Глава Четвёртая.

     Капкан.

     Была уже глубокая ночь. Я вытерла слёзы, что текли ручьями из моих глаз против моей воли. Я не хотела показывать свою слабость сыну, но ничего с собой поделать не могла. Мне было очень обидно и безумно жалко саму себя.

     Я думала, что утолила противоестественную страсть собственного сына и что этой ночью он более не совершит святотавства над моим телом.

     Но вдруг Марк поднялся и взял меня за руку:

      — Мам, ну, перестань плакать... , — я всхлипнула, а Марк потянул меня за руку за собой, — пошли в мою комнату..

     Я невольно задрожала:

      — Господи, нет, Марк... Ну, хватит уже... Нет... пожалуйста!

      — Да, мама. Да! — твёрдо сказал он, глядя мне в глаза. Я невольно потупилась под его пристальным взором, — завтра мне возвращаться в казарму, я не хочу терять ни минуты.

     Он дёрнул мою руку сильнее и я послушно поплелась за ним, заливаясь жгучими слезами.

     В своей комнате он засуетился. Предупредил меня, чтобы я вела себя потише и говорила шёпотом. Ну, ещё бы, — наша с Антоном спальня была через стенку. Закрыл дверь на шпингалет. Притянул меня к себе и впился в мои губы горячим долгим поцелуем. Его руки жадно гуляли по моему телу, ощупывая бёдра и ягодицы.

     Я закрыла глаза и отдалась безумному напору сына. Что я могла ещё сделать? Марк подавил меня, сломил мою волю... И, кажется, его нисколько не волновал тот факт, что он влез в трусики своей матери при помощи откровенного грязного ничем не прикрытого шантажа.

     Его язык был глубоко в моём ротике, его руки легко сорвали с меня халатик и вот, я уже снова стою почти голенькая, в одних только невесомых трусиках перед горящим взором своего собственного сына.

     Словно изголодавшийся ребёнок, он жадно приник к моей груди, посасывая мои соски. Но это был другой голод. Совсем не тот, с каким когда-то давно Марк тянулся к моей груди. Я всхлипнула, — мне снова стало жалко себя. Я ощущала себя несчастной бессильной жертвой. И ничего не могла поделать с этим чувством в себе. Как-то незаметно, всего за какой-то час я стала смотреть на Марка, словно, снизу вверх боясь ему что-то возразить или наперечить. Он же был волен делать со мной всё что угодно. Такова была сила моего страха. Ведь если Антон узнает..

     Это было странное чувство. С одной стороны, в глубине души я понимала, что Марк никогда не расскажет отцу про меня и Максима, и уж тем более точно никогда в жизни не отдаст ему эту проклятую запись... Но... С другой стороны только одна мысль о том, что Антон может узнать... Об этом... Эта мысль бросала меня в ступор, сминала мою силу воли и делала безвольной игрушкой в руках сына. Марк всё верно рассчитал. Он хорошо меня знал, мой сын.

     Марк мял и облизывал мою грудь, нежно покусывая соски. Моя грудь возбуждала его. Я чувствовала это. Он просто дрожал от вожделения. Его огромный возбуждённый член уже упирается мне в живот. На миг оторвавшись он вдруг сказал мне:

      — Мам, если бы ты знала, как меня всегда злило, когда ты меня называла мальчишкой... Глупым и юным. Ты часто это говорила мне, помнишь? — он улыбнулся, — я очень рад, что теперь могу доказать тебе, что я уже мужчина..

     Я вспыхнула и отвернула лицо в сторону. Большего ничего сделать я не посмела. Но сын не позволил мне и этого. Своей медвежьей лапищей он схватил меня за подбородок, повернул моё лицо к себе и снова впился в мои губы глубоким мокрым поцелуем, опять засунув глубоко в мой рот свой язык.

     Лёгкое уверенное нажатие на мои плечи и я уже лежу на диване Марка. Марк всё так же дрожа от нетерпения в предвкушении секса со мной, стащил с меня трусики и отшвырнул их на середину комнаты. Он закинул мои ножки себе на плечи, крепко ухватился за мои бёдра, раздвигая их в стороны. Бёдра Марка качнулись навстречу мне, и я снова оказалась насажена на член собственного сына.

     Я не сдержалась, вскрикнула, — слишком уж Марк был резок и нетерпелив. Он снова причинил мне боль. Марк торопливо закрыл своей ладонью мне рот и замер.

      — Тсс, мам! — зашипел он, делая страшные глаза, — ты ещё отца разбуди!

     Я испуганно смотрела на него. А сын навалился на меня всем телом, прижимая мои бёдра к себе и начал меня трахать. Я молчала, закусив губу, и отвернув голову в сторону, смотрела в окно на звёздное небо, тихонько плакала и просто ждала, когда Марк кончит. Марк пылко сопел мне в ухо, его руки то гладили мои бёдра, то мяли мою грудь, темп его фрикций, словно, возрастал с каждой секундой. И скоро у меня стало сбиваться дыхание, а моя киска наливаться соками. Я закусила губу ещё сильнее, но что тут поделаешь? Моё тело ведь не железное. И как ему оставаться безучастным, когда Марк такое вытворяет с моей киской? Я всегда была женщиной пылкой и страстной. И бывало, что изменяла мужу и наперекор веяниям разума, когда моя киска начинала также зудеть и течь... Но не сейчас, нет!

