеная пальба и я просто видел как пара наших машин выбывала из боя. И хорошо если успевали забрать с собой столько же врагов! Отдавать приказы вообще зачастую было попросту некогда — пока я успевал понять что к чему — бой уже подходил к концу, оставляя мне только считать потери с обеих сторон.

     Но мы старались. Пробовали различные тактики, пытаясь нащупать что-нибудь действенное. Ходили и направо и налево, окапывались на месте, устраивали засады. Что угодно, лишь бы набрать победные очки и не вылететь в минус.

     Что, в итоге, оказалось ой как не просто! Мы с Марго быстренько посчитали между раундами. За один раунд вылетало от пятнадцати до девятнадцати машин. То есть кто-то уходил в сумме на точно такую же сумму вверх. Но в то же время, каждая потеря была минус очком для кого-то. Другими словами — сложив два числа у нас выходило ноль.

     Добавить к этому дружественный огонь, который случался тут и там в узких коридорах — и кто-то гарантированно улетал в отрицательную зону. И пять победных очков за раунд нас просто не спасали.

     Я командовал как мог. Пытаясь действовать максимально эффективно и при этом постоянно напоминал своим, что проще получить минус очко за потерю машины, чем в неразберихе пальнуть по своему и получить еще минус два очка за выведение из строя своего союзника.

     Но наш счет все равно метался туда-сюда вокруг нулевой отметки.

     Не помогали и некоторые из наших. Питон внаглую огрызался между боями — его позиция в первых рядах постоянно приводила к тому, что двенадцатая машина и двух выстрелов сделать не успевала — тут же замирала, получив удар тока в корпус. Что, конечно же, отнюдь не приводило Виталия в восторг.

     В то время как Ёрлова то и дело пререкалась, давая свои советы. Которые ...   меня все больше и больше убеждали в том, что она просто пытается заставить меня сделать какую-нибудь глупость, выставив себя идиотом. Пусть даже это и будет стоить Диане лишних трех часов у Соколовой.

     Я взглянул на таблицу едва только машина ожила — нас подбили чуть ли не первым же выстрелом. У нас — четыре очка на счету. У двадцать четвертой группы — одиннадцать. Остальные — в минусе как минимум на десятку.

     Обратный отсчет сверху показывал пятнадцать минут до конца занятия. Примерно три раунда. В течении которых неплохо было бы элементарно не профукать нашу плюсовую позицию.

     Стальные панели тем временем отъехали вниз и превратили полигон в открытое поле. Показывая оживающие мехи и позволяя прикинуть, кто и куда ходил на сей раз.

     Машина тут же подсветила один из углов — нашу отправную точку. Куда я и направился, снимая боевой режим.

     — Предлагаю окопаться, — тут же заявила Ёрлова.

     И я почувствовал жгучее желание с ней согласиться. Защитная тактика уже неплохо себя показала — позволяла как минимум остаться при своих. Но это было предложение Дианы. И именно поэтому я мысленно сбросил его в мусорку.

     «Жестко», — усмехнулась Маргарита. — «Уверен? Пусть ты к ней и охладел после того как застукал ее с Солдатиком, но тут девчонка дело говорит! Окопаемся — и почти наверняка останемся в плюсе.»

     «Уверен», — родилось внутри меня. И тут же в голове прокрутилось, почему я так поступаю. — «Один раз — может и выгорит. Но три? Остальные разберутся между собой и только потом придут по нашу душу. И еще неизвестно кто кого...»

     Я прекрасно понимал, что Марго наверняка уловила тот факт, что объяснение родилось уже после отклонения предложения. Но ничего не мог с собой поделать. Уж слишком много всякой фигни сегодня предлагала Ёрлова. Да и в Маргарите я был уверен — не сдаст она меня даже после боя. Хотела бы — давным-давно как-нибудь подставила.

     И так как никаких других предложений от моей гоп-команды не последовало, то я, глядя на таймер, отсчитывающий минуту до начала следующего раунда, быстро прикинул план действий.

     — Щадоленко — разведка, — тут же начал обозначать позиции я.

     — Опять, бля!? Да сколько можно!? — раздался возмущенный голос Вероники.

     — Сколько я скажу, — недовольно скривился я. Эта парочка за последние четыре часа уже в печенках сидела. — Одиннадцатая — тылы.

     — Принято, — кивнул Макс.

     С остальными было не так просто. С учетом сценария, который вертелся в моей голове. Ничего — сыграем на импровизации.

     — Галланы — правый фланг. Четырнадцатая — центр, — от балды, по большей части, назначил их я. — Быстро идем направо и к центру пока я не скажу.

     — Ты что задумал? — тут же возникло лицо озадаченное лицо Дианы. — В центре будет мясорубка!

     — Я знаю, — спокойно бросил я. — Но мы идем туда и быстро.

     — Так точно, — недовольно бросила Ёрлова.

     «А может и сработать», — тут же пришла мысль от Маргариты. Она-то мой план уже знала и вовсю изучала карты предыдущих лабиринтов в попытке прикинуть вероятности.

     «Рад что хоть кто-то меня поддерживает», — усмехнулся я.

     В ответ меня просто накрыло волной тепла. Сочувствие, понимание, поддержка. Сложно было разбить на конкретные эмоции — походило скорее на ощущение что кто-то стоит за плечом и готов броситься в пекло вместе со мной.

     — Всем построиться в боевой порядок! — бросил я, глядя на таймер, отсчитывающий последние пять секунд до начала.

     Мехи быстро выстроились около нужной дырки в нашем заборе.

     И едва лишь часы начали отсчитывать время раунда, как наши машины одна за другой устремились в проход.

     Сперва — двести двенадцатая. Не особо утруждаясь проверкой по сторонам — Питон попросту ринулся вперед, на ходу пытаясь нащупать маршрут в новом лабиринтике. Следом — я. Маргарита напряженно вглядывалась в любой проход по левую руку, держа ствол направленным туда как можно дольше.

     Лишь во время этого занятия я наконец-то понял, что такое — управлять мехом в бою.

     В кабине сидело как бы два меня. Один — двигался и активно шевелил мозгами в попытке на ходу ухватить ситуацию. Другой я — следил за радаром и в случае нужды стрелял во все что движется.

     Мы с Марго читали мысли друг друга, но каждый был занят своим делом. Как будто мозги работали одновременно в две стороны. Но я контролировал лишь один набор. И просто ощущал второй. Давая советы, о которых меня даже не спрашивали. Попросту ловил что происходило в голове у Маргариты и на доске между нами тут же оказывалось как бы я с этим поступил.

     И она точно так же ловила мои и делилась своими соображениями. Вынуждая меня первые полчаса испытывать по этому поводу оторопь — до того сильным было это взаимное проникновение друг в друга. Особенно в те моменты, когда вокруг начиналась пальба — разделить два сознания в эти секунды было крайне трудно.

     Вот и сейчас я быстрым шагом направлялся вслед за серой спиной Питона, но перед глазами представал местный лабиринт. То что видел хоть один из мехов тут же наносилось на карту. Позволяя домысливать остаток.

     — Тут направо, — бросил я в интерком, уловив мысль Маргариты.

     — Ты же сказал... — начала было Вероника с явным раздражением в голосе.

     — Просто поверни и все! — не слишком-то успешно пытаясь подражать Ромунову ответил я. Мысленно прикидывая, а не поэтому ли наш капитан выработал такую безинтонационную манеру речи? Чтобы отбить у подчиненных само желание спорить?

     Питон, впрочем, послушно пошел куда я сказал. И, увидев очередной набор коридоров, я победно улыбнулся. Маргарита оказалась права — сейчас свернем налево и выйдем точно к цели!

     Как и ожидалось, в центре оставили небольшую открытую площадку двадцать на двадцать. В большинстве раундов она была тут — основная точка для перестрелки. Я быстро отдал соответствующие распоряжения. Выстроив группу для засады. Макс прикрывал нас от удара в спину, в то время как остальные встали, устремив взгляды на площадку, которую мы наблюдали сквозь проем.

     Две машины впереди — на одном колене. Их выведут из строя первыми, но они послужат отличным укрытием для остальных. Опасность — это наш тыл, но Макс просто так позицию не сдаст — уж в нем-то я не сомневался! А Галланы стоят вполоборота — могут при необходимости легко развернуться и туда и туда.

     Это был мой личный компромисс с предложением Ёрловой. Не просто окопаться на стартовой точке, но устроить засаду. Сейчас и двадцать вторая, и двадцать третья — наши ближайшие соседи — в глубоких минусах, а значит играть в черепашку не станут — пойдут в наступление. И рано или поздно найдут нас. Важно попросту их перестрелять, получив как минимум пять очков.

     И, не успел таймер показать и минуты от начала, как Питон уже в кого-то шмальнул!

     Машина тут же подсветила легким красным ореолом замеченного врага. Винтовка в руках нацелилась на красный мех и выпустила электрическую дугу, поразив точно в корпус.

     «Что дальше?» — быстро прикинул я. — «Отойдут или обойдут? Черт, Виталик рановато шарахнул — надо было пропустить в поле зрение хотя бы пару машин! А так только разведчика сняли!»

     — Приготовиться! — бросил я, чуть смещая мех и прижимаясь к стене для лучшего обзора.

     Нервы на пределе. Не только у меня — Маргарита тоже сидит как сжатая спираль. Готовая в любой момент стрельнуть из разрядника.

     — Движение сзади! — раздался голос Куленко.

     «Черт», — мысленно застонал я, поняв, что нас зажали сразу с двух сторон. Не могло звено так быстро добраться до наших тылов — а значит кто-то еще рыскал по нашу душу!

     — Тринадцатая... — только и успел начать я.

     — Тылы, уже! — раздался голос Федора.

     Я проводил камерой его мех, отошедший назад на два шага и замерший рядом с нашим бодибилдером. Вдвоем нацелив свои стволы вдоль коротенького коридорчика у нас за спинами.

     И тут же — сверкнувшая молния! Я почувствовал бешено колотящееся сердце, вот только не ...   мое!

     Марго уже вовсю вела ответный огонь, поливая белой молнией проход, откуда на площадку вываливалась боевая группа. Я бегло оглядел наших и понял, что Питону снова не повезло — ему прилетел первый же выстрел. Что ж, хотя бы не жалко!

     Маргарита с Дианой, впрочем, быстро перебили четыре вражеских машины. Бегать в мехах мы еще толком не умели, так что движущейся мишенью пятиметровую мыслежуйку назвать можно было с трудом!

     Сзади между тем тоже палили. Марго, подсчитав врагов впереди, выразила свое желание и я ему последовал. Полшага назад, поворот на девяносто. Достаточно, чтобы можно было стрелять при необходимости.

     Которой, впрочем, не возникло.

     — Один ранен, два подбиты, — пришло донесение Макса с арьергарда. — Остаток отходит.

     Я победно улыбнулся. Семь очков у нас в кармане! Даже если нас тут всех дальше положат, то все равно останемся в плюсе.

     — Галланы, давайте обратно, — заявил я, разворачивая мех вперед. — Держим позицию.

     Ждать пришлось почти две минуты. Пока наконец-то впереди не показались ребята из, как я полагал, двадцать четвертой. Короткий обмен молниями. Подбили стоящую в первом ряду Ёрлову, но и сами потеряли машину.

