Когда они возвращались в хижину, на сердце Дюваля было неспокойно. Какое-то странное тяжёлое предчувствие охватило его.

     — Ребята, вы идите, не торопясь, а я прибавлю, — попросил он.

     — Беги, беги, — весело усмехнулся Джим, — твоя девчонка заждалась тебя.

     Ещё издали Серж почувствовал стойкий запах дыма, и это не был запах очага. Стремглав бросившись к хижине, он увидел пламя, лизавшее соломенную крышу. Сразу кинулся внутрь, боясь даже подумать о том, что могло случиться. Анны и сына там не оказалось. Подоспевшие друзья принялись тушить пламя и вскоре быстро с ним справились.

     — Твоя принцесса, должно быть, пошла к берегу, — заметил Джим, вытирая пот с вымазанного сажей лица.

     — Нет, — покачал головой Дюваль, — я уже посмотрел... Её нигде нет...

     Вдруг, словно вспомнив, что-то он зашёл в дом. Его взгляд упал на стол. В центре деревянной поверхности лежал листок бумаги, на котором неровными буквами было выведено: «Теперь мы квиты. Карлос Блэк».

     Схватив бумажку, Дюваль молча протянул её Джиму.

     Тот присвистнул и сказал:

     — Ясно... Теперь всё ясно...

     Дюваль заметался по хижине, навешивая на себя оружие. Его взгляд опять приобрёл прежнее непримиримое, холодное, как сталь, выражение, а лицо было сосредоточенным.

     — Что ты задумал, капитан? — спросил Отец Джузеппе

     — Я уверен, он увёл их на корабль... — бросил Дюваль, заряжая пистолет. — Хочу проникнуть туда...

     — Ты с ума сошёл! — воскликнул Джузеппе, подняв вверх руки.

     — Асье, это безумие — днём соваться на корабль, — поддержал его Пьер. — Надо дождаться сумерек. Половина команды ночует на берегу — клад ищут. А оставшиеся на судне уснут пьяные вдрызг.

     — Конечно! А до той минуты... — воскликнул Серж и сразу осёкся, закончил хриплым голосом: — Мне даже представить страшно, что может случиться с ними до вечера. Если они в руках Блэка, он отомстит мне самым изощрённым способом.

     — Ты прав, сынок, — Джим хлопнул его по плечу. — Ты, как всегда прав, капитан! Нельзя тянуть до вечера... А чего стоим-то? — ухмыльнулся он, — идёмте, триста акул мне в печень!

     Но Дюваль остановил его:

     — Нет, старина! — покачал он головой, — ты останешься здесь. И не возражай! Ты сам только что назвал меня капитаном, — он печально улыбнулся, и вновь его лицо стало жёстким. — Ты останешься здесь... Так на всякий случай... Не высовывайся из хижины! — приказал он, не терпящим возражения тоном.

     Когда Дюваль с друзьями ушли, Джим заглянул в хижину, постоял, обдумывая что-то, и решительно двинулся в сторону леса. Он шёл к пещере.

     — Вон там стоит лодка, — прошептал Пьер.

     Трое друзей прятались в кустах.

     — Сколько их? — спросил Дюваль.

     — Двое... Они говорят, что... — Пьер замолчал.

     — Ну... — торопил Дюваль.

     — Погоди! Отсюда плохо видно, — ответил Пьер.

     Он умел читать по губам и сейчас эта его способность была как нельзя кстати.

     — Блэк действительно теперь капитан... И он привёз на корабль женщину с ребёнком.

     Лицо Дюваля окаменело, рука сжала пистолет.

     — Эти двое здесь одни? — спросил он.

     — Да, — кивнул индеец. — Но они ждут ещё нескольких человек, которые остались на острове.

     Не говоря ни слова, Дюваль выстрелил по очереди в сидящих у лодки. Теперь у него была переправа.

     Анна вновь оказалась в той самой каюте, где когда-то прятал её от пиратов Серж.

