Девушка очнулась утром от ноющей боли по всему телу. Плечо болело от укуса. Она боялась повернуть голову, так как не хотела увидеть рядом с собой президента, но от того в каком она находилась положении все тело онемело. Вытащив руки из-под одеяла, Катрин выставила их перед грудью и приподняла свое тело. Повернув голову, она никого не обнаружила.

     Спускаться с горы оказалось намного труднее, чем подниматься. Для Катрин — это было тяжело в двойне, так как она, в надежде, думала, что больше никогда не увидит этого места, а сейчас ее вновь ведут в обитель насилия, которому она была недавно подвергнута. Экон шел впереди, с высоко поднятой головой. Катрин смотрела в эту широкую спину и жаждала воткнуть что-то острое, да так воткнуть, чтобы пронзить самое сердце. «Возможно, в сердце и кроется его сила!" — подумала Катрин, вспомнив, как заколола этого ублюдка мечом, а он смог вернуться.

     Проснувшись утром в своей кровати, и обнаружив сидящую рядом Марину, Костя попытался воспроизвести события прошлой ночи. Из-за сильной головной боли сделать это оказалось не так-то просто. Астафьев помнил, что после неудачной попытки убить девушку, он был сам не свой. Осознав, что только что чуть не сотворил, Костя не придумал ничего лучшего, чем нажраться в хлам. Заскочив в ближайший магазин, Астафьев купил три бутылки водки, которые чуть позже и осушил без закуски в одном из скверов неподалёку от дома. Костя понимал, что на утро пожалеет об этом, но в тот момент ему было всё равно. Добравшись до дома на автопилоте, Астафьев наткнулся во дворе на трёх гопников. Решив, что Константин лёгкая добыча — один из них в наглую залез в карман Астафьева, за что получил по морде. Дружки гопника накинулись на Костю, повалили его на асфальт, и стали избивать ногами. Избиение было прервано появлением Марины. После неожиданного визита Кости девушка так и не смогла заснуть. Решив дождаться возвращения Астафьева, Марина поставила стул возле окна, и стала наблюдать за улицей. Увидев, что на Костю напали, девушка нарушила указания Константина не покидать квартиру, схватила швабру, и бросилась спасать хозяина квартиры. Выбежав на улицу, девушка стала размахивать шваброй, и кричать гопникам, чтобы они проваливали. Гопники оставили Астафьева в покое, и разошлись. Марина дотащила избитого пьяного Константина до квартиры, сняла с него верхнюю одежду, и уложила на кровать. Костя первое время бормотал что-то невнятное, затем схватился двумя руками за рот. Марина едва успела сбегать за тазиком. После того как Астафьев проблевался, девушка отвела его в ванную, где Костя умылся, и прополоскал рот. Вернувшись в комнату, Константин рухнул на кровать, и заснул мёртвым сном. Вспомнив обо всём этом, Костя признал, что вёл себя как идиот.

     День первый.

     — 1 —
Это было в начале восьмидесятых. Мне тогда было чуть больше двадцати. После школы я отучилась на курсах медицинских сестер, и пошла работать в городскую поликлинику. Как это было тогда положено, встала на учет в комсомольской ячейке. Через год стала кандидатом в члены КПСС. Меня бы может и не приняли, но тогда была квота: на одного человека с высшим образованием в партии должно было приходиться не мене трех «работяг». А тут надо было срочно принять в партию, заместителя главного врача. Ведь посудите сами, на такой высокой и гуманной должности не может быть беспартийный человек! Люди не поймут, а где же руководящая роль партии?

     — «Тоня, позови мне Сабрину Николаевну. « — проговорил Дмитрий Дмитриевич, проходя мимо Тони в свой рабочей кабинет. Дойдя до двери, он прикрыл дверь в кабинет, которая была открыта настежь. Увидев на двери, синею табличку с позолоченными буквами Прокурор Самин Дмитрий Дмитриевич, улыбнулся и сказал, разговаривая сам с собой, — «две недели назад меня сюда назначали, а я не как привыкнуть не могу, что теперь и я прокурор, а не просто Зам». Открыв дверь кабинета снова, он глянул на секретаршу и проговорил «Сабрину Николаевну ко мне, позвать», и, зайдя в кабинет, закрыл за собой дверь.

Я готов для нее на все... Моя самая красивая девочка, вошедшая в холостяцкую жизнь успешного мужчины резко и сразу. Мне было бы достаточно ее самой, ее совершенного юного тела, правильных черт ее лица, невинных глаз. Тоска... Тоска по неизбывному соринкой в ее чистых глазах мешает наслаждаться девчоночьим взглядом до конца. Я готов для нее на все, даже на то, что она от меня требует.

     Врывается ко мне всегда маленьким вихрем. Тоска и желание запретного скрывается за напускной веселостью. Я знаю, что уйдет она из моего дома опустошенной и счастливой... И счастье это продлится неделю или две, ровно до того момента, когда она снова придет сюда за дозой... Словно наркоманка.

     Сегодня Шлюха согласилась, чтобы я ее выебал, несмотря на лечение, которое она проходит и во время которого ей нельзя трахаться. Я довольно долго ждал, неделя без секса не прошла незамеченной и поэтому этой Потаскухе пришлось отрабатывать все долги. Она сходила в туалет, потом подмылась в ванной, хотя знает, что мне нравится, когда ее пизда остается грязной. Меня возбуждает видеть, как из ее влагалища вытекает густая смазка белого цвета, и еще больше возбуждает заставлять ее трахать себя пальцами, а затем облизывать эти пальцы, покрытые белой слизью, которая пахнет мочой и выделениями. Просто восхитительно наблюдать как, несмотря на то, что ей это не нравится, она скулит, но все равно кладет в рот эти пальцы и облизывает их. В такие моменты я люблю ее еще больше за то, что она, в стремлении доставить мне удовольствие делает то, что ей не нравится, и даже противно. За ее терпимость в сексе я с пониманием отношусь к капризам в обычной жизни, ибо временные всплески своенравия, вызванные гормональными циклами женщин, не могут затмить любовь, проявляемую через терпение боли и унижений, которые я периодически заставляю ее выносить во время секса.

Овеянный лениво сгустившимися вечерними сумерками, Илья праздно валялся на кровати своей спальни, и вполглаза глядел в плоский экран ТВ — по Первому каналу российского телевидения шли вечерние новости, кои непринужденно вела известная дикторша Екатерина.