Придя домой, он чувствовал тяжесть, непонятную сдавленность во всем теле. Он знал, что в мире много интересных вещей, что «Государство» во много раз увлекательнее любой женщины, но остановиться не мог. Неукротимый сексуальный инстинкт заставлял его мысли обволакиваться сладостным туманом намеков, игривых взглядов, полуобнаженных тел и страстно увлекающих за собой рук, он видел знакомые лица, слышал нежные голоса, но не мог, не мог ничем им ответить; он бы хотел заговорить с ними, но они не слышали, они, немотствуя, влекли и заставляли руку, будто по незамеченной случайности, опускаться все ближе, двигаться все активнее и, наконец, распалив страсть до животного предела, рывком встать, сдернуть ненужную одежду и, прочно расставив ноги, слегка наклонившись, прикоснуться к своему члену, почувствовать тепло напряженной плоти... Ты превращаешься в жезл, устремленный вперед; все члены расслабляются, растворяются где-то позади, кроме одного — несущего грубую сладость ударов о чужую плоть, насилия над другим существом, унижения всего его существа, всхлипывающего где-то под тобой, бьющегося в конвульсиях, покорно принявшего униженную позу того, над кем. А ты, сосредоточенный в одном органе, с любовью прижимаешь мягкую плоть под собой, чтобы, дождавшись, когда она в доверчивом полузабытьи прошептала твое имя, попытавшись дотронуться рукой, сильнее, до боли, до резкого вскрика вогнать член, вновь бросить ее на колени, прижать и трахать.

     Он не знал, что с ней сделает. Ему казалось, он знает её на все 100%. Он ошибался. Какая стерва! Его секретный договор. Он услышал стук её каблуков. Господи!!! Он знает её лет 5, но этот стук всегда волнует его кровь. Она всегда выбирала высокие туфли со шпильками и носила чулки с подвесками. Он лично выбирал ей комплект: чулки, подвески и нижнеё белье. Она зашла. Высокая, светлая, в ушах длинные узкие сережки с бирюзой под цвет глаз. Он уловил даже тихий — тихий звук трущихся друг о друга чулок, которые манили к себе. Она выжидающе посмотрела.

     Прошу прощения у читателей за такое рваное повествование. Буквально прыжками с одного момента на другой, но, увы, иначе у меня писать не получается... Не всё уже помнится в точности, да и далеко не всегда бывает возможность получить в распоряжение ноутбук, чтобы что-то написать. А желание написать, порой, возникает очень острое. Во мне осталось уже очень мало человеческого (а скорее всего много никогда и не было) и этот крохотный осколок личности цепляется за то, чтобы не исчезнуть совсем. Вот эти разрозненные записки — один из способов оставить о себе хоть что-то.

     Сыну исполнилось двадцать лет. Первый зрелый юбилей, ни чего не скажешь. Ольге хотелось отпраздновать праздник Андрея дома. Парню же хотелось сходить отпраздновать в клуб. Поэтому Мама договорилась с сыном, что с друзьями он пойдет, куда хочет, на следующий день, а с Мамой встретит в родных стенах. На этом и порешали.

     События, описанные в рассказе, происходят в параллельной вселенной и являются художественным вымыслом, совпадения с реальностью случайны.

     Стоял обычный теплый осенний день. Краснодарский вокзал с его обычной людской суетой. Вечерело. Из всех снующих людей выделялась одна девушка. На вид не больше двадцати лет. Явно не местная, больше похожая на курортную девушку. Она вышла из главных дверей и направилась в сторону от вокзала. Шла не спеша, прогуливалась. Больше походила на куклу Барби. Длинные обесцвеченные волосы, миниатюрная аккуратная фигура. Одежда привлекала внимание. Розовая короткая юбка, белый топик с непонятной серебристой надписью, бледно розовая легкая курточка и на ногах балетки. На плече висела дамская сумочка, в левой руке держала сумку поувесистей. Явно с поклажей.

— Ух! — Выдохнула девушка, приходя в себя после бурного секса. Оргазм был настолько сильным, что буквально заставил ее потерять связь с реальностью. Собрав мысли в кучу и успокоив дыхание, Катя, прислушалась к своему организму: физически она была выжата как лимон, а суставы ломило от грубых действий партнера. — Да уж, помял ты меня...
Фраза была обращена к ее мужу — Михаилу, который, как и сама девушка, очень любил жесткий секс. Мужчина тоже восстанавливал свое дыхание, отвлеченно глядя в одну точку на потолке. Вдоволь насытившись упругим телом Кати, он был готов предаться объятиям морфея, но девушке как всегда хотелось поговорить.

     Кафе располагалось в первом этаже многоэтажного бизнес-центра, был уже вечер и людей было совсем немного. Анну я увидела почти сразу. Она сидела возле окна за столиком и вероятно видела как я подъехала. Я пошла к ее столику, она поднялась мне навстречу и у меня наверно открылся рот от удивления. Выглядела она сногсшибательно. Высоченные шпильки, собранные в хвост волосы, яркий макияж и... латекс. Я еще ни разу не видела вблизи девушку в латексе и надо сказать выглядело это потрясающе — черные латексные чулочки обливали глянцем ее стройные ножки, коротенькие джинсовые шортики больше похожие на трусики подчеркивали идеальной формы попку, оставляя ее наполовину открытой, а спереди хищно впивались в щелочку между губок. Черный глянцевый топ глубоким декольте тщетно пытался скрыть ее небольшие но упругие стоячие грудки. Алый рот завершал образ настоящей женщины вамп. Латекс сидел на ней как вторая кожа, а полоски открытого тела — бедра между верхним краем чулок и трусиками-шортиками, и открытый животик — еще резче оттеняли глянцевую черноту. Хотя все ее интимные места были плотно прикрыты латексом, но при этом выглядели настолько соблазнительно напоказ... В общем, я позавидовала и подумала, что хотела бы выглядеть хотя бы приблизительно столь же сексуально и соблазнительно. Впрочем, — зеркальная колонна отразила нас обоих — я хотя и выглядела совершенно иначе, но тоже вполне привлекательно, ее хищная закрытая агрессивная красота и моя трогательно-беззащитно открытая создавали идеальный контраст.

     Осозновать, что твоя мама, твой единственный в этой жизни родной человек — извращенка — очень трудно эмоционально.