     И, к чему я оказался совершенно не готов — попросту рассредоточили все оставшиеся мехи по разным проходам! Накрыв нас огнем сразу с четырех точек! Двое просто высунули свои разрядники и палили почти вслепую, ориентируясь на камеры оставшихся машин — которые все же высунули из-за угла головы и пытались выцепить остатки нашей группы.

     И, пока я лихорадочно приседал и привставал за парализованной Ёрловой, нам ударили в тыл. Зажав в тисках и быстро перебив с двух сторон!

     Машина снова погрузилась во тьму.

     «Ну что ж, это было забавно», — донеслась до меня веселая мысль Маргариты, все еще взбудораженной после перестрелки. — «Думаешь повторить!? А нам позволят?»

     «Потому и повторим — никто не ожидает», — задумчиво кивнул я, пялясь в темноту.

     Прошла едва ли минута когда экран вспыхнул, регламентируя конец раунда. Я быстро скользнул глазами — плюс восемь очков! Должно быть Макс или Федор кого-то все же успели пристрелить в тылах. Лицо само собой расплылось в улыбке. Двадцать четвертую мы уже не догоним, но хотя бы на лишние три часа физподготовки сегодня не улетим! А это уже само по себе победа!

     Жаль, впрочем, было Настю — у нее день явно не задался. На счету эль двадцать второй было минус семнадцать очков. А значит ближайшие свободные часы придется проводить в компании Маргариты. Ну, хоть немного развею ее скуку. Хотя, честно говоря, общаться без нейронного интерфейса будет непривычно...

     «Ты ведь в курсе, что я все слышу?» — вклинился в мой поток мыслей ехидный голос Марго. — «Питон опять подвис — пни его.»

     Наверное, стоило бы давно привыкнуть, но у меня никак не получалось. Я, смущаясь от того, что мою мысль в очередной раз подслушали, нашел глазами двести двенадцатую машину.

     — Эй, Питон, кончай зад просиживать — пора идти на точку! — сказал я, снимая боевой режим.

     — Че, уже? Ладно, ща буду... — раздался раздраженный голос Виталия.

     «Что-то тут не так...» — тут же пронеслась мысль Маргариты.

     Мы быстро обменялись мнениями. Даже не столько словами, сколько просто одна идея тут же рождала другую. Быстро составляя единое целое в котором крайне сложно было понять, где чья мысль и кто именно внес больший вклад.

     Но любопытство взыграло слишком сильно. Мех, пользуясь своим командирским статусом, тут же вывел данные со внутренней камеры машины Щадоленко.

     В то время как двести двенадцатый мех вставал на ноги и шел к подсвеченной автопилотом точке, Питон сидел в своем кресле. Широко раздвинув ноги. А Вероника, засунув кончики ног в щели нейронного интерфейса, вовсю трудилась над его дубиной! Головка девушки неспешно порхала туда-сюда, облизывая немалый агрегат Виталика со всех сторон.

     «Так вот какого хрена он уже третий раунд тормозит!» — удивленно хмыкнула Маргарита.

     «Жаль только, что его скверный характер это не лечит», — мгновенно родилось в моей голове.

     Мне, конечно, будет потом немного стыдно, но именно об этом я подумал в первую очередь. Что Питону даже минет не помогает держать свою злобу и зависть под контролем.

     Но все это хотя бы вызвало у нас с Маргаритой безудержные улыбки. Я вовсю развлекался тем, как представлял себе выговор Виталию в прямом эфире. Как минимум за несоблюдение правил безопасности. В инструкции, правда, не было ни слова по поводу того, что нельзя отсасывать партнеру в кабине меха, но, по-моему, никому просто в голову не приходило это записать. А вот то, что нужно сидеть пристегнувшись — точно было!

     За всем мысленным ржачем, который мы устроили, я даже не сразу и понял, что на стартовой точке на этот раз уж как-то многовато народа. И, нахмурившись, быстро, как филин, вывернул голову, вовсю пользуясь тем, что камеры имели круговой обзор.

     «Создан новый канал связи», — возникла надпись перед глазами.

     В голову тут же хлынул информационный поток. Все двадцать машин на едином канале!? И второй — где сидели сегодняшние командиры.

     — Эй, первая, окуляры протрите! — донеслось из динамиков. — Вы куда приперлись?

     — Это вы куда приперлись, двойка? — нахальным тоном бросился бодаться Питон. — У вас там совсем мозги переклинило от кучи неудач? Тут наша стартовая точка!

     — Заткнулись все! — рявкнул я. — Эль двадцать один — держите себя в руках! На... Кузнецова, вы по нужным координатам встали?

     — Более чем! — в наступившей тишине раздался звонкий голос моей девушки. — Я и сама...

     И тут стены поднялись. Ограждая наши две группы на небольшой площадке десять на пятнадцать.

     — Какого... — раздался чей-то голос из динамиков, тут же перекрытый нашим инструктором.

     — Финальный раунд, — сухо заявил Ромунов. — Вы все показали на что вы способны. Теперь — настало время узнать, усвоили ли вы, салаги, сегодняшние уроки. Для последнего раунда я ввожу особые правила.

     На лицевом дисплее тут же вспыхнуло входящее текстовое сообщение.

     «Обнаружено: 19 союзных машин.

     Обнаружено: 2 вражеских машины.

     За уничтожение вражеской машины звено получит 25 очков. За потерю дружественной — счет останется без изменений.»

     — У вас три минуты на подготовку, — бросил Ромунов.

     «Машины «Двуглавый» и «Инор-62» покинули каналы связи.»

     Оставив нас удивленно хлопать глазками.

     — Они же не... серьезно? — раздался робкий мужской голос.

     — Так, группы, лидеры ушли на мозговой штурм! Ожидайте приказов, — приказным тоном бросил кто-то еще. — Так, я Фадеев, лидер четверки, — пришло по каналу для командиров звеньев. — Времени у нас в обрез. Двадцать против двоих — это однозначно курсанты против наставников.

     — Да мы их в порошок сотрем! — засмеялся паренек с надписью на груди «Закурдаев». — Кто-то сегодня заработает немереную награду! Может даже из минусов вылезем, если повезет...

     — А давайте посерьезнее? — скривился я. Внутри клокотало крайне нехорошее предчувствие. С которым я никак не мог совладать. — Не знаю как насчет наставниц, а Двуглавый палит чертовски хорошо! В тире шестьдесят четыре выдал в одиночку!

     — Да ты вообще видал, что в коридорах творилось? У обороны явные преимущества! — фыркнул в ответ Закурдаев. — Вон, четверка сегодня полдня в ней сидела, вот и нахапали себе кучу очков!

     — Так, мальчики, полторы минуты осталось, а у нас даже плана еще нет! — вклинилась Настя. — Мне что своим приказывать?

     — Да что тут приказывать-то? Аккуратно встаем у дырок в заборе и палим едва что-нибудь шевельнется! — нагло заявил комзвена тройки.

     — Нет, тут поумнее надо, — мотнул головой Фадеев. — Лучше послать по разведчику от каждой группы — пусть осмотрятся. Оценим ситуацию, пока остаток играет от обороны.

     — И терять машины за просто так!? — возмутился Закурдаев. — Нет уж. Тебе хочется — своими и жертвуй! А я хочу подбить наставника ...   и получить билет в плюсовую зону!

     — Я тоже хочу, но это ведь наставники! — воскликнула Настя. — Они типа... круты, что ли? Как там это по-военному называется?

     — Квалифицированны, — встрял я. — И именно про это я и пытаюсь втолковать — они лучше нас! Метче и все такое! Не говоря уже о том, что у Ромунова хренова куча реального опыта!

     — Против местных тупых зверей! — хохотнул Закурдаев. — Вы как хотите, а я отдаю приказ окапываться.

     — Идиот, — удрученно помотал головой Фадеев. — Ладно, высылаем разведчиков, а там посмотрим. Все согласны?

     — Поддерживаю, — кивнул я. В конце концов, двадцать четвертая, судя по уверенному тону их комзвена, не просто так сегодня лидировала.

     — А я... — начала было Настя, но кабины затопил легкий звук, означавший начало раунда.

     — Черт, — недовольно скривился лидер четверки.

     В стенах тут же опустились панели. Прямо рядом со стенами. Я взглянул в ближайшую дырку и увидел на другом конце полигона точно такую же каморку, в которой виднелись мехи из тройки и четверки.

     «Никакого лабиринта?» — подумал я. Или, быть может, это была мысль Марго, родившаяся одновременно с моей?

     Один из мехов двойки, так и не получившей никаких приказов, не удержался и высунул наружу голову. Моментально получив молнией прямо в нее, лишившись внешних сенсоров.

     — Все вон от проходов! — поспешно бросил я своей группе. — Окапываемся и играем в черепашку! Контролируем левую дырку! Двойка — держите правую!

     — Есть! — откликнулись все разом, пытаясь занять хоть какой-то боевой порядок.

     Я взглянул на общую таблицу. Две машины подбиты, но все в строю.

     Беглый взгляд наружу принес свои плоды. Показав пустое поле. Полигон, метрах в двадцати от наших будок, от стены до стены перегораживал частокол из панелей. За которыми, скорее всего, прятались наставники.

     — Слишком много открытого пространства, — раздался голос Фадеева. — Попытаемся вылезти — и нас просто перестреляют!

     — На уроках по тактике нам говорили, что самый простой способ — зайти с фланга, — сказал я, бешено шевеля извилинами на пару с Марго.

     — Да мы не дойдем нахуй! — раздраженно бросил Закурдаев. — Проще пожертвовать по две-три машины и выстроить небольшое укрытие рядом с будками — оттуда и накроем!

     И в целом, мысль явно была дельной. Вот только пока мы пытались решить чьими мехами жертвовать, дырки в стене вдруг захлопнулись. Листовой металл поднялся из пола и тут же закрыл щели. Открыв их в других местах еще до того, как кто-то успел и слово сказать!

     И тут же в проходы ворвались молнии, выводя из строя одну машину за другой! Я и сам кое-как успел податься в сторону, потеряв лишь правую руку.

     — Да это нечестно! — яростно завопил Закурдаев.

     — Это было нечестно с самого начала, — раздраженно бросила Настя, которую эти вопли явно уже начали выбешивать. — Двойка, выходим наружу через бок! Первую машину подстрелят, но мы используем ее как укрытие!

     — Дело говорят! — заявил Питон. — Давайте одновременно с ними выйдем через вторую дыру! Не могут же наставники палить сразу в два места!

     Не могут. Но я никак не мог заставить себя отдать этот приказ. Было во всем происходящем нечто жестокое. Кто бы ни вышел из нашей будки — тут же отправится в нокаут.

     Я взглянул на таблицу. Четыре машины выбыло из строя во время смены панелей. Еще несколько побиты. Проще говоря — боеспособных единиц осталось не так уж и много!

     Питон просто не стал дожидаться. Подгадал момент и нырнул в проход одновременно с тем как двадцать вторая осуществляла свой маневр. Еще и Ёрлову за собой увел!

     И я понял что вот-вот случится. Понял, в чем был самый нечестный элемент данного состязания.

     Двойка получила заряд тока. И Питон схлопотал свою молнию ровно в тот же момент. Как и другую будку, решившую провернуть то же самое, воспользовавшись ситуацией, постигла точно такая же участь.

     У наставников было две машины. Но у каждой из них было по два разрядника! И два пилота, способных вести прицельный огонь одновременно с обоих. Игра от обороны — выигрышная тактика против малоподвижных целей.