     Но тёплая волна возбуждения уже прокатилась по моему телу и я почувствовала, как мои бёдра сами собой, против моей воли, дёрнулись навстречу сыну, а с губ сорвался предательский полустон.

     Меня спас скрип дивана Марка. Теперь он раздавался совсем уж громко, и это заставило Марка прийти в себя. Но колебался он, впрочем, не долго. На миг, оторвавшись от меня, он быстро стащил меня с дивана и через секунду, распластав меня на ковре, снова закинув мои ножки себе на плечи, опять устремлялся в меня со всем своим неумеренным пылом и жаром.

     Он снова вошёл в меня, и я снова, не удержавшись, вскрикнула. Господи, его член был просто огромен. Природа наградила его поистине богатырскими размерами..

     Марк сотрясал моё тело своими любовными ударами, словно, действительно стремясь мне доказать, что он уже не мальчишка, а сильный и могучий мужчина. Он дёрнулся, замер... И вдруг, я с ужасом осознала, что сейчас мой сын извергнет в меня своё семя... Второй раз за ночь...

     Я заскулила ему на ухо:

      — Сынок, только не в меня, пожалуйста, — умоляла я, — Марк, сегодня опасные дни... Нет, не в меня!

     Марк услышал. Рывком он вышел из меня и сжал в кулаке своё мощное мужское орудие.

      — Я сейчас взорвусь, мам! — прохрипел он, — открой рот! И язык высунь!!! Сделай это, как шлюхи из порно!!!

     Это было сказано таким тоном, что у меня даже не мелькнуло тени сомнения не подчиниться ему.

     Совершенно сломленная, я широко открыла рот, и через несколько мгновений Марк стал кончать мощными фонтанирующими сгустками горячего семени мне на лицо и язык, который я послушно и старательно выпячивала наружу. Залив меня всю своим семенем, Марк засунул член мне в рот и заставил его долго и тщательно обсасывать. Сам он откинулся назад, на ковёр, положил руки под голову и просто мурлыкал, как большой кот, от удовольствия.

     Может это звучит дико, но я даже на миг испытала к сыну чувство благодарности, за то, что он не стал кончать в меня. Не хватало ещё залететь от собственного сына. Кончал-то он, словно вулкан... Впрочем, то, что я так сильно возбуждала сына, что сперма изливалась из него буквально литрами, меня совсем не радовало.

     До супружеского ложа, вымытая и залитая духами (мне упорно казалось, что запах семени Марка пропитал меня насквозь) я добралась уже чуть ли под утро. Марк безмятежно спал в своей комнате прямо на ковре там, где он изверг потоки семени на меня.

     Антон сладко похрапывал во сне. Я осторожно легла рядом. Мыслей не было. И я незаметно провалилась в сон.

     Наутро я была, как сомнамбула. Прошедшая ночь обрушилась на меня, словно удар молота. Это было сродни эмоциональному шоку. Хорошо ещё Марк уехал в универ ещё до того, как я встала. Впервые в жизни я порадовалась тому, что у сына так рано закончилась увольнительная из университета.

     Антон забеспокоился было, что это со мной, но я сказала, что просто простудилась, ничего страшного....

  Мысли... Мои собственные мысли съедали меня изнутри. Я не знала, как теперь дальше жить. Словно, выбили почву из под ног.

     Звонила Лизка. Не плакала, не стенала и не причитала. Я перевела дух. Слава богу, видимо, Артём не рассказал ей о моей роли во всём этом. Только сейчас я подумала о том, что Лизка бы меня, наверное, убила, — узнай она, что в том, что она попала на член собственного сына, виновата я...

     Лизка была в своём репертуаре. В отличие от меня она не была склонна к самоистезанию, — легко мирилась с тем, что было неизбежно и было сильнее её. Мыслями о морали и грехе она себе голову не забивала.

      — Чёртов Алекс Габронов! Его теория верна, Свет... , — легко сказала она, словно это её трахнул не её собственный сын, а очередной любовник, — но, наверное, это у Артёма такой противный возраст. Взрослеет, мужает... Гормоны, чтоб им неладно было, — усмехнулась она, — ой, нам надо встретиться, Свет... Мне нужен твой совет! Как теперь быть с Артёмом?

     Я не хотела её видеть. Потому что мне было перед ней стыдно. Но я не посмела отказать. Сама ведь заварила всю эту кашу. Мы договорились на вечер, что она приедет ко мне.

     Потом мне позвонил Артём. Я так и замерла с трубкой у уха, с гулко бьющимся сердцем. Вот уже кого-кого, но я не ожидала и не хотела слышать... Артём был наигранно приветлив и доброжелателен, очень благодарил меня, за то, что я помогла ему найти общий язык с его матерью. Мерзавец, так и сказал, — общий язык... Я чуть язык себе не прикусила. Артём положил трубку, а ещё долго сиделе у телефонного столика и гадала к чему это он позвонил, и на что хотел намекнуть.

     Я снова всплакнула... Господи, теперь столько страхов поселилось в моей душе... Я боялась, что Антон узнает, что я переспала с Максимом, я боялась, что Антон узнает, что меня трахает ещё и Марк, я даже боялась, что Максим узнает, что меня трахает Марк, а ещё я боялась, что Лиза узнает, что это из-за меня её трахнул Артём...

