Пожилые
«Положиться на женский пол можно, полагаться — нельзя»
Корнилий Борисович в свои 67 лет был обычным пенсионером, коих в Москве живет огромное множество. Жил он сам в двухкомнатной квартире на первом этаже в стандартной девятиэтажке, постройки времен СССР. Нет, Корнилий не был одиноким стариком — жена скончалась ровно 6 лет назад, но остались двое детей: старший сын благополучно женился и жил на другом конце Москвы, изредка заскакивая проведать старика, младшая же дочка — во время учебы в университете уехала в Америку по программе work and travel да там и осталась, удачно женив на себе болванчика американца, хотя это еще с какой стороны посмотреть — судя по фотографиям которые видел Корнилий, этот американец был старше дочки на лет 10, обделенный природой в красоте и с лишним весом, явно не пользовался популярностью у женщин, а тут такая русская «НАТАША» стройная и с упругой попкой... мечта поэта, сказал бы Остап Бендер. Да и Корнилию грех было жаловаться, ибо дочка тоже не забывала старика регулярно высылала ему то 100, то 200 долларов США.
Однажды вечером после пар я возвращалась домой. У подъезда остановилась, чтобы достать ключи от домофона. Рядом стояли и ждали, пока им откроют, несколько подвыпивших мужчин 40—60 лет. От них несло перегаром и вид у них был хронических алкоголиков. Пока я открывала, один из них приподнял мне юбочку, обнажив мои ягодицы в трусиках. Я быстро поправила ее и зашла в подъезд. Они не сразу зашли за мной. Еще несколько секунд о чем-то говорили, держа дверь. Я вызвала лифт. За время, пока лифт приехал, они подошли и, к моему раздражению, тоже зашли со мной в кабинку. Едва все поместились. мне пришлось прижаться к дальней стенке так, как я первая заходила... Один из них очень пристально рассматривал мою грудь в декольте, создавая для меня дискомфортные условия, но я старалась это игнорировать. Вдруг, он прижался ко мне, задирая руками мне юбочку и начал мять в рукам мои ягодицы. Я его оттолкнула от себя, но он дал мне пощечину по лицу с криком:
Снова суббота, и снова побег.
Я перевернулся на спину. Член гордо закачался, как мачта. Варвара уставилась на него. Потом отбросила веник и, перекинув через меня ногу, взялась за член, направила его в себя и мягко на него опустилась. Её щелка плотно обхватила член по всей длине. Как будто она и не рожала.
— Извини, не смогла удержаться. Впервые за столько лет почувствовала в себе член. Господи, как же это приятно, — промурлыкала она, плавно покачиваясь на хую.
— Варь, что то до меня не дошло. А Паша что же? — спросил её, поддавая снизу.
— Ничего плохого в отношении его не могу сказать, — с закрытыми глазами ответила Варвара, нанизываясь не спеша на член, — в молодости он меня за один заход доводил раз 10 до оргазма. А сейчас его заколебал простатит. Поэтому увы, он не в состоянии даже раз довести меня. Хотя ты гораздо старше его и похоже не страдаешь от этого.
— Еще бы страдать, когда ты такая тугая. Вроде и не рожала.
Угрюмое небо вновь омывало землю вялым, по-осеннему холодным дождём. Он то начинался, то прерывался, то и вовсе замирал в неопределённости, сбрызгивая по несколько капель. Сам небосвод посерел от презрения к этим жалким потугам, став почти однотонным на всём расстоянии докуда мог дотянуться взгляд.
Кто помнит свое знакомство с соседями? Я вот не помню. Может быть я к ним за солью заходил? Или мне была нужна отвертка? Так или иначе, я уже на протяжении трех лет сплю со своей 50 летней соседкой и являюсь чуть ли не лучшим другом ее мужу. Как так вышло? Повлияло на это очень многое!
После праздника Ивана Купала, всё проходило почти неизменно. Я как всегда поднимался спозаранку, управлялся с домашним хозяйством, завтракал и снова работа, работа и ещё раз работа. Девчонки дрыхли до обеда, выпивали молочка с булкой и бежали через огород на речку загорать. К тяжёлому деревенскому труду, я не стал их принуждать, как требовала Настя. Вечерняя дойка всегда проходила вместе с Мариной. Она садилась мне на колени и доила Зорьку. А я «доил» её сисечки. На это действо скоса посматривал Орлик. Даже Марина однажды поинтересовалась зачем мне конь, если во дворе столько техники. Но в сельской местности бывают такие погодные условия, что техника бессильна. И тогда в действие вступает «техника» мощностью в одну лошадиную силу под названием Орлик.