     Это был полный и тотальный разгром. Едва только стены снова поднялись, открыв секундой позже проходы в другом месте — на нас можно было ставить крест.

     Наставники выкашивали наши машины совершенно безжалостно. И, что самое обидное, им для этого даже не пришлось двигаться — они просто стояли перед своим частоколом, паля в любой мех, показывавшийся в их поле зрения.

     Всего три минуты от начала — и все. Все стальные панели уехали вниз. Полностью открыв стальную коробку от стены до стены.

     — Построиться! — рявкнула Соколова.

     И все мехи тут же забегали. Быстро занимая место у стены.

     — Я бы сказал «ужасно», но, к сожалению, вместо этого могу сказать лишь: «Ожидаемо», — раздался сухой голос Ромунова, в то время как его машина, снаряженная двумя разрядниками на бедрах, встала в пятнадцати метрах впереди, сложив руки на груди. — Курсант Фадеев, какая тактика лучше всего подходит против окопавшегося в обороне противника?

     — Атака с фланга, товарищ капитан! — раздался голос через интерком.

     — И откуда вы это знаете, курсант? — тут же, будто только этого и ждал, поинтересовался инструктор.

     — Из лекций по тактике, которые нам зачитывают, товарищ капитан! — на пару секунд замешкавшись ответил Фадеев.

     — Отлично, — в голосе послышался легкий свист — не то фырканье, не то смешок. — И почему же вы не попытались провернуть этот маневр?

     — Слишком много открытого пространства, товарищ капитан! Мы бы не дошли! — с легкой обидой ответил курсант.

     — Хм, — в голосе Ромунова отчетливо просквозило неудовольствие. — Курсант Кузнецова, сколько отделяло внешнюю стену ваших укрытий от линии наставников?

     — Около двадцати метров, товарищ капитан! — звонко откликнулась Настя.

     — Курсант Волков, какова ширина мыслежуйки? — обратился инструктор уже ко мне.

     И я понял куда он клонит. И под ложечкой засосало от того, что я не додумался сразу же до такого варианта.

     — Триста восемь сантиметров, товарищ капитан! — ответил я, переадресовав этот вопрос меху, моментально выдавшему мне техническую документацию.

     — Иными словами, пожертвовав максимум семью машинами с каждой стороны, вы бы получили безопасный проход и накрыли машины наставников огнем одновременно с обеих сторон, — провел простые математические подсчеты Ромунов. — Но суть данного упражнения была даже не в этом, — вздохнул инструктор. — Курсант Закурдаев! Сколько на счету вашей группы?

     — Минус двадцать три очка, товарищ капитан! — тут же ответил паренек.

     — То есть выведение из строя одной из машин инструкторов вывело бы вас в плюсовую зону и именно поэтому вы решили играть самостоятельно? — в голосе Ромунова на миг проскользнули грозные нотки, вызвав у меня еще более нехорошее томление внутри.

     — Так точно, товарищ капитан! — решительно ответил Закурдаев.

     — Вы видели турнирную таблицу после последнего раунда? — устало поинтересовался инструктор.

     — Так точно, товарищ капитан, — уже не столь напористо ответил курсант.

     — Почему вы не отдали руководство Фадееву? — спросил Ромунов. — Судя по счету, с тактикой у него получше чем у вас.

     — Он... — начал было отвечать Закурдаев, но стыдливо замолк. Явно не решаясь врать в лицо.

     — Ясно, — вздохнул капитан. — Что ж, ни один из курсантов основной урок сегодня не усвоил. Вы только что на своей шкуре прочувствовали, что значит — остаться без командования. У вас было четыре комзвена, равных в звании и полномочиях. Первое, что вам следовало бы сделать — отдать кому-то одному руководящую роль. Из турнирной таблицы следовало лишь две кандидатуры — Фадеев и Волков, сумевшие удержать свои группы в плюсовой зоне. Вы же просто потратили три минуты на пустую перепалку.

     Машина Ромунова начала вышагивать туда-сюда вдоль строя. И я в очередной раз залюбовался ...   тем, до чего же плавно он двигался! В отличии от остальных мехов. Будто и правда живой человек!

     — Вторая же ваша ошибка заключалась в том, что вы даже и не задумались над тем, откуда взялось число двадцать пять, — без признаков каких-либо эмоций в голосе продолжил Ромунов. — Если бы вторая и третья группы получили бы их в свою таблицу, то они бы сегодня не отправились на лишнюю физподготовку. А потому — слушайте внимательно, курсанты. Сегодня бы дрались друг против друга в учебных поединках. Но вы всегда и постоянно должны помнить что вы все, в первую очередь, союзники. И не важно, в какой вы группе или в каком взводе! Вы — единое целое. Вы — армия! И забыв об этом, вы достойны лишь презрения! А посему сегодня все до единого отправятся на два лишних часа к Соколовой! Это даст вам время как следует подумать над моими словами. А теперь марш в ангар!

     И мы, в полном молчании, отправились сперва в ангар, а после и на физподготовку. И никто не решался и слова сказать. Просто мучаясь от того, что мы умудрились предельно разочаровать капитана. Поступили как маленькие дети, передравшиеся за то, кому играть в песочнице.

     Все действительно было просто и очевидно. Теперь, когда можно было оглянуться назад и окинуть все мудрым взглядом. Нужно было просто сразу же высказаться и отдать командование Фадееву! И остальные бы, скорее всего, поступили бы так же, увидев пример. Даже чертов Закурдаев!

     Но каждый был увлечен своим местом в турнирной таблице. За исключением, пожалуй что, Насти. Девушка как-то умудрилась донести, что командует явно кто-то еще, но не она.

     За остальных не поручусь, но нам с Маргаритой было попросту стыдно. Мы могли сделать хренову кучу всего. Но не сделали. Могли сказать, могли раскусить задумку инструкторов. А вместо этого лишь с нарастающей внутри паникой смотрели как наше звено перебили одного за другим.

     Соколова на сей раз обошлась даже без тренингов на доверие. И без рукопашки, ставшей уже обязательным элементом занятий. Она просто гоняла нас до тех пор, пока курсанты чуть ли на пол от изнеможения падать не начали. И впервые ее грубые слова не вызывали у меня в мозгу никакого отторжения.

     — На сегодня — свободны! — рявкнула лейтенант. — Все кроме... Волков! Фролова! Ёрлова! Арсенов! Вам четверым приказано через двадцать минут явиться в офицерский модуль! Комната 42! Рекомендую сполоснуть свои вонючие задницы, обезьяны, и бегом туда!

     Мы с Маргаритой переглянулись. Мозг прошелся по списку имен. Однозначно — выбор комзвена! Хотя присутствие напарников немного напрягало.

     Тем не менее, нас никто не спрашивал. И мы, сгорая от нетерпения, понеслись в душ.

     Впервые за последние две недели я надел обычную форму. Брюки и китель казались совершенно неудобными после привычной спортивной формы или боевого комбеза, который я и вовсе практически не ощущал, когда его носил.

     Да и Арсенов явно с некоторым трудом вспоминал, как вообще застегивать пуговицы. Тратя на этот процесс в два раза больше времени, чем стоило бы.

     И, играя по дороге в задумчивые гляделки с Ёрловой, мы все вчетвером отправились в путь. Благо что за две недели мы более-менее навострились ориентироваться на станции.

     Все та же дверь, отделяющая офицерские комнаты от остальных. И два солдата, охраняющих вход. Возможно и вовсе те же самые — я бы не взялся сказать наверняка. Уж слишком много всего прошло через мой мозг за последнее время, чтобы я смог точно ответить на этот вопрос.

     Охранники проверили нас, сделали запрос и только потом пропустили внутрь. Напоследок сухо бросив: «Не забывайте о том, где вы.»

     Будто можно было забыть!? Да у меня все кишки скручивались от одного лишь вида кучи народа в черном!

     В офицерских казармах происходил какой-то движняк — в воздухе витало напряжение, а народ парами стоял тут и там с озабоченными лицами.

     — Что у них тут случилось? — вполголоса спросила Ёрлова.

     — Без понятия, — честно ответил я, устремляясь по коридору.

     Мы как раз миновали кают-компанию, когда нам навстречу попалась именно та пара, с которой я бы, пожалуй что, сегодня встречаться не хотел.

     — Кого нам выдали в запаске? — спросила женщина, тело которой эффектно облегал черный боевой комбинезон.

     — И-3, И-14, Эф-6 и Эф-22, — тут же ответил мужчина с лысой головой, не поднимая глаз от кпк и не обращая внимание вообще ни на что вокруг.

     — Сделай запрос — вдруг И и Эф знакомы между собой — сэкономит нам кучу головняка, — тут же заявила женщина и именно тут ее глаз упал на нашу четверку, убравшуюся с пути к стеночке. — Как там тебя... Волчонок? Каким ветром курсантов занесло в офицерский модуль?

     — Приказано явиться в каюту сорок два, товарищ старший лейтенант! — вытянувшись по стойке смирно и отдавая честь, ответил я.

     Александра обвела всю нашу четверку сосредоточенным взглядом, явно с трудом переключаясь со своих собственных мыслей. И лишь затем, закончив с осмотром Солдатика, широко улыбнулась.

     — А, третья неделя, — легонько кивнула она. — Выборы комзвена? Так ты, Волчонок, в числе потенциальных командиров? Не ожидала...

     — Простите? — только и сумел выдавить из себя я, все еще держа руку у виска.

     — Не похож ты на лидера, — повела плечом Пушкина. — Хотя кто знает? Ромунову, пожалуй что, виднее, — девушка наконец-то вернула нам салют, позволяя хоть немного расслабиться. И тут же вцепилась взглядом в Ёрлову. — Так это твой конкурент, значит...

     — Откуда вы знаете? — хрипло, изрядно волнуясь, поинтересовалась Диана.

     — Поживи в этом модуле с пару месяцев — научишься различать командиров с первого взгляда, — легонько усмехнулась Александра, переводя взгляд на меня. — Удачи, Волчонок. Тебе она явно понадобится с таким конкурентом.

     — Благодарю, товарищ старший лейтенант! — смущенно потупил глаза я, не зная что и ответить. Весьма неуютно чувствуя себя от того, что все мое особое общение с этой девушкой внезапно оказалось на виду у Ёрловой. Которая рано или поздно задаст нужные вопросы.

     — Лекса, нам пора, — тронул ее за плечо Тимур. — Они частично знакомы, но вместе не работали раньше.

     — Плохие новости, — недовольно скривилась Пушкина. — Дьявол! Придется подобрать себе в отряд еще четыре звена! Это ж сколько головняка! Уф, ладно... дай-ка мне список их комзвеньев.

     — Простите, можно вопрос? — не удержался я, заметив небольшую паузу.

     — Валяй, но быстро, — бросила Александра, бегая по округе глазами, мыслями уже явно где-то в другом месте.

     — А что у вас тут творится? — поинтересовался я.

     — Черти напали на горнодобывающую платформу, — хмуро ответил вместо старшего лейтенанта ее напарник, протягивая девушке свой кпк. — Там сейчас сорок мехов, но дела крайне хреново. Нужно удержать оборону еще около шести часов пока инженеры закончат демонтаж.

     — А это значит, что кто-то опять сдохнет, — заявила Александра. — Так что тренируйтесь, пока есть возможность. Ибо потом сами угодите в эту мясорубку.