     Я чувствовала себя, словно, в капкане... Но я сама была во всём виновата... Чёртова теория Алекса Габронова!!!

     Глава Пятая.

     Наложница сына.

     Лиза была спокойна. Никакой истерики, всхлипываний, но я чувствовала, глаза у неё были на мокром месте. Что-то случилось с того момента как она мне позвонила..

      — Ты правильно сделала, что ушла тогда, — сказала Лиза и горько улыбнулась, — ты была права... Или эта твоя теория... Артём словно сразу забыл, что я его мать... О, господи, видела бы ты его глаза, Свет... — Лиза аж вздрогнула, — знаешь, ещё никто не использовал мои собственные трусики, чтобы заткнуть мне рот. он набросился на меня, словно, взбеленившийся самец... Свет, оказалось, что он повзрослел, а я и не заметила... Я к нему всё, как к маленькому, а он у меня уже большой, совсем взрослый..

     Лизка опустила голову. В этот раз коньяк мы не пили, чаем обошлись. Я видела, что сестра хочет выговориться. Самой со всем этим, что обрушилось на её лекгомысленную глупенькую головку не справиться..

      — Он был так груб со мной, Свет... Словно, мстил за что-то. Словно, хотел наказать... Он на деле очень сильный оказался, да я и не сопротивлялась почти. Так, только, поначалу, умоляла его остановиться, уговаривала образумится, — но потом поняла, что всё тщетно.

     Лиза всхлипнула. Промокнула уголки глаз платочком, но от слёз удержалась.

      — В конце концов я смирилась и отдала ему своё тело. Что я ещё могла сделать? Длилось всё недолго. Артём был слишком возбуждён..

     Я сглотнула. Ну, ещё бы... Сейчас мне было очень жаль Лизу и ужасно стыдно перед ней. Я так и сидела перед ней с опущенной головой, вся пунцовая от стыда... Сидела и молчала.

      — И ты знаешь, Света... Артём заплакал... , — вздохнула Лиза, — ему было ужасно стыдно передо мной. И он плакал... а потом он сказал, что не перенесёт такого позора, что он изнасиловал собственную мать и покончит жизнь самоубийством...

     Мне стало стыдно перед ним, Свет, понимаешь? В конце концов это я его спровоцировала... А ведь он ещё совсем зелёный юнец... И ещё знаешь, оказывается, он часто подсматривал, как я занималась любовью с мужчинами... Артём сказал мне об этом. Никогда раньше не подумала бы... Артём сказал, что вовсе не хотел подсматривать, мол, это я такая всегда была неосторожная и легкомысленная, вроде как трахалась со всеми чуть ли не у него на глазах. Он стыдил меня, представляешь? Мне так перед ним стало стыдно. Ещё он мне сказал, что уже давно меня хочет... Что это как наваждение всегда было сильнее его. А сегодня, когда я вошла к нему в таком виде, — это уже была последняя капля... Мол, поэтому, он на меня и набросился..

     Лизка вздохнула.

      — Мы долго плакали... Просили друг у друга прощения... Потом я уже хотела уйти, а он снова заговорил о самоубийстве... Я его обняла, и почувствовала его член. Он был снова возбуждён и упирался мне в живот. Артём снова скинул с меня халатик, трусиков я так, дура, и не одела... В общем он снова меня трахнул. Я уже не сопротивлялась. Почему-то тогда я решила, что эта ночь первая и последняя... А утром всё рассеится, как дым и мы станем жить, как раньше... Именно так я думала. Я даже миньет Артёмочке в конце такой сделала, что у него коленки затряслись и, в себя он потом полчаса прийти не мог... Думала, так будет лучше... Я хотела, стереть из его памяти, то что он изнасиловал меня. Решила, что лучше будет, если он подумает, что я сама в конце концов захотела его... Думала так будет лучше для его психики..

     Лиза замолчала. Но это был явно не конец.

     Да... Разговор с сыном Лиза решила не откладывать в долгий ящик. С утра она встала рано и пока Артём спал принялась наводить генеральную уборку в доме. Я даже улыбнулась при этих словах сестры. Это надо знать Лизу. Прибираться в доме она не ненавидит, но уж если берётся за пылесос и веник, значит что-то случилось очень серьёзное и Лизке надо крепко подумать и собраться с мыслями.

     В таком виде, в коротких шортах и рубашке на голое тело, натирающей паркет в зале и застал её Артём. Он уже умылся и стоял, завёрнутый в полотенце на бёдрах, с чашкой чая в руках.

     Ну, и тут Лизка и решила брать быка за рога. Сейчас Лиза даже всхлипнула. От чего-то она была уверена, что и Артём хочет того же самого... Что он хочет забыть о том, что случилось этой ночью и начать жить сначала..

     Что-то в в этом роде Лиза сейчас и начала говорить. Сбивчиво и путано. Она хотела оставить это разговор как можно быстрее позади.

     Но лицо Артёма мрачнело с каждой минутой этого разговора. Лиза не понимала в чём дело и от этого невероятно разволновалась, совсем уже сбившись на лепет.

     И вдруг, в Артёма словно демон вселился.

      — Хватит, мама! — зарычал он и в ярости швырнул чашку на журнальный столик, та неизбежно опрокинулась, заливая горячим чаем паркет, — я не хочу ничего прекращать!! Я мечтал об этом годы!!! Эта ночь была самой счастливой в моей жизни! Я не желаю ничего начинать сначала!!