     Всё случившееся с ней на острове казалось чудесным сном, единственным подтверждением реальности её бывшего счастья был Анри, которого она прижимала к груди. Он сладко посапывал на материнских руках.

     Пальцы Анны потрогали рукоятку стилета, который она спрятала в складках юбки.

     — Маленький мой, — прошептала она, глядя с грустью на сына, — мы ни за что не дадимся ему... Мамочка сможет... Мы умрём достойно... Папа будет гордиться нами...

     Внезапно дверь открылась, и в каюту вошёл Хименес.

     Анна, выпрямившись во весь рост, сильнее прижала к себе сына и прямо посмотрела в ненавистные карие глаза. Он окинул её липким взглядом и произнёс, нагло ухмыляясь:

     — Положи сосунка на сундук. Нам надо поговорить.

     — Я слушаю вас... — не отпуская Анри, ответила Анна.

     — Гм, упрямишься? Я поставлю тебя на место! Живо! Положи его на сундук!..

     Он угрожающе шагнул к ней, намереваясь отобрать ребёнка. Анна опередила его и опустила Анри на сундук.

     — Я слушаю вас, — повторила спокойно.

     Но чего ей стоило это внешнее спокойствие!..

     — Ты хотела знать моё имя, — усмехнулся Хименес. — Так вот, я — Карлос Блэк, единственный законный капитан «Зевса». Твой красавчик-Серж предал меня когда-то... Они с дружками выкинули меня в море на утлой лодчонке. Но провидение забросило меня на этот остров. Я выжил и поклялся, что убью его, если встречу когда-нибудь. И — слава морскому дьяволу! — я встретил его, — в его глазах блеснул огонь, а лицо исказила ужасная гримаса. — Но, увидев тебя и вашего ублюдка, я понял, что смогу отомстить приятнее, — он ухмыльнулся. — Твой обожаемый Асье навечно останется на этом островке, ты же... ты пойдёшь со мной. Я дарую тебе жизнь... А жизнь этого сопляка будет зависеть от тебя...

     Он сжал пальцами лицо Анны и, глядя в огромные, непроницаемые от черноты глаза, дыша перегаром, сказал:

     — Если ты будешь делать всё, что я захочу, — он усмехнулся, — твой ублюдок останется жить. И, пожалуйста, не вздумай строить из себя ангела, — гадкая усмешка вновь исказила его лицо, — я видел вас там, у водопада... не однажды... и прекрасно знаю, как ты умеешь доставлять удовольствие...

     — Ты не думай, — вдруг добавил он, горько усмехнувшись, — меня рано записывать в старики... Со мной ты узнаешь, что значит настоящий мужчина! — загоготал он пьяным смехом и, резко став серьёзным, заключил: — Я — человек слова. Если мы поладим, ты будешь под моей защитой и в полной безопасности, твой ублюдок тоже.

     Вместо ответа Анна вдруг плюнула ему в глаза. Блэк взревел и наотмашь ударил её по лицу. Его удар был такой силы, что Анна не устояла и на спину опрокинулась на кровать. Анри зашёлся криком. Именно плач сына удержал её на грани сознания. Перед глазами плыл кровавый туман, во рту Анна ощутила вкус крови — пират разбил ей лицо. Она хотела подняться, но не успела. Блэк навалился на неё так, что она не могла пошевелиться, даже дышать ей было трудно.

     От невыносимого запаха табака и перегара, смешанного со зловонием грязного беззубого рта, у Анны спазмы сжали гортань. Она почти задыхалась. Его руки стали шарить по её груди, разорвали блузку. Великолепная нежно-розовая грудь с крупными вершинками оказалась перед глазами пирата. Упругая и тёплая она пахла молоком. Теряя остатки разума, Блэк голодным ртом впился в набухший «орешек», ощутив сладковатый вкус молока, зарычал и вцепился в вершинку зубами. Даже закричать у Анны не было сил, от невыносимой боли она лишь стиснула челюсти. Только громкий плач сына не давал ей лишиться чувств. Огромные нетерпеливые грубые руки расстегнули ширинку его брюк, стали шарить по её гладким ножкам, пытаясь полностью задрать юбку. И тут пальцы Анны нащупали в складках одежды стилет. Каким-то невероятным усилием она выдернула его и, вкладывая остатки своих сил, вонзила в пирата. Она услышала его дикий рёв и потеряла сознание.

