Паромная переправа оказалась довольно своеобразной. Вместо причала, механизмов и прочего, что в голове всплыло при слове «паром» в помине не было. Были две большие лодки, скреплённые между собой металлической решёткой на которой были закреплены доски. Этот паром хмыкнул, заскрипел, но принял меня с машиной. Владимир-паромщик, как настоящий перевозчик по реке времени, громко сморкнулся, плюнул, ухватился за шест, торчавший из воды.

Перед тем как сделать тебе массаж я искупаю тебя в ароматизированной ванне, при свечах, затем вытру нежно, везде во всех местах, пройдя нежным полотенцем по каждому изгибу твоего теплого тела, промыв перед этим всю тебя, лаская руками, целуя украдкой твои плечи, животик, ножки... Затем я возьму тебя на руки и перенесу на нашу общую кровать, на шелковую простынь. В комнате звучит эротическая музыка, огонь свеч слегка дрожит от нашего жаркого дыхания и свежего соленого воздуха, который приносит ветер с моря... Я нежно глажу твою спинку, ты лежишь на своем очаровательном животике, повернув голову ко мне, благодарно и счастливо чуть улыбаешься. Твои глаза настолько прекрасны в этот момент, что хочется в них «утонуть», забыться и еще становится приятней от того, что они сейчас прекрасны, потому-что я рядом с тобой и делаю все, что бы ты получала наслаждение.

     От каждого моего прикосновения ты закрываешь глаза, погружаешься в море наслаждений и открываешь глаза лишь тогда, когда я отрываю свои ладони от твоего шикарного, нежного тела, боясь, что вдруг закончится это сказка, что это не сон, ты хочешь снова увидеть меня, стоящего над тобой прикрытого одним полотенцем на бедрах... Ты разомлела, и я перешел на массаж попки, спустился к ножкам. Теперь настала очередь бедер... Особенное внимание я уделял внутренней стороне... Я слегка поглаживал и разминал их, и, как бы случайно, доходя совсем до верха, касался кончиками пальцев твоей милой «пещерки»... Каждый раз ты слегка вздрагивала и постанывала, чувствуя мои прикосновения... Я уже чувствовал, что ты прилично увлажнилась, но не прекращал своих действий... Я склонился над тобой и начал целовать твою шею, спинку, спускался все ниже и ниже... Наконец, я достиг твоей попки и моему взгляду предстала гладко выбритая «киска», которая так эротично показывала мне свой «язычок»... Ты, как будто чувствуя мое желание, выгнула спинку и чуть пристала на коленки, тем самым как бы приглашая меня к своей «киске». Это было очаровательно!... Я раздвинул твои ножки и стал целовать и ласкать язычком твои великолепные губки, клитор — она была как персик — сладкая, нежная и сочная!... Ты стонала, твои соки текли в невероятных количествах, я слизывал их, запах «киски» манил и дурманил мое сознание-это было великолепно. Я прикладывал свои щечки к твоим бедрам и терся об них, отчего ты еще больше стонала. Я ввел свой язык к тебе в пещерку, ты подалась на встречу, чтобы я смог глубже проникнуть в тебя, и издала при этом долгий сладострастный стон...

— Углеводороды с формулой CnH2—2 в молекулах, которых имеется два атома, относят к роду... — я читала учебник по химии и старалась запомнить хоть что-нибудь, но у меня ничего не получалось. Я постоянно думала об Артуре, и его разговоре с моим бывшим. Я не могла понять, что означала его фраза, но постаралась выбросить ее из головы. В этот момент ко мне вошел Артур. Я постаралась сделать вид, что мне все равно, но, конечно же, не смогла. К тому же, когда я на него посмотрела, я увидела в его глазах шок, страх, удивление. Он и сам выглядел не лучшим образом. Я тут же кинулась к нему с расспросами.

     — Что с тобой случилось? — спрашивала я, обрабатывая его царапины на руках.

«... отправляется в шесть часов сорок пять минут.» Механический, звенящий голос периодически будил Машу всю ночь. Она, в основном даже не открывая глаза, проверяла на месте ли вещи и снова проваливалась в неглубокий сон. В этот раз было понятно, что уснуть уже не получится. Уставшая спина ныла, затекшие ноги требовали разминки, да и в кистях рук, которые девушка держала в карманах джинс, сжимая телефон, паспорт и ключи, уже чувствовалось неприятное покалывание. Большие часы показывали 6—30. Приведя себя в порядок настолько тщательно, насколько это позволяли условия вокзального туалета, Маша отправилась на поиски места, где можно перекусить. Небольшой фаст-фуд встретил ее калейдоскопом аппетитных запахов, заставивших живот предательски заурчать. Пицца и кофе. Почти как дома. И стул мягкий. После плацкартной полки, деревянных парковых лавочек и пластикового сиденья, на котором она провела ночь, этот стул показался ей царским троном. Удобно, можно заказать еще пиццы, но вокзал уже успел ей опостылеть, да и затекшим мышцам прогулка не помешает.

     9—00, до встречи три часа. Три часа. Интересно, четыре года это сколько часов? Они не виделись и не общались 39 534 часа. Неудивительно, что когда телефон заговорил таким знакомым и в то же время очень изменившимся голосом, Маше было трудно поверить в реальность происходящего.

     Я никогда не стеснялась сына, впрочем как и он меня. Так исторически повелось — когда-то, когда отец его был еще со мной, мы всей семьей, ездили отдыхать только на нудистские пляжи. Ни муж, ни я — терпеть не могли загорать «в резине». На нудистских пляжах вообще много пар с детьми. Ну и потом, после развода я традицию не меняла.

     Она поступила в колледж на второй курс, после одиннадцатого класса и мне несказанно повезло, что она оказалась в моей группе. Она — это Юля, невысокая зеленоглазая брюнетка со вторым размером груди и на мой вкус потрясающей фигурой.

     Самый провальный секс в моей жизни.