     Артём шагнул к ней. Полотенце скользнуло с его бёдер. Под ним Артём был наг. И... он снова был возбуждён... Восставший член смотрел прямо Лизе в лицо.

      — Чёртова сучка, становись на колени и сделай мне ещё раз такой же потрясный отсос, как этой ночью!!! — взревел вне себя Артём.

     Только сейчас до Лизы дошло, что она попрежнему сидит нат полу.

     Артём схватил её голову. На несеолько миг между ними завязалась молчаливая борьба. Они только долго шипели друг на друга сквозь зубы ругательные слова и тяжело дышали. Сын пытался насадить мамин рот на свой вздыбленный член, но мама отчаянно сопротивлялась, упираясь руками в бёдра сына, крепко сжимая губы и мотая головой из стороны в сторону.

     Наконец поняв, что мама настроена решительно и вставить ей в рот не удастся, Артём резко сменил ... тактику. Он поддался вперёд, опрокинув Лизу на спину на пол. Лиза принялась брыкаться ногами, но Артём крепко держал её за волосы. Рывком он развернул мать к себе спиной и швырнул лицом на диван. Ещё миг и он уже заламывал руки мамы за спину... Лиза замерла, понимая, что попала в ловушку. Артём поставил её на колени, лицом и грудью уперев в диван, сам он стоял сзади, упираясь своим возбуждённыи членом в мамину попку, наваливаясь на Лизу всем своим весом.

     Лизка жалобно заскулила, запросила пощады, но в ответ сын только молча стаскивал одной рукой с ней шортики.

     Потом он довольно увесисто шлёпнул по её обнажённой попке, ещё раз... Лиза вскрикнула. А Артём уже раздвигал её ноги широко в стороны.

      — Я так долго тебя, мама, добивался! Я так долго страдал! — зло зашипел он сзади, — а ты, конечно, не замечала этого! Какое тебе дело до родного сына!! Тебе всегда было на всех наплевать, кроме себя! Я мечтал о твоей улыбке или минуте твоего внимания — продолжал он, в промежутках несколько раз смачно плюнув на колечко ануса матери, — а сколько мужиков, лица которых ты уже через неделю вспомнить не могла, получали в десятки раз больше!? Ты хоть бы дверь в спальню закрывала, когда тебя драл очередной хахаль после очередной корпоративной вечеринки!! Я столько лет на твои фотки дрочу, мама, а кто-то имеет тебя, как последнюю шлюху!!!

     На все эти грубые обвинения, вызывающие у Лизы головокружение и шок, Лиза молча, закусив губу, только качала головой, сглатывая слёзы. Нет, нет... Она не верила, что это говорит её Артём... Она не узнавал его... Она не могла поверить, в то, что слышала...

     Лиза почувствовала, как мощный член сына упёрся ей в колечко ануса, но она, разбитая уничтоженная, не делала ничего, чтобы остановить его Артём начал давить. Лиза заплакала. Не от боли, от унижения.

      — Не правда! — вскрикнула она, — ты мой сын! Я всегда любила тебя! У тебя всегда было самое лучшее! Но ты предал меня! То, что ты сейчас делаешь со мной это предательство! — начала говорила Лиза сквозь слезы, чувствуя, как медленно, нехотя ее попка поддавалась неумолимому напору сына.

     Она чувствовала тяжёлое сопение сына у себя на макушке.

      — Что ты говоришь, мамочка? Ты можешь лепетать что угодно здесь, но я то знаю что ты самая настоящая блядь. — со вздохом наслаждения, вгоняя всё глубже в мать свой член, сказал Артём. — Или ты не помнишь, когда тебя привозили мужики домой с очередной гулянки на машине глубокой ночью, пьяную, как тебя лапали, пока заводили в квартиру и подмигивали мне, стоящему в дверях. Как потом трахали, а ты кричала от кайфа на всю квартиру. И ты хочешь сказать, что это я предал тебя? Ну, получи за это...

     Резким рывком он насадил мамину попку до конца на свой член, застонав от удовольствия. Лиза ощутила резкую боль в попке, но не могла найти в себе силы вырваться. Артём крепко держал её за сведённые сзади руки. И вот, член сына на миг вырвавшись из тесного плена её попки, вновь рывком проник весь, целиком, и Лиза почувствовала как бёдра сына тесно прижались к её ягодицам. Боль не была невыносимой, но она усиливалась с каждым толчком сына. Артём трахал её всё быстрее и порывистее...

      — Мам, можешь считать это расплатой, как хочешь... , — прерывистым голосом выдохнул он, — но я теперь тебя за все годы моих мучений с 5-го класса трахать буду. За всех твоих любовничков, с которыми ты трахалась не стесняясь меня. Припомню тебе все твои «сынок, пойди погуляй» или когда на каждые выходные ты отправляла меня к тётке! Мама, я тебе все припомню — рычал Артём. Лиза уже и не думала о сопротивлении. Поникшая, она безвольно опустилась на диван. И, сын, чувствуя в ней эту перемену, теперь отпустил её руки, и держа мать за бедра, раз за разом, глубоко вгонял член в ее попку — Да, мам... И за твоё сегодняшнее «давай, сынок, всё забудем. Давай, сынок, начнём нашу жизнь сначала». Нет, мамочка, я не хочу забывать эту ночь!! И уж тем более, я не хочу ничего начинать сначала! — его член теперь просто влетал в уже разработанную попку Лизы. На всю квартиру раздавались характерные громкие шлепки бёдер сына о ягодицы матери. — Мама, ты за всё ответишь! Потому, что я тебя люблю, мама!

