Оля медленно катала палочкой оливку в бокале с коктейлем. Ночной клуб, громкая музыка, полумрак. Мыслями она была далеко. Оля сидела в углу за столиком и думала об Олеге. Она все еще любила его.

     — А ебись оно всё конем оранжевым, — сказал Борис Игнатьевич и немедленно выпил.

     У всех, возможно, были бессмысленные споры, которые потом было трудно выполнить. Также произошло с моей подругой. Мы пили пиво и, в разгар веселья, поспорили про то, что она соблазнит очень эффектного мужчину из соседнего дома.

     Закрыв за собой дверь в кабинет, она подошла к нему и быстро нашла его член. Он выстрелил из под сутаны и она поразилась его величине. Усадив его в кресло, она накрыла его ртом, почти заглотив его. Он застонал, но даже не попытался убрать ее голову. Вместо этого, он взял ее за затылок и начал трахать ее в рот. Она чувствовала, что сейчас кончит. Сделав секундную передышку, она начала облизывать и сосать его. Он стиснул зубы и сильнее застонал.

     Я пришел на работу злой и невыспавшийся. Она мне снилась всю ночь. Ее грудь 3-го размера не давала мне покоя. Или может быть ее неприступность не давала мне покоя? У меня был план — ее надо было соблазнить за пару дней. Как я это сделаю я не знал. Можно было, конечно, грубо взять ее на полу и просто изнасиловать, но тогда терялось все очарование соблазнения. Я любил, когда они меня хотели.

     Я любила периодически ходить в церковь. Не то, чтобы я верила в Бога, но мне нравилось чувство умитворения, которое посещало меня всякий раз, когда я туда приходила. Я стала приходить туда чаще, когда там появился один священник. Высокий, широкоплечий, с черными волосами и серыми глазами. Смотря на него, я готова была отречься от всех своих грехов и, впредь, не грешить. Его серая сутана очень подходила к его глазам. Мне было жутко любопытно узнать, что же скрывается под этим бесформенным балахоном. После службы, я решила поговорить с ним:

     Я люблю свою работу и свой бизнес. Он позволяет мне покупать то, что я хочу и делать то, что я хочу. Пару недель назад находиться на работе стало слегка скучновато, но все поменялось, когда я решил нанять нового секретаря.

— Хорошо с тобой, — выдохнула Соня после долгого молчания. А потом добавила томно, тоном зрелой и искушенной дамы, почему-то невероятно шедшим этой самоуверенной 19-летней нимфетке с кукольным личиком, на которое не заглядывался украдкой разве что самый близорукий весенний прохожий:

     — Только ничего-то ты не понимаешь...

     Рабочий день начинался как обычно, уже растягивая резиновые минуты в долгие часы. Артём смотрел сквозь стекло, покрытое тысячей дождевых капель, как безликое серо-блестящее здание притягивало к себе людей, одетых преимущественно в тёмное. Большинство укрывались от начавшегося ещё вчера дождя зонтом неприметной расцветки, опять же чаще всего чёрным. На эти зонты и смотрел Артём, под какими-то из них скрываются несколько кандидатов на роль его заместителя. Работы после открытия двух новых филиалов стало соответственно в два раза больше, что и вызвало такую необходимость, хотя раньше Артёму и приятнее, и спокойнее было заниматься многим самому, но теперь требовалось найти просто умного человека, способного мыслить как можно менее стандартно и шаблонно. В объявлениях было указано, что опыт не имеет особого значения, поэтому теперь он ждал и не самых одарённых людей. Но стоит пережить и это, иначе он захлебнётся в этих бумажках.