     И, махнув Тимуру рукой, Пушкина широкими шагами пошла по коридору к выходу из офицерского модуля. Даже не попрощавшись. Будто попросту забыв обо мне и остальных курсантах на полуслове.

     — Вот, младший лейтенант Тина Паньшина, — донесся до нас ее громкий голос. — Я с ней уже как-то работала. Толковая девчонка. Свяжись с ней — назначаю ее командиром взвода на время этой операции, — быстро проговорила Принцесса клинка и лишь покончив с делами позволила себе пропустить в тон хоть немного эмоций. — Дьявол! Как же ж я жалею о том, что Ромунов выбыл! Раньше весь подобный головняк тут же сваливался именно ему!

     — Зато пара таких операций и станешь капитаном, — хмыкнул лысый мужик, все еще не отрывая глаз от своего кпк.

     — Да ну его нахуй! — долетели последние слова Александры, прежде чем ее эффектные дреды скрылись за изгибом коридора.

     Оставив нас лишь переглядываться между собой.

     Я понял, почему люди в офицерском модуле довольно хмурые. Несмотря ...   на то, что в операции подавляющее большинство из них не участвует. Все они просто знали, что сегодня кто-то не вернется.

     Замечательно. Именно то, что нужно моему дурному предчувствию, не унимавшемуся с самого утра!

     «Надеюсь, это будет не Александра!» — только и сумел подумать я. — «Кто угодно, только не она!»

     — Эй, Волчонок, ты идешь? — ехидно поинтересовалась Ёрлова.

     Я перевел взгляд на остальных и понял, что умудрился уж слишком задуматься. И по глазам Дианы тут же увидел, что она уже успела сделать свои выводы из нашей случайной встречи с Пушкиной.

     Под ложечкой неприятно засосало в то время как я спешно прикидывал, к чему это может привести. Но единственное, что успело прийти в голову — что меня обвинят в том, что у меня с Александрой что-то было. И, к сожалению, окажутся абсолютно правы.

     Но выбора все равно не было — а посему я, поглощенный своими дурными мыслями, просто отправился следом за остальными в комнату капитана. Благо что идти было едва ли с полтора десятка шагов.

     Каюта Ромунова производила впечатление!

     В целом — точно такая же коробка четыре на пять как и комната Александры. В дальнем углу — скрытая небольшой ширмой кровать. У стены — небольшой стол. Около шкафа кое-как втиснуты два стула с небольшим столиком между ними — по размерам едва ли с шахматную доску.

     Но над столешницей с потолка свисали тоненькие, практически прозрачные нити с нанизанными на них небольшими разномастными гирляндами. Почти что касаясь установленного планшета.

     «Да это ж соляные кристаллы!» — глядя на их бело-полупрозрачные неровные очертания, внезапно дошло до меня. — «И крупные!»

     В голове тут же всплыло, как мы еще как бы не где-то в младших классах, растили такие дома по заказу учителя физики. И те, что висели сейчас на стене — были больше раза эдак в три! Кто-то явно угрохал кучу времени на выращивание всей этой гирлянды!

     На столе, под всем этим кристаллическим дождем, помимо планшета, стояла металлическая коробка, доверху заполненная разнообразной бижутерией. И лицом вниз лежала рамка для фотографии. На которую капитан не хотел смотреть. Или, возможно, просто не хотел ее показывать нам?

     «Может, его партнерша?» — пронеслась догадка в моей голове.

     Впрочем, подумать дальше у меня времени попросту не нашлось. Капитан, сидя на стуле около стола, дал нам едва ли десять секунд поглазеть по сторонам.

     — Полагаю, вы уже догадались, почему вы все здесь, — повернулся он лицом к нам, закидывая ногу на ногу. — Курсант Волков, я сыграл с вами сегодня злую шутку — бросил на весьма ответственную задачу. Но я просто знал, чего стоит ожидать от Ёрловой, но не был уверен в том, как поведете себя вы, — глаза Ромунова, казалось, прожигали насквозь, несмотря на спокойный тон. — Скажите, курсант, в чем была ваша сегодняшняя ошибка?

     Я быстро зашевелил шестеренками в попытке прикинуть и мозг выдал лишь один подходящий результат.

     — Я не отдал командование Фадееву, — ответил я. — Мне следовало сделать это сразу же, но я замешкался. И из-за этого возникла неприятная перепалка.

     — Пф, — фыркнул Ромунов. — Курсантка Ёрлова, ваше мнение? В чем сегодня ошибся Волков?

     Диана на некоторое время замешкалась, бросая на меня косые взгляды. Собираясь с духом. И лишь затем выпалила на одном дыхании.

     — Курсант Волков стабильно неверно назначал позиции в течении всего занятия! — громко заявила она.

     — Поясните, — приподнял бровь капитан.

     — Волков выставил на позицию разведчика пару Ренко — Щадоленко, — смотря в стену перед собой начала Диана. — Несмотря на то, что в тире у них был самый высокий показатель меткости! Я подозреваю, что Волков просто пожертвовал именно той фигурой, которую никто в Эль-21 особо не любит. Иными словами — позволил личному отношению влиять на выбор! То же самое можно было наблюдать касательно Куленко — Волков стабильно отдавал ему позицию замыкающего! То есть ставил того, кому он лично может доверить свою спину, а не того, кто справился бы лучше всего! — на одном дыхании выпалила Ёрлова.

     — И это единственное, к чему вы можете придраться? — спокойно поинтересовался Ромунов, продолжая сидеть в своем кресле без единого движения.

     — Касательно всего остального я ничего не могу сказать, товарищ капитан! — все так же таращась в стену над головой инструктора, заявила девушка. — Волков постоянно менял тактики — экспериментировал. Я бы, скорее всего, поступала бы так же!

     Ромунов медленно вздохнул. Его пальцы выбивали по столешнице методичный ритм. Два удара указательным, один — средним. Снова и снова. В то время как капитан переводил взгляд с одного лица на другое, мысленно что-то прикидывая.

     — Последний вопрос, курсантка, — наконец-то, спустя две минуты раздумий, сказал он. — Ваше предложение в самом начале — разделить группу два к трем. Чего вы планировали добиться этим жестом?

     — Проверить тактическую обстановку, товарищ капитан! — Диана явно растерялась от самого вопроса, но довольно быстро нашлась с ответом. — Посмотреть, что будет представлять из себя сегодняшняя игра. Оценить поведение других групп и прикинуть, что они будут из себя представлять в качестве противников!

     — Хм. Интересно, — легонько усмехнулся Ромунов и тут же перевел на меня взгляд. Лицо снова разгладилось. — Вы неплохой лидер, Волков, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Но у вас есть ряд недостатков, которые неприемлемы для командира. А потому, — инструктор вернулся взглядом к Диане. — Нашивки младшего сержанта — ваши, Ёрлова.

     Девушка радостно переглянулась с Валерой. В то время как я ощущал лишь свернувшийся узел в животе.

     Закосили. И было бы обидно... если б не было ощущения свалившейся с плеч горы! Будто я скинул с себя ношу, которую все равно бы не сумел вынести! И от этого — можно было только порадоваться. Но пока этого не случилось, мне бы и в голову не пришло отказываться! Напротив — я бы, скорее всего, в открытую полез бы в драку ради этой должности! Совершенно ненужной, как внезапно выяснилось.

     — Впрочем, Ёрлова, — капитан дал едва ли десять секунд для радости, — я хочу подчеркнуть кое-что. Из вас получится неплохой командир. Но отличным — вы не станете, — безжалостно заявил Ромунов, глядя девушке прямо в глаза. — В вас есть необходимая лидеру жесткость и смекалка. Но вам, курсантка, не хватает мягкости. Люди за вами пойдут потому что им приказали. А не по собственной воле. И этому качеству, — капитан перевел глаза на Арсенова, — вы не сумеете научиться у своего партнера.

     Ромунов скользнул глазами по стоявшей перед ним четверке и лишь затем поднялся. Из ящика стола на свет появились две маленькие коробочки. И капитан, открыв одну из них, встал прямо перед Дианой.

     — В любом случае, младший сержант Ёрлова, примите мои поздравления, — отдал он честь.

     — Я вас не подведу, товарищ капитан! — вернула ему салют девушка, принимая коробочку с нашивками.

     — Будете командовать пока не сдохнете, — глядя ей прямо в глаза, кивнул Ромунов. — Или пока я не найду кого-нибудь получше.

     И коробочка оказалась в руках Дианы. В то время как у меня внутри все легонько зашевелилось от происходящего на моих глазах церемониала, явно не предусмотренного официальным протоколом.

     Ромунов, тем временем, взял вторую и, уже не тратя лишнего времени, всучил ее мне.

     — Примите и вы мои поздравления, ефрейтор Волков, — заглянул он прямо в мои глаза. — Отныне вы назначаетесь заместителем Ёрловой в Эль-21. Приглядывайте за ней и будьте ее правой рукой. И, возможно, однажды сумеете выйти из ее тени.

     — Приложу к этому все силы, товарищ капитан! — вытянулся по стойке я, отдавая самый лучший салют из всех возможных.

     Ромунов лишь кивнул и, переведя взгляд на Диану с Солдатиком, заявил: «Свободны.»

     И мы повернулись к выходу.

     — Волков, Фролова, я с вами еще не закончил, — тут же резанул уши прохладный тон.

     Я непонимающе переглянулся с Маргаритой, ...   но все же поспешно повернулся обратно. Перехватив по дороге взгляд Ёрловой, в котором отчетливо читалось сочувствие.

     Дверь за нашими спинами распахнулась, оставляя меня с партнершей один на один с капитаном, снова усевшимся в свое кресло.

     — То, что я скажу, Волков, может оказаться крайне важной мыслью для вас, — выждав секунд десять для лучшего эффекта, начал Ромунов. — Я наблюдал за вами всю сегодняшнюю игру. Вы — хороший парень, курсант. Стараетесь никому не наступать на ногу и при этом делать свое дело. И именно это делает вас отличным командиром. Люди просто хотят идти за вами. Пусть Ёрлова и умнее вас, Волков. Но в то же время у вас, курсант, есть крайне важный недостаток, который перечеркивает вашу карьеру офицера. Фролова, рискнете предположить, какой?

     Девушка бросила на меня извиняющийся взгляд. И у меня под ложечкой тут же засосало от того, что Марго еще даже и не сказала. Я по глазам понял, что мне это не понравится.

     — Виктор слишкм много на ся... себя берет, товарищ капитан, — медленно, тщательно выговаривая слова, произнесла Маргарита. — Раз за разом он отмахивался от предложений Ёрловой, несматря на их дельность.

     — Верно, но нет, — недовольно скривился Ромунов. — Ваш недостаток, Волков, в том что вы не умеете проигрывать. Потеря даже одной машины для вас — непозволительная роскошь. Вы снова и снова ставили Щадоленко на позицию разведчика просто потому, что он единственный во всей вашей группе, кого вы не любите. А в настоящем бою вы бы, скорее всего, и этого сделать не сумели.

     Капитан тяжело вздохнул, в то время как выстукиваемый ритм стал гораздо сложнее.

     — Вы из тех, курсант, кто считает, что у хорошего лидера под командованием не умирает никто. Но так, увы, не бывает. Рано или поздно — приходится отдать приказ кому-то остаться и прикрыть отступление. Несмотря на то, что это — смертный приговор, — тон стал мрачным. Легко позволяя понять, что Ромунов говорит не с чужого опыта. — У хорошего командира таких случаев просто мало. В то время как вы, курсант Волков, если бы столкнулись с подобной ситуацией — погубили бы весь свой отряд, будучи не в силах подписать кому-то приговор. И именно поэтому вы сегодня не получили свои нашивки.