     Лиза только тихонько плакала, закрыв лицо руками, и глубоко дышала, чувствуя как, мощный член сына буравит ее попку.

     Артём взял мать за волосы, потянул их на себя, заставляя Лизу прогибаться в пояснице. Его толчки усилились, сотрясая тело матери. Лиза чувствовала, как от этих ударов сильно прыгает её грудь.

      — Да, мама, наконец-то ты моя!! — простонал Артём, — ты больше не нужна мне, как мать! Ты нужна мне, как любовница!! Исполни свой материнский долг перед сыном до конца, мама!

     После этих слов он стал безудержно кончать, навалившись на Лизу всем своим телом и заливая её прямую кишку, как казалось Лизе, литрами горячего семени. Он еще несколько раз вогнал в сладострастных конвульсиях в нее свой член и замер, как будто совсем без чувств, повалившись на бедную Лизу.

     По тому, что Лиза замолчала, я поняла, что её рассказ окончен. Теперь слёзы катились из её глаз крупными каплями. Мне было жаль её. Я раскаивалась в том, что свершила. На какой–то миг я чуть даже не призналась сестре, что это я во всём виновата. Но я боялась, что она меня не простит. А потом я быстро заключила со своей совестью сделку, — что Лизка сама во всём и виновата, — нечего было спать с Антоном!

     Не рой яму сестре, — сама в неё попадёшь..

     Глава шестая.

     В постели с сыном.

     Дня через три Марк заглянул ко мне не работу, в мой психиатрический кабинет. Не успела секретарь доложить о его прибытии, как он уже ввалился ко мне. Хорошо ещё, что у меня на приёме не было никого из пациентов.

     Марк был в форме и просто сверкал своей лучезарной улыбкой.

      — Привет, мам! — он не обратил внимания, что я хмурюсь и поцеловал меня в щёку, — мам, я буквально минут на 15. У нас очень мало времени..

     Я напряглась. Внешняя идиллия о том, что соскучившийся сыноче забежал на десять минут, чтобы проведать свою мамочку закончилась. Нет, сыночек забежал, чтобы мамочку трахнуть прямо у неё на работе. Марк уже закрывал дверь на ключ. Моя секретарша, наверное, очень удивилась..

     Я была, словно, в ступоре. Сын снова застал меня врасплох и не давал мне ни минуты, чтобы опомниться.

     Он трахнул меня прямо на моём рабочем столе. Просто задрал мою юбку, сдвинул в сторону полоску трусиков, освобождая дорогу к моей девочке и задвинул в меня свой член. Я вскрикнула от этого резкого напора и схватилась за плечи Марка, чтобы не упасть... Марк сжал мои ягодицы и снова резким рывком вошёл в меня. Я снова вскрикнула, но тут же прикусила губу, — чёрт, нас могла услышать моя секретарша..

     Следующие пять минут я терпеливо молчала, пока Марк, сжимая мои ягодицы и сладострастно постанывая, с огромной скоростью драл меня. Он был невероятно возбуждён. И скоро впившись в мои губы долгим поцелуем, взорвался залив мою киску своим семенем..

     Пока я лежала в шоке на своём столе, пытаясь прийти в себя, — Марк торопливо принял душ (он был в моём кабинете), аккуратно поправил перед зеркалом форму и снова по-сыновьи нежно чмокнув меня в щёку (эта нарочитая сыновья нежность, наверное, смотрелась смешно на фоне только что отраханной им мамы, обессилено лежавшей на столе и из киски которой вытекало семя сына), сказал, что опаздывает и убежал.

     Я торопливо слезла со стола и бросилась в мою душевую. Не хватало, чтобы сейчас вошла моя секретарша и увидела меня в таком виде..

     Так оно дальше и пошло. Марк обходился со мной, словно с безропотной любовницей, своей наложницей. Мне постоянно приходилось быть готовой принять его ласки и ублажать его сексуальный голод. Дома на выходных, во время своих увольнений, его даже не останавливал тот факт,...  что кроме нас дома находилась Антон или слуги. Он мог попросить меня потереть себе якобы спинку в душе, или помочь с бойлером в бане на цокольном этаже, или что-то передвинуть в гараже, или в своей комнате, потом закрывал дверь... и набрасывался на меня. Хорошо хоть в таких случаях он не раздевал меня..

     Какие-то мои возражения были не в счёт. Скоро Марк даже приучил меня одеваться соответственно, когда он был дома. Я старалась одевать длинные юбки или короткие шортики, без всяких трусиков под ними, — так Марку было удобнее трахать меня, и в случае чего, я могла быстро привести себя в порядок.

     Несколько раз мерзавец даже утаскивал меня из супружеского ложа. Так, поначалу, я пыталась спасаться от Марка. Антон ложился всегда рано, я шмыгала в спальню и ныряла под одеяло к мужу. Но на беду Антон спал очень крепко, из пушки не разбудишь. И, конечно, Марк об этом знал.