     В этот момент в каюту, выбив дверь, ворвался Дюваль. Он в упор выстрелил в стоящего на коленях Блэка, тот замертво рухнул в низ лицом. Серж кинулся к Анне. Она была без сознания.

     — Девочка, милая моя! — закричал Дюваль и встряхнул её, целуя окровавленный ротик.

     Не открывая глаз, она чуть слышно выдохнула:

     — Анри...

     И опять лишилась чувств.

     Анна ощутила тихое покачивание. Открыв глаза, увидела над собой два тёмно-синих огонька с мягким тёплым светом. Постепенно приходя в себя, поняла — это глаза Сержа. Она лежала у него на руках. Они плыли на лодке. И только сейчас у неё хлынули слёзы. Всё тело болело так, что не было сил даже ...

 всхлипнуть, слёзы просто бежали розовыми ручейками по окровавленным щёчкам.

     — Анри, — вновь чуть слышно прошептала она.

     — Всё хорошо, любимая, — улыбнулся Дюваль, — он здесь, на руках у Джузеппе. Всё хорошо, моя смелая девочка!..

     Она вновь провалилась в беспамятство.

     Пришла в себя, ощутив прикосновение тёплой воды. Держа её на руках, Дюваль стоял под струями водопада.

     — Сейчас, счастье моё, я всё смою... Потерпи... Я знаю, как тебе больно, — улыбнувшись, тихо сказал он, увидев, что она открыла глаза.

     — Я... хотела... но не успела... — бессвязно прошептала Анна.

     — Аннета, девочка моя, не говори... Тебе лучше не тратить силы... Тсс, потерпи, любимая, — отвечал Серж, изливая на неё сияние своих глаз.

     У него сжималось сердце при виде её измученного тела, покрытого синяками и кровоподтёками. Ротик распух, из искусанной груди сочилась кровь. Дюваль боялся за её разум.

     Она не слышала, как он, завернув в простыню, принёс её в хижину, как уложил в постель, укутав мягким одеялом.

     Прошло несколько дней. Проснувшись, Анна откинула одеяло и села на кровати. На ней была рубашка Сержа.

     — Анри... — она быстро заглянула за ширму.

     Малыш спал, сладко посапывая и чмокая во сне ротиком. Анна склонилась над сынишкой и, чуть касаясь, поцеловала пушок на головке.

     — Здравствуй, любовь моя, — сзади её обнял Серж. — Как ты?

     — Всё хорошо... только голова немного кружится, — печально улыбнулась она.

     — Ты спала четыре дня.

     Он развернул её к себе лицом и заглянул в глаза.

     — Прости меня, — вдруг сказал, нахмурившись, — это из-за меня тебе пришлось столько вынести...

     — Глупый, — её пальчик очертил его брови, — какой же ты глупый, — она улыбнулась, — за что я должна тебя прощать? Неужели за то, что ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете?

     — Нет, — лукавая усмешка тронула его красивые губы, — за это — нет. Но... всё, что произошло с тобой и сыном, это по моей вине... Блэк мстил мне.

     — Когда у вас с ним возникли... разногласия, ты даже не знал о моём существовании, мой глупый пират, — усмехнулась Анна.

     — Сколько же ты вынесла, моя храбрая девочка! — прижимая её к себе, вздохнул Дюваль.

     Потом взял в ладони бледное личико и, глядя в глаза, сказал задумчиво:

     — Оказывается моя Аннета настоящая тигрица...

