Мадина продолжала жить в США, девушка была успешной в бизнесе, но не забывала о досуге. После трудовых будней, шикарная брюнетка отдыхала в дорогих закрытых клубах. Строгие платья и костюмы сменялись на коктейльные платья, а поклонники осаждали знойную красавицу. В пятницу вечером Мадина приехала с подругами на арендованную виллу. У одной из девушек был девичник, и дамы как следует решили оттянуться напоследок.

     Обе девушки были завернуты в полотенца — в принципе, обычную одежду после душа, но то, что они направились прямо в комнату к ребятам, было совсем необычно. Антон машинально прикрыл свой член одеялом, на что незамедлительно отреагировала Саша — она уткнулась носом в его спину и стала с трудом сдерживать смех, видя, как всё идет по только что предсказанному ей плану. Тем временем, Юля уже присела на их кровати и смущенно смотрела в сторону. Все напряженно молчали, и, наконец, она медленно раскрыла полотенце, прикрыв при этом грудь рукой, и потянулась к одеялу, которым был прикрыт Антон. Хотя Антон крепился, чувствуя серьезность момента, Саша уже еле сдерживала хохот, а когда Антон всё так же медленно потянулся к обнаженной груди своей сестры, она не удержалась и прыснула от хохота, следом за ней смехом залился и Антон.

     В динамике послышалась возня и отдаленная усмешка Ленки:

     В коротком белом платьице на тонких лямочках девушка (ее зовут Цветок Абрикоса, а вы думали как?) открывает дверь своего дома среди красных роз, прижимая к маленькой груди пакет из супермаркета. На кухне (на этой кухне никто ни разу не заваривал даже чай, но проницательный зритель уже догадывается, для чего на самом деле бывают кухни) Цветок Абрикоса достает из бумажного пакета гроздь спелых бананов. (Бананы — это символ, гениальная находка сценариста). Крупным планом: сливная дырка раковины, рядом с которой падают бананы, но ни один не может пролезть сквозь решетку. (Это еще один символ, намек на ханжество филистерского мира старой европейской цивилизации). Ее тонкая девственная рука поворачивает кран — еблысь! Кран ломается. В потолок ударяет струя воды. Не просто ударяет, струя бьет ритмично. (Это символ — находка сценариста). Крупным планом маленькие сиськи Цветка Абрикоса, обтянутые промокшим платьицем. Соски — пули. Лицо потерянной девочки, слезы на глазах крупным планом, испуг. Цветок Абрикоса лепечет в телефон: Биттегутентаг... водопрофодчихь битте, вассер хуярит нах потолоккен, я есть погибайтен, пиздецбананен.

     Было обычное субботнее утро, нужно было на работу, не хотя встав и посмотрев в окно растянулся в улыбке от того, что солнечные лучи проникали в комнату, на улице шелестели деревья и пели птицы.

     Таня не стала долго ждать, и, видя, что Антон уже в полной боевой готовности и место наконец свободно, поднялась с дивана и встала перед Антоном. Расстегнув юбочку, она опустила её на пол вместе с трусиками, и перешагнула их, встав к нему совсем вплотную. Она демонстративно раздвинула ножки, показав, что скрывать ей нечего. Антону открылась аккуратная интимная стрижечка на лобке (в отличие от абсолютно гладкой Саши), но такая же аккуратная гладенькая киска. Приняв её приглашение, он тут же протянул руку и обнаружил, что Таня тоже давно уже намокла, что, в принципе, было неудивительно. Продолжая развлекаться с её киской так, как совсем недавно она сама учила его на примере Сашиной, он решил сравнить ощущения. Запустив одну руку за спину обнимавшей его Саши, он почувствовал, как она разводит ножки, открывая ему путь, и вскоре он уже исследовал киски обеих девушек. Девушки переглянулись, пряча улыбки, вызванные энтузиазмом и интересом своего менее опытного друга. Наощупь он чувствовал, что дырочка Тани более тугая, чем Сашина, и что Саша более бурно реагирует на его ласки. Лишь когда он вдоволь наигрался, Таня опустила колени на диван, нависнув уже горящей от желания киской над членом. Антон инстинктивно положил руки ей на талию, оставив Сашу без ласк.

     Уткнувшись в телефон, Антон лазил по форумам, совсем не обращая внимание на веселье трех девчонок, громко веселящихся за столом. Он уже устал задаваться вопросом «за что я здесь оказался», и просто хотел вернутся домой. Их рейс был завтра вечером, и именно поэтому три девушки — его старшая сестра Юля и две её подруги — решили на этот раз остаться дома, а не пойти на дискотеку, как во все прошлые дни. Ему танцы были не интересны, как, впрочем, и всё остальное в этой поездке, ведь с утра до вечера девчонки торчали на пляже, где загорали и обсуждали смуглых аполлонов, работающих с лодками и катамаранами (что сильно задевало самого Антона, который семь месяцев до лета как проклятый корячился в качалке). Бесило его еще и нарочно издевательское поведение Саши — высокой брюнетки, самой молодой из трех подруг — она то и дело щеголяла по домику у моря, который они сняли на четверых, в самых коротеньких шортиках (назвать их трусиками было бы более точно), в кофточке, которую следовало бы застегнуть еще на две пуговицы, либо вообще завернувшись в одно полотенце. На нагоняи от Юли и особенно Тани — самой старшей из них, шатенки с сильным рыжим оттенком (за что девчонки и не звали её иначе как Рыжей), она внимания не обращала.

     — Это, знаете ли, было довольно-таки больно, — процедила женщина, когда к ней, в той или иной степени, вернулось самообладание. Затем резко мотнула головой, с хрустом вправляя позвонки. — Не советую повторять. Ладно. Дайте мне минутку.

     С Марией я познакомился на работе. Мы тогда работали вместе в небольшой компании, где было много студентов, которым вечно нужно было бежать на пары. Работали мы дружно, потом вместе шли отдыхать в ближайший бар. Текучка кадров была большая, поэтому неудивительно, что однажды к нам на работу пришла новая сотрудница — Маша. Она была моей ровесницей — 21 год.

Команда по чарлидингу полнится красивыми девушками.