     Он просто дожидался, когда Антон захрапит, осторожно прокрадывался в нашу спальню, брал меня на руки прямо из постели своего отца и уносил в свою комнату, в кабинет Антона или в нашу сауну. И уж тут то опьянённый от возбуждения и ожидания сын отрывался на мне на всю катушку.

     Он мог меня трахать по несколько раз в день. Не знаю, откуда у него силы брались, может из-за молодости, или и впрямь у него был такой горячий темперамент. Столько поз, какие на моём несчастном теле перепробывал Марк, я в сексе в жизни не знала. У меня, вообще, было ощущение, что держа меня в объятиях, Марк отпускал свою эротическую фантазию на всю катушку и вытворял со мной такое, что не во всяком — то порнографическом фильме увидишь. Порядочный мужчина с такими похотливыми и извращёнными желаниями идёт к проститутке, а не к своей жене. У Марка вместо проститутки была мать. Меня он вообще не стеснялся и не собирался стесняться ни с моими чувствами, ни с моими желаниями. По-моему ему доставляло особое удовольствие во время секса со мной называть сучкой или шлюшкой. Отдельное место в наших новых отношениях с сыном занимал оральный секс. То есть, отсасывать ему мне приходилось много и часто, если сказать проще. А особенно он любил, легко, словно, пушинку, оторвать меня от пола, и, держа на своих сильных руках, насадить на свой член мою киску или попку, и так трахать меня на весу, повернув меня к себе лицом, или спиной. Чтобы не упасть и не сделать себе больно, мне приходилось держаться руками за плечи и шею Марка, а ногами обхватывать его бёдра. Ещё ему нравилось трахать меня перед зеркалом и заставляя меня смотреть, как я он меня трахает. Несколько раз в будние дни, он звонил мне из своего университета, говорил, что соскучился по мне и не может больше терпеть и заставлял ехать к нему на машине через весь город. И в этой машине, припаркованной в скверике возле университета, Марк трахал меня на заднем сидении, благо, что окна у машины были сильно тонированы. Я снова покорно и безропотно всё сносила. А что мне оставалось делать? И, если, честно, я очень надеялась, что скоро в конце концов Марк мной насытится и наконец оставит меня в покое.

     Но, как оказалось, моя покорность и послушание вопреки моим ожиданиям сыграли со мной злую шутку. Как выяснилось много позже, видя моё безропотное согласие и несопротивление своим притязаниям, Марку стало любопытно, когда же наконец я скажу ему «нет». И скажу ли вообще... И ещё, его видите ли теперь не устраивало, что я просто покорно отдаю ему своё тело и послушно угождаю его желаниям. Нет, теперь, мерзавец хотел, чтобы я предавалась любви с ним со страстью и пылом. А то, мол, я от резиновой куклы мало чем отличаюсь... Наглец... Помню, я была просто в ярости.

     И, наверное, впервые за весь месяц этих ненормальных отношений с сыном я решилась на бунт. Ну, конечно, бунтом это назвать было, конечно тяжело... Но я в первый раз не выполнила пожелания Марка. В ту ночь сын взял меня прямо в супружеском ложе, — Антон был в командировке в Иркутске (Марк по этому поводу специально отпросился на ночь домой из университета). Я не собиралась стонать от удовольствия и извиваться под ним от страсти, я как обычно молча и вяло отдавалась ему. И... скоро горько пожалела об этом... Марк снова напомнил мне, что я теперь для него не более чем наложница, от которой требуют и получают требуемое. А если она не слушается... Её наказывают.

     Да... Это была плётка. Марк познакомил меня с плёткой. Я не успела опомниться, как мои запястья были прикованы наручниками к дужкам кровати. Я замерла... И вдруг острая вспышка боли обожгла мою кожу на попке. Я закричала. Марк методично и безжалостно охаживал меня тонкой плетью. Сначала попку. Потом ноги. Потом грудь. Я кричала. Я плакала. Молила о пощаде. Но ему было плевать. Он, словно, и не слышал меня, а сосредоточенно сопя, продолжал неторопливо и с оттяжкой свою экзекуцию.

     Устав, он просто навалился на меня и жестоко поимел меня в попку.

     Господи, спасибо, что Антон вернулся только через неделю и не заметил отметины, что оставила на мне плеть Марка.

     Теперь мне пришлось полюбить ночные пеньюары и рубашки. Антон удивлялся такой перемене во мне. Раньше-то я их не жаловала. Но как мне ещё было скрыть от мужа следы от порки на моей попке или спине? Ведь теперь Марк порол меня часто. За любую провинность, чаще надуманную самим Марком, он ставил меня на корячки, или клал голенькую поперёк своих колен, засовывал мне в рот мои же трусики, чтобы я не орала и порол. Порол за всё подряд, — за то, что днём я недостаточно быстро принесла ему сок или кофе, или не поддержала в споре с отцом, за то что плохо погладила ему рубашку. Но гораздо чаще за другое, — за то, что ему не понравилось, как я отсосала ему, или не очень пылко отвечала на его поцелуй, или если плохо ему подмахивала во время секса.

