В школе я ненавидел бегать. Даже несколько кругов по залу в качестве разминки вызывали у меня протест и агрессию. Ну что за издевательство над здоровым организмом? Не любил бегать я и в спортивной школе, где занимался самбо. Тренер заставлял нас бегать во время тренировочного процесса для развития общей выносливости. Это были худшие моменты. Бег в кирзовых сапогах по асфальтовому плацу на утренней физической зарядке в Армии тоже не способствовало появлению любви к бегу. Но когда я был принят в одну из хитрых частей наших Вооружённых сил, куда мечтал попасть ещё мальчишкой, моё отношение к этому способу передвижения поменялось. И основная заслуга в этом, нашего начальника физической подготовки, мастера спорта по офицерскому многоборью.

     Самый провальный секс в моей жизни.

     Я эту историю никому и никогда не рассказывала. И вряд ли расскажу, хотя — я не зарекаюсь. Я ее пишу сейчас для того, чтобы отпустить, отпустить окончательно — не думать, не вспоминать, не переосмысливать. Ни «для кого», ни «для чего» и ни «зачем». Просто. Да... Это тот, один из немногих случаев, когда я делаю что-то просто так. Хотя нет, тоже не просто — чтобы облегчить свою душу. Почему я рассказываю эту историю бумаге? Мне стыдно ее рассказывать кому-либо. Мне всегда стыдно за те случаи, в которых меня «поимели» — не физически, морально. Хотя в данном случае и физически тоже. Раньше я вела дневники — но сейчас я в общаге, и меньше всего мне бы хотелось, чтоб кто-то, открыв мой дневник, прочитал мою душу. Поэтому пишу этот текст на компе, зная что его никто не найдет и не увидит. Это история про мой первый раз с мужчиной, именно первый раз и именно с мужчиной. Или про то, как другие люди влияют на нашу жизнь, как лепят из нас, либо сами того не подозревая, либо намеренно и целенаправленно, то, чем мы будем в итоге. Почему я выше уточнила «именно с мужчиной»? Отвечаю. Первые разы с женщинами, точнее с девушками (а еще точнее с девочками), к тому моменту у меня уже были, и лишением девственности или дефлорацией это не назовешь — «целку» я себе сорвала сама лет в 14—15. Это же было в 18. Спустя месяц или два, после моего «совершеннолетнего» дня рождения. Я не сентиментальна и не слишком романтична — точной даты не помню, хотя точно помню, что первые два месяца после этого — помнила. Но начнем по порядку.

     Вальяжный, но цепкий взгляд обежал танцпол и почти сразу же остановился, выбрав цель. Как всегда безошибочно и так удачно, что Андрей невольно напрягся. Две суки, в самом сочном возрасте (около двадцати лет), именно суки — обычно так он называл ярких фигуристых брюнеток, извивающихся под музыку прямо в центре зала. Суки, и никак иначе: наметанный взгляд определял четко. Не бляди, не шлюхи, а две отменные суки — в таких не влюбляются потому, что их хочется только трахать. Андрей нехотя оторвал взгляд от гибких сочных тел девушек и, оглянувшись на друзей, ухмыльнулся — все трое смотрели туда же, расположившись за излюбленным столиком, прямо у перилов: отсюда, со второго этажа отлично просматривался весь клуб и отсюда они обычно высматривали, кого бы снять в очередной уикенд. Высматривали внимательно, но небрежно, как приглянувшиеся в магазине модные дорогие брюки — их без проблем можно было приобрести, нужно только проверить, как они сидят. А эти суки выглядели как раз недешево: у обеих прямые блестящие черные волосы, но разной длины — у одной они едва доходили до плеч, у другой — почти до середины спинки, по которой уже наверняка катились частые капли пота от интенсивных и самых откровенных движений.

«Человек — животное довольно странное»
М. Зощенко

     Пошёл как-то по нашей конторе слух.

Шел четвертый год моего обучения в институте, молодая кровь кипела и играла, хотелось приключений, особенно связанных с противоположным полом. Среди друзей и одногруппников только и велись разговоры, что о девочках, да о собственных похождениях. Все мечтали о хорошем финансовом положении, о шикарной машине, которая, как все были уверены — ключ к любому женскому сердцу. Я часто задумывался над их словами. К тому же семья наша жила не бедно, а отец недавно купил дорогую машину, на которой иногда разрешал мне покататься. Зная это, друзья откровенно считали меня ненормальным, не понимая, как я мог не пользоваться такой возможностью кого-нибудь подцепить. И вот я решил попробовать действительно ли так просто, имея дорогую машину и приличный внешний вид подцепить хорошую девочку.

     Скажу сразу — это просто, даже проще, чем я думал.

После этого вечера на скамейке я трахал Машу ещё восемь раз. Всё время без презерватива. Отсутствие подходящего места заставляло нас заниматься этим везде где можно.

     Я засаживал в неё свой член в её подъезде на верхней площадке, где её голую могли заметить её собственные соседи... Это бывало у нас на скамейке в парке, это бывало на пустыре неподалёку от дома, опять же на пляже (но только без купаний), даже просто в кустарнике неподалёку от обочины.

     В этот дом я переехал весной. Доход от моего не большого бизнеса позволил, наконец, осуществить старую мечту, о просторной новой квартире. Поиск, оформление, ремонт, переезд — позади. Кто не знаком с этой сладкой минутой, когда все, преодолев, и за все, заплатив, начинаешь жить в столь дорогой тебе квартире.

     КамАЗ бензовоз ехал без остановки уже часов семь-восемь. Мотор натружено ревел, извергая черный, вонючий дым из выхлопной трубы, но работал четко, приводя в движение многотонную махину. Яркая оранжевая окраска машины приковывала к себе взгляд, выделяя ее из общей серо-черной массы.

     Здание железнодорожного вокзала выглядело более чем уныло. Крыльцо с отвалившейся местами плиткой. Дверь с облупившейся краской. Окна не мытые несколько месяцев, а возможно, что и лет. Стены с надписями различной тематики, но в большинстве своем написанные матом. Вход в здание вокзала освещался одной тусклой лампочкой, да и вся привокзальная площадь освещалась всего несколькими фонарями, отчего казалась темной и неприветливой.