Я вышел из подвала, на всякий случай закрыв и скрыв люк (расположение не позволило бы незванным гостям узнать, что в доме есть подвал, а звукоизоляция не позволила бы Ане услышать то, что происходит сверху. Вполне вероятно, что её крик был бы легко различим из дома, однако, ей неоткуда было знать, когда именно её может услышать хоть кто-то кроме меня. Я полагал, что кричать «на удачу» она не станет, опасаясь наказания.

Ночь! Туман! Я лежу на асфальте, в голове непонятная пустота! на мокрых камушках дороги пробегает моя жизнь и те моменты которые мне приносили только боль! Не могу встать! Ничего не помню! Помню только яркий свет фар и скрежет металла! Я слышу звук! Звук фонаря который качается из стороны в сторону и издает противный скрип! Поднимаю голову свет от фонаря становится все ярче и ярче! Он выстроился в дорожку! Как же мне хочется туда пойти и слиться с этим светом! Стоп! Я не могу я должен встать! Ну же! Встаю! Да! Я сделал это...

     Очнулся я в больничной палате с перебинтованной головой и полностью голый, в каком то больничном платье, ноги болят как будто стопы оторвало! Проверил! Стопы на месте! Только в районе сгиба опухли, ну да ладно главное жив остался! А почему так темно? Ну не слишком, но явно что не утро? Подожди ведь я попал в аварию!!! Стоп а где мои родственники ведь я с ними был? И вообще как это случилось? Пытаюсь встать с больничной койки! Не выходит! Тварь! Ноги болят, я вроде помню как мой брат мне говорил, когда меня положили на койку, я был тогда в состоянии бреда, что по курить можно в сортире, он в конце коридора! Так надо пойти курнуть и обдумать что-же все таки это было? А сигареты? Фух на тумбочке! Ну как я встану? А это что за херня? Понятно, хреновина с колесиками что-бы сломавшим ногу учиться ходить! Отлично так иди сюда! Есть! Осталось только на нее залезть! Ииииии! Бух... Согласен попытка не самая лучшая! А ну ка за Родину — за Сталина! Да! Сука больно все таки стопам! Зато я герой! Залез на эту херню! Ковыляю до двери! Открываю! Яркий свет в глаза! Ну блин как в фильме ужасов прям! Я ненавижу это платье! Так! О! А вон и сортир, туда мой мерседес! Тихонечко ковыляю до сортира в предвкушении с курить парочку сигареток, как вдруг открывается дверь и от туда выходит медсестра! — Так и куда ты это собрался? говорит она и руки себе на бедра мол крутая! — По курить хочу! Говорю с удивлением я! — где ты это собрался курить в 3 часа ночи? — как где в сор... то есть в туалете! — у нас курилка есть! говорит она и пристально меня изучает! — Ну тогда не соизволите ли вы показать мне где ваша курилка? — пойдем!

     — Ммммм... сука... как же я хочу тебя... да, да, бери его глубже в свой ротик, ты же это так любишь... уууммммм... — как же меня заводят эти стоны. Я сидела на коленях в прихожей в одной длинной белой рубашке с закатанными рукавами и ласкала член стоящего надо мной мужчины. Я то пропускала его глубоко в горло, то ласкала губами и языком раздувшуюся багровую головку, то вылизывала крепкий, перевитый бугристыми венами ствол... иногда мой рот освобождали от члена и я принималась вылизывать яйца. Слюна текла вместе со смазкой по подбородку и капала на грудь. (Специально для — ) Левая рука мужчины крепко держала меня за волосы. В какой — то момент он стал двигать бедрами навстречу моим движениям. Член, казалось, стал еще больше и начал пульсировать. Через минуту, издав протяжный стон, мужчина начал кончать: спермы было много, я не успевала глотать ее, и часть стекала из уголков губ.

     Дорогая моя, любимая, самая обожаемая женщина на свете я посвящаю эти строки тебе и нашим фантазиям.