     Так как, в доме моему воспитанию мог помешать отец, (ведь часто, не в силах сдержаться, я всё — равно кричала, несмотря на трусики во рту) то вечерами, отпрашиваясь в своём университете, Марк увозил меня красивую роскошную женщину, словно какую-то дешёвую проститутку в отель или в одну из многочисленных городских саун и здесь устраивал мне жёсткие сексуальные тесты. Теперь мне приходилось быть нежной страстной пылкой послушной любовницей, торопившейся предугадать желания своего господина... Или плеть... Тут же... Молча, без всяких предупреждений и объяснений. Конечно, несколько раз я пыталась завести разговоры на эту тему с сыном. Образумить его, устыдить. Господи, мол, мол мало того, что ты сделал из своей матери практически натуральную наложницу, так ты её ещё и порешь. Слёзно просила. Но... В конце концов Марку эти разговоры порядком надоели, и он уже стал меня пороть и за них, стоило лишь мне об этом заикнуться.

     Марк быстро научил меня уму-разуму. Теперь я старалась... Я покрывала тело Марка поцелуями, просила и умоляла его взять меня, а когда его член входил в мою киску, сладко стонала, кусала его шею и плечи, царапала спину, извивалась под ним, обивала его тело ногами и яростно подмахивала бёдрами его любовным ударом. Марк просто шалел от моей страсти. А я в жизни не подумала бы, что я такая хорошая актриса. Плётка сделала своё дело и мой сын быстро добился своего, — я стал для него невероятно любвеобильной штучкой и просто на лету ловила его пожелания. Но до конца плётку Марк не забыл... Уже очень скоро он крайне редко извлекал её на свет Божий, но забывать о порке он не давал мне никогда. Стоило мне где-то замешкаться, или не очень стараться в постели с ним, и Марк снова молча и безжалостно, без всяких сомнений порол меня. А иногда, ставил меня на колени, засовывал мне член в рот и начинал охаживать мои плечи и спину плёткой до тех пор, пока я не доводила его своим ртом до оргазма.

     Теперь, если Марк ночевал дома, мне уже вменялось в обязанность ночью дождаться, когда уснёт Антон, тихонько выкрасться из супружеского ложа и явится в комнату сына. И долго ублажать его восставшую плоть ртом, языком и губами. Последнее время Марк всё чаще усаживал ... 

     меня на свой член сверху, и лежал на спине, лаская губами и руками мою тяжёлую грудь, пока я, словно, амазонка во всю скакала на его члене, стремясь поскорее довести сына до оргазма.

     Максим, наш младшенький, звонил часто. Его кадетская школа, в отличии от военного университета Марка, находилась в другом городе и Максим приезжал домой не так часто, как бы нам с Антоном хотелось.

     Очень скоро Антон, обычно мало интересующийся сексом, заметил мне, что в последнее время я стала в постели просто бесподобной. Муж даже стал спать со мной чаще. Эх, знал бы он чьих рук дело эта перемена во мне.

     У отца и сына отношения были прекрасные, если не сказать идеальные. Они много времени проводили вместе, когда Антон не был занят. Играли часами в настольный теннис, частенько ездили на рыбалку, вечерами до поздна засиживались с шахматами. Иногда, я просто поражалась слепоте мужа... Не чувствует, перемены во мне? Неужели, он ничего не видит? Мне самой, казалось, что существуют тысячи улик по которой на с Марком можно было уже давно вычислить. Хотя, скорее всего, конечно, Антон себе такого, что происходило между мной и сыном, и в страшном сне помыслить не мог.

     Но... Я часто плакала в постели ночью, тихо в подушку, чтобы Антон, не дай бог, не услышал. Спасения не было нигде. Я и помыслить не могла о разводе с мужем. А в реакции Антона я не сомневалась, если он узнает... И именно это делало меня беспомощной игрушкой в руках сына.

     Первый оргазм с сыном я испытала через два с небольшим месяца, после того как мы стали с ним спать. Хотя, наверное, будет правильнее сказать, — после того, как он стал спать со мной. Это случилось в Таиланде. На курорте. И как это ни странно, это случилось благодаря Антону..

     Я давно хотела слетать в Таиланд на недельку-другую. Было любопытно и интересно, многие мои друзья хвалили. И одно, время, недели за две до нашей с Марком эпопеи просто прожужжала все уши Антону, как нам нужно срочно и обязательно слетать в Таиланд. Антон согласно кивал, но просил подождать, ссылаясь на кучу неотложных дел в своём бизнесе. Ну, а уж потом в моей жизни грянули известные события и, мне стало совсем не до Таиланда.

     Поэтому Антон меня просто ошарашил, когда как-то раз за завтраком выложил на стол передо мной две глянцевых путевки в шикарный отель в Таиланде. Я просто опешила от неожиданности, но потом вне себя от радости повисла на шее у Антона.

     Действительно, это, хотя бы временно решало многие проблемы. Две недели вдали от Марка. Мне нужна была эта передышка. Возможно, она многое расставит на свои места. Мне нужно отдышаться, прийти в себя, подумать. И, возможно, я найду выход из этого капкана. Надежда на то, что за эти две недели Марк охладеет ко мне, была, конечно, маловероятной. Но всё же я надеялась, что эта разлука тоже освежит ему голову. Ведь после того, как он стал спать со мной, сын совсем забросил своих многочисленных друзей, стал рваться домой, ко мне. Тем более, что наша поездка, как раз намечалась во время каникул Марка. Я всё же надеялась, что Марк переключит своё внимание с меня на кого-нибудь из своих многочисленных подружек.

     Всю неделю я витала, словно, в облаках, готовилась к поездке. Марк тоже не появлялся, у них там какие-то учения гремели.