     — Если бы не крик моего тигрёнка... — печально усмехнулась Анна, опустила глаза и вдруг призналась: — Знаешь, я сначала хотела убить себя и маленького, но я всё оттягивала... А потом... потом оказалось поздно... и тогда я из последних сил вонзила стилет в... Что было потом я не помню...

     — Я неустанно благодарю Бога за то, что он не позволил тебе наложить руки на себя и сына, — Дюваль коснулся губами её лба. — А потом я привёз вас сюда... Четыре дня ты была в бреду... Я боялся, что ты... что у тебя повредился рассудок.

     Дюваль сел и усадил её к себе на колени.

     — Ты должна знать... у тебя пропало молоко...

     — Но... — взгляд Анны испуганно метнулся в сторону сына.

     — Тсс, не тревожься, — улыбнулся Серж, — Анри повзрослел... Джим оказался отменным поваром для младенца, он делает пюре из фруктов. Так что наш сын стал травоядным...

     — Какие вы, пираты... странные люди, — задумчиво улыбнулась Анна, — жестокие и... добрые...

     — Нет! Мы просто разные. Есть отъявленные подонки, одержимые золотом и кровью, а есть... — его глаза весело сверкнули, — ест такие, как твой муж, честные, благородные и... Ну, какой я там у тебя ещё?

     — Гм, и хвастливые, сэр, — тихонько засмеялась Анна, шутливо хлопнув его по щеке.

     Он осторожно с нежностью поцеловал её.

     Через неделю отец Джузеппе крестил малыша и обвенчал их. Джим стал крёстным. Он гордо держал Анри на руках. Это было забавное зрелище — бородатый одноглазый старик разбойного вида с младенцем на руках. Похоже, Анри совершенно привык к своей странной няньке, он запутывался ручонкам в седой бороде, дёргал её и улыбался. Старина Джим тоже улыбался ему, поблёскивая одним глазом, забавно дёргая усами. И даже строгий Пьер не удержался от улыбки.

     Когда Джузеппе объявил, что капитан может поцеловать свою жену, Дюваль охотно это сделал. Их поцелуй был таким долгим, что тактичные друзья разошлись.

     — Мадам, Дюваль, — прошептал Серж, — я предлагаю послать к чёрту гостей, не дожидаться ночи, а прямо сейчас... отправиться в одно приятное местечко.

     И он с чарующей улыбкой утопил её в синеве своих глаз.

     — Но как же мы оставим Анри? — краснея, спросила Анна.

     — Мадам, ему гораздо больше ваших песенок нравится рычание Джима, — засмеялся Серж. — Разреши старику ощутить себя дедом.

     — А... отец Джузеппе и Пьер? Они не обидятся? — не сдавалась Анна.

     Серж ничего не ответил, он вдруг подхватил её и шагнул в сторону берега. Стоял тихий вечер, розовый закат красил небо в яркое зарево, волны напевали шелестящую мелодию. Неожиданно Анна поняла, что Серж принёс её в небольшой шалаш на самом берегу моря. Очутившись внутри, она оказалась на мягкой травяной постели, покрытой белой простынёй.

     — Любимая, — улыбнулся он, — когда-нибудь у нас будет достойное тебя королевское ложе. Я обещаю... А пока... пусть нас убаюкает шёпот волн.

     Его руки, лежащие на её талии, скользнули вверх, к застёжке на лифе платья. Но Анна шаловливо оттолкнула его и, чуть отступив, медленно стала раздеваться сама. Дюваль опустился на колени, потом присел на пятки и в восхищении смотрел на неё. Сначала, слегка приподняв юбку, она лишила себя панталончиков и бросила их Сержу. Тот уткнулся в них лицом, продолжая неотрывно смотреть на жену.

     Повернувшись к нему спиной, Анна скинула платье, потом прогнулась назад, отставляя попку и поддерживая её ладошками.