     Инструктор по боевой подготовке с полминуты просто вглядывался в мои глаза.

     Уж понятия не имею, что именно Ромунов пытался там высмотреть, но мне просто хотелось провалиться сквозь пол от стыда. Элементарно потому, что я только сейчас наконец-то сумел осознать свою ошибку. Не мое поведение во время подготовки к бою с инструкторами. Не то, что я не сумел додуматься до нужной тактики.

     А моя неспособность кем-то пожертвовать. Умышленно проиграть.

     Я быстро окинул мысленным взглядом свою жизнь. Я часто попадал впросак. Постоянно оказывался у разбитого корыта, теряя интерес не только к женщинам, а и к жизни в целом. Но раз за разом мне было особо больно именно от того, что я в очередной раз попытался поверить во что-то хорошее и обжегся на этом.

     И единственное, что у меня получалось сказать в свое оправдание: «Но ведь я проигрываю за столами для покера!» Но тут же нутро подсказывало мне, что единственное, почему я не придаю этому значения — это объятия и поцелуи Насти. Которые перебивают проигрыш громадным выигрышем!

     — Впрочем, — продолжил Ромунов, — в отличии от Ёрловой, Волков, вам есть у кого учиться, — капитан перевел взгляд на Марго. — Судя по вашему личному делу, последние несколько лет вы только и делали, что умышленно проигрывали, Фролова. Научите этому вашего напарника. Если, конечно, желаете ему блага. Потому что Ёрлова со своим стилем командования дойдет до младшего лейтенанта. А вот Волков вполне может занять капитанское кресло. Особенно с такой правой рукой, как вы, Фролова.

     Капитан снова перевел взгляд на меня и была в нем какая-то непомерная тяжесть, заставлявшая ноги подгибаться и вслушиваться в каждый звук.

     — Нейронный интерфейс — забавная штука, — без тени улыбки сказал Ромунов. — Думаю, вы уже прочувствовали его на себе. То что командиром будут считать именно вас, Волков, совершенно не означает, что ваша напарница осталась за кадром. Эта девушка — канонир. А значит, скорее всего — она умнее и смышленее вас, курсант. Помните об этом, Волков, когда на ваши плечи в следующий раз свалится груз ответственности, — идеально выверенным нейтральным тоном завершил свою речь капитан. — А сейчас — свободны. Наслаждайтесь отдыхом.

     Ромунов махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. И позволяя нам с Марго, отдав честь, выскользнуть за дверь.

     — Нехуево задвинул, — вполголоса выдала Маргарита, едва лишь дверь закрылась. — Внушает!

     — Угу, — кивнул я, на автомате отмечая трепет в голосе девушки. Ее явно накрыло не хуже моего. — К черту. Надо развеяться!

     — Дело талдычишь, — широко улыбнулась Марго. — Пагнали в комнату отдыха?

     — Ага, — решительно ответил я. Пытаясь хотя бы так прикрыть гнетущее чувство полного и окончательного провала внутри.

     Забавно, но лишиться возможности стать комзвена меня долбануло едва ли вполовину так же сильно, как тихая речуга Ромунова! Он и правда считает меня достойным командиром? Не похоже было, чтобы он выдал всю эту хрень чисто чтобы мне было не так обидно!

     Над всем этим нужно было как следует подумать. Но уж точно не сегодня. Сейчас меня волновал только один вопрос — а есть ли вообще бухло на этой чертовой станции!? Потому что, на мой взгляд, самое время нажраться.

     ***

     Едва ли десятью минутами позже мы вошли в комнату отдыха.

     Народа вокруг, как ни странно, было едва ли в половину обычной толпы! Будто по соседству открыли новый клуб и все убежали туда. Оставив на привычном месте исключительно заядлых завсегдатаев.

     Впрочем, стоило мне лишь пару раз удивленно моргнуть, как из-за одного из столов для покера поднялась рука, привлекая мое внимание.

     Фигуру Макса было крайне сложно не признать даже на таком расстоянии, а посему я уверенно пошел туда, да и заодно потащил с собой Марго.

     — Эй, я не... — начала было она, но я тут же шикнул.

     — Хочешь войти в коллектив? — тихо поинтересовался я, уже прекрасно зная ее ответ. — Вот твой шанс. Так что заткнись, садись за стол и играй со всеми!

     Достойных возражений на это у Маргариты не нашлось. И мы попросту уселись за зеленое сукно, где каждого из нас уже поджидал набор фишек.

     — Ну, Виктор, как прошло? — поинтересовался Федор.

     — Эмм... — осекся я, пробегаясь глазами по лицам.

     Сказать по правде, мозги попросту отказывались верить в происходящее. За одним и тем же столом сгрудилась большая часть нашей группы! Не хватало только Ёрловой с Арсеновым. На место которых, впрочем, затесалась Настя, тут же потупившая глазки в ответ на мой вопросительный взгляд.

     Я настолько привык к тому, что все после занятий поспешно разбегаются в разные стороны, что данное зрелище меня попросту выбило из колеи на несколько секунд.

     — Ты нам тут не «эмкай»! — звонко рассмеялась Арлена. — Давай, колись!

     — Закасили пацанчика, — пришла мне на выручку Маргарита, ехидно усмехаясь. — Камандавать бут Динка.

     — Да твою же ж... ! — воскликнул Питон, откидываясь на стуле и пиная стол так, что аккуратные стопки фишек у всех рассыпались совершенно неприглядными кучками.

     — Попал, — усмехнулся Макс.

     — Тут что-то происходит о чем я не знаю? — я кинул вопросительный взгляд на Виталика. Парень сидел сложив руки на груди, хмуро уставившись куда-то в стену. В отличии от расплывшейся в широченной улыбке Вероники, сидевшей с ним по соседству.

     — Они, — Федор ткнул пальцем на парочку, — поспорили на желание. Питон ставил на тебя.

     — Да он же ж гребаный любимчик Ромунова! — буркнул Щадоленко, отлипая взглядом от стены. — Я был уверен, что раз сегодня пост дали Белому — то и комзвена отдадут!

     — А я говорила — у капитана любимчиков не бывает, — показала идеальные зубки Арлена. — Вот и твоя Ника со мной согласилась!...  

     — Да у вас тут гребанный матриархат! — почти что беззлобно еще раз вспылил Виталий. — Большая часть канониров — бабы!

     — Мы тип умнее, — хохотнула Марго.

     — И вообще, не у вас, а у нас! — с улыбкой кивнул в ее поддержку Макс. — Теперь, когда у нас баба командиром звена стоит. Так что привыкай отдавать ей честь, салага!

     — Вот еще, — усмехнулся Питон. — Черта с два я ей еще отдавать честь буду!

     — А придется, — хмыкнул я. — Ей младшего сержанта дали.

     — Да твою же ж мать... — пацан на глазах начинал пылать праведным огнем. — Нет, этот день хуже стать уже не может...

     — Вапще-та... может, — широко улыбнулась Маргарита.

     — Что? — тихо поднял на нее глаза Виталий.

     — Давай, покаж, — ткнула меня локтем под бок моя напарница.

     И я, глядя на преисполненное яростью лицо Питона, достал из кармана коробочку и, открыв ее, положил на стол лицом к остальным.

     Внутри было две голубых полосочки, отличающихся от моих собственных поперечной желтой полоской.

     — Тебя тоже повысили! — радостно захлопала в ладоши Арлена.

     — Поздравляю! — Федор даже не поленился встать и протянуть через стол свою руку, чтобы пожать мою. — Искренне поздравляю, Виктор!

     — Так держать, Витек! — с широкой улыбкой тряхнул мою ладонь своей пятерней Макс. — Еще чуть-чуть и будешь капитаном!

     — Эмм... это вряд ли, — усмехнулся я, ловя под шумок украдкой от остальных нарисованное в воздухе сердечко от Насти. — Ромунов заявил, что у меня есть кое-какие критические недостатки и командовать мне с ними не светит. Так что я всего лишь зам Ёрловой.

     — Есть недостатки — исправляй, — улыбнулся Федор. — А мы поможем.

     — Как пить дать! — с серьезной мордой кивнул Куленко. — Слово мужика!

     — Вы... серьезно? — ошарашено переводил я взгляд с одного лица на другое.

     — Более чем, — усмехнулась Арлена.

     — Присоединяюсь, — приподняла ручку Вероника, полностью игнорируя черное облако рядом с собой.

     — Угу! — в кои-то веки подала голос Ксения, до того сидевшая рядом с Максом настолько тихо, что я даже почти что и не замечал ее присутствия.

     — Почему? — только и сумел выдавить из себя я.

     Они меня поддерживали. Я не знал почему. Но прямо сейчас за этим столом моему маленькому успеху был не рад, кажется, один только Питон. Да и то просто потому, что никак не мог засунуть свою зависть куда-нибудь поглубже.

     — Лучше ты, чем Ёрлова, — повел плечом Федор.

     — С тобой во главе как-то спокойнее, что ли? — поддакнула ему Арлена.

     — Ты хотя бы слушаешь, — повела плечиком Вероника. — Пусть и творишь дурь иногда — но хотя бы слушаешь. И... — девушка бросила отрывистый взгляд на Маргариту и легонько покраснела. — И не орешь по пустякам! — сказала Ренко, кажется, совершенно не то, что изначально планировала.

     «Люди просто хотят идти за вами, Волков», — всплыли в памяти слова нашего капитана.

     Как он узнал? Как сумел это понять по моим двум попыткам командовать? В одной из которых я играл роль будильника, а во второй — катастрофически облажался!?

     Но думать над этим даже и не хотелось. Ромунов просто просек. Когда-то, в какой-то момент. Попросту увидел эту особенность. И сказал мне те слова, которые могли привести меня в нужный пункт назначения. Если у меня хватит мозгов к ним прислушаться и желания пойти по этому нелегкому пути.

     — Спасибо, ребят, — еле слышно выдавил я. — Реально — спасибо. Ваши слова... много для меня значат. Только... давайте уже играть? А то я внезапно хочу зверски проиграться вдрызг!

     Народ вокруг лишь громко заржал. В то время как Ксения умелой рукой начала сдавать всем карты. И лишь Маргарита, наверное, поняла истинный смысл этих слов.

     — Знаешь, Белый, если хочешь завалить Аленький цветочек — то просто иди и завали ее, — кладя свою руку поверх сданных карт заявил Питон.

     — Что!? — воскликнули мы с Настей одновременно.

     — Мы не... — начала было она.

     — Да, мы уж точно не... — попытался вставить свое слово и я, но наткнулся на усмехающуюся рожу Виталия.

     — Ага. Вы совершенно точно не, — довольно улыбаясь от уха до уха кивнул он. — Открою секрет, идиоты — все уже в курсе.

     — Все? — ошарашено спросил я, проходя глазами по лицам.

     И да. Все. Макс сделал вид что насвистывает. Федор просто вежливо улыбнулся. Арлена картинно похлопала глазками.

     Когда? Хотя — идиотский вопрос, да? Уж с учетом сколько всего мы с Маргаритой на двоих умудрились подсмотреть — то только логично будет предположить, что и нас с Настей кто-то где-то видел. Не то чтобы на этой гребаной станции даже в сортире двери были...