     Но к концу недели Антон меня огорошил. Где-то в Сибири опять запылали лесные пожары. Что-то там случилось с поставками леса, за которые отвечал Антон, и ему срочно потребовалось лететь туда, разбираться со всеми проблемами на месте. Антон сам был очень расстроен, больше из-за того, что из-за него в Таиланд не полечу и я тоже. Впрочем, самое худшее для меня было впереди. Не успела я отойти от одной плохой новости, как через день Антон едва меня не убил другой новостью. Причём, высказал он мне её весь сияя от радости и чуть ли не с криком «Эврика!».

     В тот день он приехал домой вместе с Марком. Была пятница. Во вторник у Марка начинался отпуск, как впрочем, и мы с Антоном должны были лететь в Таиланд. Ещё совсем недавно.

     Антон чуть не пританцовывал, как оказалось, от радости за меня. Он едва ли не из дверей выпалил, что нашёл выход, и что я всё — равно полечу в Таиланд... Я насторожилась. О, Господи... Оказывается, Марк предложил отцу слетать в Таиланд со мной. Я чуть не грохнулась в обморок. Две недели в полной власти Марка!?

     Я была готова на месте разразиться истерикой, закатить скандал, разрыдаться... Но в комнату вошёл Марк. Он стоял за спиной отца, и его взгляд не предвещал мне ничего хорошего, вздумай я ерепениться. Но... Я не могла просто так взять и смириться. Нет... Я начала отнекиваться, говорить, что не хочу никуда лететь без Антона, и прочее в том же духе. Антон конечно же решил, что это я приношу жертву ради него, и поэтому слышать ничего не хотел. А Марк испепеляя исподволь меня взглядом, стал говорить отцу, что тоже давно мечтал побывать в Таиланде, но без меня он никуда не поедет. В общем, довели мы вдвоём бедного Антона до белого каления. И, когда ему позвонили с работы, что опять в офисе какие-то проблемы, по-моему, он уже только рад был улизнуть из дома.

     А я не успела опомниться, как осталась один на один с Марком, вспомнив с тоской, что отпустила сегодня горничную в отгул.

     Марк закатил мне самую настоящую истерику. На меня обрушился целый град пощёчин. Плёткой он меня трогать не стал, ведь скоро мне предстояло в одном купальнике возлежать на таиландских пляжах...

     И, вот, я снова, прикованная наручниками к кровати, послушно выпячивала попку, а член сына мощно и немилосердно буравил мой анус. За неделю Марк изрядно соскучился по мне, он не отпускал меня часа три, вконец, всю измочалив и лишив всяческих сил. Кончая уже, вроде бы, раз в пятый, в этот раз мне в рот, засаживая свой член до самой глотки, Марк, вдруг прокричал мне, что если я не полечу с ним в Таиланд, он подбросит проклятую плёнку Антону. И уже успокоившись, отойдя от оргазма добавил, что если я подарю ему эти две недели, то потом он оставит меня в покое. Он сказал, что его и самого порой изрядно мучает совесть за то, что он вытворяет с родной матерью. Но, что, он, мол, не совсем в этом виноват. Что, видимо, эти чувства и желания накопились в нём за годы скрываемой всеми силами страсти ко мне. И что теперь всё это прорвалось, словно вулкан, — и он сам уже не хозяин своим страстям. Но ведь клин клином выбивают, верно? Не может же эта странная противоестественная страсть к собственной матери длиться вечно, сказал Марк. Нет, конечно, — просто её надо насытить, затушить этот огонь. Так считал мой сын.

     Что мне оставалось делать? А что я могла предложить взамен? Сын снова не оставлял мне иного выбора, кроме как согласиться с ним. Тем более, что мне показалось, что в конце тоннеля забрезжил свет. Марк впервые дал мне надежду. Надежду на то, что у меня есть шанс вырваться из этого капкана.

     К приезду Антона я едва успела принять душ. Антон приятно удивился тому, что я уже согласно лететь в Таиланд и даже изображаю нечто вроде радости. Вечер мы скоротали за семейным ужином. Потом смотрели какой-то фильм. А ночью, когда заснул Антон, мне снова пришлось на цыпочках красться в комнату сына и опять ублажать его возбуждённую плоть..

     Утром Антон лично довёз нас с Марком до аэропорта, крепко обняв меня на прощание. Я чуть не расплакалась. Господи, если бы мой любимый муж всё знал...

     А Марк был настроен в этом отпуске оторваться на полную катушку. Когда-то я была строгой и требовательной матерью и, он боялся меня лет до восемнадцати, как огня. Теперь же моё присутствие его нисколько не колыхало. Он ещё в баре в аэропорту набрался мартини, потом добавил ещё в самолёте, взял меня за руку и, не обращая ни на кого внимания, потащил в туалет. Хорошо, что это был бизнес класс и туалеты здесь были просторные. За весь полёт Марк таскал меня сюда дважды и заставлял отсасывать у него. Я не спорила и безропотно руками и ртом каждый раз быстро доводила его до семяизвержения. После второго раза на меня уже весело косились наши соседи по салону, а стюардессы прятали улыбки и опускали глаза. Мне оставалось только с гордым и неприступным взглядом читать книжку и не обращать ни на кого внимания.

     Я смотрела в иллюминатор и с грустью думала, что меня ожидает за эти две недели в Таиланде...

     Продолжение следует...