     Она была одной из моих студенток. Её звали Дашей. Сперва я не обратил на неё особенного внимания: на первый взгляд, она ничем не выделялась на фоне своих подруг. Одевалась довольно просто, не была высокой, но не была и низкой; её лицо не поражало своей красотой, но в то же время было весьма миловидным. Прямые русые волосы обычно были собраны в хвостик, подчёркивали правильный овал лица. Ясные серые глаза всегда смотрели с добротой и участием, невольно располагая к себе, а особую пикантность девушке придавали милые веснушки на щеках, как будто они были символом её простоты и невинности.

— Ну ладно, они болваны, идиоты, с этими кретинами всё понятно. Но ты-то сама? Лена, ты каким местом думала? — тут я понял, что сказал уже лишнее. Не в её состоянии сейчас критически мыслить. Её надо успокоить и обогреть, а не спускать на неё собак: — Ну что же, ты, девочка моя? — спросил я её уже ласково и приблизился, раскрывая объятья. — Товарищ командир отряда, отставьте эти вольности! — остановил меня её голос. И звучал он отнюдь не так дружелюбно, как мне того хотелось бы. Да, рано мне ещё называть её своей, ох рано. Тороплюсь слишком, как бы не упустить.

     — Товарищ командир отряда? — вывел меня из задумчивости её вопрос: — Товарищ командир отряда, разрешите обратиться? — Да, конечно обращайся... — Разрешите доложить: партизанка Иванова прибыла в расположение отряда! — отчеканила она звонко и чуть тише добавила: — После отсидки в мертвятнике... Замели, ироды окаянные... , — и снова весело: — Готова отдать жизнь за Родину, Сталина и партию Ленина! Я смотрел на неё и не мог понять, она шутит так вообще или издевается надо мной персонально? Или ей просто очень больно, вот она и ведёт себя немного того... ну, неадекватно в общем. — Лена, тебе больно? — спросил я её участливо. — Пустяки... Ой, ну немножечко больно ещё. Расстреляли меня по полной программе. Так что я теперь героиня, пала в борьбе с фашизмом. Кстати, а мне орден посмертно дадут? — Лена, скажи мне, кто это сделал? Нет, кто из этих уродов до этого додумался? — Никто. — Лена, не бойся, тебя они больше не тронут... — Да правда же никто! — обиженно заявила она: — Они хорошие. А ты на них ругаешься совершенно напрасно! — Ни фига себе хорошие, — аж присвистнул я: — Сперва тебя раздели... — Я сама! — Что, вот так прям сама? До гола? — Ну да, а что такого-то? Я же симпатичная вроде. — Ладно, пусть по твоему... — А что, скажешь не симпатичная? — с вызовом бросила она.

     Утро. Приоткрыв глаза, сразу замечаю странное действо по левую сторону от меня: на кровати лежит брат, его глаза закрыты, но странно вот что — его левая рука тянется вверх к потолку и делает какие-то непонятные сжимающие движения... словно он что то мнет...

Ника ещё раз прошлась мимо открытого окна, соблазнительно покачивая бёдрами, прогнулась и посмотрела через правое плечо на свою попку, туго обтянутую черным кружевом, следом оглянулась на левое полушарие попки. Её волосы, струившиеся между лопаток аккуратным ручейком, от этих действий рассыпались по плечам, прикрыв спину практически до талии. Зная, что за ней наблюдают две пары любопытных глаз она, нисколько не смущаясь, подняла руками волосы в высокий хвост, её соски при этом устремились вверх, а грудь приобрела ещё более соблазнительную форму. Ника покрутилась на носочках и кинула взгляд на зеркало, встроенное в дверцу шкафа-купе. Девушка контрастов, как называла её лучшая подруга, выглядела соответствующе: светлая кожа — темные глаза и волосы, густые пышные волосы и ресницы и абсолютное отсутствие волос на теле... Но не только из-за внешности её назвали контрастом. Всё дело в её натуре, будучи Весами по гороскопу, Ника, как и всё точные весы, постоянно пребывала в неуравновешенном состоянии. И любая капля, будь то слово, мысль или просмотренный рекламный ролик, могли склонить её на ту или иную сторону человеческой сущности... Сегодня она была под впечатлением от просмотра третьесортного псевдоэротического фильма.

     Когда они возвращались в хижину, на сердце Дюваля было неспокойно. Какое-то странное тяжёлое предчувствие охватило его.

     Хотел ли я ее?