     — Макс, Федор, Арлена, сделайте мне одолжение? — сухим тоном, явно позаимствованным у Ромунова, попросил я.

     — Какое? — приподняла бровь девушка.

     — Присмотрите сегодня за Марго, — заявил я. — А то ей в последнее время одиноко.

     В то время как сам, обойдя стол, попросту взял Настю за руку и утащил ее наружу. Оставив всю эту бучу позади себя. Попросту забыв даже о лежащей на столе коробочке с моими новенькими нашивками.

     — Что на тебя... — начала было Анастасия, едва лишь мы вышли из комнаты отдыха, но я просто прижал ее к стене и влепил глубокий поцелуй.

     Заткнув все возражения на корню. И просто растворился в ее губах. Не желая ровным счетом никуда двигаться. И на что-либо обращать внимание.

     Плевать на всех и на все! Прямо сейчас — с меня хватит потрясений на сегодня. Достаточно. Пусть хоть от станции кусок отвалится — я не хочу об этом знать! Я хочу просто забыть обо всем на свете на полчасика.

     — Снимите себе уже комнату! — заржал кто-то проходя позади моей спины.

     И мгновение прошло. Настя дрогнула в моих объятиях и отстранилась. Едва ли чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть блеск в ее глазах. Страстный напор. Желание получить свое. Наверное, примерно то же самое творилось и в моих.

     — Пошли! — только и сумела выдохнуть девушка и наполовину бегом понеслась к жилым модулям.

     Двадцать второй. Снова. Сколько раз мы уже это делали здесь? Пять? Шесть? Я сбился со счета. Или, скорее, и вовсе не считал?

     Настя, тряся перед моими глазами своей алой гривой действовала на меня как тряпка на быка. Я не хотел ей сопротивляться. Захочет на полу в главном зале — значит именно там я ее и возьму!

     Девушка притормозила лишь на мгновение — бросила взгляд в проходы к койкам. Убеждаясь что они пусты. И решительно направилась к туалету.

     Я удивленно поднял бровь, но не сказал ни слова, когда Анастасия подошла к умывальникам и, наспех поправив волосы, решительно стянула с себя все до нитки, бросив одежду себе под ноги.

     И, лукаво улыбаясь, поманила меня пальчиком, прислоняясь обнаженной попкой к одной из раковин.

     Меня не нужно было упрашивать! Только не сегодня. Я, повозившись, скинул с себя большую часть формы. Оставив только расстегнутую рубашку. Сам не знаю почему — просто заметил блеск у Насти в глазах, едва только полы разошлись в стороны, приоткрывая начавшие проглядывать кубики на прессе.

     Нога девушки тут же оказалась в моей руке, поднятой в сторону от тела. В то время как мой ствол нашел идеально подходящую ему кобуру. Вызвав длинный стон, эхом вонзившийся глубоко в мои уши.

     — Забыл спросить... — сделав пару движений, остановился я. — Тебя-то повысили?

     — Серьезно!? — истерично улыбнулась Настя. — Тебя вот прямо сейчас это интересует!?

     — Ну... — протянул я, запоздало понимая абсурдность ситуации.

     — Нет! — с улыбкой на лице мотнула своей алой копной девушка. — А теперь вытрахай из меня все что сумеешь, ефрейтор Волков!

     — Есть вытрахать все что сумею, рядовой Кузнецова! — рассмеялся я, тут же перехватывая Настю за волосы и, аккуратно намотав шелковую шевелюру вокруг ладони, сжал кулак.

     Рот девушки тут же широко открылся, едва я только заставил ее голову запрокинуться кверху. Я же начал медленно входить в ее влажную дырочку. Вспоминая разом и тот случай,...   когда мы с Настей подглядывали за Дианой с Валеркой, и то, что я углядел в памяти у Маргариты о Ксении.

     Сексуальные отношения имели множество граней. И я только начинал понимать, что иногда просто засунуть в кого-нибудь свой член — недостаточно. Особенно если этого кого-то я хорошо знал и безумно хотел!

     До этого наши отношения можно было назвать «ванильными». По крайней мере именно так все это называла Марго. Обычный секс, без особых изысков. Из ряда выбивался лишь случай с подглядыванием. Ну и, быть может, самый первый раз — на обзорной площадке.

     Но сегодня — хотелось чего-то немного другого. После всего, что свалилось на мою голову с утра, внутри клокотало зверское желание разрушить привычный шаблон! Просто разорвать в клочья и выстроить на его месте нечто новое!

     Я входил в девушку медленными, протяжным движениями. В то время как перед глазами отчетливо стояли картины Макса с Ксенией.

     Нет, я совершенно не хотел повторить с Настей все до последней буквы, но кое-что позаимствовать? Более чем!

     Я легко оттягивал голову девушки назад всякий раз, стоило лишь мне устремиться внутрь. То и дело припадая к доступной шейке поцелуями. Просто дразня Анастасию. Легко и быстро доводя ее до безумия. Заставляя забыть о слове «нет».

     Руки девушки метались по моей спине. Впивались пальчиками в ткань белой рубашки. С явной натугой удерживаясь от того, чтобы вонзиться когтями. Ничего. Это еще впереди!

     Я чуть ускорил ритм. Лишь немного. Резко входя внутрь влажной дырочки и тратя по паре секунд на медленное отступление. И снова внутрь! Наслаждаясь короткими вскриками удовольствия. Закатывавшимися в спонтанных порывах возбуждения глазками. Широко открытым ротиком.

     Всего несколько минут — и мою спину уже царапают коготки, тщетно пытаясь добраться до кожи. А Настя совершенно забыла о попытках сдерживаться и оглашала округу громкими стонами удовольствия.

     Я резко вышел из девушки. Власть над ее телом завораживала! Глазки Анастасии тут же протестующе уставились на меня. Почти что умоляя вернуть моего коня в ее стойло.

     Но я, не отпуская волос, свободной рукой быстро развернул Настю, нагибая ее над раковиной. Почти что утыкая лицом в зеркало и вынуждая пошире расставить ноги в стороны.

     И, ухватив свой член рукой и приставив его ко входу, начал медленно вставлять внутрь. Мысленно задаваясь предательским вопросом, а на что похожа вторая дырочка? Ксении явно понравилось то, как Макс ее выдрал! Интересно, как она дошла до мысли засунуть что-то себе в задницу?

     Я поднял глаза, скользя взглядом по обнаженной спинке, и намертво сцепился с отражением Анастасии. Одновременно и трахая ее, входя внутрь так глубоко, как получалось, и наслаждаясь видом ее перекошенного гримасой наслаждения лица. Ловя жадным взором каждый раз, когда зеленые глазки закатывались к потолку.

     Я не пытался сделать все быстро. Напротив — по мере сил растягивал удовольствие. Наслаждаясь и ощущениями скольжения в уютной норке, и своей властью над женским телом, готовым меня слушаться.

     Снова и снова ломая привычный паттерн движений, не давая Насте привыкнуть. Длинные, протяжные движения. Долгие и томные стоны. Смена. Короткая очередь быстрых. Вонзаюсь внутрь так, что по всему туалету раздаются звонкие шлепки наших тел друг о друга!

     И — пауза. До ушей долетает, как ручки девушки начинают скрестись о край раковины, умоляя о продолжении. Терплю ровно до тех пор, пока взгляд Анастасии не наполняется мольбой, а губы — не раскрываются для сдавленного: «Пожалуйста, еще!» И лишь затем — снова внутрь. Безумно медленно, смакуя каждое мгновение! Видя как глаза Насти закатываются к потолку.

     И только благодаря тому, что я не отрываясь смотрел в зеркало, я успел заметить.

     Из проема, ведущего в душевую, вдруг вылетела фигура в спортивной форме. До уха донеслась быстрая поступь шагов. Вижу отведенную назад руку, сжатую в кулак, нацеленный мне точно в челюсть!

     Рефлексы, вдолбленные не то Соколовой, не то инструкторами еще на Земле, сделали свое дело.

     Тело машинально отшатнулось назад, пропуская мимо себя кулак и выходя из Насти. Ладонь на женской гриве разжалась, выскользнув из шелковой петли и, не теряя времени даром, сомкнулась на пронесшейся перед глазами руке чуть повыше запястья.

     Короткое движение вверх и в сторону. Податься телом чуть вперед — и вот нападавший, совершив оборот вокруг своей оси, оказался на коленях со своей собственной рукой вокруг шеи! В то время как я поспешно перехватил вторую руку, заломив ее за плечо.

     Все произошло едва ли за пару ударов сердца. Простой вбитый до автоматизма рефлекс.

     — Какого... !? — вскрикнула Настя, раскрытыми от удивления глазами впиваясь в мужскую фигуру через отражение. — Женька, какого хуя ты устроил!?

     — Я... Я... — вырвалось из пухленького пацана передо мной и я тут же все понял.

     Ревность. Единственная причина, которая могла хоть немного оправдать все произошедшее. Пацан в очередной раз застукал как его партнерша трахается с другим — и на сей раз не выдержал.

     Вот только что мне-то теперь со всем этим делать!?

     Анастасия нашла ответ за меня.

     Она попросту развернулась и влепила пацану звонкую пощечину!

     — Еще раз такое выкинешь — и я тебе такое устрою, что ты со мной в мех откажешься залезать! — злобно прошипела она. — Усек, маменькин сынок!?

     Евгений лишь пару раз кивнул. Не говоря ни слова, лишь дрожа всей своей тщательно отожравшейся тушкой.

     — А теперь вернись к тому что делал! — бросила Настя, разворачиваясь и становясь в ту же позу, в которой нас прервали.

     — Эмм... я как бы... — я неуверенно перевел взгляд на юного охламона в моем захвате.

     — Да забей на этого плаксу и вытрахай меня! — заявила девушка, виляя попкой с широко открытой пещеркой прямо перед глазами своего партнера. — Он больше и не пикнет! Если хочет — пусть сидит и смотрит, мне плевать!

     И было что-то, что заставило меня поверить в эти слова. Пацана мне, конечно, было жалко, но выпускать из своих лап Настю мне хотелось гораздо меньше. И глубоко плевать, если у этого решения будут какие-то последствия. Сегодня — сюрпризов мне хватит!

     Я аккуратно разжал руки, позволяя Жене отползти чуть в сторону, растирая красные пятна на руках. Но, как и сказала моя девушка — паренек даже и не подумал пикнуть.

     И я вернулся к своему занятию. Снова намотав копну Насти на свой кулак и продолжая трахать ее дырочку. Изредка косясь в отражении на сидевшего на унитазе Женьку.

     Но паренек лишь смотрел. Надувшись обидой как воздушный шарик. С раскрасневшимся лицом во все глаза наблюдал как его партнершу трахает кто-то еще.

     Сказать по правде, было как-то неуютно. Но заливистые стоны моей аловолосой красавицы стали вдвое сильнее! Настя явно играла на неожиданную публику и не испытывала ровным счетом никаких угрызений совести от того, что делала. А может — и правда наслаждалась неожиданным зрителем, кто ее разберет?

     В любом случае, всего пара минут в ней и я уже почти что и не обращал внимания на притулившегося за спиной Женю. Ведь все что меня интересовало — находилось прямо перед глазами!

     — Еще! Еще! Вытрахай меня! Пожалуйста, Вить! Вытрахай как следует! — то и дело лепетала Настя.

