Снег кружил большими белыми бабочками. Водитель то и дело останавливал «газик» и варежкой сбрасывал его с ветрового стекла. Рядом сидящий подполковник глянул на часы. До наступления Нового года оставалось несколько минут. — Давай к третьему подъезду! — приказал он. Водитель с удивлением посмотрел на командира, но, не задавая лишних вопросов, свернул за угол. Офицер поднялся на третий этаж, позвонил. За дверью сквозь музыку и хохот кто-то вызвался открыть.

     Вадим Николаевич спешил на службу. Только вчера сослуживцы поздравили его с присвоением очередного воинского звания, а сегодня на его погонах красовались две большие звездочки капитана второго ранга.

     Я расскажу реальную историю, как меня поимели на собственной свадьбе. Все имена и названия изменены. Я дружила с Владом года два, напрочь игнорируя знаки внимания со стороны его друга Саши. Сашка делал все, чтобы залезть ко мне под юбку: цветы, сюрпризы и т. п. Мне это было приятно, и я ни чего не рассказывала Владу. Пару раз Сашка даже прижимал меня в темном углу, но дальше чем «полапать» я ничего ему не позволила. Видать Сашку это совсем обозлило. В день когда Влад сделал мне предложение Сашка мне заявил:

     Разбитой тарелки не было жалко тёте Алле, но во время танца она крепко прижалась ко мне и до боли прижав мои яйца своим коленом, тётя Алла прошептала мне на ухо:"Отработаешь». Я усмехнулся и согласился. Тётя Алла отпустила колено и я выдохнул.

     Есть желание рассказать тебе кое-что вот и в результате уверен, повесишь на меня все бирки что есть и ярлыки. Ну да ладно, коротенько об истории жизни, Одна изюминка... Только не спеши делать выводы — это как исповедь.

     После того, как я невольно подслушала разговор Кости и Димы, все пошло как-то не так... Жизнь показалась пустой, а я сама казалась себе какой-то пустышкой, игрушкой на одну ночь, которая не заслуживает даже элементарного уважения. Мне постоянно хотелось уйти от крестной... Но идти мне было некуда, кроме как в родительскую квартиру, а туда крестная не подпускала меня на пушечный выстрел.

     Моя подруга измеряет прожитое время как и все, годами. Только исчисляется он у не не от 1января по 31 декабря, а примерно с 1 февравля по 1 февраля. В этот период она всегда едет в отпуск, в Трускавец. Примерно за 2—3 месяца пишется список что нужно купить, взять с собой или сделать зарание, потом это все педантично выполняется и вычеркивается, как выполненное. Я никогда не понимала такого фанатизма. Ездить в одно и тоже место, да еще и в тот же санаторий 6 лет подряд. Это же скучно. Зачем нужны санатории я вообще не понимала (страшно не люблю лечиться), но если уж сильно нужно водички попить, то можно и на квартире пожить (гораздо дешевле).

     Капитан первого ранга Лашкевич, старший группы проверяющих из штаба флота, уже, не стесняясь, кивал носом за столом в теплой компании офицеров, сидящих в кают-компании плавучей казармы, которую здесь, «на самом краешке земли» использовали как гостиницу за неимением таковой на флотилии атомных подводных лодок. Комиссия уже завершала свою работу по проверке одной из лодок, готовящейся к боевой службе. Не отставали от нее представители промышленности и научных учреждений так или иначе связанных с производством этой грозной субмарины, которых здесь тоже было немало, также проживающих в этой плавучей гостинице.

     Приветливо припекало солнце, освещая небольшую лесную поляну и происходящую на ней драку, впрочем, последняя была недолгой. Девушка-разбойница рывком извлекла из тушки монстра кинжал и стряхнула с него кровь, потом обернулась на скучающего неподалёку молодого жреца, который как раз чистил ногтём свой крестик.

     У моего коллеги по работе Александра Ивановича была дочь Тамара, женщина тридцати двух лет, тощая, как жердь, с близко и глубоко посаженными черными глазами, тонкими губами и ногами — спичками. Вид у нее был, прямо скажу, не аппетитный, и мне казалось, что кавалеры обходили ее, так как вряд нашлись бы охотники, чтобы польститься на такие «мощи». Но что, несомненно, привлекало в Тамаре, так это ее интеллект. Стоило кому-нибудь только открыть рот о творчестве какого либо писателя, как она тут же подхватывала эту тему, поясняя, что знакома с его произведениями, умудряясь даже цитировать некоторые места из них. Она, несомненно, была начитана, хорошо разбиралась в живописи и музыке, с ней не надоедало подолгу беседовать на любую тему, исключая, интимную. Как-то язык не поворачивался говорить об этом, глядя на ее не привлекательную внешность. Она, видимо, понимала это, и сама старалась обходить темы любви.