     И я старался. На ощупь, ориентируясь на стоны и заволакивающиеся возбужденной пеленой глаза, нашел свой путь к подходящим движениям. Во всю мочь сдерживаясь, когда Анастасию наконец-то накрыл ее оргазм чтобы не излиться прямо в нее!

     Девичья норка постоянно дрожала, сжимая мой член своей настойчивой хваткой, всеми силами пытаясь его выдоить! И едва лишь эта судорога прекратилась, как я тут же выдернул свой агрегат наружу.

     Настя по моему взгляду поняла, в чем дело. И попросту нырнула вниз. Падая передо мной на колени и сжимая свои грудки ладошками, приподнимая их кверху и как бы подставляя подушкой под мой член.

     И я тут же начал кончать. Прямо на ее грудки. Видя перед ...   глазами лишь довольную улыбку. Анастасия смотрела прямо на меня. Широко открывая рот всякий раз, стоило лишь очередной горячей струе упасть на ее кожу. Блаженно постанывая и не прекращая улыбаться.

     Всем своим видом давая мне понять, что ей просто отлично!

     Лишь когда мой член начал опадать в руках, я наконец-то оторвался от этих чудесных глазок. Тут же найдя в отражении зеркала Женьку.

     Вот только вместо того, чтобы вовсю пялиться на Настю или в отвести глаза в сторону, пацан попросту метался взглядом между своей партнершей и дверью в душевую.

     Заставив и меня оглянуться.

     И довольное выражение лица тут же сползло с моей физиономии. Потому что в дверях стояла Соколова.

     Азиаточка, обряженная в спортивную форму, подпирала плечом дверной косяк и задумчиво переводила глаза с меня на полузакрытую моим телом Настю. Затем — на Женьку. И снова на меня.

     И весь ее облик говорил о том, что Соколова торчала в проеме уже давно!

     — Я... — пикнул было я, пытаясь оправдаться, но тут же наткнулся на ледяной взгляд и слова попросту отказывались вылезать из горла.

     — Товарищ лейтенант!? — ахнула Настя, любопытно выглянувшая из-за меня.

     — Отдать честь, — прошипела инструкторша.

     И мы все втроем поспешили исполнить приказ прямо в том виде, в котором были.

     Соколова медленно, кривясь от отвращения, прошлась взглядом и по мне, и по Насте. И даже Женьке досталось, хотя и совсем чуть-чуть, по сравнению с нами двоими. И лишь затем вытащила кпк и, нацелив его на нас, сделала снимок.

     — Капитан Ромунов, немедленно зайдите в покои инструкторов, — бросила она в устройство следом. И, клацнув пару кнопок, направила туда же Фролову. — У вас ровно две минуты чтобы привести себя в приемлемый вид и выйти из жилого модуля, — прошипела Соколова следом и вышла.

     И лишь тогда мы наконец-то выдохнули, опустив руки от головы. Переглядываясь друг с другом наполненными страхом взглядами. Понимая, что мы что-то умудрились натворить, но мозг упрямо отказывался выдать нам конкретную причину — что именно.

     Ну да, трахались. Но в механизированной пехоте это вроде как разрешено? По крайней мере так утверждали старшие пилоты — я сам это не проверял, а сейчас — вроде как и некогда.

     А помимо этого что еще нам можно было поставить в вину? То, что не нашли более укромного уголка? Ну тут увы — претензии к тем, кто строил эту гребаную станцию! Не предусмотрев в ней хоть какой-то зоны для уединения!

     Настя наспех смыла с груди мои следы и тут же ринулась одеваться. Как, впрочем, и я поступил абсолютно аналогично — наспех засунул член под кран и тут же бросился застегивать пуговицы на чертовой рубашке и кителе. Коих, как мне показалось, тут раза в четыре больше надобного!

     Соколова едва ли удостоила нас беглым взглядом — просто убедилась, что мы одеты. И повела дальше по коридору к одной из дверей, рядом с которой на стене было по трафарету намалевано «ЖМИ-6».

     Инструкторский жилой модуль имел ту же основу, что и курсантский. Только жило тут на той же площади не десять человек, а, судя по всему, всего четверо. И в целом производил впечатление более... обжитого?

     Центральный зал был вдвое больше. Через проемы виднелись чуть более просторные чем наши спальни на пару кроватей каждая. У одной стены стоял круглый столик с четырьмя стульями. На стене рядышком, на полочке, красовалось несколько настольных игр и сложенные стопкой фишки и колоды карт для покера.

     У другой — вытянутый дугой вдоль скругленной стены стол с установленной на нем лампой для чтения. В то время как с третьей стороны на нескольких полочках лежали различные мелкие спортивные снаряды — скакалки, гантели, коврики для занятий. На тот случай, если кому-то было лень добежать до спортзала.

     Едва только дверь открылась, как две наших наставницы удивленно подняли головы на ввалившуюся процессию. На столе между ними была разложена монополия. Притом партия явно была в самом разгаре — тут и там на доске красовались флажки и фишки.

     — Оставьте нас, — бросила им Соколова. — Административные вопросы.

     Женщины, скорчив недовольные мордочки, щелкнули на кпк разложенную партию и, одаривая нас всех любопытными взглядами, вышли за дверь. Разминувшись в дверях с ввалившейся Маргаритой.

     Которая недоуменно вовсю озиралась, пытаясь сообразить, что она вообще тут делает. Марго тут же заметила меня, но бросив взгляд на севшую на дугообразный стол Соколову, не решилась даже шепотом задать мне вопрос.

     — Вызывали, лейтенант? — робко, тщательно сосредотачиваясь на каждом произносимом звуке, поинтересовалась она.

     Азиатка лишь кивнула. Сидя на столе, сложив руки со сжатыми кулаками на груди.

     — Ожидайте, — бросила она, продолжая переводить глаза с одного лица на другое.

     На наше счастье, долго томиться от мук неопределенности нам не пришлось. Едва ли через две минуты в помещение ввалился Ромунов и, не тратя и секунды, тут же уселся в кресло за столом.

     — Курсант Волков, у вас есть крайне нехорошая особенность оказываться втянутым всякий раз, когда обстоятельства вынуждают меня контактировать с вашей группой вне учебного ангара, — медленно протягивая слова заявил он.

     — Простите, товарищ капитан? — робко сказал я. Стоило лишь этому человеку войти в комнату, как весь мой пыл внезапно испарился. Да и в целом, как мне казалось, температура резко упала градусов, эдак, на пять.

     Ромунов достал свой кпк и клацнул несколько клавиш. Стена позади него тут же засветилась, показывая недавно сделанный Соколовой кадр.

     Марго не удержалась и тут же прыснула со смеху. Но, наткнувшись на весьма недружелюбные взгляды старшего комсостава, пролепетала: «Простите!» и замолкла.

     — А мы все гадали, почему это синхронизация ваших двух пар не увеличивается, — устало вздохнул Ромунов, переводя спокойный взгляд с одного лица на другое. — Теперь все ясно. По дороге сюда я просмотрел данные с камер наблюдения. И, подозреваю, ваша интрижка с Кузнецовой, Волков, началась еще где-то в первые дни?

     Я лишь смущенно кивнул. Ощущая на себе пристальный взор капитана. Не злобный, не раздраженный. А просто — изучающий. Будто перед мужчиной неожиданно встала интересная головоломка и он вдумчиво в нее вглядывался, пытаясь прикинуть, а с какой стороны вообще стоит к ней подойти.

     Ромунов тяжело вздохнул.

     — Курсант Волков, курсант Кузнецова, я задам вам ровно один вопрос. И советую как следует подумать над ответом. Насколько серьезно вы оцените ваши отношения по десятибалльной шкале? — спокойным тоном спросил капитан.

     Мы с Настей переглянулись. В глазах у девушки читалась легкая паника. Анастасия явно пыталась по моему взгляду понять, какую цифру назвал бы я, чтобы и самой угадать с ответом.

     Я же на повышенных оборотах скрипел мозгами в попытке прикинуть, а какой ответ хочет услышать Ромунов? Десятку? Нет, точно не поверит. На единицу наши отношения тоже не потянут! Нужно нечто относительно нейтральное...

     — Пять, товарищ капитан! — бросил я, даже особо не пытаясь угадать с ответом. А просто пытаясь выдать нечто относительно устраивающее, как мне казалось, сразу всех присутствующих.

     Настя лишь кивнула и назвала ту же цифру. Явно пытаясь мне подыграть в этом спектакле.

     Инструктор лишь на миг недовольно скривил губы. Всего на один миг, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы мои кишки окончательно завязались в узел. Напомнив о том, что они меня целый день пытались предупредить, но я их не слушал снова и снова.

     Ромунов положил свой кпк на стол и быстро вывел на экран таблицу.

     — Вы видите соотношение задержки реакции меха к синхронизации между пилотами, — начал он. — Если синхронизация у пилотов пятьдесят процентов — то задержка составляет примерно одну десятую секунды. Если синхронизация шестьдесят — то задержка всего лишь шесть сотых, — капитан обвел нас своим тяжелым взглядом. — Но вас сейчас интересует другая сторона этой таблицы. ...   При синхронизации в двадцать процентов — задержка составляет три десятых секунды. А с десятью...

     Я и сам видел таблицу. Семь десятых секунды.

     Вот почему мехи так странно двигались! Мой мозг, привычный к тому, что тело отвечает на мои команды сразу же, с явным трудом реагировал на то, что грузная туша постоянно запаздывала. А у Насти, скорее всего, и вовсе все было крайне фигово! Нажимаешь на спусковой крючок, а выстрел раздается только через секунду! Да за это время цель успеет уйти!

     — Теперь вы понимаете, почему так важно нарастить максимально возможную синхронизацию? — сухим тоном поинтересовался Ромунов. — В обычной жизни уровня реакции в три десятых секунды вам за глаза хватит. Но в настоящем бою одна десятая секунды может решить — жить вам или умереть. Или что еще хуже — определить судьбу вашего боевого товарища, — губы изогнулись в недовольной гримасе. — Лейтенант, что в подобных случаях, — капитан ткнул пальцем в курсантов, — предписывает стандартный протокол обучения?

     Соколова бросила короткий взгляд себе за спину. И тут же вернулась своими глазами к нам.

     — Поставить отношения под запрет до конца обучения, — тщательно взвесив слова про себя, заявила она. — А чтобы не бузили — дать пару дней нарядов по станции. В случае если все же будут бузить — посадить на гауптвахту.

     Я, ощущая как сердце сделало сразу пяток лишних ударов, широко открывшимися глазами, вперился в капитана умоляющим взором. Ощущая на себе полный ужаса взгляд Анастасии.

     — Вы слышали лейтенанта, — прошелся по шеренге глазами Ромунов. — На ваше счастье — я не приверженец настолько радикальных мер.

     — Что!? — тут же вывернула голову Соколова, буравя взглядом сидевшего за столом мужчину.

     — Дисциплина, лейтенант! — чуть повысил тон инструктор, заставляя азиатку вздрогнуть. После чего обратился к остальным уже более спокойным голосом. — Я дам вам ровно одну неделю. Решите вашу проблему самостоятельно.

     — Кузнецова и Кавутов! — Ромунов резко повысил тон, мгновенно переходя на командные нотки. — Ваш мех сейчас — позор. Вы худшие по показателю синхронизации не только в шестом взводе, а на всей станции! К следующему разгрузочному дню — я хочу увидеть у вас показатель синхронизации как минимум в двадцать процентов! — капитан, даже не дожидаясь их ответа, перевел взгляд на меня. — Волков и Фролова — вы были лидерами на старте, но сейчас — плететесь в хвосте своего звена, отставая от них все больше с каждым днем. Какое бы решение своих разногласий вы не использовали в начале — сейчас оно не работает! Ищите новое. Докажите мне, что эти отношения между парами не мешают вашей синхронизации — выбейте тридцать пять процентов.

     — Товарищ капитан, разрешите обратиться! — еле сдерживая свою хлещущую злобу прошипела Соколова.

     — Во-первых — не разрешаю, — холодно отрезал Ромунов. — А во-вторых, лейтенант, вы — профи в обучении курсантов. Но мало общаетесь со своими выпускниками. Вы не видели своими глазами, на что идут пары чтобы разогреть свою синхронизацию! Лесбиянки, геи, бдсм, групповухи, сексвайфы и хренова куча всего, что на Земле водится исключительно на порносайтах — вот что творится в казармах пилотов! — все тем же ледяным тоном проговорил капитан, гуляя глазами по стоявшим перед ним курсантам. — Так что если я даю этим детишкам шанс — то это не подлежит обсуждению, лейтенант! А если хотите попереть против меня — то обращайтесь напрямую к полковнику Устимову!

     — Я вас поняла, капитан, — я без труда видел, как Соколову аж затрясло от еле сдерживаемых эмоций. Тем не менее, азиатка вперилась в нас гневным взором и заткнулась.

     — Отлично, — кивнул Ромунов, бросая отрывистый взгляд на спину лейтенанта. — Итак, салаги — хотите этих отношений, извольте доказать, что вы их заслуживаете. Повысьте свою синхронизацию за неделю на десять процентов в каждой из пар. И я сделаю вывод, что проблема была решена. Пока ваша синхронизация будет понемногу прирастать и далее. Если недоберете к следующему разгрузочному дню хоть один процент — я наложу запрет на ваши отношения до конца обучения.

     — Но... товарищ капитан! — как-то жалобно проблеял я. — Как нам это сделать!? Мы и так делаем все что можем!

     — Пф, — фыркнул Ромунов. — Синхронизация двести пятнадцатой машины постоянно колеблется туда-сюда. Подозреваю, что вы используете нейронный интерфейс для игр с воображением. Во-первых, этот вариант не отличается стабильностью. Его нужно постоянно держать подогретым, а в боевых условиях, уж поверьте на слово — вам будет не до этого! Во-вторых, у него есть определенный предел возможностей. Около десяти-пятнадцати процентов, если верить стандартным расчетам. К сожалению, этого будет маловато для достижения пятидесятипроцентной синхронизации за три месяца обучения.

     — Вы что же, предлагаете им переспать друг с другом!? — тут же вспылила Настя, выдавая свою ревность с головой.

     — Я констатирую факты, курсантка! — присутствующих обожгло ледяным тоном. — А какие выводы сделают для себя мои подчиненные — это уже решать им! Лично я не знаю ни одной пары, которая бы обошлась без этого. Хотя и попадаются местами весьма экстравагантные отношения между пилотами.

     «Угу. Всякие там геи, лесбиянки, бдсм и прочая фигня...» — не удержался от мысленной подколки я. Ничего смешного, впрочем, в этом не находя даже для себя самого.

     — В данном случае — моя задача в том, что указать вам четверым на проблему, — Ромунов обвел нас пальцем. — А как вы будете ее решать — это уже не мое дело. По крайней мере в ближайшую неделю, курсанты, — легонько усмехнулся он. — Впрочем, раз уж я дал напутствие Волкову, то и вам, Кузнецова, кое-что скажу.

     Капитан перевел взгляд на свой кпк и ткнул на пару кнопок.

     — Голосовое управление, — заявил он. — Произвести подсчет совместимости курсантов Кузнецовой и Волкова. Машинный расчет.

     Кпк полежал секунд десять, после чего выдал результат. Который Ромунов тут же послал на стену, всем на обозрение.

     Наши с Настей отношения оказались оценены в тридцать четыре процента.

     — Это ваша потенциальная синхронизация друг с другом, — капитан перевел взгляд с одного лица на другое. — Так как подсчет производила машина, а не живой специалист, погрешность — примерно пятнадцать процентов. То есть если в расчеты вкралась катастрофическая ошибка в пользу вас двоих — то по максимуму у вас двоих будет сорок девять процентов, — Ромунов ткнул пальцем в кпк. — Вывести результат совместимости пары Кавутов — Кузнецова.

     Дисплей тут же показал шестьдесят четыре процента.

     — И это — проведенный живым специалистом расчет, — сухо заявил капитан. — Проверенный, во избежание ошибок, еще парой других. Погрешность — три процента.

     — Класс! — не удержалась от восхищенного «аха» Марго. — А у нас сколько?

     Ромунов сделал запрос и дисплей, гвоздем в крышку гроба наших с Настей отношений, выдал семьдесят восемь.

     — Возвращаясь к вам, Кузнецова, — капитан снова вперился в девушку прохладным взглядом. — Я подозреваю, что вы настолько увлеклись Волковым, что попросту сознательно отталкиваете от себя своего партнера. Не даете ему даже и шанса. Рекомендую вам переступить через себя, курсантка. А уж каким способом вы намерены это сделать — меня не касается. Иначе, через неделю, за вас это сделаю я. Или, что, скорее всего, еще хуже для вас, Кузнецова, отдам вас в руки куратору группы Эль-22 — Соколовой.

     Если у Насти и было что возразить по этому поводу, то она просто не решилась перечить капитану. Как, впрочем, и я.

     У меня и так давно уже в голове зрели мысли, что, скорее всего, именно я — причина низкой синхронизации двести двадцать четвертого меха. А теперь Ромунов подтвердил мои опасения. И раз дело выплыло на поверхность — то я прекрасно понимал, что и дальше закрывать на все это глаза у меня попросту не получится...

     Капитан явно закончил со своей разъяснительной беседой и, заглянув каждому в глаза напоследок, вышел из помещения. На миг приоткрыв ...  

     двух стоявших в коридоре наставниц, с явным любопытством воспользовавшихся возможностью заглянуть внутрь.

     — Свободны, — спрыгнула со стола Соколова, обводя нас злобным взглядом. — Настоятельно рекомендую вам нигде сегодня не уединяться с кем-то кроме ваших партнеров.

     Мы с радостью выскочили за дверь инструкторской спальни. Ощущая как по спинам течет холодный пот после дисциплинарного втыка от капитана.

     Я взглянул на Настю, открыл было рот. И закрыл. Попросту не найдя что сказать. «Прости»? Нет, это было совершенно не то. Не то, что я испытывал.

     Я перевел взгляд на Маргариту. Если чтобы быть с Настей мне придется как-то повысить синхронизацию с ней на десять процентов — то это именно то, что я сделаю! Плевать как именно! Уверен, Анастасия меня поймет!

     В голове сразу же зашевелились извилины. Нужно как-то подстегнуть синхронизацию. Когда народ толком не умел ходить в мехах — обратились к тем, у кого это начало получаться!

     — Марго, наши еще в комнате отдыха? — задал вопрос я.

     — Угу, — кивнула она.

     — Погнали. Мне нужен Макс. И Федор, — решительно заявил я, устремляясь по коридору.

     — На кой хрен? — прилетел мне в спину изумленный возглас Насти.

     Я оглянулся через плечо. Мгновенно прочитав у девушки в глазах мольбу в духе: «А мне ты ничего не хочешь сказать?» Но лишь посильнее сжал челюсть, еще раз убеждаясь в своем решении.

     — Хочу спросить, как им удалось нарастить синхронизацию, — честно ответил я, пытаясь вложить в голос как можно больше уверенности. — У Макса с Ликодроновой неделю назад было десять процентов, а сейчас — больше сорока! Галланы тоже растут на глазах! Я должен знать, как им это удалось!

     И глаза у девушки полыхнули надеждой, вытеснившей подступающее отчаяние. Плечи тут же расправились и она, легонько улыбнувшись, кивнула, устремляясь за нами следом. Оставляя Женьку где-то позади.

     Народ все так же играл в покер. Даже комната, казалось, еще больше поредела — если в предыдущий визит тут было человек пятьдесят, то сейчас — едва ли тридцать. Да и то сидели группками человек около десяти.

     — О, Касатка вернулась! Зачем тебя вызывали? — тут же накинулся Питон, явно повеселевший с последнего раза. Немалых размеров стопка фишек, лежавших перед ним, этому, наверное, как-то поспособствовала.

     Девушка на миг бросила на меня панический взор. И, обведя присутствующих беглым взглядом, я тут же понял, что Маргариту из-за стола выдернули, скорее всего, с помощью громкой связи. Вопросы, по крайней мере, читались на лицах у абсолютно всех.

     — Делали выговор за манеру речи, — брякнул я первое что пришло в голову. — Марго обещала последить за своим языком и, ребят, я прошу вас всех ее в этом поддержать!

     — Это благое дело, — доброжелательно улыбнулся Федор.

     — А есть какой-нибудь справочник по скороговоркам на правильность речи для чайников? — ехидно поинтересовался Виталий.

     — Фильтруй базар, Питон, и да не отфильтрован ты будешь! — хохотнул Макс, вызвав широкие улыбки у всех присутствующих.

     И, услышав эту легкую перепалку, я внезапно почувствовал себя в своей тарелке. В группе, которая поддерживает меня. С ребятами, которые в случае чего встанут за спиной! Как сказал Ромунов — в армии!

     Я бросил взгляд на часы. До отбоя еще дофига времени. А задавать откровенные вопросы у всех на виду не хотелось. Проще было немного подождать, поймав нужных людей поодиночке. Ведь надо же им когда-то отойти в сортир отлить?

     Так что я взял в руки карты и, кажется, впервые с тех пор как прибыл на станцию, начал играть всерьез. Пытаясь удержаться на плаву как можно дольше просто чтобы была возможность выловить всех нужных ребят и допытаться до ответов.

     Хотя я и подозревал, какими они будут.

     Макс — переспал с Ксенией. У Вероники с Питоном — аналогично, синхронизация скакнула вверх вскоре после разговора Ренко с Маргаритой по душам. Так что, пожалуй что, Федор с Арленой — моя лучшая надежда! Ведь не могли же они и правда спать друг с дружкой? А значит должен быть какой-то способ повысить синхронизацию не пытаясь друг другу засадить по самые помидоры!

     И за всей этой игрой, где один раунд сменял другой, я даже и не заметил, как со спины подкралось несчастье.

     — Эль двадцать первая? — раздался голос у меня за плечом.

     Я, вздрогнув от неожиданности, вывернул голову.

     Позади меня стоял мужчина около двадцати пяти. В голубом комбинезоне действующего пилота меха. И с очень мрачным лицом.

     — Она самая, — мигом убавив жар дружеского хохота, ответили мы.

     — Боюсь, ребята, я сегодня черный вестник, — тихо заявил мужчина.

     И глядя на его боевой комбез, намекавший на то, что мужик пришел прямо из ангара мехов, и донельзя серьезное лицо что-то внутри меня просто заорало: «Нет! Нет-нет-нет!»

     И именно в этот момент, ощущая сползающую с лица улыбку, я наконец-то понял, что за предчувствие довлело надо мной с самого утра...

     ***

     Контакты авторов указаны в комментариях под второй главой.